0
Элиотт был первым, кто сказал это, те самые слова. Лука никогда не забудет этот момент: он стоит с жалостным видом на автобусной остановке, слезы высыхают на его щеках, притворяется, будто наблюдение за уходящим Элиоттом не сеет хаос в его сердце. Он никогда не забудет, как Элиотт обернулся и посмотрел на него, как выглядели его губы, когда из них вылетели те слова. Лука? Я тебя люблю. Было странно, каким шокированным этими словами чувствовал себя Лука; он был настолько не готов их услышать, что не мог сообразить ничего более, как сказать в ответ: Я тоже. Это было странно, хоть и ощущалось правильным. Чувство неизбежного — потому что они оба знали, что уже достигли той самой вершины. Как если бы они знали с самого начала, сидя вместе на автобусной остановке, что будут строить свою собственную Вселенную. Но даже когда они с Элиоттом начали официально встречаться, когда они разобрались со всем после эпизода Элиотта, Лука никогда не ожидал, что услышит эти слова. Это нереально. Он никогда не думал о себе, как о человеке, которого может любить кто-то вроде Элиотта. Эта жизнь, которую Лука сейчас проживает, выглядит невероятной. Сюрреалистической. У него были догадки, что это может быть; смутный голос, скрываясь в дальнем уголке его мыслей, шепчет: он не будет с тобой подожди, пока он тебя бросит подожди, пока это все не закончится так и будет, я тебя уверяю Только Элиотт его не бросил. Каждое утро будет всходить солнце — и Лука будет просыпаться от сообщения Элиотта, рисунка Элиотта, или Элиотта собственной персоной в его кровати, озаренного утренним светом — словно из самых невероятных мечтаний Луки. Не то чтобы Лука не ощущает все это. Он думает, это очевидно — все его тело разрывает на части от чувств, он словно становится сверхновой звездой от касаний кончиков пальцев Элиотта. Он любит Элиотта. Правда. Просто он не всегда может это сказать.1
— Где ты сейчас? — В продуктовом магазине, — задумчиво говорит Лука, рассматривая полки в поисках пасты. — Думаю, что купить на ужин. — И что же в меню? Лука пожимает плечами, хоть Элиотт и не может его видеть: — Наверное, паста. — Отец пытается сейчас сделать барбекю. На нашем крошечном балконе. Посмотрим, что из этого выйдет. Лука смеется, прижимая телефон плечом к уху, забирая с полки первую попавшуюся упаковку пасты, даже не проверяя, какого она вида. — Если у него не выйдет, ты всегда можешь заскочить ко мне на ужин. — Хм. Я приду только в том случае, если смогу съесть тебя. Упаковка пасты ускользает из рук Луки прямо на пол, приземляясь с таким грохотом, что привлекает внимание работника, расставляющего банки с томатным соусом на другом конце ряда. — Можно тебе напомнить, — шипит Лука, наклоняясь за упаковкой, — что я в продуктовом магазине. — Он пересекается взглядом с тем парнем, который вопросительно поднимает бровь. — И да, это было отвратительно. Ужасно. — Правда? Я думал, это было обычно. — Ты не обычный. Ты в противоположной галактике от обычного. — Ну, я все же добрался до тебя, не так ли? Или ты намекаешь на то, что тебя легко заполучить, Лалльман? Лука открывает рот, но тут же смыкает губы обратно. Он засовывает упаковку пасты себе под руку и убегает прочь из ряда, захватывая по дороге томатный соус и стараясь не смотреть в глаза работнику супермаркета. — Не знаю, услышал ли ты меня в первый раз, Демори. Продуктовый магазин. — Да, — теперь Элиотт смеется, и Лука отвлекается на этот звук, когда встает в очередь на кассе, улыбаясь себе под ноги. — Но мне нравится представлять, как ты ходишь за продуктами. Это мило. — Мило, — с ноткой сомнения в голосе повторяет Лука. — Можем как-нибудь сходить вместе? А потом приготовить ужин у тебя дома? — Я думаю, ты имел в виду, что я приготовлю ужин у себя дома. У тебя запрет на приближение к плите, пока все не встанет на свои места. — Но что если я… — Следующий! — один из кассиров, который умудряется одновременно хмуриться и жевать жвачку, нетерпеливо обращается к Луке. — Вот черт, мне пора! — Лука подбегает к кассиру, подарив ему широкую улыбку в качестве извинения. — Все хорошо. Удачной готовки! Увидимся завтра. Лука позволяет своему голосу стать немного мягче, немного теплее: — Пока, Элиотт. — Пока, малыш. Люблю тебя. Элиотт прерывает связь, прежде чем Лука успевает что-то ответить, заставляя последнего застыть на миг в недоумении, все еще держа телефон возле уха, все еще удивленного — как Элиотту удается так непринужденно говорить эти слова? Кассир надувает пузырь из жвачки: — Будете платить или как?2
Уже далеко за полночь, но несмотря на это дом Эммы просто переполнен людьми; они постоянно заполняют входную дверь, каждого встречают громкими возгласами и всегда предлагают алкоголь в качестве платы за вход. Лука оглядывается со своего места у стены, задаваясь вопросом, начала ли Эмма волноваться, но когда его взгляд падает на нее, он видит, что девушка уводит Алекса за руку. Вероятно, к ее спальне. Лука фыркает в свое пиво. — Что смешного? — спрашивает его голос в ухе, и Лука наклоняет голову, чтобы встретиться взглядом с Элиоттом. — Ничего. — Ничего смешного? — Твое лицо смешное. Элиотт выглядит таким возмущенным из-за этого, настолько искренне обиженным, что это заставляет Луку разразиться смехом. Он влил в себя около четырех банок пива, поэтому смех немного громче и длится немного дольше, чем обычно, достаточно, чтобы привлечь внимание других мальчиков. — Хочешь поделиться с друзьями, Лулу? — Не спрашивайте его, возможно, это какая-то грязная шутка с Элиоттом. Лука поднимает глаза на Элиотта, думая о том, чтобы спросить его, хочет ли он пойти с Лукой, чтобы принести еще пива, может, пробраться к ванной, чтобы заняться чем-нибудь более интересным, но Элиотт уже смотрит на Луку и крошечная улыбка вздергивает его губы. — Что? — спрашивает Лука. Элиотт слегка качает головой, затем обнимает Луку за талию и осторожно притягивает его ближе к себе, настолько близко, что может мягко поцеловать Луку в щеку. — Ничего, — говорит Элиотт на ухо Луке, последний ощущает теплое дыхание на своем лице. — Ничего? — Ничего, — Элиотт снова целует Луку в щеку. — Я просто… — Лука слегка поворачивает голову, наклоняясь для очередного поцелуя, но Элиотт отодвигается, свободной рукой поднимает подбородок Луки и ждет, пока их глаза не встретятся. — Я люблю тебя. Его рука все еще обхватывает талию Луки, и, честно говоря, Лука рад этому, потому что в противном случае есть очень реальный шанс, что он упадет в обморок прямо на пол перед кучкой пьяных подростков. Мальчики никогда не позволят ему этого забыть. Они все еще смотрят друг на друга, и взволнованный Лука пытается отстраниться, чтобы взять себя в руки, чтобы не забраться на Элиотта прямо в гостиной Эммы, но Элиотт крепко обнимает его и тянет его прочь от стены в направлении кухни. — Куда мы идем? — Понятия не имею, — говорит Элиотт, кивая парням через плечо, которые все выкрикивают пошлости и показывают непристойные жесты. Идиоты. — Куда-нибудь, где я могу тебя по-настоящему поцеловать. Лука улыбается так широко, что его щеки болят. — Давай попробуем ванную? — предлагает он.3
Лука в фойе, лежит, вытянувшись на диване, подперев голову на одном его конце, а ноги упираются в колени Янна на другом. Подлокотник немного вонзается в его шею, и это неудобно из-за того, что он тянет голову вперед, чтобы посмотреть в свой ноутбук, но это не должно его беспокоить. Не стоит беспокоиться о чем-либо, кроме скромной паники из-за этого долбанного лабораторного отчета… — Элиотт, эй! И в этот самый момент Лука забывает о своем лабораторном отчете, чувствует, как паника улетучивается из его мозга, когда он оборачивается, наблюдая за входом Элиотта в фойе; его рюкзак перекинут через плечо, и он держит кофе в руке. Он выглядит прекрасно: его волосы растрепаны и он одет во все черное. На его скуле размазан графит, и из-за этого у Луки аж пальцы чешутся. — Привет, ребята. Глаза Луки следят за Элиоттом, когда тот подходит к дивану и приседает рядом с ним. — Привет, детка, — тихо говорит он, когда подходит достаточно близко. Лука поднимает бровь: — Я думал, ты сейчас работаешь над групповым проектом. Элиотт легко кивает. — Да, я просто хотел принести тебе это, — он ставит бумажный стаканчик рядом с Лукой. — Я остановился в том месте, куда мы ходили в воскресенье, там, где тебе очень понравился кофе. Просто мелочь, чтобы помочь тебе быстрее справиться с этим отчетом. Прежде чем Лука отвечает, за одним из столов собирается команда из Базиля, Артура и Янна, а также, возможно, нескольких третьеклассников. Артур подпирает подбородок рукой, мечтательно глядя на влюбленную пару, лежа на животе на полу: — Элиотт — лучший парень всех времен, — вздыхает он. — Слишком хорош для Луки, без сомнения. — Хорошо, — громко говорит Лука. — Как насчет нас? — «Как насчет нас» что? — Может ли Элиотт быть моим парнем? — Элиотт, я мог бы украсть этот ход, если ты не возражаешь, — похоже, Базиль действительно все понял, уставившись на Элиотта и Луку, как будто он услышал откровение. Лука пытается посмотреть на Элиотта полноправным хмурым взглядом, но этот ублюдок глазеет прямо на Луку и тихо хихикает. — Я не могу поверить, — говорит Лука, и он пытается, он действительно пытается сохранить этот взгляд, но дело в том, что он сказал правду. Он не может поверить, что Элиотт настоящий. Он не может поверить, что его парень — тот тип, который приносит своей второй половинке напиток из любимой кофейни только потому, что он знал, что у Луки сейчас стресс. И Элиотт пожимает плечами, будто это мелочь, как будто он не сделал Луку эмоционально скомпрометированным до конца дня. — Надеюсь, еще теплый, — все, что он говорит. Затем он наклоняется к дивану, балансируя рукой на спинке, поэтому он на мгновение зависает над Лукой, прежде чем поцеловать его в лоб. — Теперь мне действительно пора. — Элиотт, не уходи! — Элиотт, нееееет, как только ты уйдешь, он снова будет злюкой! Лука посылает их к чертям, а Элиотт смеется. Он дает Луке еще один быстрый поцелуй — теперь уже в губы — и Лука чувствует изгиб его улыбки. — Увидимся позже, — говорит Лука, пытаясь притвориться, что это не он чуть ли не отрывается от дивана, лишь глазами прося другого поцелуя. Еще одного. — Позже, — соглашается Элиотт, взъерошивая волосы Луки. А потом добавляет, прежде чем исчезнуть из фойе: — Я люблю тебя. Очередные возгласы наигранного умиления — и Лука посылает их еще дальше. Но его глаза все еще пристально смотрят на двери, его разум также посылает поток мыслей я тоже я тоже люблю тебя спасибо тебе за кофе я люблю тебя после прощания Элиотта, пытаясь проецировать слова достаточно далеко, чтобы они достигли его, где бы он ни находился, чтобы они могли окутать его и согреть до конца дня.4
Сегодня вечер пятницы, и вся квартира принадлежит Луке. Нет лучшего сценария, о котором он мог бы мечтать. Он обедал, когда получил сообщение от Мики: Я все же заставил Лизу поехать со мной в Испанию, так что в эти выходные в квартире только вы, малыш-гей!!! Не делай ничего, чего бы я не сделал ;)))))))))) Луке нужно было подождать целую минуту, прежде чем встать со стола, чтобы найти Элиотта. Теперь они дома, они одни — и Элиотт лежит обнажённый под Лукой, обоим невероятно жарко. Элиотт обнимает тело Луки своими коленями, руки последнего прижимают запястья Элиотта к матрасу. — Черт, — задыхается Элиотт, откидывая голову назад на подушке. — Черт, Лука. Это так хорошо. Лука думает, что он говорит что-то бессмысленное в ответ, но это не важно. Он слишком сосредоточен на Элиотте под ним, на Элиотте внутри него, на стонах и вздохах Элиотта, на коже и запахе Элиотта. Внезапное движение — и Лука взвизгивает, когда Элиотт освобождает его запястья, хватает его за талию и переворачивает. Лука только успевает моргнуть, как уже оказывается на спине и, тяжело дыша, смотрит в потолок. Элиотт сжимает ноги Луки своими ладонями, он обвивает их вокруг себя, а потом толчок вперед — и ох… Лука изгибает спину и вонзает бедра Элиотту в ребра. Крик, который вырывается из его рта, откровенно непристойный, но на этот раз Луке не нужно беспокоиться о том, чтобы задушить в себе звуки. Поэтому он отпускает их, потому что, черт возьми, он чувствует себя так хорошо, как будто его тело состоит из одного гигантского нервного окончания. — Черт, — выдыхает Элиотт. — Я уже почти. Лука кивает. Он тоже чувствует, что приближается. — Да, — говорит он на вдохе. Он кладет руку Элиотту на спину, вонзая в нее ногти всякий раз, когда Элиотт делает толчок вперед, и другой рукой проводит вниз, чтобы схватить Элиота за ягодицы. — Да, — снова говорит он, вдыхая слово прямо в рот Элиотта. Элиотт только сильнее дергает бедрами вперед, продвигая тело Луки дальше по матрацу. Он протягивает руку между их телами и касается члена Луки, и Лука думает, что у него, вероятно, есть минута, прежде чем он достигнет предела; и хотя он хочет этого, он также не хочет, чтобы этот момент закончился. Он не хочет, чтобы Элиотт прекратил трахать его, не хочет отпускать от себя ни один дюйм кожи Элиотта. Но, оказывается, минута слишком велика. Оказывается, оставалось лишь несколько секунд — и его убивает то, как Элиотт поворачивает лицо к шее Луки и говорит, задыхаясь: — Ты такой красивый, Лука. Настолько совершенен. Черт, я люблю тебя. И Лука улетел. Физически он все еще на матрасе, все еще скованный весом Элиотта, но его разум ушел в космос, плавая среди звезд и планет; он мог бы быть на поверхности солнца, сгорая изнутри. Но он также может быть привязан к концу метеора, движущегося так быстро, что он даже не может понять ничего из произошедшего. Он приходит в себя как раз в тот момент, когда Элиотт заканчивает; сильные движения его бедер становятся неровными, он задыхается, а затем полностью останавливается и падает на Луку, тяжело выдыхая в матрац. Лука мягко проводит рукой по спине Элиотта, слегка морщась от ощущения. Мгновение они оба лежат в тишине, все еще успокаиваются, затаив дыхание. Конечно, Элиотт нарушит молчание. — Ты кончил, потому что я сказал, что люблю тебя? Лука сталкивает его с матраса в ответ, и Элиотт издает смешной звук, схватившись рукой за тумбочку, чтобы не упасть. — Я не знаю, о чем ты говоришь, — отвечает Лука, мягко пиная Элиота по спине, пока его тело полностью не сползает с кровати на пол. — Можешь захватить для меня полотенце?5
Это могло быть среди ночи. Или утром. Последнее, что запомнил Лука — он лежит, положив голову на грудь Элиотта, какой-то американский фильм играет на ноутбуке, а Элиотт внимательно смотрит в экран. Он вспоминает, как Элиотт нежно проводил пальцами вверх-вниз по позвоночнику Луки, вспоминает, как чувствовал тепло, сонливость и счастье. Он был так счастлив. Теперь он просыпается один в темноте. Он не паникует. Нет. Есть много причин, по которым Элиотт может быть не в постели прямо сейчас. Он, вероятно, пошел в уборную. Или захотел выпить воды. Есть много причин, по которым Лука мог проснуться один, но это не связано с тем, что от него убегает Элиотт — обнаженный или нет. Он глубоко вздохнул, а затем перевернулся на бок и пошевелил рукой у прикроватной тумбочки, пока она не коснулась его телефона. Он нажал на кнопку «домой», ослепив себя светом iPhone. 3:37 Лука ложится обратно и проводит руками по лицу. Если он просто подождет, Элиотт вернется. Элиотт вернется, и Лука почувствует себя дурачком; словно, как он мог, как он мог даже подумать — но это случилось раньше Эта мысль нежелательна, отвратительна. Но, тем не менее, она приходит, сея тьму в голове Луки. — Это было тогда, — шепчет Лука, надеясь, что если он скажет это вслух, это заставит его мысли исчезнуть. — Не сейчас. разве ты не думал, что он снова уйдет? ты не ждал этого момента все время? Лука садится и сбрасывает одеяло, не совсем уверенный, собирается ли он ворваться в гостиную и найти Элиотта, или же просто отчаянно пытается куда-то деть себя, чтобы выбросить это все из головы. Но прежде чем он встает, дверь спальни открывается со скрипом и Элиотт на цыпочках заходит внутрь, неся в руках стакан воды. Он видит, как Лука сидит на кровати, и останавливается. — Привет. Ты в порядке? Лука застыл в мгновении между ощутимым облегчением, увидев Элиотта, зная, что он не ушел, и полнейшим смущением от того, как быстро он вернулся к мыслям, что Элиотт бросил его. От того, насколько он нуждается в Элиотте, если тот даже не может встать ночью без паники у Луки. — Лука? — Элиотт осторожно закрывает дверь спальни и ставит свой стакан на тумбочку. — У тебя был кошмар? — Н… — голос предательски хрипит. Лука глотает ком и пытается снова. — Нет. — В чем дело? Лука, наконец, заставляет себя сдвинуться с места и медленно опускается обратно на подушку. — Нет, ничего. Прости. — Эй, малыш, — Элиотт садится на край кровати и медленно протягивает руку к волосам Луки. — За что ты извиняешься? В чем дело? Лука вздыхает и поворачивается на бок к Элиотту, рука которого скользит от его волос к спине, мягко поглаживая там, как это было, когда Лука заснул. Лука считает, что не должен говорить ему, он не хочет обременять Элиотта своей собственной паранойей. Он думает, что это то, что сделал бы Лука четыре месяца назад. Он бы ничего не сказал и позволил бы страхам накапливаться внутри себя, пока их не станет слишком много, пока не станет слишком поздно. Но он больше не тот Лука. Он Лука, который сказал, что может справляться со всем дерьмом Элиотта, пока Элиотт будет продолжать это делать. Это Лука, который сказал Элиотту минута за минутой. Как будто может читать мысли, Элиотт тихо говорит: — Эй. Что бы это ни было, ты можешь сказать мне. Но если ты не хочешь, это тоже хорошо. Минута за минутой, верно? — Я проснулся без тебя, — говорит Лука в спешке. — И я волновался, что ты ушел. Типа, оставил меня полностью. И я знаю, я знаю, что это… иррационально. Абсолютно смешно. Но я думал об этом. И когда ты вернулся, я был… Не знаю, наверное, мне стыдно. Элиот ничего не сказал с тех пор, как Лука заговорил. Он даже не пошевелился, его рука остановила это успокаивающее движение на его спине. — Забудь об этом, — говорит Лука, отстраняясь. — Давай просто вернемся ко сну. Слышен шелестящий звук, и Лука поднимает взгляд, чтобы увидеть, как Элиотт следует за ним, все ближе и ближе, пока он не прижимается вплотную к Луке. — Мне очень жаль, что ты так себя чувствовал, — шепчет Элиотт в волосы Луки. — Мне очень жаль, что я заставил тебя так себя чувствовать. — Нет, нет, — протестует Лука, отводя голову назад, чтобы они встретились лицом к лицу. — Не извиняйся. Тебе можно просто встать ночью и пойти в уборную или еще что без моего… — Но я уже делал это раньше, не так ли? — Элиотт кладет одну руку под тело Луки, обвивая ею его спину. — Малыш, — говорит он, поднимая другую руку, чтобы погладить шею Луки. — Я понимаю. Правда. Я знаю, что это то, над чем мы должны работать, что нужно больше времени, чтобы исцелиться, но я также знаю, что никогда больше не хочу причинять тебе боль. И не буду. Лука протягивает руки к груди Элиотта, мягко дергает приятную ткань его футболки. — Я знаю это. Я клянусь, точно. Я думаю, я просто иногда забываю об этом. — Это нормально. Нам обоим просто нужно постоянно напоминать друг другу. — Да? — Да. Что никто из нас не уходит. Что мы принадлежим друг другу. Лука моргает, и его глаза становятся мокрыми. Он пододвигается еще ближе к Элиотту и упирается носом в его грудь. - Да, — говорит Лука сдавленным голосом. Он чувствует, как Элиотт целует его в макушку. — Я так тебя люблю, — говорит он, и его голос звучит так же надрывно, как и у Лукаса. — Очень сильно. Когда Лукас шепчет в ответ Я тоже тебя люблю он прижимается губами к груди Элиотта, произнося слова прямо в его сердце.+1
Сегодня вторник и солнечная погода, поэтому все ребята на улице, все они, только это не «эй, давайте пропустим урок, потому что мы молоды и глупы, и у нас нет никаких обязанностей», а «эй, мы молоды и глупы, и нам действительно нужно учиться, давайте посидим во дворе пятнадцать минут, чтобы напомнить себе, что свежий воздух — наша потребность». Они в школьном дворе, все подпирают невысокую бетонную ограду и занимаются своими делами: Эмма и Алексис дремлют на солнышке, Иман и Манон пристально обсуждают что-то, склонив головы близко друг к другу, Базиль и Дафна зажимаются немного дальше от остальных. Артур и Янн разговаривают друг с другом о чем-то, что связано с футболом, а Лука возится со своим телефоном. — Ты пишешь Элиотту? Лука поднимает взгляд и видит, что Артур и Янн прекратили разговор, уставившись на него и повесив на лица недвусмысленные ухмылки. Лука закатывает глаза и кладет телефон в карман. Он, подпирая плечом стену, слегка наклоняется вперед к друзьям, пристально смотря им в глаза: — Я знаю, что это странно для вас обоих, но постарайтесь меня понять. Ведь обычно, когда кто-то хочет поговорить с вами, он отправляет вам сообщения… — Оуууу, он начинает нервничать, не так ли? — Лука? Нервничать? Да ни за что. Лука немного прикусывает губу, пытаясь сделать свой взгляд суровым, но терпит неудачу. — Ага! — Артур указывает на него пальцем — Даже не пытайся, я вижу твою улыбку. Янн улыбается Луке: — Демори выкинул тебе номер, не так ли? — Ты мягче зефира. Лукас снова закатывает глаза, но это бесполезно. Теперь он и правда улыбается. — Да и пофиг, — говорит Лука, потому что он только что понял, что влюбился. Влюбился. Может быть, это солнечный свет, может быть, это легкое поддразнивание или теплое присутствие всех его друзей, но что-то в этот момент позволяет ему задержаться на мысли, позволить ей сесть на язык и таять, как карамель. Влюбился. Влюбился. Я влюблен в Элиотта Демори. — Где же любовник кстати? Лука пожимает плечами. — Он сказал, что у него еще один урок, так что… — Оу, Лулу. Лука издает смешок: — Заткнись. Не то, чтобы мы должны видеть друг друга каждую секунду каждый… — Да ну? Вопрос возникает прямо позади Луки, прямо возле его уха, и он вздрагивает, резко оборачивая голову и съеживаясь. — Черт! — задыхается Лука, уставившись на Элиотта, когда тот обходит бетонную ограду. Лука так рад видеть Элиотта, что это почти ранит его физически. — Ты напугал меня. — Извини. Только Элиотт не выглядит так, будто ему жаль. Элиотт выглядит так, словно впомнил тот момент, когда Лука сказал ему те же самые слова. Когда они оба сидели на той автобусной остановке. Элиотт здоровается с остальной частью банды, когда подходит к ним: машет Эмме и Алексии, целует Иман и Манон в щеки, смеется над засосом на шее Базиля и по-братски здоровается на кулаках с Артуром и Янном. Когда он подходит к Луке, то сначала ничего не делает. Просто озаряет Луку улыбкой, которую тот так любит, такой, когда поднимаются даже уголки глаз Элиотта. — Привет, — говорит Элиотт, откидываясь на пятках, засунув руки в карманы. — Привет. Ты прогуливаешь урок? — Нет, нет. Я просто хотел увидеть тебя. Артур и Янн издают звуки поцелуев позади них, но Лукас их игнорирует. — О, да? — небрежно говорит Лука, слегка опираясь руками на ограду. — Ну, сейчас ты меня видишь. Элиотт слегка кивает, ясно показывая, что он точно знает, что делает Лука; знает, что Лука не говорит, но все равно имеет ввиду хорошо, ты меня увидел, поэтому, пожалуйста, подойди и прикоснись ко мне Лука не может контролировать то, как его сердцебиение немного учащается, когда Элиотт приближается; не может контролировать то, как у него забивается дыхание; как его кожа становится более чувствительной в промежутке времени между тем, когда Элиотт собирается дотронуться до него, и когда Элиотт касается его на самом деле. Элиотт проскальзывает между ног Луки, кладет свои огромные ладони ему на бедра, все еще улыбается этой чертовой улыбкой и — Боже, Лука так влюблен. — Просто хотел тебя увидеть, — тихо повторяет Элиотт только для Луки. — Просто хотел прикоснуться к тебе, — его руки скользят по бедрам Луки, сжимая мышцы и немного подтягивая его вперед. — Просто хотел поцеловать тебя, — говорит он, прежде чем наклонить голову и поцеловать Луку. Он делает это нежно, только с небольшим намеком на силу, но Лука немедленно отвечает, обвивая руками шею Элиотта и, выгнувшись вперед, углубляет поцелуй. Где-то далеко Лука слышит завывания и свист друзей, но ему все равно. Базиль и Дафна все время зажимаются при всех, а вот Лука — не всегда, но сегодня этот самый день. Он и Элиотт слегка наклоняют головы, одновременно открывают рты, и Лука не может не застонать, когда их языки соприкасаются. Одна из его рук в волосах Элиотта, и он слегка сжимает их пальцами, но, видимо, этого достаточно для Элиотта, который отстраняется с широко раскрытыми глазами. — Вау, — шепчет Элиотт, и Лука искренне соглашается. Вау. — Какого черта, — говорит кто-то, и Лука отдаленно понимает, что это Эмма. — Вам, ребята, реально нужно снять для такого комнату. Это немного рассеивает напряжение, и, когда все смеются, Элиотт осторожно отрывает руки Луки от своей шеи. — Извините, — говорит Лука, не из-за свого смущения, а, скорее, из-за Элиотта — вдруг они и правда зашли слишком далеко. — Увлекся. Но Элиотт только качает головой. Он дарит поцелуй обеим рукам Луки: — Не извиняйся. Единственная проблема в том, что мне это слишком понравилось. Лука тихо хихикает. Он сжимает коленями бедра Элиотта. — Что ж, когда закончится твой урок, мы можем пойти ко мне и продолжить с того же места, где мы остановились. Элиотт стонет: — И так ты помогаешь? Его телефон вибрирует, и Элиотт отпускает одну из рук Луки, чтобы проверить сообщение. — Черт. Мне нужно идти. Лука кивает. — Иди в класс, — говорит он, свободной рукой мягко толкая Элиотта в грудь. — Напишешь мне позже. Элиотт кивает и делает шаг назад, все еще выглядя немного ошеломленным. Янн хлопает его по спине, смеясь: — Все хорошо, парень? — Ага, — говорит Элиотт. Он поворачивается, чтобы вернуться обратно в школу, и немного спотыкается о свои ноги. Это может быть самой милой вещью, которую когда-либо видел Лука, и он… — Элиотт? — зовет его Лука достаточно громко, чтобы тот повернулся к нему. — Я люблю тебя. Ребята издают какофонию из кошачьего мяукания и комментариев, настолько громких, что все остальные во дворе смотрят на них, удивляясь, что это за шум. Лука не отводит взгляда от Элиотта, он не может этого сделать, в то время как Элиотт продолжает смотреть на него с таким выражением на лице, будто не может поверить в свою удачу. Лука знаком с этим выражением. Знает, потому что испытывает его на собственной шкуре слишком часто. Элиотт убегает обратно в школу, но не проходит и минуты, как на телефон Луки приходит сообщение. Я тоже. Я тоже тебя люблю.