Невесомые чувства

Хабенский смотрел на то, как кровь смешивается с водой и стекает в умывальник. В какой-то момент ему показалось, что перед глазами начинает двоиться, и кардиохирург тряхнул головой. Пятичасовая сложнейшая операция закончилась, и теперь Косте хотелось напиться кофе и завалиться в постель. А ещё принять душ. Горячий, с мятным гелем. Хабенский с трудом сдержал стон, думая о том, что ему ещё предстоит добираться до дома. Хлопнула дверь и в кабинет вошёл Пореченков. Хитро улыбаясь, он торжественно произнёс: — Мои уехали на три дня к родне в Крым. Может, посидим, выпьем? — Нет, не сегодня. Поеду домой и завалюсь спать, — с ухмылкой ответил Константин, выключая воду и вытирая руки полотенцем. В последнее время он откровенно избегал встреч с Михаилом, потому что врать не хотелось, а рассказать о том, что он теперь живёт с мужчиной — ну такое. Хабенский предполагал, что реакция Пореченкова, который обычно мыслил стереотипами, будет не самой приятной. — Что-то ты темнишь, — недоверчиво произнёс Михаил, подозрительно щурясь. — Давай в субботу? — сдержав вздох, ответил Хабенский и начал снимать халат. — Железно? — Железобетонно.  — Хм. Ну ладно, — помедлив, Пореченков обдумал услышанное и, потирая подбородок, направился к выходу. — И только попробуй слиться — убью к херам… Костя рассмеялся и ничего не ответил. Спустя десять минут он вышел из клиники и направился в сторону своего автомобиля. Зима уже закончилась, но весна давала о себе знать кротко, нерешительно. Таящий снег превращался в грязь и смешивался с лужами, на дорогах были пробки, а в старых дворах пахло экскрементами, как и всегда в самом начале весны. Костя уже снял машину с сигнализации, как у него на пути возникла девчонка лет пятнадцати. Короткая стрижка, светлые волосы непослушно топорщатся в разные стороны, лимонная куртка и выцветшие джинсы…  — Здравствуйте. Нам надо поговорить, — сказала незнакомка, решительно глядя на мужчину. — Не сейчас, — грубо ответил Константин, предполагая, что это желающая попасть на приём вне очереди. Такие обычно ведут себя столь же бестактно. — Я дочь Вероники Никитиной. Вы её помните? — выпалила девчонка, поднимая руку, словно намереваясь схватить мужчину. — Нет, — хмуро ответил Хабенский и, обойдя девочку, направился к машине. — Я ваша дочь! У вас с моей матерью был роман! — выкрикнула та и, догнав мужчину, сжала его локоть. — Ну вспомните. Она работала заведующей детским садом. Константин замер. Обдумав услышанное, он медленно повернулся к девчонке и скользнул по ней внимательным взглядом. Хабенский начал припоминать тот краткосрочный роман, длящийся не более двух недель. — Вот наше с матерью фото! — торопливо добавила девочка и достала из кармана куртки снимок. Вероника прижималась щекой к щеке подростка, обе улыбались фотографу. — Она мне ничего не говорила о том, что у нас есть совместные дети. — Знаю, — девчонка кивнула и спрятала фото. Её руки были красными от холода. — Я сама недавно узнала, всего неделю назад. — Тебя как зовут-то? — помолчав, негромко спросил кардиохирург. — Ксюша. — Слушай, Ксюша, холодно стоять. Залезай давай, — сказав это, Константин стремительно подошёл к машине и сел за руль. Спустя двадцать минут они сидели в кофейне «Лайт» и пили кофе. Ксения заказала сливочное пирожное, и уплетала его вместе с ароматной арабикой. Хабенский молча наблюдал за ней, откинувшись на спинку дивана. Он предполагал, что эта девчонка начнёт клянчить у него деньги, и просто ждал этого.  — В общем, моя мать лежит в дурдоме. У неё тяжёлая шизофрения, почти не поддающаяся лечению, — съев пирожное, начала Ксюша. — Неделю назад к нам домой пришла подруга матери, они всю жизнь были как сёстры. Она-то мне и сказала, что вы — мой отец. Ну и навела на сайт вашей клиники, я… я сама не знаю, зачем нашла вас. Наверное, мне просто хочется познакомиться с близким человеком. Костя обхватил чашку ладонями и слегка подался вперёд: — У Вероники шизофрения? И давно? — Давно, с тринадцати лет. С годами болезнь прогрессировала. Сколько я себя помню, мать пять раз лежала в психушках. Последний срыв случился год назад, когда ушёл её муж. У неё снова начались глюканы, упекли её в дурку и сказали, что нет никаких гарантий, что она поправится. Уже год мать в постоянных психозах, — замолчав, Ксюша хмуро посмотрела на свои короткие ногти. — Мда, звучит довольно грустно. Давай так. Я дам тебе пять тысяч, и ты от меня отстанешь? Нужны алименты — проведём тест ДНК. Если он подтвердит наше родство, я без проблем возьму на себя этот момент, без всяких судов. Ксения вскинула на мужчину серьёзный взгляд и недобро прищурилась: — Да не нужны мне от вас деньги. У вас всё валютой измеряется, да? — А что тебе нужно? — Я уже сказала. Просто хочу иметь возможность с вами разговаривать. Ничего особенного мне не нужно! Хабенский был ошарашен. Потерев циферблат наручных часов, он перевёл взгляд в окно. С неба летел мокрый снег и лип прозрачными каплями к стеклу.

***

Безруков удалил очередной вордовский документ и выключил ноутбук. Начиная злиться, он встал и прошёлся по комнате. Если ещё пару месяцев назад мужчина надеялся, что сможет написать толковую книгу, то теперь эти надежды разбились, как любовная лодка Маяковского о быт. Это очень тяжело — не знать, чего ты хочешь, когда начинается кризис среднего возраста. Сергей был так взвинчен, что решил прогуляться. Это единственное, что могло его немного успокоить. Натянув пуховик и сунув ноги в ботинки, Безруков вышел на улицу. Какое-то время он бродил по ближайшим дворам, а потом зашёл в супермаркет. Купив замороженную пиццу и бутылку колы, мужчина стоял в конце длинной очереди и просматривал на смартфоне веб-страницы. Неожиданно кто-то похлопал его по плечу. Сергей обернулся и увидел Володю Быстрякова, своего старого приятеля. Они были одногруппниками, но после окончания института пути парней разошлись. Вера очень не любила Быстрякова, хотя видела его от силы три раза. — Здравствуй, Серёж. Смотрел и не мог понять, ты или не ты, — широко улыбнулся Владимир. — Привет! — Безруков ответил на улыбку и пожал протянутую руку. В корзинке Быстрякова были вафельный торт, пачка чая и сливочного масла. Он встал за Сергеем, продолжая улыбаться. Володя был худым, со впалыми щеками и вытянутым лицом, он носил очки и был ничем не примечательным мужчиной средних лет. — Ну, чем занимаешься? Женат? Дети? — спросил он. — Пока без работы. Детей и жены нет, разведён, — ответил Безруков, радуясь встрече. — А ты? — Я работаю на турбазе, а женат никогда не был… — Турбаза? Ты же стихи писал! — искренне удивился Безруков.  — Пути Господни… — тихо ответил мужчина и рассмеялся. — Давно уже не пишу. Не вышло из меня поэта. — И как работа на турбазе? Нравится? — Нравится, ведь я путешествую по нашей прекрасной Родине, изучаю её уголки… Вот скоро намечается интересный поход в сибирские края. С нами поедут археологи. Самое то для тех, кто не может себя найти ни в чём другом… Безруков вздрогнул. Последние слова Володи были словно руководством к действию. Он ведь как раз не может найти себя и толком не знает, что хочет и на что способен! Поехать в Сибирь с археологами — чем не потрясающее приключение? И ведь Костя, скорее всего, тоже захочет — он сам говорил, что всю молодость колесил по России. — А что за поход? Расскажешь подробнее? — с интересом спросил Сергей, посмотрев в невыразительные глаза Владимира. Безруков вернулся домой в окрылённом состоянии. Стоя на кухне и ставя пиццу на подогрев, он услышал позади себя шаги и резко обернулся. На пороге возник Хабенский. — Ты уже вернулся? Привет, — улыбнулся Сергей. — Привет, — Костя подошёл к мужчине, поцеловал его в губы и погладил по бедру. — Где ходишь? — Был в магазине, вот купил… Но это ладно. Я встретил старого приятеля, он сейчас работает на туристической базе, и пригласил меня в поездку по Сибири. Там и археологи будут. Представляешь? — М. А ты что, согласился? — Сказал, что хочу поехать, взял его номер… Мы можем поехать вместе. Тебе пора в отпуск. Ты же любишь походы? — Сергей погладил щёку Кости. Микроволновка громко запищала, сообщая, что пицца подогрелась, и Безруков переключил всё своё внимание на неё. — Я чувствую себя слишком уставшим для такого вида туризма, — Костя открыл шкафчик и достал банку с кофе.  — Не поедешь? — в голосе Сергея звучало разочарование. — Я подумаю. Идёт? Безруков кивнул и положил пиццу на тарелку. Поставив её на стол, он взял стаканы и колу. — Сегодня у нас магазинный ужин. Я удалил десятое начало романа. Не, не выйдет из меня писателя. — Ты слишком быстро сдаёшься, — Костя взял турку и занялся приготовлением кофе. — Нет, просто у меня нет писательского таланта. Сергей взял нож и занялся разрезанием пиццы на куски. — Нужно ещё попробовать. Хм. Представляешь, сегодня встретил девчушку… Точнее, она меня у больницы подкараулила. Назвала себя моей дочерью от одной короткой интрижки, — Хабенский нервно хохотнул и посмотрел на любимого. — Денег ей не надо, я так и не понял, чего хочет. Пока Костя рассказывал о случившемся, Безруков жевал пиццу и испытывал нарастающую ревность.