С Новым Годом!

Это просто ужасное утро.       Фишер медленно поднимается с постели, тело ломит, голова раскалывается. Ступни парня опускаются на холодный линолеум, с голого торса спадает одеяло, он ёжится от прохлады и, захватив первую попавшуюся футболку, направляется в ванную комнату.       — Хорошо вчера потусили… — тихо прохрипел Сал, случайно задев ногой пустую бутылку из-под виски.       После того, как голубоволосый выходит из комнаты в ней остается только тишина. Лизы дома не оказалось, скорее всего убежала на работу, как всегда. Путь до ванны не долгий, но Фишер из неё же вылетает быстрее, чем пришёл, после того, как увидел в зеркале многочисленные уже посиневшие засосы на груди и шее между шрамов.       — Ларри, блять, просыпайся! — завалившись на кровать, Сал достаточно больно пихает локтём друга. — Что вчера было? Я нихуя не помню! И это тоже, сука, что такое? — показывая ладонью на шею, он всё больше повышал голос.       — Тебе тоже доброго утра, Кромсалли, — Джонсон еле разлепляет глаза, и с каждой секундой они всё больше увеличиваются в удивлении, а позже уголки губ патлатого поднимаются, — Так Салли с кем-то переспалли, а?       — Не смешно, блин…       Глубоко вздохнув после пары минут молчания Ларри всё же выдаёт:       — Нужно вспоминать, что было вчера.       — Очевидно, и, как я тебе всё так сразу вспомню? — надевая футболку, ворчал Сал.       — Телефон для начала достань. Какое число?       Фишер завис, он и телефон-то не помнил где оставил «ну, вот — проебал» — пронеслось в голове. Присев на краю кровати, он принялся усердно думать, но головная боль не позволила перенапрягаться, так, что Салли опять пришлось с болезненным мычанием уходить из комнаты и продолжить путь — теперь до кухни. В гостинной стояла нарядная ёлка, точно, скоро Рождество…       Бубня под нос: «что же, мать твою было?», Фишер доставал драгоценную упаковку анальгетиков. Салу стоит успокоиться, засосы это же не конец света. Наверное. Не стоило кричать на Ларри, но ему самому стоило не смеяться и давать дельные советы, а не очевидные. По крайней мере Ларри умеет пить и должен же знать, что было, но, может, талант действительно можно пропить? Доставая бутылку минеральной воды из холодильника, парень заметил календарик, в котором было отмечено тридцать первое число.       Ещё одна зацепка.       — С Новым Годом, Джонсон! — распахивая дверь в комнату, прикрикнул с обвинением голубоволосый, — Я знаю, что ты, как бы ни упирался, можешь вспомнить, прошлый вечер. Так что не валяй дурака — вспоминай, ты умеешь пить.       — Я думаю об этом, и боюсь, тебе не понравится.       — Мне всё равно, говори уже.       — Чур не кидаться всем, что попадётся под руку, лады? Всё началось с того, что мы действительно отмечали Новый Год. Мама уехала к тёте, а к нам пришли Эш и Тодд, но суть даже не в том, что было до, а что было после того, как мы проводили ребят… Мы, ну, ты и я, короче… Переспали.       — Да, ну… Гонишь!       — К сожалению или счастью — нет. Сам пошевели мозгами.       — Пиздец…       — Не такой уж и пиздец, типа, если ты ничего не помнишь, то можно, как бы притвориться, что ничего не было, ага да.       — Как в фильмах? Не знаю, — Фишер с вмятении садится на край кровати, — Даже в подробности вдаваться не хочу. Кошмар.       — Почему же кошмар? Мне даже понравилось, — присев рядом с голубоглазым, усмехается Ларри.       — Не смеши меня.       — Я и не смешу, так оно и есть. Лучше не терзать себя и поговорить об этом, я серьёзно, ибо, что не говори, а придётся когда-нибудь вернуться к этому разговору и выяснить, так сказать, отношения.       — В смысле? — приподняв бровь, Сал начинает думать о том, что наговорил вчера лишнего.       — В прямом, — «твою мать, только не это» — от волнения дыхание протезника учащается, — знаешь, когда ты говорил, что тебе хорошо со мной — я не ответил, но мне тоже с тобой хорошо. Всегда, — патлатый придвигается ближе и разворачивает Фишера к себе за его худые плечи.        Взгляд Салли бегает от глаз Ларри, пока металлист сам не заставляет смотреть ему в глаза, приподняв подбородок Сала. Расстояние между ними сокращается, голубоглазый уже чувствует дыхание Джонсона на лице.       — И я тоже тебя люблю, Салли-кромсалли, — Джонсон накрывает своими губами губы Фишера.       Сал не отстраняется, но и не отвечает, всё ещё переваривая то, что проблема уже решена за него. Ему хватает смелости просто взять и отстраниться от всего, что может мешать думать только о «сейчас». И он наконец-таки расслабляется, отвечает на поцелуй, закрывает глаза, растворяется в чувствах. Позже отстраняется, не открывая глаз.       — Нам с тобой нужно убрать весь этот бардак.       — Почему сейчас? — с небольшим разочарованием в томном голосе спрашивает патлатый и падает лбом на плечо Салли.       — Потому что Лиза не пьёт, как мы, и скоро должна приехать обратно.       — Обломщик.       На это Фишер просто издаёт смешок и поднимается с кровати. Для начала действительно стоит всё убрать, а потом уже делать, что вздумается или сильно захочется.