Оригами

На Токио уже давно опустилась ночь, когда черная «Тойота» мягко тронулась с места. Мне не слишком-то привычно совершать подобные путешествия, но потихоньку, кажется, начинаю привыкать. Забравшись на заднее сиденье и поджав под себя ноги, я рассматриваю мелькающие за окном неоновые витрины и огни фонарей. В руках я верчу белый лист бумаги, складывая из него причудливую фигурку. Нужно же чем-то заниматься по дороге... В это время машин на улицах немного, и мы движемся достаточно быстро. То и дело я ловлю в зеркале заднего вида взгляд Лиднер. Неодобрительный? Нет... Скорее укоризненный. Но мне всё равно. Я снова поворачиваюсь к окну, не желая видеть или слышать её неодобрение. Именно Лиднер я всегда прошу доставить меня на место встречи. Причин на то есть несколько, но основная – она знает. Она знает о Мелло. А значит не нужно искать объяснение моим поздним визитам. Глупо было бы посвящать в это ещё кого-нибудь. Глупо, нерационально, нелогично... Я перекатываю на языке такие знакомые слова и понимаю, что они последнее время кажутся мне чужими. Категории, которыми я привык мыслить, словно... атрофировались. Я всё ещё пытаюсь понять это, осознать, но получается только молча принимать это как данное. Мерный гул мотора и тихий шорох колес по асфальту приближают меня к пункту назначения. Бумажная фигурка в моих руках всё больше обретает форму и объём, линии и углы складываются в крылья и ровную шею... Журавль. Я поднимаю его до уровня глаз, рассматривая под тусклой лампочкой внутри салона. Мне даже не нужно смотреть в зеркало заднего вида, чтобы знать, что Лиднер тоже бросила взгляд на моё творение. - Японцы верят, что они исполняют желания, - произношу я, не отрывая взгляда от белых крыльев, практически прозрачных на фоне света. - И ты... веришь? – последнее слово она проговаривает с каким-то нажимом. Я не могу сдержать горькую усмешку, вновь отворачиваясь к окну, и провожу кончиками пальцев по крылу журавлика. Веришь... Лиднер кажется, что это слово ко мне не применимо. Оно такое... личное. Такое эмоциональное. Как и «желание». Забавно наблюдать за тем, как люди делают выводы исходя исключительно из внешних показателей. Но я даже не собираюсь её переубеждать. Мне просто всё равно. Пусть знает тот, кто должен знать... Пусть видит тот, кто сможет увидеть... - Верю, - спокойно отвечаю я через какой-то миг. Этого достаточно. Лиднер, действительно, удовлетворилась полученным ответом и не стала спрашивать о второй части. О желаниях. Какое я загадал? Пусть оно пока останется при мне. Я слишком им дорожу. Я неосознанно верчу в руках бумажного журавлика. Такое двоякое действие... Глядя со стороны можно сказать, что я делаю это просто так, от скуки, чтобы было чем заняться. На самом деле всё совсем иначе... Я нервничаю. Странное чувство... Предвкушения и страха. Сложная смесь эмоций, которую я получаю каждый раз перед встречей с Мелло. Сколько их уже было? Я не хочу считать, хотя мог бы. Ведь, в самом деле, не так и много. Меньше, чем хотелось бы, пожалуй... Но если есть сегодня, то, может, будет и завтра? Надежда – ещё один новый житель моего мира. Упрямая и непокорная мне. Но только моя. Вскоре авто останавливается возле гостиницы, ярко светящейся желтыми окнами посреди ночного Токио. Каждый раз новая гостиница, каждый раз новый район... Но я точно знаю, куда мне нужно идти, и чувствую, как сердце ускоряет ход, пока я поднимаюсь вверх. Этаж за этажом, секунда за секундой тают в прошлом. Коридор, шаги, дверь. Сделав глубокий вдох, я вхожу в неожиданно тёмное помещение. Сначала мне кажется, что я совсем ничего не могу увидеть в этой темноте, но через пару секунд глаза привыкают к полумраку и я начинаю четко различать очертания предметов. Я понимаю, что всё ещё держу в руках бумажного журавлика, когда вхожу в комнату, находящуюся за маленьким коридорчиком. Приехал ли я первым? Опоздал ли ты? Нет, номер лишь на первый взгляд кажется пустым и безжизненным. Выключенный свет – мне уже так привычно. Так лучше, хоть поначалу меня это и пугало. Тёмный силуэт на фоне большого окна, за которым всё так же ярко сияют мелкие огни ночного города. Сложив руки на груди, ты стоишь у этого единственного источника хоть какого-то освещения в комнате. Ждешь. Возможно, я немного задержался... - Я... – пытаюсь было начать, но ты тут же обрываешь меня, приложив палец к губам в знаке молчания. Я просто глотаю конец фразы и понимающе киваю. Да, ты не любишь, когда много слов. Такой уж Мелло. Эмоции важнее слов, прикосновения дают больше информации, чем диалог. Мне становится немного неуютно, лишенный возможности даже говорить, я теряюсь, крепче сжимая в руках бумажного журавля, словно ища в нём подсказку и опору. Моё движение не ускользает от тебя, и ты делаешь шаг ко мне, требовательно протягиваешь руку. Без колебаний я отдаю тебе своё наскоро сделанное оригами. Моё желание уже сбылось. То, о чём не спросила Лиднер. То, что я не сказал бы никому. Мне сложно облекать свои эмоции в слова порой... Секунда – и по коже словно пробегает электрический ток от прикосновения твоих пальцев к моей руке. Далеко не в первый раз... Но каждый раз это ощущение всё так же ярко и резко. Мой журавль удостаивается хитрой усмешки и короткого взгляда голубых глаз, прежде чем найти своё место на журнальном столике. В полной тишине, нарушаемой лишь приглушенными звуками города за окном, мне кажется, что моё сердце слишком громко стучит. Неприлично громко, выдавая меня, нетерпение и неспокойствие. Но ты не заставляешь себя долго ждать. Ты всегда действуешь так, как хочешь и когда хочешь. Ещё пара вдохов – и я оказываюсь на постели. Снова гостиница, снова постель и снова ночь... У нас не так много времени, чтобы тратить его на разговоры. Такую роскошь мы можем позволить себе лишь иногда... Время наших встреч ограничено, и реальность частоколом и решеткой сковывает нас в определенные рамки. Соперники, преемники Эла... Кто там ещё? Плевать. Ты и я. Здесь и сейчас. Я сбрасываю маску неприступности, я оставляю свой покой за пределами этой комнаты. Я уже давно лишен баланса, и мне его вновь не обрести. Ты учишь меня чувствовать и отвечать – каждым своим действием, каждым движением. И сколько удовольствия мне доставляют эти минуты... В них весь я – настоящий. Тебе так легко и быстро удалось то, что другие не смогли сделать и за долгое время – заставить меня чувствовать, дать возможность моим эмоциям выйти наружу. Ты так легко переступаешь через все барьеры и условности, так легко становишься на одну со мной ступень, наконец срывая с меня лавровый венок первенства. Он мне никогда не был нужен, веришь? Условная победа над тобой – чего она мне стоила? Долгих лет соперничества. Всё тем же электричеством прикосновений ты стираешь границы между собой и мной. Единожды переступив грань, мне уже не вернуться назад. Зыбкое равновесие – для эмоций оно тоже верно, я это понял. Как остро и ярко сейчас... Так же мерзко и холодно будет днём... Взаимозависимость. А пока что... Вдох и выдох. Ещё и ещё. Тепло твоей кожи и биение сердца. Стирай мои холодные линии... Дай забыть дни вне этого ощущения, дни, прожитые зря. Впервые я дышу, пожалуй, за всю жизнь. Такие знакомые губы, снова накрывающие мои, вырывают меня из анабиоза. А знаешь, я ведь тоже умею дышать... умею любить. И страдать. Я чувствую боль, шипами вонзающуюся в сердце, когда долго не вижу тебя по той или иной причине. И так же внутри меня теплом разливается радость в секунды, подобные этим. Прижаться сильнее, податься вперёд, позволить тебе всё, чего ты захочешь. Так просто и так привычно. Уже привычно. Как я упустил этот момент – эту границу между мной, сторонящимся проявлений эмоций, и мной, их скрывающим... Ты так легко складываешь мои чувства, переплавляя их в совершенно новые формы... Как я складываю белые листы. Оригами моих эмоций. Подвластно лишь Мелло. Спешно срываешь с меня одежду, хоть время ещё есть. Оно наше и никто не посмеет отнять, никакие дела или люди. Вдох и выдох... Чаще и отрывистее... Разгоряченная кожа, чувства и тела, сливающиеся в одно целое. Такой простой способ... Этого ли мне не хватало? Да, именно чистых эмоций. Того, что можешь дать только ты. Ты цепляешь мою душу больше других. Я безразличен к людям обычно, но не к тебе... Судорожно сжимающиеся пальцы, мои тихие вздохи. Мне даже самому непривычно их слышать. Но и сдержаться я не могу. Слишком много эмоций, слишком лично и радостно... Сердце, бьющееся так сильно, как никогда прежде. Порой я даже хочу, чтобы оно остановилось в миг, подобный этому, – когда я ЖИВ. Когда с тобой. Настолько скучным и бессмысленным кажется существование без эмоций днём... Бег по тому же кругу, и жизнь – от встречи до встречи. От тебя до тебя... Скользящие простыни и воздух, звенящий от страсти, словно натянутая струна. Весь мир – вдох, выдох... Ногти в кожу, следы укусов и царапины... Всё ненасытнее ловить каждое движение, впитывать каждый миг, каждое прикосновение. Это необъяснимо. Но это больше, чем можно представить... Финальный аккорд в симфонии душ – резкий вдох и выдох... Твоё имя. Настоящее имя, известное немногим. Неповторимое ощущение каждый раз, сколько бы их ни было. Как сложно выровнять дыхание, глядя в твои глаза. И пусть другие считают, что я не способен чувствовать. Ты будешь знать. Твоя победная усмешка заставляет меня смутиться, я только теперь понимаю, что и сам улыбаюсь. Искренний здесь и сейчас, в этом весь я. Пройдет всего несколько часов, прежде чем оковы дня и обязанности снова защелкнут замок на моей шее, я снова буду заперт в клетку, должен делать то, что должен, без права на ошибку, без права на эмоции. Но сейчас... Мир всё ещё расцвечен, я всё ещё дышу... И вижу ответный блеск в твоих глазах. Это... счастье. Оно позволит мне жить ещё один день. Вести расследование, это поверхностное «противостояние» с тобой. Кто ты? Соперник? Давно уже нет. Некто значительно более важный... Но это лишь для нас. Пусть другие видят только то, что им позволено. Кто не знает меня настоящего – тот не поймет. Кто не видел тебя со мной – тот не узнает. Я не хочу думать о том, что внизу меня ждет машина и что скоро мне нужно возвращаться к своим делам. Я просто отгораживаюсь от внешнего мира, сузив его до нашей комнатки. Я вновь касаюсь золотистых волос, пытаясь запомнить каждую мелочь и подробность... тебя. То, что даст мне смысл прожить и завтрашний день. Силу, чтобы вершить ту самую справедливость, о которой мы привыкли так много слышать с самого детства. Дай мне силу быть живым и дышать полной грудью... Ведь только ты можешь. Я прикрываю глаза, позволяя сознанию на миг расслабиться и ускользнуть от меня, а эмоциям – одержать верх, отражаясь всё в той же улыбке на лице, когда я слышу твоё мерное дыхание рядом. Не важно, кем мы станем за стенами этого здания, не важно, что думают другие, сейчас и здесь: мы те, кто мы есть на самом деле.