Танец на углях

— Все сгорело, — Азирафаэль прошел между обуглившихся и почерневших книжных стеллажей, стер пальцем сажу с чудом уцелевших полок. — Можно постараться восстановить, — попытался успокоить его Кроули. Огонь уничтожил все, что они любили, все, что лелеяли долгие века своей земной жизни. И теперь огонь, но уже более сильный, собирался уничтожить и их. — Какой теперь смысл? — глаза ангела были красные, на некогда безупречно белой одежде красовались пятна сажи. Он вытер слезу, оставив очередной след уже на своем лице. Кроули быстро оказался рядом, обнял и провел рукой по мягким волосам, убрал черноту с щеки легким щелчком пальцев. — Ангел, — тихо прошептал в ухо. Он хотел сказать, что все будет хорошо, но прекрасно понимал, что хорошо уже не будет, что война неизбежна, что один из них, а может и оба умрут. Азирафаэль сжимал в кулаках пиджак Кроули, стараясь сохранить в памяти родной запах, стараясь не слышать криков людей на улице, стараясь не думать о том, как мало им осталось. С тихим хрустом с пола поднялись осколки окон, вставая на место, защищая их маленький мирок. По полу зашуршали немногие уцелевшие книги, возвращаясь на места. И когда Азирафаэль открыл глаза, все вокруг него было почти таким же как раньше. — Потанцуем? — кривая улыбка Кроули совершенно не подходила к нынешней ситуации. — Ты же знаешь, что я не умею. Да и граммофон должно быть сломался, — он мог бы и дальше оправдывать свое нежелание, но Кроули мягко накрыл его губы пальцем, заставляя замолчать. — Мы скоро умрем и теперь уже навсегда. Не лишай ме… нас последнего танца. Где-то на улице, еще довольно далеко, но все же прозвучал взрыв. Людей вблизи магазина почти не осталось. Азирафаэль не долго думал, теперь его неумение было неважно. Умереть в объятиях друг друга, особенно после стольких веков ожидания, казалось не худшей идеей. — Выбирай музыку, дорогой. Кроули поцеловал его в лоб и, словно нехотя, разорвал объятия. Он не долго выбирал пластинку, кажется, включил первую попавшуюся. Музыка наполнила комнату, и где-то в голове мелькнула мысль, что у него в коллекции не было ничего подобного. — Позвольте пригласить вас на танец, — поклонился Кроули, протягивая руку. На щеках вспыхнул румянец, сердце пропустило удар. И скинув пиджак, чтобы не мешался, Азирафаэль вложил свою ладонь в протянутую. Кроули обнял его снова, также мягко и бережно, помогая встать в нужную стойку. — Помнишь шаги? — вопрос застал врасплох, но, рассчитывая, что справится и так, Азирафаэль кивнул. И едва они начали, он споткнулся, неловко наступая на ногу Кроули. — Осторожнее, ангел, — шутливо возмутился тот. — Давай сначала. Он прижал ангела к себе еще сильнее, и Азирафаэль едва успел среагировать и сделать шаг от нахлынувших внезапно чувств. Споткнувшись снова, они едва не завалились на пол. Теперь Кроули уже по-настоящему засмеялся. — Я же говорил, — буркнул Азирафаэль отстраняясь. Стекла задрожали от очередного взрыва, который раздался, кажется, совсем рядом. Ангел вздрогнул, а Кроули вмиг стал серьезным. Даже музыка вдруг затихла. — Давай закончим, — Кроули протянул руку Азирафаэлю, и они снова встали в стойку. Теперь заиграла уже другая композиция. На фоне приятной мелодии пела девушка. Ее голос был красивый, но не более того. Мелодия была гораздо красивее и, вслушиваясь в нее, можно было поймать ритм. Это был вальс. Они неспешно кружились по магазину, ставшему вдруг свободным, и мало попадали в темп музыки, стараясь просто вспомнить движения. На смену одной песни пришла другая, а их пара, ставшая чем-то намного большим, все вальсировала. Движения уже не вызывали трудности, и они оба утопали в музыке и друг в друге. Чувства были обнажены и натянуты, словно струны. Щека Кроули покоилась на макушке Азирафаэля, и его рука, не встречая сопротивления со стороны ангела, свободно скользила по спине вверх и вниз. Между ними было чувство незнакомой до сих пор близости, совершенно непохожее на все, что они ощущали ранее в компании друг друга. Очередной взрыв снова прервал музыку. Кажется, шла уже четвертая композиция. Танцующие остановились. Азирафаэль запрокинул голову, надеясь заглянуть в глаза Кроули, но тот смотрел куда-то в сторону. И, проследив за его взглядом, Азирафаэль увидел, как за окном, на развалинах здания, уже полным ходом шло сражение. И кровь ангелов и демонов, смешиваясь, стекала по мостовой. — Не смотри, — Азирафаэль положил руку на щеку Кроули, разворачивая лицо к себе. — Осталось немного, — он убрал прядь волос с лица ангела, заглядывая в его глаза. — Я не хочу умирать там. Давай… — Останемся здесь, — закончил за него Азирафаэль. — Конечно, дорогой, — он обнял Кроули за талию и, приподнявшись на носочки, шепнул в ухо: — поцелуй меня. Кроули не удивился. Его взгляд потеплел, и объятия стали сильнее. Ничего не ответив и даже не кивнув, он слегка наклонил голову и аккуратно, словно боясь спугнуть своего ангела, дотронулся до мягких губ. Задержался лишь на мгновение и отстранился. Азирафаэль издал не то вздох, не то всхлип и разочарованно посмотрел в глаза демона. Тот, словно издевался, хитро щурясь. Положив руку ему на затылок, Азирафаэль мягко надавил и требовательно поцеловал тонкие губы. Он перебирал пальцами жесткие волосы, чувствуя, как рука Кроули скользнула вниз и легла ему на ягодицу. Убирать ее, однако, не хотелось. Поцелуй становился более страстным, а руки Кроули все увереннее скользили по телу ангела, забираясь под одежду, блуждая по гладкой коже спины. Страсть выплескивалась наружу, как из прорванной трубы. Они не стеснялись и не боялись. Даже если бы все воины небес и ада ввалились сейчас в лавку, это не заставило бы их остановиться. — Станцуем еще? — сквозь поцелуй рвано прошептал Кроули. Он быстро скинул с себя пиджак и также стянул жилет с Азирафаэля, отправив на пол к другой одежде. Руки замерли над пуговицами рубашки, и Кроули посмотрел в глаза ангела, ставшие вдруг темными из-за расширившихся зрачков и в то же время излучавшими особый свет. С немого согласия, Кроули расстегнул верхние пуговицы и оставил мимолетный поцелуй на шее. Он покрывал легкими поцелуями лицо и шею, но не спускался дальше. Ему было достаточно и этого, и портить ангела совершенно не хотелось. Не здесь и не сейчас. Где-то в глубине души еще теплилась надежда на благополучный исход. За окнами шло сражение, за окнами погибал тот мир, который они знали и любили, там рушились здания, рушилась сама земля. Но магазин каким-то неведомым чудом все еще стоял, окруженный пламенем снаружи, но не тронутый изнутри. Под защитой сплетенных тел двух оккультных или эфирных, хотя какая уже разница, влюбленных существ. И в их страсти не было ничего постыдного, и в их любви не было ничего опасного. Они могли бы создать новый мир на развалинах умершего, но им было достаточно и стен вокруг. Пара стеллажей с книгами упали, когда ангел и демон расправили крылья. — Я люблю тебя, — рвано прошептал Азирафаэль куда-то в макушку демона. Кроули поднял голову и посмотрел на него так незнакомо, так влюбленно. Как много раз до этого украдкой, но никогда вот так — глаза в глаза. Дрожащей рукой он провел по щеке ангела и снова накрыл уже покрасневшие губы своими. Этот поцелуй был другим. Не страстным и порывистым, не неловким. Он был полон нежности и говорил о любви демона лучше любых слов. Лавку наполнял свет и тепло, исходящие от Азирафаэля, и Кроули уже ощущал, что едва ли не сгорает в нем. Хотя сгореть от тепла своего любимого ангела, — пожалуй лучшая смерть для демона. Он проводил рукой по мягким перьям на крыльях, чувствуя, как дрожит от этих прикосновений Азирафаэль. В бедро Кроули упиралось что-то твердое, но просто секс не был им нужен. Они желали чего-то намного большего — единения душ, а не тел. И достигали его, стоя в коконе крыльев. — Как думаешь, что будет после смерти? — вдруг, так не вовремя, оторвался Азирафаэль. — Не хочу думать об этом, — грустно, даже слишком, ответил Кроули. — Думаю, мы все переродимся и будем ангелами с прочищенными мозгами, но теми же знаниями. Не станет же Она так легко убивать своих детей, — он продолжал верить в это. — Если это и правда будет так, найди меня, ангел, — он еще сильнее прижал Азирафаэля к себе, шепча в ухо: — найди меня или я умру. — Конечно, мой дорогой, — слезы впитывались в ткань рубашки Кроули и они оба чувствовали это. — Конечно, мой любимый. Все еще в объятиях, они опустились на колени. Их головы покоились на плечах друг друга. И очередной взрыв снаружи заставил здание содрогнуться. Окна лопнули, рассыпая по полу миллиарды стеклянных осколков, и теперь звуки битвы были отчетливо слышны. Здание книжного магазина разрушилось, и их тела остались погребенными там. Возможности для перерождения больше не было, как не было и памяти. Совершенно никакой, кроме одной отчетливой, жгучей мысли — я должен кого-то найти.