Smack my bitch up

      Сегодня я буду самой красивой! Я пойду в клуб и встречусь с каким-нибудь парнем... А потом мы поедем к нему, да-да! Ничто меня не остановит и не испортит мое настроение. У меня ещё много времени, так что нужно прихорошиться до выхода. Я достаю косметичку и ставлю ее на свой столик. Начнем с тонального крема, пудры и румян. У меня должны быть аккуратные розовые щёчки, так что я сглаживаю все дурацкие выступающие черты моего лица. А глазки просто обязаны стать больше и выразительнее! Я аккуратно подвожу глаза, нанося яркие тени. Мне нужно наклеить реснички, чтоб так невинно хлопать ими и так томно смотреть из под бровей... Мужчины не смогут устоять! Бежевую помадку я обвожу карандашом, чтоб мои губки стали ещё пухлее! Я чуть приоткрываю ротик, выпячивая губки уточкой... Каждый хотел бы поцеловать эти губки, да? А может, и не только...       Самый тяжёлый выбор — какое платье мне надеть? Впрочем, я уверена: даже самое мое дешёвое платье привлечет больше мужчин, чем джинсы и штаны всяких прошмандовок... Они не знают, что нравится парням! Их привлекает яркая косметика и... да! Именно такое голубое пышное платье, что визуально увеличит мои бедра. Я его надену. Ещё мужчины обожают длинные волосы. Ну как вам, короткостриженные крыски? Все будут смотреть на мои длинные белые волосы! Я заплету небольшую гульку, а все остальные волосы будут распущены. К этому платью осталось подобрать сумочку и туфли... Если с первым все просто, то с последним выбором я совсем бессильна! Напишу своей подружке, она больше модница, чем я. Она должна мне помочь.       Как же неудобно с длинными ногтями водить по этим телефонам... Кнопочные были куда лучше. Правда, и лет мне тогда было мало. Ну, я справилась! Набираю ей. — Привет, Франсин! — Радостно говорю я в трубку. — Привет, сестричка! — Ты не занята? Мне нужно подобрать туфли к платью! Я тебе сейчас скину фотки нескольких, хорошо?       После ее согласия я скидываю звонок и отправляю фотографии своего платья и несколько пар туфлей. Уже через пару минут она присылает мне ответ... Третьи, значит. Блин, она такая умная... Я бы никогда не догадалась! И правда, они лучше всего подходят.       Готовенькая я выхожу на улицу. У меня нет денег на такси, а пешком, особенно на каблуках, будет тяжело идти... Придется терпеть поездку на автобусе. Не понимаю, почему все так на меня вылупились? Наверное, завидуют моей красоте. А я просто ненавижу ездить в автобусах! Чуть не испортила всю прическу... Ладно-ладно, спустя этот кошмар я наконец-то на месте. Здесь темно, громко играет клубная музыка, а пьяные и объебанные шмары смешно дрыгаются под эти биты. Сквозь эту угашенную толпу, где мне чуть не отдавили ноги, я протискиваюсь к барной стойке. Я заказываю один из алкогольных коктейлей и стою, оттопырив попку. Так нежно я держу трубочку своими пальчиками, пухлыми губками посасывая напиток. Я оглядываю из под пышных ресничек зал, облизывая губки на каждого мужчину, что смотрит на меня. А еще я виляю попкой, перебираясь с места на место. Ну, где же! На меня только похабно улыбаются пьяные рожи и мерзко хихикают. Я еще недостаточно пьяна, чтобы лезть первой... Я отворачиваюсь, чтобы помешать трубочкой коктейль, как боковым зрением замечаю подошедшего ко мне мужчину...       Среднего роста. Среднего возраста. В довольно дорогих шмотках... Из блондинистых волос уже лезет легкая седина. Такие по клубам ходят снимать глупеньких молоденьких девок... Прям как я! Я мило улыбаюсь ему, помешивая трубочкой свой коктейль, и хлопаю ресничками. — Бармен! Подай коктель, как у нее. — Так вальяжно говорит он, указывая на меня.       Как он приблизился ко мне еще ближе, то я учуяла его дорогой парфюм... А насколько он богат? Смог бы он стать моим папиком? Так хочу, чтобы меня содержали, а я только виляла попкой и надевала чулочки для своего папочки! Я продолжаю молча улыбаться, помешивая второй коктейль. — Как зовут такую милую леди? — Он целует костяшки моих пальчиков. Я сразу же одергиваю руку.       Я молчу... Я не люблю говорить. Считаю, женщина должна молчать и просто подчиняться своему мужчине. А еще это добавляет таинственности и загадочности, что так же обязано быть в каждой женщине! — Так ты не говоришь? — С радостным удивлением спрашивает он. Я киваю головой. — Люблю молчаливых девушек... — Он кладет ладонь мне на талию. — Они никогда не скажут "нет". — Улыбаясь во все свои желтые зубы, он полез целовать меня в губы.       Но я не так проста и доступна! Я выставляю пальчик перед его лицом и ноготком прохожусь по щеке, хитро улыбаясь. Кажется, он все понимает. Он кладет вторую руку мне на талию, спускаясь к попе. А он явно не уважает женщин! Считает их вещью... Обожаю таких! Обожаю, когда со мной обходятся, как с тупым мясом! Так что я двигаю попкой в такт музыке и сильнее накладываю его ладони на свои булочки. Я залпом допиваю коктейль и укладываю руки на его плечи. Он тянется к моей груди... Мягкие сисечки, да? Он шепчет мне всякие приятности на ухо... А я глупая девочка, которая обожает вертеть ушами! — Поехали ко мне? — Предлагает он.       Он так прижимает меня к себе... Ох, еще чуть-чуть и я буду совсем мокренькая! Я снова ноготочком прохожусь по его щеке и показываю пальчиком на бутылку шампанского. Вздохнув, он достает кошелек. А я получаю свое вкусное шампанское! Он шлепает меня по попке а я, хихикая, бегу за ним в машину. Как настоящий джентльмен, он открывает мне двери. Машина у него богатая, стильная. Я не разбираюсь в них... я же девочка... Но она точно крутая! Я пью шампанское из горла, курю сигарету, выбрасывая пепел за открытое окно. А он, пьяный и, вероятно, нюхнувший или типа того, лапал меня за коленку, пока вел машину. Мы чуть кого-то не убили... чуть не врезались... Это так весело! Мы смеемся, пока прохожие кричат, а другие водители сигналят.       Он — я до сих пор не узнала его имя, да-да — открывает мне дверь и ведет к своему дому. Такой роскошный и просторный... Никогда не была в таких. Меня водили только по задристаным квартиркам или средненьким домам. Боюсь, у меня хватит времени рассмотреть только спальню! Я быстро бросаю свои туфли, курточку и бегу за ним. Совсем нет времени... Я так возбуждена. Его руки ласкают мое тело и лапают попку под юбкой. На моей шее красуется бордовое пятнышко...       Я встаю на колени перед ним и нетерпеливо смотрю, как он растегивает ширинку. Член — лучшая закуска к шампанскому! У него он не слишком большой. Так, средне. Но мне нравится! Я аккуратно обхватываю ручкой член, чтобы не повредить его ногтями, и своим похотливым язычком облизываю его красную залупку. Вкусненько! Возбуждался он быстро, а мне только приятнее получить во рту горячий и крепкий хуй. Ноготочками я слегка прохожусь по его волосатым яичкам, от чего он так тяжело вздыхает и подрагивает, наверное, от мурашек.       Он хватает меня за загривок и сильнее насаживает на свой член. Я уже вся теку... Я ротиком обхватываю его ствол и смачно посасываю, хлюпая губками. А слюньки так и текут... Он пахнет дорого, изысканно, но пах все равно отдает потом — запах настоящего мужчины. Я так возбуждаюсь от этой вони... Я качаю попкой в такт своим движениям головой. Так балдежно! Мой язычок скользит по каждой венке. Он надрачивает свой член и спускает на мое лицо... Обожаю быть в конче! Я слизываю язычком капельки, до которых могу дотянуться, и медленно хлопаю ресничками, куда так же попала сперма.       Передышка, да? Он садится на кровать, а я встаю перед ним, чтобы вновь раззодорить своего мужчину на эту ночь. Я плавно двигаю попкой, выставляя свои худенькие ножки, трясу бедрами под эротическую музыку в моей голове. Я медленно приседаю, выпячивая задницу, и незаметно снимаю с себя трусики. Розовое кружевное белье летит ему в лицо, а я снова поворачиваюсь спиной, прокрутив попой. Покачивая бедрами, я медленно расстёгиваю платье на боку и снимаю бретельки с плеч. Дальше я, извиваясь, хочу, чтоб оно само упало. Я прям как змейка! Я берусь за передние крючки своего лифчика и, повернувшись, оголяю грудь.       От шока он аж подпрыгнул! Он чуть не завалился на спину. Так испуганно пялится на меня... — Нравится? — Шепчу я, нагинаясь и подходя ближе.       Он опускает взгляд на свой вставший член и взглатывает. Так всегда бывает! Никто не может устоять передо мной. Он поднимается, уступая мне место в центре кровати. Давай же, моя киска вся мокренькая! Вся такая текущая! Пожалуйста... Я ложусь на локти, оттопырив попочку. А он хватает меня за булочки и грубо входит. Так по собственнически! Так эгоистично берет меня... Он думает только о своем удовольствии, рывками поебывая меня, а я только и рада... Он хватает меня за голову и вжимает в подушку. Я трясу попкой, насаживаясь посильнее на его бодрый член. Всю будоражит... Я пальчиками дрочу свой клиторок, повизгивая на каждое движение внутри себя. Как же приятно быть тупой куклой в руках настоящего мужчины...       Кончает он скоро, прямо мне на жопку. Мне ещё потребуется время, чтобы закончить... Я со стоном кончаю и падаю на кроватку. Мне хорошо... Но он почему-то не рад. Переведя дыхание, он встал с кровати и бросил в меня мои вещи. — Собирайся. — В таком приказном тоне и без всяких эмоций говорит он.       И все?.. Я надуваю губки, вытираюсь предложенным полотенцем и натягиваю трусики. Он куда-то уходит и возвращается, когда я застёгивала платье. — На такси, — он грубо впихивает мне деньги в руку, — а теперь проваливай.       Какой же ублюдок! Даже не предложил мне, такой хрупкой девочке, переночевать у него. Ну и пожалуйста! Я беру свою сумочку, бутылку, поправляю прическу и одеваюсь в прихожей. Ну и ладно! Я все равно бы не согласилась у него остаться, даже если бы он мне предложил! Я сажусь в такси и сосу шампанское, глядя в окно. Уже рассветает... Я отдаю деньги и выхожу из машины, коваляя до своей квартирки. Дом, милый дом... Как же я тебя ненавижу. Я складываю сумочку и закрываю за собой дверь. — Гилберт? — О нет... — Ты где шлялся до утра?!       Я замер. Почему?.. Его не должно было быть ещё два дня. Я слышу эти пьяные оры... Я снимаю чокер, реснички — они все равно уже отклеивались — и туфли. Больше я не успею. — Опять женское шмотье напялил?!       Отец срывает с меня парик и переминает пальцами так, будто хочет сжечь взглядом. Он ударяет меня в скулу, а я просто шатаюсь и прикладываю руку к покрасневшей щеке. За эту руку он меня и хватает... Отец срывает мои накладные ногти, а я только плачу, одергивая руку, и вскрикиваю, если он задевает настоящие ногти. А что я ему сделаю? Он бухой и больше, сильнее меня. Я тоже бухой. Только мое тело шатается. Я хочу спать. Он отпихивает меня, что я падаю на пол и рыдаю только громче, а мне в лицо летит парик. Отец уходит в свою комнату. Я ничего не вижу, а только хнычу в ладони.       Тяжелые, грузные шаги. Он хватает меня за шкирку и тащит к себе. Я ненавижу эту комнату... Отец швыряет меня в глубь, и я падаю на руки в середине комнаты. А он снова волочит меня... к другому концу комнаты... — Ты видишь это? — Он за волосы заставляет меня задрать голову на распятие, висящее на стене. — Видишь?! Кто это?! — Иисус Христос... — Шепчу я, захлебываясь собственными слезами и соплями. — Он умер за тебя! — Отец орет мне на ухо, продолжая трясти за волосы. — Смотри сюда! Читай!       Он тычет меня лицом в раскрытую Библию, как котенка в собственное дерьмо. А я ничего не вижу. Все расплывается у меня перед глазами. Я только кричу с плаксивыми завываниями. — Читай! — Вновь кричит отец и прикладывает меня об стол.       Все расплывается в пятна... Я только хнычу, жмуря глаза. Чем больше он орет на меня, тем сильнее я трясусь, изливаясь слезами. В один момент он хватает меня за лицо и большими пальцами вытирает мне слезы так, будто хочет выдавить мне глаза. Я все еще рыдаю, но уже хотя бы могу прочитать этот ебаный текст. Я устал даже плакать... — На женщине... не должно быть мужской одежды. — Я всхлипываю, глотая слезы. — И мужчина не должен... одеваться в женское платье... — я щурю глаза, потому что опять ничего не вижу, — ибо мерзок пред Господом Богом твоим... всякий делающий сие. — Запомни, блять! Если я еще раз увижу тебя в этих тряпках — я выкину тебя из дома нахуй! — Он кричит мне на ухо и отшвыривает в сторону двери. — Убей меня! — Вскрикиваю я, чуть ли не падая.       Я бегу в ванну, чтобы умыться и стереть размытый макияж. Я, блять, не могу больше. Меня тошнит и кружится голова. Я протираю щеки и глаза, стирая потекший макияж. Руки дрожат и не держатся... Я пальцами впиваясь в раковину, смотря на стекающую воду. Горло сдавливает. Я наклоняюсь, обхватив пальцами шею. Стискиваю зубы... Меня выворачивает изнутри. Сломанными ногтями я скребу свою глотку, выблевывая в раковину. — Нашел бы себе бабу давно! — Пьяно орет он за дверью. — Отъебись от меня!       Меня трясет от каждой его фразы. От каждого его шага я готов выблевать все кишки. Мне уже поебать, услышит он или нет — я даже не пытаюсь быть тише. Звуки вырывающейся блевоты, моего кровавого кашля и харчков, я надеюсь, он слышит сейчас. Я уже полладони запихал в свой рот, что рвота льется прямо под ней. Я хочу выблевать самого себя. Ничего от себя не оставить.       Я не могу смотреть на свое тело. На эти огромные ладони с грубыми широкими пальцами... Это не мои руки. Мне отрезали мои аккуратные тонкие пальчики с маленькой ладошкой. И пришили эту хуйню! Я не могу касаться ими себя. Это не я. Я вижу грубое мужское лицо. Длинное. Узкое. Вызывающее у меня тошноту и омерзение. Это не могу быть я...       У меня не осталось сил даже на слезы. Я мою руки и плетусь в свою комнату, где снимаю платье, растегиваю лифчик, откуда вылетают подкладки. Натягиваю платье на вешалку и вешаю в шкаф рядом со своей военной формой. Отец отправил меня в военное училище. Хочет, чтобы я был настоящим мужчиной, воевал.       Я переодеваюсь в мужские боксерки, надеваю мужские штаны и ложусь на кровать. Разумом я понимаю, что должен... Должен выполнять свой мужской долг, должен служить Родине. Должен... но я не хочу. Я хочу яркие наряды, хочу краситься и ублажать своего мужчину. Мне противно, если начнут ублажать меня.       Отец хотел солдата. Но получил переодетую кулку.