Где-то между поверхностью и морским дном

— Это все твоя вина, Мисаки. — Моя? Ты тот придурок, который встал у меня на пути! — Я был там по официальному делу. Если бы идиот-пират не испортил моё расследование, меня бы здесь не было. — Если бы я не спас твою задницу, тебя бы изрубили на куски и бросили на дно моря! — Я не помню, чтобы просил тебя о помощи, Мисаки. — Ну, тебе это было нужно. И перестань называть меня по имени! Фушими щелкнул языком и повернул голову, словно это могло заглушить раздражающую болтовню Яты. Трюм корабля, в котором они сейчас находились, был сырым и дурно пахнущим, а запястья болели там, где они были закованы в цепь над головой. Закрыв глаза и сосредоточившись, Фушими попытался нащупать что-нибудь руками, чтобы понять, удастся ли ему вытащить одну из игл, спрятанных в браслетах. Он не был так уж уверен в своей способности взломать замок, который даже не мог толком разглядеть, но это было лучше, чем то, что делал Ята, который извивался и громко жаловался, как будто это могло заставить цепи ослабнуть сами по себе. На нем тоже было оружие — пиратский ублюдок, который захватил их, забрал часть его арсенала, но пропустил, по крайней мере, несколько. Проще всего было бы попросить своего спутника помочь ему добраться до оружия, которое он не мог достать сам, а затем использовать его, чтобы освободить их обоих, но это было бесполезно, когда его спутник был крикливым идиотом-пиратом. — Сарухико! Эй, ты меня слушаешь, обезьяна? — Нет, — решительно ответил Фушими. — Я пытаюсь сосредоточиться, Мисаки. Заткнись. И это заставило Яту замолчать, чему Фушими почти удивился. Ята даже перестал вырываться и выжидательно смотрел на него, отчего у Фушими волосы встали дыбом. Теперь они уже не были друзьями. Они перестали быть друзьями в тот день, когда Мисаки затащил его в выгребную яму пиратского корабля и заставил склонить голову перед самым ленивым в мире королём пиратов Суо Микото. Они перестали быть друзьями, когда Ята забыл все о чём они говорили, что будут делать вместе в те дни, когда были тощими детьми, обменивающимися дикими историями, и начали вести себя так, как будто быть одной из собак Суо Микото было чем-то, чем можно гордиться. Грудь Фушими внезапно зачесалась, и ему захотелось протянуть руку и почесать её. Микото должен был пометить всех своих людей — конечно, он это сделал, иначе как они могли говорить глупости о своей «семье». Каким-то образом Фушими удалось уговорить вытатуировать на своей коже знак команды Хомры прямо на том месте, где любой мог его увидеть ясно, как день: на груди — в том же самом месте, что и у Яты — что-то, что могло бы что-то значить в то время, но не сейчас. На теле Фушими были всего две такие отметины, и он предпочел бы другую — клеймо на запястье с того дня, когда они с Ятой были пойманы на одном из торговых кораблей много лет назад, которое он получил, чтобы отвлечь их от похитителей, пока Мисаки выполнял план побега; толстая чёрная буква «П», которая всегда будет отмечать его как пирата, легко спрятана под браслетами, которые Капитан Мунаката дал ему в тот день, когда он официально вступил в Королевский флот и навсегда оставил идиотов Хомры. В тот же день он вытащил из огня раскаленную кочергу прямо перед испуганными глазами Яты и прижал её к ненавистной отметине Хомры на груди, заменив её куском обугленной кожи. — Куда, чёрт возьми, эти придурки нас везут? — Ята, очевидно, не мог выдержать молчания больше нескольких минут и уже пытался вытащить свои запястья из наручников с помощью силы чистой глупости. Фушими гадал, заткнется ли он, если сломает запястье. — Разве ты не должен знать это лучше меня? Ты привык проводить время с подонками. — Лучше бы это был не удар против Хомры, придурок! — А? Как ты думаешь, о чем ещё я буду говорить, Мисаки? — Фушими рассмеялся, чувствуя, как адреналин разливается по его венам, хотя он все ещё едва мог двигаться. — Конечно, я имею в виду твою драгоценную Хомру. В конце концов, пираты есть пираты. Все однотипные отбросы, только плавают под разными цветами. — Хомра совсем не похожа на этих ублюдков! — Ята сказал это яростно, и улыбка Фушими стала шире. — Забавно, как сильно ты в это веришь, Мисаки, — мягко сказал Фушими. Его запястья болели, но это почти стоило того, чтобы увидеть гнев, затуманивший глаза Яты, которые смотрели только на него. Даже в относительной темноте трюма Фушими мог разглядеть это выражение где угодно. — Я не вижу никакой разницы. Капитан этого корабля был рожден, чтобы его повесили, точно так же, как ваш драгоценный Суо Микото, когда Королевский флот догонит его. — Хммм, — Ята фыркнул. — Как будто вы, синие, сможете когда-нибудь приблизиться к Хомре. Ни один из ваших шикарных кораблей не смог бы подобраться достаточно близко, чтобы поймать её, даже если бы мы дали вам фору. — А? Кажется, я припоминаю, что мы проделали большую дыру в той ветхой деревяшке, которую вы называете кораблем, когда в последний раз догоняли вас. — Это из-за того, что мы притормозили, когда заботились о торговом судне, — сказал Ята. — В любом случае, разве вы, синие псы, не должны защищать такие корабли? Если бы те другие пираты не были на территории Хомры, когда эти подонки догнали их… — Наша задача — топить пиратские корабли и привлекать пиратов к ответственности, — холодно ответил Фушими. — Полагаю, ты этого не поймешь, Мисаки? Ты все ещё играешь в детские игры с этими идиотами, которые думают, что они каким-то образом «выше» остальных отбросов. — Как ты можешь так говорить, Сарухико? — Ята покачал головой. — Ты был одним из нас! Я думал…я думал, что для тебя это тоже важно, то, что мы обещали… — Тц. Я не тот, кто забыл эти вещи, Мисаки, — сказал Фушими. — Но нет никакого смысла говорить об этом с тобой, не так ли? Ты не можешь думать ни о чем, кроме того, что говорит вам Суо Микото. — О чем ты вообще говоришь… — рот Яты захлопнулся, когда корабль слегка накренился. — Э-эй, Сарухико, ты это почувствовал? — Заткнись, — резко сказал Фушими, поднимая голову. Ята хотел было ответить, но остановился, услышав тот же звук, что и Фушими. Шаги, спускающиеся в трюм. — Ну, хорошо. Похоже, мы здесь. — Это был капитан Ханегава, который сам пришёл посмотреть на них, и Фушими мрачно посмотрел на него. Этот человек был идиотом даже для пирата, и было почти неловко, что он был захвачен кем-то настолько бесполезным. (Это тоже была вина Мисаки — капитан Мунаката послал Фушими в портовый город, чтобы собрать информацию о недавних пиратских нападениях на гражданские суда в этом районе коллективом различных кораблей, которые плавали под пустым флагом и заявляли о своей лояльности какому-то психу, который называл себя «бесцветным капитаном». Фушими удалось получить счастливый случай, узнав о команде Ханегавы, третьесортных пиратах, которые только недавно подняли пустой флаг над своим кораблем. Ходили слухи, что Ханегава сам встречался с этим бесцветным капитаном, и Фушими ожидал, что будет легко захватить Ханегаву и вытянуть из него информацию. Фушими проследовал по нескольким следам до таверны, где Ханегава и его люди были заняты тем, что напивались до смерти, и предположил, что остальная часть миссии будет еще проще, чем он ожидал. Если бы эти идиоты из Хомры не решили вмешаться и не подожгли всё это чертово заведение, Фушими мог бы легко прикончить Ханегаву, когда тот выходил из бара. Вместо этого Фушими оказался в окружении каких-то очень злых пиратов, которые каким-то образом сумели принять его за одного из подонков Хомры даже в предательской синей куртке Королевского флота. Даже это не было проблемой, так как Фушими был уверен, что его боевые навыки были более чем равны их, несмотря на численное превосходство, но затем идиот Мисаки решил совершить эту ошибку, крича глупую браваду о гордости Хомры. Этого было достаточно, чтобы позвать остальную команду Ханегавы, и Фушими был сбит с ног, пытаясь удержать Мисаки от удара чьим-то мечом.) — Выпусти нас отсюда, ублюдок! — И, конечно же, Ята снова безрезультатно орал, как будто преступник был вынужден подчиняться его приказам только из-за громкости. Фушими закатил глаза и снова попытался высвободить руки. — Достаточно скоро, достаточно скоро, — Ханегава рассмеялся, и это ещё больше разозлило Фушими. Он собирался вырезать своё имя на коже этого человека, как только сможет достать один из его ножей. — Выведите их на улицу, ребята! Остальные члены экипажа столпились вокруг них, и Фушими услышал, как Ята снова закричал, когда его руки освободили от цепи и вытащили из трюма. Фушими не смог сдержать инстинктивного желания отпрянуть, когда ещё несколько мужчин схватили его, резко вырываясь, чтобы удержать их подальше. Кто-то снова ударил его по затылку, и он пошатнулся, стиснув зубы, когда почувствовал, что его тянут вперед за связанные запястья. Он едва удержался на ногах, когда его наполовину вытащили по лестнице на палубу. Небо по-прежнему было ярко-голубым, и соленого воздуха было достаточно, чтобы восстановить рассудок Фушими. Он все ещё слышал крик Мисаки, и его глаза следили за источником звука. Остальная пиратская команда собралась вокруг одного конца корабля, и Фушими, вздрогнув, понял, что они подтолкнули Яту к самому краю трапа, откуда открывался вид на чистое синее море. Значит, их должны были высадить. Фушими мрачно улыбнулся. Довериться таким идиотам, которые слишком глупы, чтобы быстро убивать своих врагов, пока у них есть шанс. — Сарухико! — Ята поймал его взгляд и сделал шаг вперед по доске, назад к палубе корабля, и был отброшен назад обнаженными мечами. Кто-то грубо схватил Фушими за плечи, и пока тот безуспешно пытался стряхнуть эту хватку, толкал и толкал вперёд, пока он не оказался рядом с Ятой на доске. Там едва хватало места для них обоих, и Ята стоял неподвижно, как будто боялся, что если пошевелится, то случайно столкнет Фушими. — Ну, похоже, вы двое сейчас в затруднительном положении, не так ли? — Капитан Ханегава шагнул вперед сквозь толпу, широко улыбаясь так, что Фушими снова захотелось дотянуться до своих ножей. — Не волнуйся. Я уверен, что ваши тела будут найдены…в итоге. — Он рассмеялся, как будто только что рассказал грандиозную шутку, и через мгновение за ним последовали остальные члены его команды. — Тебе это с рук не сойдёт, придурок! — Заорал Ята, вероятно, потому, что это был способ Хомры не позволить опасным для жизни ситуациям пройти мимо, не сделав какой-то бесполезной бравады. — Громкие слова от одной из собак Хомры, — выплюнул Ханегава. — Мы посмотрим, насколько велики эти слова, когда ты будешь голодать на этом острове в течение нескольких недель. Во всяком случае, если вы двое продержитесь так долго. Жаль, правда, что я не смогу увидеть лицо великого капитана Суо Микото, когда он найдет твой иссохший труп через три месяца. Не говоря уже о позоре великого Королевского флота, обнаружившего этот скелет в синей куртке, лежащий рядом с тобой. — Он посмотрел на Фушими, когда говорил последнее предложение. — Тц. Не забегай вперед, мразь. — Фушими смерил его холодным взглядом, не обращая внимания на то, как Ята энергично закивал головой, словно Фушими говорил за него. Фушими холодно улыбнулся. — Я с удовольствием помогу палачу заработать себе денег благодаря тебе. Ханегава, казалось, на мгновение испугался, как будто только сейчас вспомнил, что именно случится с ним, если Королевский флот найдёт его. Считал ли он, что виселица лучше или хуже, чем поджог его корабля, когда он все ещё на нем, что, вероятно, было бы реакцией Суо Микото на высадку одного из его экипажа, все ещё было сомнительно. — Хватит болтать! — Ханегава поднял руку. — Бросьте их, ребята, и посмотрите, умеют ли они плавать! — П-подожди, наши руки все ещё… — начал Ята, и Ханегава усмехнулся, сунув руку в карман куртки и вытащив серебряный ключ, висевший на цепочке. — Ты хочешь это? — Ханегава громко рассмеялся, а затем одним быстрым движением перебросил ключ через их головы в океан. Фушими потратил полсекунды, чтобы проследить глазами дугу броска, а затем, с тяжёлым внутренним вздохом, бросился с доски в океан. Ему показалось, что он услышал, как Ята выкрикнул его имя за несколько мгновений до того, как он сильно ударился о воду, ноги работали, а связанные руки слегка размахивали, когда он пытался удержаться на плаву. Они находились на мелководье, но все же достаточно глубоко, чтобы корабль не сел на мель, и вода была мутной от песка и грязи. Он чувствовал, как течение грозит сорвать с него очки, и Фушими, прищурившись, осматривал море вокруг. Там. Ключ не затонул слишком далеко, и Фушими оттолкнулся, не обращая внимания на то, что его легкие уже горели. Он не был самым хорошим пловцом, и он чувствовал, что его синий сюртук давит на него — и разве он не сказал капитану, что это была глупая форма для них, честно говоря, это было все равно, что умолять утонуть, но, конечно, капитан не мог ожидать, что он не будет драматичным: он, вероятно, лично выбрал пальто, чтобы оно соответствовало его глупой шляпе — но даже так он сумел маневрировать вниз. Ноги болели, а руки все ещё были связаны, и ему ничего не оставалось, как ухватиться за цепь ртом. Почти сразу же часть воды хлынула ему в рот, и Фушими немного поморщился, почти закрыв глаза, пытаясь выровнять свой курс вверх. Его одежда казалась слишком тяжёлой, пальто и цепи на запястьях, а также пригоршня ножей все ещё была спрятана на теле, и Фушими почувствовал, как печальная улыбка пробежала по его лицу, когда его движения замедлились и он начал тонуть… И тут чья-то грубая рука схватила его за воротник и дернула вверх. Фушими чуть не задохнулся, едва не выпустив из рук ключ, за которым он так старательно охотился, и он смог разглядеть смутную фигуру с рыжими волосами, которая тащила его на свет. Его голова пробила поверхность, и Фушими на мгновение затрясся, пытаясь вдохнуть, не выронив ключа. Он мог только разглядеть фигуру Яты рядом с собой, тащившую его вперед, несмотря на скованные запястья. Под рукой у Яты что-то лежало, и Фушими показалось, что он различает силуэт маленького деревянного сундучка, который Ята, очевидно, использовал в качестве вспомогательного средства для удержания на плаву. Фушими склонил голову набок, показывая Яте, что тот должен вынуть ключ изо рта, пытаясь удержаться на плаву, не увлекая при этом Мисаки вниз. Каким-то образом Ята, казалось, все понял, его тело слегка подпрыгнуло, когда он поднял свои скованные руки вверх. Фушими бросил ключ в его ожидающие руки, и на мгновение Ята закашлялся и начал возиться, пытаясь удержаться на плаву и одновременно освободить руки Фушими. Через мгновение Фушими почувствовал, что давление на его запястья ослабло, а затем исчезло, и кандалы упали в воду. Он легко держался на воде, стараясь не обращать внимания на медленно нарастающую тяжесть в груди от того, как вода впитывалась в его пальто. Тем не менее, он держал свои руки твердо, когда брал ключ у Яты, онемевшие руки скользили по замку. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем ему удалось повернуть ключ, а затем руки Яты освободились и обхватили его за плечи, слегка приподняв, когда они оба неуклюже поплыли к берегу. Как только вода стала достаточно мелкой, чтобы их ноги коснулись дна, Фушими оттолкнулся от Яты, хромая вперед сам. Мисаки, спотыкаясь, сделал несколько шагов вперед и снова потянулся к плечам Фушими. — Я в порядке, — голос Фушими звучал тихо и прерывисто, и он старался не обращать внимания на то, как вспыхнуло его лицо, когда холодные руки Яты коснулись его. — Не будь упрямым идиотом, — пробормотал Ята. — Мы почти на месте. Слишком запыхавшийся, чтобы жаловаться дальше, Фушими позволил наполовину вытащить себя на берег. Рука Яты упала, и они оба упали на песок, тяжело дыша. Некоторое время они лежали молча, а потом Фушими услышал, как Ята снова сел. Он повернул голову на звук и увидел, что Ята, по-видимому, держал сундук, который он использовал, чтобы удержать их на плаву, когда их впервые столкнули с корабля. Он был не заперт, и Ята тихо выругался, открывая его. Фушими приподнялся на руках, все ещё не достаточно восстановив дыхание, чтобы задать вопрос. Ята все равно ответил за него, с сердитым воплем швырнув сундук обратно в воду. — Для чего, чёрт возьми, все это нужно? — пробормотал Ята. В руках у него был старый пистолет. — Этот парень сказал что-то о том, что нам это нужно, а потом просто бросил его… Фушими молча протянул руку и забрал у него пистолет, не обращая внимания на то, как Ята огрызнулся на него. Он поднял оружие на мгновение, изучая его. Мрачная улыбка скользнула по его лицу. — Один выстрел, — сказал он. Почему-то все это вдруг показалось ему очень забавным: он, Мисаки, пустой пляж и пистолет, в котором была только одна пуля. — Как заботливо. — Я не понимаю, почему только один… — Ята замолчал. — П-подожди, он же не ждёт, что мы будем драться насмерть или что-то в этом роде? — Нет, идиот, — холодно ответил Фушими. — Ты что, никогда раньше не был на мели? Ты должен использовать его на себе. — Но зачем же… Ох. — На лице Яты появилось озабоченное выражение. — Эй, погоди, с каких это пор тебя высадили? — Наверное, он хотел посмотреть, как мы будем драться из-за того, кто первым воспользуется им, — Фушими проигнорировал вопрос Яты и с трудом поднялся на ноги. Его пальто все ещё было тяжёлым от воды, но он чувствовал себя слишком замёрзшим, чтобы снять его. Он сделал несколько шагов по пляжу, не обращая внимания на то, что его тело слегка дрожало. — Он ещё больший идиот, чем я предполагал, если думает, что мы пробудем здесь так долго. — Подожди, Сарухико! — Ята поспешил за ним. Фушими даже не обернулся, блуждая среди разбросанных деревьев и осматривая окрестности острым взглядом. Конечно, на острове не было никаких признаков жизни, но Фушими запомнил все карты из вахтенного журнала капитана, и у него было хорошее представление о том, где они находятся. И если они были в середине торгового пути, он думал, что они были… — Сарухико, подожди, — Фушими вздрогнул от неожиданности, когда Ята схватил его за руку, глядя на Фушими со странно серьезным выражением лица. — Я… послушай, Сарухико… Я знаю, что ты и я не… я имею в виду, я знаю, что это не так… — Он покачал головой. — Я хочу, чтобы он был у тебя, хорошо? Я имею в виду тот выстрел. Я буду в порядке, даже если придется, даже если это будет медленно или больно, я все равно буду… — Он неловко замолчал, и Фушими на мгновение прищурился, прежде чем наконец рассмеяться. — Что это, Мисаки? — Фушими хихикнул, наслаждаясь тем, как Ята снова начал смотреть на него. — Ты «позволишь» мне сделать этот выстрел? Я должен поблагодарить тебя за это, да? Ты хочешь моей благодарности за то, что ты такой самоотверженный идиот? — Фушими грубо отдернул руку. — Ты можешь взять его, если хочешь. Я не собираюсь оставаться на этом мусорном острове достаточно долго, чтобы нуждаться в этом. — Слушай, придурок, я пытался быть… — Ята замолчал, когда до него дошел смысл слов Фушими. — Подожди, что ты имеешь в виду? Ты знаешь, как вытащить нас отсюда? Фушими не ответил ему, уже пробираясь между деревьями, обшаривая взглядом песок в поисках того, что, как он знал, должен был найти здесь. Хотя главным приоритетом Королевского флота была охота на пиратов, они также хранили хорошо документированные журналы других преступных действий, включая нелегальных торговцев. И на маршруте, подобном тому, по которому они сейчас шли, существовала только одна вещь, для которой использовались маленькие кустарниковые острова вроде этого (во всяком случае, кроме высадки людей). Там. Он заметил его почти сразу. Песок был поспешно посыпан сверху, и упавшие ветви деревьев были неловко сдвинуты вместе, но Фушими мог только различить едва заметные намеки на деревянную дверь. Он наклонился, стряхнув песок и щебень. — Что это за чертовщина? — Ята склонился над его плечом, и Фушими отступил назад, щелкнув языком. — Вот, Мисаки, сделай что-нибудь полезное и открой дверь. — Фушими указал на дверь, стараясь, чтобы его голос звучал ровно. На этом острове действительно было холодно, несмотря на палящее солнце, и он подумал, не стоит ли снять пальто. — Не приказывай мне, глупая обезьяна! — Тут же огрызнулся Ята. Говоря это, он шагнул вперед, чтобы открыть дверь. — Х-хей, это… — Тц. Бесполезно, — Фушими наклонился над ним, чтобы заглянуть в люк. Он надеялся на что-нибудь полезное, карты или приличные припасы, но, видимо, слишком многого ожидал от контрабандистов. — Это все алкоголь, не так ли? — сказал Ята. — Почему посреди заброшенного острова есть тайник, полный рома? — Неужели ты такой большой идиот, Мисаки? — Фушими покачал головой. — Торговый путь, по которому мы шли — популярная мишень для контрабандистов. Ты можешь найти скрытые тайники, как этот, на необитаемых островах по всей этой части океана. — Подожди, если они были спрятаны здесь контрабандистами, значит, они должны вернуться за ними когда-нибудь, верно? — Сказал Ята, и глаза его внезапно загорелись. — Значит, мы спасены! Мы просто должны ждать… — Сомневаюсь, — резко оборвал его Фушими. — Посмотри на пыль на этих бутылках. Этот тайник был заброшен в течение некоторого времени. Торговая компания Кокудзедзи преследовала таких подонков последние несколько лет. Контрабандисты, которые спрятали это, вероятно, всё ещё гниют в тюремной камере на острове в милях отсюда. — Так что же нам делать? — Возразил Ята. — Я не собираюсь сдаваться и умирать жалкой смертью на таком острове! Микото-Сан… — Микото-Сан? — Фушими фыркнул. — Ты думаешь, он придет спасти тебя, Мисаки? — Фушими широко улыбнулся, увидев, как глаза Яты сузились от гнева. — Не смеши меня. Этот человек, вероятно, слишком занят, напиваясь в канаве, чтобы даже знать, что ты пропал. — Не говори такого дерьма о Микото-сане! — Сказал Ята. — Он, наверное, уже ищет меня. Лучше, чем те придурки синие, которые, вероятно, уже выдали тебя за мертвого! — Я не против, — холодно ответил Фушими, отворачиваясь. Его пальто действительно было слишком тяжелым, но почему–то ему уже не было холодно, а наоборот было слишком жарко, и солнце не переставало светить. — Контрабандисты, может быть, и ушли, но это все ещё популярный торговый путь. Если мне удастся разжечь сигнальный огонь, то будет легко поймать проходящий мимо корабль и заставить его доставить меня обратно в порт. — Он замолчал, откинувшись назад, чтобы взглянуть на Яту. — Ах, но ты же не можешь этого сделать, Мисаки? В конце концов, все знают, что торговцы любят делать с грязными пиратами. — Он потянул за свой браслет, тот, что закрывал предательскую татуировку. Он понял, что просчитался, когда гнев в глазах Яты слегка померк, сменившись чувством вины. Фушими снова раздраженно щелкнул языком и пошёл обратно по пляжу. Это было действительно глупо, Мисаки все ещё чувствовал себя виноватым из-за этого. После всего этого времени и всего того, что Фушими сделал, чтобы Ята возненавидел его, было невыносимо, что Ята всё ещё чувствовал себя виноватым из-за глупой метки, которую Фушими позволил поставить на себя по собственной воле. По крайней мере, это было лучше, чем другая метка, и Фушими протянул руку, чтобы почесать ожог на груди. — Эй. Сарухико, — Ята грубо схватил его за плечо, и Фушими тут же попытался оттолкнуть его. Однако рука Яты оставалась твёрдой, и внезапно Фушими обнаружил, что его толкают на песок, а руки Яты тянут его за пальто. — Мисаки, какого черта ты… — Фушими попытался оттолкнуть его руки, но хватка Яты оставалась сильной. — Ты дрожишь с тех пор, как мы высадились на берег, — сказал Ята, и в его голосе прозвучало раздражение, которое заставило Фушими сжать зубы. — Просто сними уже это чёртово пальто и отдохни минутку, ладно? — Я не нуждаюсь в заботе, — усмехнулся Фушими. — Особенно от таких подонков, как ты, Мисаки. — Да, я так и думал, что ты это скажешь, — Ята грустно рассмеялся, и что-то в его голосе заставило руки Фушими снова задрожать. — Просто посиди здесь немного и позволь мне обо всем позаботиться, хорошо? Я принесу дров, а ты разведешь костер, чтобы мы могли обсохнуть. — Тц, — Фушими щелкнул языком и пожал плечами, но остался сидеть на песке, когда Ята встал. — Разве огонь не твоя специальность, Мисаки? Только не говори мне, что вы, преступники, даже трутницу (1) не носите с собой для таких случаев. — Моя затерялась в воде, — немного смущенно ответил Ята. — В любом случае, у тебя все ещё есть кое-что, верно? Фушими отвел взгляд, но не ответил, даже когда одна его рука скользнула в потайные карманы наполовину снятого пальто. — А потом, когда мы все разогреемся, я думаю, придет время повеселиться! — Продолжал Ята, и Фушими поднял бровь. Ята только улыбнулся, бросив многозначительный взгляд на всё ещё открытый люк. — Ты идиот, — мрачно сказал Фушими. — Я не собираюсь напиваться, особенно старым отвратительным ромом и особенно с тобой. — Не будь таким занудой, Сарухико, — сказал Ята. — Ну же, посмотри на всё это! Мы не можем просто оставить его там, не попробовав! — Насколько я помню, Кусанаги-сан не разрешал тебе пить алкоголь, — многозначительно сказал Фушими. Он ухмыльнулся. — Это было не для детей, помнишь? — З-заткнись! — Сказал Ята. — В любом случае, я уже не ребёнок, так что я буду пить ром, если захочу. Ты можешь присоединиться ко мне, а можешь сидеть и дуться. — Как хочешь, — Фушими положил голову на руку и отвернулся. Он услышал, как Ята вздохнул, а за ним последовал звук его шагов по пляжу. Фушими слегка повернул голову, чтобы посмотреть, как уходит Ята, и потер руки, пытаясь вернуть им немного тепла. Он вздохнул и сбросил остатки мокрого пальто. Ладно, он зажжёт костер. Но он определенно не напьётся, что бы там ни говорил Мисаки.

***

— Никогда мы не умрем…! — Пропел Ята во всю глотку, делая ещё один большой глоток из бутылки, которую держал в руке. На вкус ром был немного горьковатым, но от живота к лицу разливался приятный румянец, и это даже делало пребывание на необитаемом острове с глупой обезьяной приятным на вкус. Говоря об этом, Фушими всё ещё сидел у дерева по другую сторону костра, который они развели, растянувшись на своём высыхающем синем пальто с полупустой бутылкой в руке. Он был тихим и раздраженным весь день, пока Ята делал всю тяжёлую работу по перетаскиванию веток деревьев со всего острова и освобождению рома из его тайника. Он даже разжёг костёр, потому что руки Фушими слишком онемели, чтобы заставить жестянку работать. "Вот что происходит, когда кто-то вступает в глупый Королевский флот", — предположил Ята. Когда Сарухико был пиратом, настоящим пиратом, одним из ужасной команды Хомры, с которой все знали, что лучше не связываться, он прекрасно справлялся с тем, чтобы проделывать дыры в вещах и поджигать их. А потом он ушёл… Он ушёл… Ята вдруг почувствовал раздражение и сделал ещё один глоток из бутылки. Он не знал, почему Кусанаги всегда говорил ему, что он слишком молод, чтобы пить. Он потерял счёт тому, сколько бутылок выпил, и был совершенно здоров, если не считать жара в лице и того, что остров продолжал беспорядочно вращаться всякий раз, когда он слишком много ходил. — Эй, обезьяна! — Ята махнул рукой в сторону Фушими, но тот не обратил на него внимания. — Ну же, Сарухико, перестань дуться! — Фушими не ответил, и Ята наконец швырнул в него полупустую бутылку. Он плохо прицелился, и бутылка промахнулась на добрых три фута (2). Ята выругался и сплюнул в песок, потому что это было похоже на обычное пиратское поведение. Его шаги определенно слегка покачивались, когда он, спотыкаясь, подошёл к тому месту, где сидел Фушими, плюхнувшись на песок рядом с ним. — Ты игнорируешь меня, обезьяна? — Ята наклонился вперёд, и наконец Фушими повернулся к нему с холодным взглядом. Его лицо, казалось, слегка покраснело, но трудно было сказать, было ли это от выпивки или просто остатки загара. Фушими всегда был восприимчив к подобным вещам: солнечным ожогам, тепловым ударам и всему тому, с чем пираты должны были иметь дело. Ята никогда в жизни не болел (если не считать краткого приступа морской болезни во время их первого путешествия на корабле, но это было паршивое маленькое торговое судно, и они все равно спрятались в трюме, так что, конечно, путешествие было немного тяжелее, чем ожидалось. Он всё ещё был в лучшем положении, чем Сарухико, который был смертельно бледен всю дорогу и страдал от обезвоживания ещё до того, как они достигли земли. Если бы Хомра не захватил корабль, на котором они плыли, и не нашел их вдвоём в грузовом отсеке, кто знает, добрались бы они вообще до порта.) — Очень хорошо, Мисаки, — насмешливо сказал Фушими, и Ята нахмурился, услышав своё имя. Не важно, как часто он говорил Фушими не использовать это, этот мудак всегда игнорировал его. Все было в порядке, когда они были вдвоем, но как только они присоединились к Хомре, у Яты появился образ, который нужно было поддерживать, и «Мисаки» определенно не было именем для пирата. — Ты действительно кое-что заметил. Я игнорирую тебя, потому что мне неинтересно слушать пьяные разглагольствования пьяного пирата. — Я не пьян! — Настаивал Ята, даже когда обнаружил, что смотрит на свою бутылку рома, лежащую на песке в нескольких футах от него, и размышляет, стоит ли встать, чтобы посмотреть, не пролился ли алкоголь. Костёр перед ними всё ещё весело горел, и от пламени у него немного болели глаза, поэтому он снова посмотрел на Фушими. — Во всяком случае, ты тоже пьян немного, верно? Это определенно очень хороший ром. Ну, я не пробовал ром раньше, но он пах довольно хорошо, когда Кусанаги-сан и все пили его, и этот напиток тоже пах хорошо, так что я уверен, что это то же самое. Ты, наверное, никогда не занимаешься такими вещами, а, обезьяна? Вы, синие в модных штанах, вероятно, бродите по городу, будучи все напряжены и арестовывая людей для удовольствия, не так ли? — Это верно, — пробормотал Фушими с насмешкой в голосе. — На самом деле, если бы я не застрял с идиотом, то сделал бы это прямо сейчас. — Он широко улыбнулся. — Арестовывал грёбаных пиратов. — Хммм, — Ята ударил кулаком по песку. — Я не хочу слышать это дерьмо от кого-то вроде тебя. Ты можешь сколько угодно склонять голову перед этим непристойным парнем в шляпе с перьями, но ведь на тебе всё ещё есть эта метка, ты все ещё один из нас. — Руки Яты вцепились в песок, пропуская его сквозь пальцы. — Ты всё ещё здесь… — Не сравнивай меня с такими, как ты, — Фушими бросил свою бутылку рома в сторону Яты. Ята смутно подумал, что, возможно, это выглядит слишком много для румянца на лице Фушими, но он проигнорировал это чувство и сделал большой глоток. — Но ведь ты «такой же, как я», верно? — Ята поиграл горлышком бутылки. — Отрицай все, что хочешь, обезьяна. Ты не один из тех парней, не совсем. — Там лучше, чем там, где я был раньше. — Голос Фушими был низким и тихим, и он подтянул колени поближе, чтобы положить на них голову. — Ты ведь не поймёшь это, Мисаки? Я никогда не был частью этого места, с того момента, как мы ступили на этот корабль. — Ты всё равно поскользнулся, — задумчиво пробормотал Ята, глядя в бутылку. — Помнишь? Потому что мы не привыкли находиться на палубе корабля. — Тц, — Фушими щёлкнул языком. — Ты что-то не так запомнил, пьяный идиот. Ты поскользнулся, помнишь? Потому что ты вёл себя как безмозглый идиот и пытался загнать меня на корабль. Потом, когда я схватил тебя, меня потянуло вниз вместе с тобой, и мы оба выглядели идиотами. — Да, но, по крайней мере, мы были вместе? — Ята тихо рассмеялся, хотя внезапно ему стало не до смеха. — И у тебя был солнечный удар, когда мы в первый раз пошли гулять. Тоцука-сан заставил меня отвести тебя под палубу и охладить. — По крайней мере, я не тонул на мелководье, впервые сойдя с баркаса (3), — сказал Фушими. — Честно говоря, Мисаки, какой идиот решит стать пиратом, не научившись сначала плавать? — Теперь я прекрасно плаваю! — Защищаясь, сказал Ята. — Я бы просто…раньше меня никто не учил, понятно? У всех нас не может быть шикарных частных репетиторов. Фушими замолчал, и Ята слегка поморщился: он не собирался поднимать эту тему. — В любом случае, ты научил меня плавать после этого, так что всё было в порядке, — быстро сказал Ята. Он помолчал, оглядываясь на огонь. — Кажется, я так и не поблагодарил тебя за это, а? Ну, спасибо, Сарухико. — Это было очень давно, — Фушими закатил глаза. — На кой чёрт мне теперь твоя благодарность? — Потому что я хотел поблагодарить тебя, — Ята пожал плечами. Он обнаружил, что его глаза снова устремились к огню, и всё его тело внезапно стало тяжёлым. — Сарухико…почему ты ушёл? Фушими не ответил, но его фигура слегка напряглась. — Давай, Сарухико. Мы застряли на грёбаном необитаемом острове с кучей бутылок рома и пистолетом с одним выстрелом, неужели ты не можешь хоть раз честно ответить мне? — Я уже ответил тебе, — мрачно сказал Фушими. — Сколько раз я должен повторять это, Мисаки? Мне надоело тусоваться с кучкой подонков, которые никогда ничего не добьются. В отличие от тебя, я больше не ребёнок. Я вырос и понял, что мир больше, чем вонючий корабль, конец петли палача и клеймо, которое не исчезает. Взгляд Яты тут же упал на запястье Фушими, и Фушими ясно это почувствовал, потому что он убрал руку и опустил воротник рубашки, позволив Яте увидеть то, что осталось от татуировки Хомры. — Вот мой ответ, Мисаки, — холодно сказал Фушими. — Мне не нужно ничего подобного, чтобы пометить меня как чужую собственность. Я сделаю свой собственный путь, стану сильнее. Может быть, когда ты немного подрастёшь, ты тоже это поймёшь. Я уверен, что смогу найти для тебя место на одном из кораблей Королевского флота. Мы всегда можем использовать кого-то, чтобы надраить палубу. — Как будто я когда-нибудь захочу присоединиться к вам, синие псы, — выплюнул Ята. Неясное ощущение в голове начинало вызывать у него лёгкую тошноту, или, может быть, это были просто слова Фушими, пробивающиеся сквозь туман и выпивку. Он импульсивно взял бутылку, которую дал ему Фушими, и залпом выпил все оставшееся содержимое. Алкоголь обжигал горло, но это было лучше, чем жжение в глазах, когда он смотрел на Сарухико. — Ты не один из них, Сарухико. Эти придурки со своими дурацкими правилами, кодексами и модной униформой, и этот парень, твой капитан, и его дурацкая шляпа с большим пером, что за чертовщина? Ты бы не увидел Микото-сана в такой дерьмовой шляпе. — Сжёг, — пробормотал Фушими. Он опустил голову и бормотал слова в воротник рубашки. — А? — Шляпа, — Фушими не поднял головы, и его голос всё ещё звучал угрюмо. — Я её сжёг. Дважды. Он получил ещё одну. — Видишь? Вот почему тебе нужно уйти от этого парня, — сказал Ята. — А этот твой дурацкий причудливый корабль — это не настоящий корабль. Микото-сан и Кусанаги-сан построили Хомру из собственного пота и крови, держу пари, что синий капитан унаследовал его от своих богатых-богатых родителей или что-то в этом роде. И-и-и у вас есть эта женщина в качестве Первого Помощника, все знают, что это плохая примета на корабле, однажды вы затонете. — Это суеверие, — сказал Фушими. — А как ты думаешь, кто такая Анна? — Это…это совсем другое. — Ята неопределенно махнул рукой, не заботясь о том, что всё ещё держит пустую бутылку. — Анна не женщина, она просто ребёнок. — Она всё ещё девочка, — сказал Фушими. — Вот видишь? Только глупые пираты верят в подобную чушь о том, что женщинам не везёт на корабле. Ты, наверное, думаешь, что свист на корабле вызовет бурю, не так ли? — Н-нет! — быстро сказал Ята (не то чтобы он намеревался искушать судьбу, пробуя что-то подобное, но это было совсем не то же самое, что и верить в суеверия. И кроме того, разве не Сарухико всегда говорил об осторожности и прочем?). — В любом случае, дело не в этом. Дело в том, что ты не принадлежишь к этим синим собакам. Ты должен вернуться ко мне — к нам, я имею в виду. — Я не хочу слышать это от того, кто ничего не понимает, — сказал Фушими. — Принадлежу? Ты думаешь, я когда-нибудь хотел быть с шайкой вонючих пиратов? Ты ведь знаешь, что в конце концов случается с пиратами, Мисаки? — С внезапным злобным взглядом Фушими снял один из своих браслетов, чтобы Ята мог видеть голую кожу внизу, всё ещё испорченную, как всегда, толстым чёрным клеймом. Пират. — Сарухико… — Ята с трудом сглотнул, в горле внезапно пересохло. Конечно, он помнил тот день. Этого воспоминания было достаточно, чтобы даже прорваться сквозь алкогольную дымку в его сознании. В тот день, когда они вдвоем отправились за припасами для Микото и были пойманы компанией Хирасака, их бросили в городскую тюрьму на два дня, и они начали планировать побег, зная, что к тому времени, когда слух об их поимке достигнет Микото, будет уже слишком поздно. А затем, в день, когда они собирались бежать, их обоих вытащили на публику, чтобы ухмыляющийся капитан корабля мог пометить их как пиратов, прежде чем отправить к представителям Королевского флота, которые прибудут в течение нескольких часов. Фушими тихим шепотом рассказывает Яте свой план, игнорируя отказы Яты согласиться на такое, игнорируя мольбы Яты позволить ему быть приманкой вместо него. К тому времени, когда он освободился от пут и сбежал с Фушими подальше от людей, к тому времени, когда они вдвоем украли корабль, принадлежащий тому же человеку, который поймал их, было уже слишком поздно. Ята всё ещё помнил эту мрачную улыбку на лице Фушими, когда он схватил его за руку, явно страдая, но не желая показывать этого, и Ята не смог сдержать ужас на своем лице, когда увидел, что эти парни сделали с Сарухико. Хомра, конечно, отомстила им за это. Три корабля из флота Хирасака были захвачены и потоплены, моряки отправились домой в лохмотьях, чтобы рассказать своему хозяину, кто это сделал. Даже сейчас Ята был уверен, что этого недостаточно, чтобы отплатить за метку, которую они нанесли Сарухико, что даже если он подожжёт весь их флот и разрушит большое каменное здание, в котором жил глава компании, этого никогда не будет достаточно, чтобы компенсировать напряженную улыбку на лице Сарухико. — Я должен был защитить тебя, — Ята даже не понял, что сказал это вслух, пока не услышал свой собственный голос. — Я ведь обещал, не так ли? Когда увез тебя из этого места, сказал, что позабочусь о тебе и… — Идиот. — Голос Фушими был всего лишь шепотом, горечь и злоба полностью исчезли. — Я не нуждался в твоей защите. Мне не нужно, чтобы ты меня защищал. — Да, конечно, — пробормотал Ята, опуская голову на руки. — Ты все ещё не ешь овощи, да? И я все время видел тебя с солнечными ожогами, потому что ты не держишься подальше от солнца, как тебе положено. Ты никогда не мог позаботиться о себе, обезьяна. — У меня все хорошо, — сказал Фушими, и голос его прозвучал глухо для ушей Яты. — Я никогда не нуждался в том, чтобы ты сражался за меня, Мисаки. Это. — Он посмотрел на своё голое запястье. — Я выбрал это сам. Не будь так самонадеян, чтобы думать, что это было что-то, что ты мог сделать. — Ты должен был позволить мне взять её, — сказал Ята. Внезапно воздух вокруг него стал спертым, и стало трудно дышать. — Эту метку должен был получить я, а не ты. Это я виноват, что нас поймали, и ты тоже… — Я сделал это не для тебя, — сказал Фушими, но в его тоне было что-то жесткое, и Ята не мог заставить себя поднять на него глаза. — Просто так, план имел больше смысла, вот и все. Ты слишком идиот, чтобы пользоваться отмычкой, а я не мог дотянуться до своего замка, поэтому мне пришлось сначала снять с тебя цепи. — Но я мог бы… я мог бы что-нибудь сделать, — сказал Ята. — Я мог бы… отбиваться от этих парней, что ли. Я мог бы прыгнуть на парня с ключами и освободить тебя первым, а потом… — И тогда тебе выстрелили бы в голову ещё до того, как ты добрался бы до меня, — сказал Фушими. Теперь в его голосе звучала почти привычная холодность, как будто он играл реплики в пьесе. Ята почувствовал, что должен что-то сказать по этому поводу, но его голова внезапно начала раскалываться от боли в сочетании с биением сердца и огнем, пылающим в венах. — Я же говорил, что украду тебя, помнишь? — Пробормотал Ята. — Я сказал, что украду тебя из этого места, а потом ты получил это из-за меня, ты был… — Ничего страшного, Мисаки. — Это было не совсем обвинение, но и не утешение. — Это был мой выбор, чтобы получить это, так же, как и взять тебя за руку в тот раз. Перестань плакать об этом, как ребёнок. — Я не плачу! — рявкнул Ята, наконец подняв голову, не обращая внимания на то, что его глаза все ещё жгло. — Чёрт побери, Сарухико, почему ты все время такой придурок? — Я не хочу слушать, как вонючий пират отчитывает меня за моё поведение, — мрачно сказал Фушими, но в его улыбке было что-то более искреннее. — Мне надоело слушать, как ты плачешь о том, что произошло в тот день. — Глаза Фушими потемнели, а руки медленно потянулись к воротнику. — Эта отметина не была той, что обожгла меня. Я никогда не жалел об этом. И всё еще не жалею. — Сарухико… — Ята обнаружил, что наклонился ближе. — Почему ты действительно ушёл? — Ты уже спрашивал меня об этом сегодня, — сказал Фушими. — И я уже ответил тебе. — Да, и это был дерьмовый ответ, — сказал Ята. — Ты можешь просто сказать мне настоящую причину. Меня разыскивают за твоё гребаное похищение, чёрт, ты мог бы хотя бы честно ответить, когда я спрашиваю. — Тебя больше не.. — почти небрежно ответил Фушими. — А? — Тебя больше не разыскивают за похищение. — Фушими закатил глаза. — Ты хоть когда-нибудь читаешь письма, которые посылает тебе мама? Капитан позаботился об этом несколько месяцев назад. — Ты никогда не говорил… Эй! Откуда, черт возьми, ты знаешь, какие письма посылает мне моя мать? — Яте вдруг показалось странным разговаривать с Фушими так, словно они снова друзья. — Потому что она спросила меня, как ты себя чувствуешь, когда капитан пошел сообщить констеблю, что «похищенный» ребенок остался совсем один и теперь находится на попечении Королевского флота. — Фушими почесал темное пятно под своей рубахой, тень, где Ята знал, что ожог скрыт, даже если он не мог его разглядеть. — Я сказал ей, что ты по-прежнему полон идиотского энтузиазма. — Да, но мне не нужно слышать это от парня, которого я похитил, — пробормотал Ята. — Этот дом теперь пуст. — Голос Фушими заставил Яту резко поднять голову. Его голос звучал странно отстраненно, и Ята снова придвинулся ближе, пораженный внезапным ощущением, что Фушими отдаляется от него, хотя он не сдвинулся ни на дюйм. (4) — Кто-то сказал мне, что там уже давно никто не живёт. Они срубили дерево. — Срубили наше дерево, а?.. — Почему-то стало немного грустно, и Ята резко покачал головой. — Ну, мы просто должны вернуться туда и посадить новое, верно? — Тц. Не будь сентиментальным идиотом — сказал Фушими с обычной горечью в голосе, — это было просто дерево. Всё. — И все же это было наше дерево, верно? — Ята пожал плечами, — я забрал тебя из этого места, как и обещал. Так…так как мы могли так закончить? — Мы закончили так потому, что какой-то идиот помешал моей попытке арестовать пиратов, — протянул Фушими, и Ята впился в него взглядом. — Я не это имел в виду, и ты это знаешь, — сказал он, — Сарухико… Я имел в виду все, что сказал тогда. Я хотел забрать тебя из этого места, чтобы мы вместе куда-нибудь пошли, делали потрясающие вещи и увидели весь мир и все такое. Разве ты не хотел этого тоже? Разве ты… разве ты не хотел увидеть весь океан вместе со мной? — Не задавай глупых вопросов, — сказал Фушими тоном, указывающим на то, что это не ответ, и он знал это, но не собирался давать Яте что-то лучше, — океан слишком широк, чтобы один человек мог увидеть его целиком. — Да, но ведь нас было двое, верно? — Ята не смог сдержать грустной улыбки, скользнувшей по его лицу, — хотя я много чего повидал. Вещи, которые я никогда не думал, что когда-нибудь увижу, живя в том грязном городе. Я имею в виду, это было немного страшно сначала — когда мы уплыли на том первом корабле, и было тёмно и душно, и я думал, что ты собираешься… — он покачал головой, позволяя воспоминаниям исчезнуть, — Но все оказалось даже лучше, чем я думал. Отправиться в плавание с Микото-саном, исследовать окрестности — это было самое удивительное, что могло случиться со мной. — Значит, твоё желание исполнилось, — язвительно произнес Фушими, пытаясь отвести взгляд, но внезапно почувствовал, как напряглись плечи. Ята схватил его за руку, может быть, слишком грубо, и потянул вперёд, так что они оказались лицом к лицу, достаточно близко, чтобы он мог видеть свет костра, отражающийся в глазах Сарухико. — Но это не одно и то же, — решительно возразил Ята, — я хотел увидеть все это вместе с тобой, идиот! Так почему же… почему ты должен был… — Мне там не место, — слова, казалось, сами собой вырывались из горла Фушими, низкие и гортанные, и он не сводил глаз с Яты, пока говорил, — я никогда не принадлежал этому месту. И я ушёл. — Чушь собачья, — сказал Ята. Он смутно осознавал, что все ещё крепко сжимает руку Фушими, что она должна болеть, и если он не отпустит её, то наверняка оставит синяк. Но ему казалось, что если он отпустит Фушими, то тот каким-то образом исчезнет прямо перед ним, и у Яты больше никогда не будет возможности поговорить с ним в таком тоне. — Ты всегда был одним из нас, Сарухико. Ты был моим партнером. Ты был… — Нет, — тихо ответил Фушими. — Я ведь не был, правда, Мисаки? Я все время видел, как ты на него смотришь. Пираты всегда гоняются за ценными вещами, чтобы украсть, даже не зная, существуют ли они на самом деле или нет. Я просто ушёл, чтобы найти что-то конкретное, что-то, что я мог бы держать в руках, вот и все. — Сарухико… — Они все ещё были близко, так близко, запах алкоголя в дыхании Яты смешивался с запахом океанской воды в волосах Фушими, и огонь горел в их глазах, — но разве мы не были? Мы всегда были чем-то настоящим. Разве этого не достаточно? — Мне всегда этого было достаточно, — сказал Фушими так тихо, что Ята почти не расслышал его слов. — Это ты изменился, Мисаки. Ты больше не будешь лазить по деревьям ради меня. —Чёрта с два, — сказал Ята, — я изменился? Кто ты такой, чтобы так говорить, когда ты первый меня бросил? — Нет, — ответил Фушими. Казалось, он с трудом подбирал слова, лицо его все ещё пылало, руки трепетали к воротнику, к запястью и ко всем тем отметинам на теле, которые Ята хотел прижать к своим рукам, как будто он мог исцелить их одним прикосновением. — Ты ушёл, Мисаки. Я уже целую вечность жду на мелководье. Ты тот, кто уплыл в океан и никогда не оглядывался назад. — Если я не оглянулся, то только потому, что думал, что ты рядом, — сказал Ята, хватая Фушими за руки. — Сарухико…вернись обратно. Пойдем со мной. — Если ты настолько глуп, что просишь меня об этом, то все равно ничего не понимаешь, — в голосе Фушими снова зазвучала горечь, но она была старой и усталой, а не той сочной, насмешливой интонацией, к которой Ята так привык, — я не приму никаких получувств. Я не буду вторым, только не для тебя. — О чем, чёрт возьми, ты говоришь? — глаза Яты сузились. — Ты никогда им не был… — Был, — ответил Фушими с абсолютной уверенностью в голосе, — я всегда был таким. Я видел это, даже если ты не видел. — Тогда помоги мне увидеть это, — яростно сказал Ята. — Если я перестану видеть, кричи на меня, пока я не увижу. Я идиот, поэтому никогда ничего не замечаю, пока не становится слишком поздно. Вот почему ты не можешь перестать со мной разговаривать. Если ты просто продолжаешь уходить, ничего не говоря, как я вообще могу это заметить? — Это не важно. — Если бы это не было важно, ты бы не ушёл, — Ята обнаружил, что придвинулся ещё ближе к Фушими, а Фушими чуть отодвинулся от него, и оба они почти лежали на синем пальто Фушими, — я хочу, чтобы ты вернулся, но я никогда не пойму, почему ты не сделаешь это, если никогда не скажешь. — В любом случае, это не имеет значения, — сказал Фушими, — я не вернусь туда, Мисаки. Только не на этот вонючий корабль, полный идиотов, которые не понимают, как устроен мир. — Тогда я снова украду тебя, — пробормотал Ята. В голове у него стоял туман, алкоголь и огонь, а Сарухико был так близко и все ещё слишком далеко, и он даже не был уверен, что говорит. — Ты только что сказал, что так поступают пираты, верно? Воруют ценные вещи. Так что если ты не вернешься, я просто… украду тебя, или что там ещё. — Идиот. — Фушими снова щёлкнул языком. — Я не представляю никакой ценности. — Да, это так, — ему почему-то захотелось рассмеяться, но вместо этого Ята наклонился вперёд, — для меня ты всегда был таким…всегда самый ценный… Фушими не ответил, но его кулаки сжались. Однако он не отвернулся, огонь в его глазах всегда казался таким холодным для людей, которые не знали, куда смотреть, чтобы найти тепло, и Ята почувствовал, как его собственные слова застревают в горле. Они были всего лишь на расстоянии вздоха, и внезапно показалось бессмысленным не пересекать его, поэтому Ята без единого слова двинулся вперёд, чтобы поймать рот Фушими своими губами. Фушими издал тихий удивленный звук, когда рот Яты прижался к его губам, и на мгновение Ята был уверен, что он отстранится. Но через секунду нерешительность, казалось, растаяла, и глаза Фушими закрылись, когда он с силой ответил на поцелуй, не оказав даже символического сопротивления, когда Ята двинулся вперед и толкнул его вниз, так что они оба растянулись на синем пальто, Ята сверху, а Фушими снизу. — Ах… — Фушими дышал в рот Яты, слегка выгибая спину, когда пальцы Яты нащупывали пуговицы его рубашки, руки скользили по обнаженной коже, тела прижимались друг к другу, ни один из них не прерывал поцелуй. Голова Яты гудела от внезапной сенсорной перегрузки, от ощущения рта и кожи Фушими, от ощущения тела, двигающегося под ним. Огонь все ещё пылал позади них и горел в жилах Яты, и он отдался этому жару.

***

Фушими слегка пошевелился и, поморщившись, открыл глаза. У него болела голова. Он лежал, вытянувшись на своем мятом синем пальто, а небо над ним было бледно-серым, как только что взошедшее солнце. Он слегка дрожал от предрассветного холода, пальцы его вяло двигались, чтобы застегнуть рубашку. Именно тогда он понял, что Ята крепко спит рядом с ним, все еще крепко держась одной рукой за руку Фушими. Фушими резко сел, стараясь не обращать внимания на то, что от этого движения у него закружилась голова, и отчаянно потянул руку, чтобы освободить её. Ята что-то пробормотал во сне и спокойно перевернулся на другой бок. — Я снова украду тебя, — слова Яты звенели у него в голове, и Фушими нахмурился, даже когда он прижал руку ко рту. — Глупый. — он даже не знал, кому из них это говорит. Он не Мисаки, он не пил достаточно много, чтобы винить в своих действиях алкоголь. Просто Ята был так близко к нему, с широко раскрытыми и искренними глазами, произнося все те слова, которые напоминали Фушими о том времени, когда они оба были молоды и вместе…он почти позволил себе поверить снова, вот и все. — Пойдем со мной, — он все ещё помнил об этом. Он всегда это помнил. Этот большой пустой дом, в котором, казалось, были сотни комнат, но совсем не было людей, постоянный парад нянек, учителей и слуг, которые относились к нему, как к рутинной работе, которую нужно было закончить, а потом исчезали за дверью, не сказав ни слова. Он был причудливым попугаем, выставленным напоказ только для того, чтобы развлечь гостей, а затем помещенным обратно в клетку без единого взгляда. Каждый день одно и то же, холодное и пустое, пока тощий рыжеволосый мальчишка не забрался на дерево у его окна и не протянул ему руку. — Пойдём со мной, — как будто Фушими был идиотом, как будто он так легко принял бы любую предложенную ему руку. Но Ята вернулся на следующий день, и так продолжалось до тех пор, пока Фушими не обнаружил, что все время смотрит в окно, ожидая увидеть протянутую руку. В первый раз, когда он прыгнул из окна на ветви дерева, это было волнующе и страшно, и Ята поймал его, когда он приземлился. Не то чтобы это было чем-то, что он лелеял. Просто тогда его мир был очень маленьким, а Ята сделал его ещё больше. Фушими протянул руку, чтобы рассеянно почесать ожог на груди. Краем глаза он заметил, что не надел браслет и пиратское клеймо все ещё отчетливо виднелось на его голом запястье. Он раздраженно щелкнул языком и, встав на нетвердые ноги, снова натянул повязку на запястье, чтобы скрыть отметину. Огонь почти погас, и он, спотыкаясь, шагнул к нему, все ещё царапая ожог. В предрассветном свете он едва различил тень, скользящую по воде, и Фушими застыл. Он оглянулся на Яту, все еще крепко спавшего, и сделал несколько шагов по пляжу, пытаясь получше разглядеть корабль, проплывающий мимо острова. На нем развевался золотой флаг, и Фушими остановился. Он, конечно, узнал этот флаг. Все, кто плавал в этом районе, знали о торговой компании Кокудзедзи — они владели почти половиной городов в этой части океана, и даже Королевский флот, как известно, подчинялся решениям главы семьи. Фушими только однажды встречался со стариком, который руководил компанией, когда Мунаката притащил его на какую-то официальную встречу. Все это время он смертельно скучал, слушая, как двое мужчин болтают о пустяках и пьют чай, но Мунаката, очевидно, что-то понял, потому что позже спросил Фушими о своих впечатлениях. Фушими заявил, что он вообще не видит смысла в этой встрече, и Мунаката только мягко спросил, — Это так?, — и улыбнулся, прежде чем предложить им вернуться на корабль. Фушими оглянулся на костер. Он значительно уменьшился, и с тем, как небо посветлело, маленький оставшийся огонь, вероятно, даже не был виден с корабля Кокудзедзи, тем более что они не будут искать людей на таких маленьких необитаемых островах. Если Фушими хочет, чтобы его спасли, то лучше всего будет как можно быстрее разжечь огонь и сообщить об их присутствии, чтобы корабль пришёл и спас их. Торговая компания Кокудзедзи не была бы рада видеть пиратов, конечно, никто из тех, чьи средства к существованию зависели от их ценностей, добывающих их из одного порта в другой, не испытывал бы никакой любви к людям, чьи средства к существованию состояли из захвата этих ценностей. У Фушими, конечно, был его сюртук, мундир Королевского флота, но клеймо на запястье могло стать проблемой. Тем не менее, насколько Фушими мог предполагать, это не было проблемой. Даже если они примут его за пирата, есть шанс, что старик Кокудзедзи узнает его, а если нет, то пальто и его слова будет достаточно, чтобы обезопасить его, пока Мунаката не приедет и не поручится за него. "Он, наверное, тоже будет раздражен", — подумал Фушими с гримасой. Мунаката наверняка прибудет в самом драматическом стиле, на который только способен, надев дурацкую шляпу с большим белым пером, и будет вести светскую беседу с главой компании, в то время как Первый Помощник Авашима вручит людям Кокудзедзи несколько монет и извинится за плохое поведение своего подчиненного. Это было бы досадно и неловко, но все же лучше, чем умереть с голоду на острове, лучше, чем сидеть там, пока Мисаки протягивает ему пистолет с единственным выстрелом. Несколько дней томиться в камере, пока его слова не подтвердятся, было, конечно, лучше, чем оставаться на месте. Яте, конечно, так не повезёт. Даже если Фушими попытается растянуть правду и включить Яту в число своих товарищей, Ята ни за что не станет молчать и притворяться членом синих псов, которых он так ненавидел. Вместо этого он во все горло заявил бы, что является членом экипажа пиратского корабля «Хомра», что его единственным капитаном является Суо Микото. Даже если притвориться членом Королевского флота спасло бы ему жизнь, Мисаки полностью отверг бы такую возможность. Пиратский корабль «Хомра» и его капитан Суо Микото. Фушими горько улыбнулся. Он тоже знал этот корабль, каждый его дюйм, Красные паруса и улыбку Яты, с легкостью взбирающегося по снастям (5). Фушими стоял внизу на палубе, едва держась на ногах, его тошнило от жары, солнца и движения лодки. Глядя, как Ята подбегает к Суо Микото, чтобы взволнованно заговорить, а Фушими смотрит в воду и пытается не обращать внимания на голос в его голове, всегда шепчущий, что он не создан для океанов, он создан для больших одиноких таунхаусов (6) с пустыми комнатами и запертыми дверями, и вообще без открытого неба. Совсем другое дело — служить в Королевском флоте, быть на корабле Мунакаты. Солнце все ещё причиняло ему боль, ветер был все ещё слишком теплым, он все ещё еле мог спокойно спать из-за качающейся лодки. Но он мог дышать, он мог чувствовать океан, когда он двигался на корабле, он мог чувствовать запах морской воды в воздухе и все слова, которые всегда были тяжелыми в его лёгких, пока он был в Хомре, наконец, могли быть произнесены. Просто Мисаки там больше не было, и он к этому привыкнет. В конце концов, он был уверен, что это произойдет. Корабль все ещё двигался вдалеке, медленно и неторопливо, явно не торопясь. Ещё оставалось время, чтобы снова разжечь огонь и спастись, если только он отдаст Яту на милость судьбы, с которой в конце концов столкнутся все пираты. «Для меня ты всегда был таким…всегда самый ценный…» Он все ещё слышал слова Мисаки в своей голове, чувствовал его губы на своих губах, кожу все ещё покалывало от прикосновений Мисаки, и Фушими снова щелкнул языком, когда он отвернулся от корабля. Огонь за его спиной погас, и Фушими снова лег рядом с Ятой и снова заснул.

***

— Ну, хорошо. Похоже, мы все-таки нашли наших своенравных товарищей по команде. Знакомый голос пробудил Фушими от глубокого сна. Он медленно моргнул, чувствуя тяжесть и тупость в голове, и вдруг понял, чей голос слышит, и резко сел. — Капитан? — Фушими по-совиному моргнул, поморщившись от яркого солнца. Головная боль нисколько не уменьшилась с тех пор, как он проснулся раньше, а во рту был вкус песка. Ята все ещё крепко спал рядом с ним, и двое мужчин склонились над ними в тени деревьев. Мунаката ослепительно улыбнулся Фушими, положив руку на бедро, и его дурацкая шляпа подпрыгивала при каждом движении. Рядом с ним Суо Микото прислонился к дереву и курил, его обычное скучающее выражение лица лишь слегка исказилось от присутствия рядом с ним. — Полагаю, на этот раз твои неортодоксальные методы принесли свои плоды, Суо, — голос Мунакаты был внешне приятным, но даже слегка сонный Фушими мог уловить в нем скрытый смысл, и он был уверен, что Микото тоже уловил, судя по тому, как тот слегка ухмыльнулся, — Конечно, если бы вы раньше не сочли нужным прибегнуть к столь отвратительным методам и не прервали наше расследование, в этом не было бы необходимости. — Мунаката, заткнись, — в голосе Микото слышались раздражение и нежность, и Фушими подумал, что, если он попросит их снять комнату, это будет неуместно, особенно учитывая, как он провёл предыдущую ночь. — В любом случае, я рад видеть, что у тебя все хорошо, Фушими-кун, — Мунаката протянул ему руку, и Фушими взял ее, все ещё чувствуя себя немного дезориентированным. Он снова взглянул на свое пальто, словно собираясь поднять его, но Ята все ещё спал на нем. — Мы задержали капитана Ханегаву и его команду прошлой ночью, после небольшого вмешательства экипажа корабля «Хомра». Он смог дать нам некоторое представление о вашем местонахождении, поэтому было благоразумно объявить временное перемирие до тех пор, пока вы оба не сможете вернуться. Надеюсь, у тебя все в порядке? — Более или менее. — Фушими потер затылок. Все его тело внезапно одеревенело, и он поморщился при мысли о возвращении на корабль с его неудобными кроватями. Может быть, ему удастся убедить Мунакату вернуться в штаб-квартиру и наконец-то выспаться на собственном матраце. — Это была всего одна ночь. Я решил, что кто-нибудь скоро придет. — Действительно. — в глазах Мунакаты появилось понимающее выражение, которое Фушими не очень понравилось. — Должен сказать, я удивлен, что мы первыми нашли вас. В конце концов, это популярный торговый маршрут, и похоже, что прошлой ночью вы устроили здесь настоящий костер. Он все ещё горел, едва-едва, и Фушими щелкнул языком. Его спас от необходимости отвечать болезненный стон Яты, когда он пошевелился. — Фу, моя голова… Сарухико? — Ята покачал головой и с трудом сел. — Встань с моего пальто, — холодно сказал Фушими. — Твой хозяин пришел забрать тебя, Мисаки. — Что ты… Микото-Сан! — Ята тут же выпрямился, глаза его заблестели, когда он увидел склонившегося над ним капитана. Фушими почувствовал, как напряглись его плечи, пальцы внезапно впились в ткань брюк. Он не ожидал, что это что-то значит, то, что они сделали прошлой ночью. Не то, чтобы он ожидал, что что-то изменится, совсем нет. — Я же говорил тебе, что он найдет нас, Сарухико! — Ята с самодовольным видом вскочил на ноги. Он оглянулся через плечо Микото и помахал кому-то вдалеке, — Кусанаги-Сан! Фушими наклонился в сторону, чтобы получше рассмотреть пляж. Он мог разглядеть только две фигуры, стоящие вдоль берега рядом с баркасами, свободная поза Кусанаги противоречила прямой осанке первого помощника Авашимы. Сразу за ними Фушими разглядел очертания двух кораблей — «Хомры» и «Скипетра Королевского флота», плавающих в океане бок о бок. — Ты слишком долго возился, — пробормотал Фушими, поднимая с земли свою куртку и морщась от количества прилипшего к ней песка. Он слишком остро ощущал свою кожу, все ещё чувствуя на себе призрачные пальцы Яты, и это заставило его лицо исказиться от отвращения. Ята уже пробежал половину пляжа по направлению к Кусанаги, и Микото неторопливо следовал за ним, как будто присутствие трех высокопоставленных офицеров Королевского флота не было для него проблемой. Ята тоже стоял спиной к Фушими, глядя на солнце. Фушими стиснул зубы. Этот идиот так много выпил прошлой ночью, что, вероятно, даже не помнил, что произошло. Ничего из этого не имело значения, и это было не так, как он ожидал, совсем не так. Рука Фушими потянулась к ожогу на груди. — Сарухико! — голос Яты заставил его остановиться, и он резко вскинул голову. Ята отвернулся от своих товарищей по команде и сделал несколько шагов назад, туда, где Фушими все еще стоял у дерева и умирающего костра. Было что-то почти нервное в глазах Яты, когда он шагнул вперед, и каким-то образом это заставило любые насмешливые слова, которые мог произнести Фушими, умереть в его горле. Ята направился к Фушими, совершенно игнорируя то, как Мунаката спокойно наблюдал за ним, и то, как его собственный капитан и первый помощник повернулись, чтобы посмотреть на него с легким интересом. — Мисаки… — Фушими открыл рот, не зная, что сказать, но чувствуя, что должен, и в этот момент Ята схватил его за руку и притянул к себе, чтобы поцеловать. Это было совсем не похоже на вчерашний страстный поцелуй, от которого Фушими никак не мог оторваться. Этот поцелуй был медленным, но почти нервным, неуверенным, как будто даже Ята не был уверен в том, что он собирается сделать до этого момента. Через мгновение все было кончено, и Ята снова отступил назад, положив руки на плечи Фушими, заставляя его посмотреть на него. Заставляя Фушими смотреть на него, он видел в глазах Яты только себя самого. — Я был серьезен, ладно, — голос Яты звучал решительно, хотя на его лице определенно проступил румянец смущения, — Я имею в виду то, что сказал вчера вечером. Ты всегда был для меня самой ценной вещью. И… и если с тобой что-нибудь случится, если эти синие засранцы не будут хорошо с тобой обращаться или что-то в этом роде, я снова приду и украду тебя, хорошо? Я залезу на любое дерево, какое ты захочешь, я залезу на самое высокое дерево во всей этой проклятой стране и снова украду тебя. Так что не забудь это, ладно? Затем Ята снова ушёл, направляясь по пляжу туда, где его ждали Микото и Кусанаги. Кусанаги был несколько удивлен вспышкой Яты, но лицо Микото, как всегда, оставалось бесстрастным. На полпути к берегу Ята остановился и снова обернулся, на этот раз вызывающе глядя на Мунакату. — Ты это слышал, придурок? Тебе лучше хорошенько позаботиться о Сарухико, или я украду его у тебя, понял? Я не позволю тебе вечно хранить то, что принадлежит мне. Так что лучше бы с ним ничего не случилось! С этими словами Ята ушел, рысцой направляясь к баркасу. Фушими молча смотрел на удаляющуюся фигуру Яты. Его уши были горячими, а в груди что-то трепетало, словно воздух вдруг стал слишком теплым. — Мой, — произнес Мунаката в тишине, совершенно спокойно, — мне кажется, тебе только что сделали предложение, Фушими-кун. — Заткнись, — процедил Фушими сквозь зубы. Мунаката все ещё гордо улыбался ему, и Фушими отвел взгляд, натягивая пальто на плечи, чтобы скрыть смущение. — Давай уже вернемся на корабль. Я устал. — Конечно, — глаза Мунакаты сияли, когда он повернулся, чтобы идти туда, где его ждала Авашима. Фушими поймал себя на том, что его взгляд притягивает громада корабля «Хомра», плывущего вдалеке, всего в нескольких футах от собственного корабля Скипетра. — Разве мы не должны идти за Суо Микото, капитан? — спросил Фушими, — Я думал, мы должны были ловить пиратов, а не просить их о помощи. — Возможно, — сказал Мунаката, не вполне отрицая и не совсем соглашаясь, — Но мир не так прост, я полагаю. В конце концов, моря не разделены поровну между флотом и пиратами. Думаю, ты знаешь это лучше, чем кто-либо другой, Фушими-кун, — Фушими щёлкнул языком, и Мунаката тихо рассмеялся, — В любом случае, они помогли нам в поисках тебя. Так что, я полагаю, мы можем позволить себе дать им фору. — Хммм, — в ответ Фушими неопределенно хмыкнул. Он все ещё смотрел на корабль Хомры, красные паруса которого разворачивались в теплом утреннем свете. Даже издали он видел лодку, возвращающуюся с острова на корабль, и маленькую фигурку с рыжими волосами, карабкающуюся на палубу. Он все ещё видел перед собой мальчика на дереве, протягивающего ему руку, и все ещё ощущал на губах остатки поцелуя Яты. — Опять украдёшь меня, да? — Фушими покачал головой и улыбнулся про себя, шагнув навстречу восходящему солнцу.