Дверь, языковой барьер и нетрадиционный способ применения магических книг

Откровенно говоря, во всем была виновата Дафна. Вечная «дева в беде», умудрявшаяся попадаться даже в их собственные ловушки, в очередной раз была кем-то схвачена и похищена, и вся их дружная команда в очередной раз сосредоточила все свои силы на том, чтобы её найти и спасти. Находиться и спасаться Дафни категорически отказывалась, чем вызывала у Шэгги дикое раздражение и не менее дикий голод. Если уж совсем честно, то голод был мало связан с исчезновением Дафны – кушать Роджерс хотел везде и всегда, но пережитое волнение делало это чувство острее и мучительнее. И пока Фред героически совершал глупости, а Велма, как единственный разумный и рациональный член команды, пыталась выяснить, куда же все-таки пропала подруга, Шэгги и Скуби делали то, что они умели лучше всего, не считая способности быстро бегать, – искали еду. Все равно опыт доказывал, что в процессе кулинарных поисков обязательно найдется Дафна, очередной монстр или важная улика. А если очень повезет, то и еда. Острый нюх Скуби, умноженный на феноменальную интуицию Шэгги в отношении еды, вели их по запутанным коридорам старинного особняка, одного из тех, к которым обычно испытывали слабость призраки и в котором по слухам бесследно пропадали люди. Страх, основательно задушенный голодом, помалкивал, исправно ожидал своего часа. Обоняние, диктовавшее путь двум героям, на этот раз совершенно подло подвело их, приведя к странной двери, за которой… за которой буквально оказался другой мир. Переступив порог, Шэгги и Скуби обнаружили себя находящимися на оживленной площади, которая никак не могла находиться посреди заброшенного особняка. Сказать по правде, Шэгги даже не был уверен, что эта площадь могла находиться где-то в их мире: этим зданиям, улицам и людям явно было место в каком-то фэнтезийном средневековье. Норвилл и Скуби еще стояли, потрясенно оглядываясь по сторонам, когда за их спинами послышался громких хлопок, означавший, что дверь, через которую они здесь появились, захлопнулась. Хотя в большей степени, этот хлопок означал, что у приятелей крупные неприятности. Разумеется, когда они обернулись, никакой двери не было и в помине. – Знаешь, Скуб, – меланхолично протянул Шэгги, – меня просто поражает, сколько всякого могли впихнуть архитекторы в эти старые особняки. Все эти тайные проходы, мрачные секретные комнаты, приведения, а теперь еще и параллельные миры. Скуби понимающе заскулил, и Шэгги тяжело вздохнул. Интересно, чтобы на это сказала Велма? Норвилл поправил воображаемые очки традиционным для Динкли способом и, свистнув Скуби, зашлепал, куда глаза глядят. Лучше, что можно было сделать в подобной ситуации – это попытаться найти выход. А заодно и поесть. Вполне логично предположить, что Скуби и Шэгги должны были бы выделяться среди местных жителей. Однако, если кто-то в этом странном городе и обратил внимание на необычно одетого незнакомца, переговаривающегося с собакой, этот кто-то явно не собирался давать о себе знать. Впрочем, Шэгги подозревал, что он и в самом деле не слишком выделяется из разномастной толпы, ласково принявшей его в свои объятия. Причины этой гостеприимности открылись практически сразу: нащупав в третий раз чужую ладонь, хозяйничающую в собственном кармане, Шэгги благоразумно решил больше в него не лезть. Благо, в оном кармане уже давным-давно свистит ветер, и опасаться карманников просто-напросто не имело смысла – так зачем же смущать незнакомых людей, занятых делом? Так или иначе, собственный вид давно перестал волновать Роджерса. Его хипповатый прикид не шел ни в какое сравнение, например, с длинными балахонами иных прохожих, головы большинства которых венчали высокие остроконечные шляпы, словно только что купленные в магазинчике для Хэллоуина. А Скуби? Ха! Кто вообще станет обращать внимание на говорящую – или скорее произносящую отдельные членораздельные слова – собаку, когда рядом вышагивает сундук на сотне тоненьких маленьких… ножек?! – Скуби, ты тоже видишь это? – слегка запинаясь, обратился Шэгги к питомцу. Дог проскулил что-то отдаленно похожее на человеческое «да» и зарычал, глядя вслед диковинному существу. Сундук сопровождал одного из любителей балахонов и остроконечных шляп, которые уже не раз встречались Норвиллу на пути. Хозяин диковинного питомца был худ, высок и чем-то, возможно общипанной бородкой и взъерошенным видом, напоминал Шэгги себя. Пес с человеком переглянулись и дружно свернули в другую сторону. - А ну стоять! Лови его! – рявкнуло неожиданно за спиной Норвилла, отвлекая его от воспоминаний. Шэгги и Скуби, не сговариваясь, прибавили шагу, а затем так же синхронно перешли на бег. Если кто-то сзади кричит таким вот разъяренным и противным голосом, требуя, чтобы ты остановился, самое верное – это ускориться и поскорее скрыться из виду этого нехорошего типа. Всеми уже давно было признано, что в искусстве давать деру эти двое не имеют себе равных. Однако парочка едва не потеряла скорость, когда обнаружилось, что их догоняют, причем судя по шуму – целая толпа. Топот за спиной усиливался, нарастал, равно как и паника Шэгги – казалось бы, куда уж больше. Сердце «отважного» удирателя сделало кульбит, когда шум послышался совсем рядом, и вскоре два расплывчатых пятна – одно высокое и тощее, другое низкое и широкое – пронеслись мимо, не обратив ни малейшего внимания на друзей. Роджерс даже притормозил – расплатой за резкую остановку стало то, что в него врезалось несколько стоунов довольно упитанного дога, не успевшие вовремя остановится. Шэгги не обратил на это внимания: он смотрел на два удаляющихся впереди пятна, в которых теперь опознал увиденных недавно человека в странном одеянии и его сундук, служивший чем-то вроде домашнего питомца. Неожиданно Норвилл почувствовал в этих странных незнакомцах нечто родственное. Чувство это усилилось, когда мимо ставших никому ненужными Шэгги и Скуби с гиканием и криками пронеслась толпа, явно пустившаяся в погоню за тощим и сундуком. – Вот дела, – протянул Шэгги, ероша волосы. Скуби демонстративно принюхался. В воздухе явно был разлит запах еды – это, конечно, не укрылось от профессионалов, вроде Шэгги и Скуби, для которых определить тип и расстояние до еды по едва уловимому аромату было плевым делом. Однако запах этот терялся в тысяче, нет, в миллионе прочих, среди которых приятные можно было пересчитать на пальцах. Впрочем, ведомых острым обонянием и урчащим желудком Шэгги и Скуби было не так-то просто сбить с толку. Анк-Моркпорк видел разных приезжих. Величайший город Плоского мира, к примеру, еще приходил в себя после Двацветка, гостя из Агатовой империи, запомнившегося в числе прочего относительно успешной попыткой ввести в столице систему «страх-и-ванне»ия, ставшей причиной одного из крупнейших городских пожаров. Поэтому странно одетый худой тип, появившийся в одной из самых злачных таверн вместе с огромной, вечно похихикивающей собакой, сразу привлек к себе внимание. В былое время, внимание это вероятно не ограничилось бы всего лишь хмурыми взглядами из-под насупленных бровей, однако маленький турист многих заставил принять во внимание, что жизнерадостные странные личности в редких случаях способны распространяться вокруг себя хаос и разрушения, и от некоторых из них стоит держаться подальше. Сидя в самом темном углу трактира, Ринсвинд прихлебывал пиво и тоже разглядывал необычных посетителей. Они с Сундуком с трудом скрылись от погони: волшебник прикинул, что не слишком горит желанием узнавать причину столь «горячего приема», тем более от своих преследователей. Глядя на тощего человек в грязно-зеленой футболке со странной походкой – незнакомец пружинил шаг и широко расставлял ноги, словно боялся в них запутаться, – и его питомца, Ринсвид чувствовал в них что-то родственное. Развитое чутье подсказывало – это «что-то», скорее всего, склонность попадать в неприятности. Вот, к примеру, сейчас, незнакомец явно испытывал трудности в общении с трактирщиком. Было бы настоящей жестокостью не помочь несчастному растерянному путнику… Ринсвинд поудобнее устроился на своем месте и приготовился наблюдать за развитием событий. Однако прошло совсем немного времени, как трактирщик указал тощему в его сторону. Стоило догадаться, что, памятуя о способностях волшебника к языкам, пришельцев скорее всего отправят к нему. Ринсвинд попытался вжаться в свой стул и слиться с окружающей обстановкой, однако маневр не сработал – тощий с собакой шли прямо к нему. Оставалось с обреченным видом дожидаться, когда же парочка приблизится к столику, в уме перебирая все известные языки. Однако стоило незнакомцу открыть рот, как Ринсвинд растерялся: он впервые слышал подобное наречие. На самом деле волшебник был почти уверен, что такого языка вообще не существует на свете. По крайней мере, этом. Казалось, языковой барьер встал между ними нерушимой стеной, однако желудок незнакомца явно не был с этим согласен. Бурчание, удивительно громкое для такого тощего на вид человека, громогласно говорило о голоде своего хозяина. Ринсвинд с унылым видом махнул рукой, приглашая тощего присесть за его столик, и, подозвав трактирщика, заказал немного еды. Подумав, Ринсвинд шепнул трактирщику еще несколько слов, и вскоре на столе появилась огромная, пузатая бутыль – самое крепкое пойло во всем Анк-Моркпорке. Жидкость в бутылке таяла, языковой барьер медленно, но верно сходил на нет. Шэгги и Ринсвинд с удовольствием вели беседу, каждый на своем языке и каждый о своем. Каким-то непонятным образом, оба тем не менее отлично понимали друг друга и умудрялись поддерживать оживленный, хотя и довольно бессвязный разговор. Под столиком тем временем Скуби усердно косился на Сундук, тщетно пытаясь делать вид, будто последний нисколечко его не интересует. Сундук, не имевший ни малейшего подобия глаз, каким-то непостижимым образом умудрялся коситься на Скуби в ответ обрубленным сучком. Наконец догу надоела игра в гляделки – еще бы, ведь он её безнадежно проигрывал! – и он осторожно придвинулся к созданию ближе: из приоткрытой крышки заманчиво тянуло печеньем. Сундук не отпрянул, только предупредительно клацнул крышкой: в представлении последнего все псовые выглядели этакими отвратительными бесцеремонными существами, норовящими занести над ним лапу и отвратительно похрустывающими на зубах… Было глубоко за полночь, когда эта, поистине разношерстная компания, предстала перед глазами удивленного Библиотекаря. Ринсвинду казалось, что расчет верный: если и есть где-то информация о том, как возвращать иномирцев туда, где им и положено быть, то она обязательно должна быть в Библиотеке Университета. Провести Шэгги за стены родной альма-матер оказалось не так-то просто, однако на какие только подвиги не способен человек… особенно, находясь под высоким градусом. Стараясь производить как можно меньше шума, четверка с величайшей осторожностью прокралась в библиотеку Незримого Университета, разумеется, по пути перебудив большую часть его обитателей. – У-ук? – с некоторым недоумением поинтересовался Библиотекарь, почесывая огромной пятерней рыжую шерсть на макушке. Ринсвинд улыбнулся, икнул, обдав его винными парами, и заискивающе протянул связку бананов. В этот момент висящему на его плече Шэгги вдруг приспичило открыть один глаз. Норвилл с интересом посмотрел на крупного рыжего орангутанга и попытался что-то сказать, однако тяжелый кулак Библиотекаря, опустившийся на его голову, вновь отправил его в блаженное забытье. Ринсвинд отметил про себя, что незнание чужого языка вовсе не мешает Библиотекарю уловить, что его пытаются назвать обезь… не орангутангом. Объяснить обстоятельства, при которых новый приятель оказался в их мире, оказалось не просто – тем более, что сам Ринсвинд не имел об этом ни малейшего понятия. Тем не менее, спустя некоторое время Библиотекарь кивнул и, проворно взобравшись на один из стеллажей и перепрыгивая от одного к другому, быстро скрылся в глубине библиотеки. Прошло совсем немного времени – Ринсвинд успел к тому моменту осмотреться, прикорнуть, устроившись возле сундука, вяло щелкающего крышкой на пса, и даже немного протрезветь – как Библиотекарь возник перед ним с внушительным фолиантом в лапах. – У-ук, – многозначительно сказал он, делая какие-то знаки в сторону Шэгги. Ринсвинд покачал головой, не слишком понимая, что тот имеет в виду. – У-ук! – будто разговаривая с безнадежным идиотом, повторил Библиотекарь. Яснее не стало. Наконец Библиотекарь вздохнул. Затем с размаху опустил тяжелый фолиант на голову нового знакомого Ринсвинда, а затем и его собаки. Поднялась туча пыли, которая слегка потрескивала октариновым цветом, а когда она рассеялась… на месте парочки никого не было. Ринсвинд подпрыгнул от неожиданности и заозирался по сторонам. – Куда они делись?! – У-ук, – ёмко пояснил Библиотекарь. – Скуби! Шэгги! Вставайте, сколько можно валяться! – слегка картавил кто-то над самым ухом Норвилла. Шэгги застонал: голова его была похожа на огромный колокол – такой же гулкой и пустой. – Вот сони! Вы все проспали! – звонкий голосок Дафны заставил Шэгги поморщиться. Слабые сигналы, подаваемые телом, помогли определить, что находится Норвилл в горизонтальном положении и предположительно на чем-то мягком: как выяснилось позже, на одной из кроватей того самого особняка, который Шэгги успел возненавидеть за такой короткий срок - обычно он начинал ненавидеть подобные места спустя гораздо больше времени. Горячее дыхание возле щеки, подсказывало, что Скуби находится тут же рядом. Как в прочем и верные друзья, голоса которых эхом отдавались в голове. – Как вам не стыдно! – не остался в стороне Фрейд. – Нам пришлось проводить расследование без вас! А если бы Велма не нашла Дафну? Шэгги наконец рискнул приоткрыть глаза, хотя и не все сразу. Затем слегка потряс головой, не будучи до конца уверенным, что после того оглушительного удара в ней все встало на место. – Ух, этот орангутанг… – Какой орангутанг, Шэгги? Это была ручная обезьянка преступника! – оранжевое расплывчатое пятно перед ним приняло очертания Велмы. – Именно с её помощью он и проворачивал свои… – она осеклась, почувствовав неладное. Девушка поправила очки до боли знакомым жестом и с тревогой уставилась на Шэгги. – С вами все в порядке, ребята? У меня было подозрение, что эта обезьяна что-то подсыпала в ваше печенье, но… – Это не обезьяна, а орангутанг! – выкрикнул Шэгги и сам себе зажал рот. Затем неловко улыбнулся опешившим друзьям, осознавая вдруг, где он находится. – Э… мы в порядке, Велма. Правда, Скуб? – пес согласно тявкнул. – Вы… идите, а мы вас сейчас догоним. – Ты ведь тоже это видел, приятель? – спросил тихонько Шэгги, когда Фред, Велма и Дафна, подозрительно оглядываясь, вышли из комнаты, оставив друзе наедине. Тот заскулил с виноватым видом, виляя хвостом. Шэгги потрепал его по холке. – Ух, Скуби. Видимо, нам действительно не стоило есть это испортившееся печение! Помоги-ка мне подняться!.. Надо же узнать, чем у них там закончилось расследование… За спиной удаляющихся Шэгги и Скуби на мгновение вспыхнуло слабое октариновое свечении, но они этого уже не видели.