Слабое место - любовь.

      Новости гудели о новом преступлении. Под окнами дома омеги гудела полиция, стояла толпа людей, которые желали увидеть очередное убийство, а после кричать, что за монстр такое сделал. Хотя сами стоят и глядят.       Омеги и изредка беты. Те, кто были убиты каким-то мужиком. Данные о нем собрать получилось тяжело, точнее почти невозможно. И то, размер ноги. По описаниям, скорее всего это парень 20-25 лет. Высокий. И на этом все. Ривай выдыхает и выключает телевизор, потому что тот надоел гудеть целый день. Сейчас ввели комендантский час, который запрещает всем омегам и бетам выходить из дома позже 7-8 вечера.       А Аккерман.. Что Аккерман? Он не особо любит толпу людей, и единственное время которое он выбирал для покупок — именно 7-8 вечера. И сейчас ему было трудно куда-либо сходить. Шестой месяц беременности, и заметно округлившийся живот доставлял некие неудобства в жизни омеги. Он ненавидел того альфу, что повалил его в переулке, что не позволил выбраться и сбежать, называя того лишь свиноматкой, что задевало чувства юного омеги.       В силу своего роста и самой силы. Ривай не смог убежать, а проклятая течка лишь заставляла того крючиться от боли и пытаться оттолкнуть насильника.       Но сейчас он сильный. Сейчас девять часов вечера, в их районе орудует маньяк-убийца, и беременный омега желает йогурт с клубникой. Желательно, что бы они были. Зимой. Хер знает где, но Ривай требует их. И наплевав на запрет, выходит на улицу. Не видит смысла, вдруг прокатит. Да и в этот раз будет аккуратен.       Улица будто потеряла главное — людей, и была очень тихо, что очень нравилось Аккерману. Тишина, никакого мусора, лишь он и убийца, который гонится за омегами. Ни души, ни одного запаха. Чувство свободы заставляет Ривая прикрыть глаза и вдохнул воздух полной грудью. Появятся деньги, возможность, он сбежит отсюда. Сбежит туда, где тихий городок, где нету такого шума, но туда, где ребенок сможет расти и развиваться в обществе детей. И общение ребенка с детьми, и свой дом. То, о чем мечтает каждая омега. Только они мечтают это для семьи, а Ривай для себя.       Звучит противный колокольчик, что оповещает уснувшего кассира, что появился новый клиент в течении последних двух часов. Этот последний, и альфа точно покидает эти стены на сегодня, уходя в отпуск к залетевшей омеге.       Аккерман берет потертую старую корзинку, и идет к отделению молочных продуктов. Скрипит старая дверца холодильника, что явно заставляет поежиться от противного звука и поскорее взять молоко. — Тц. Прокисло.       Тонкая рука ставит на место испорченную продукцию, а после шарит по остальным полочкам, наконец-таки находя нужную бутылку.       Следующей станцией покупок, были овощи. Пара помидоров, капуста, огурцы, и фрукты, которые ему назначил доктор. На кассе стоял молодой альфа, по которому видно точно — пашет в несколько смен, что бы прокормить своего омегу. Хотя похуй. С одной стороны Ривай даже был счастлив, что такие альфы отвечают за свои поступки, и не такие животные.       И вновь он слышит выученный текст, и если шатенка перед ним говорила как-то весело и завлекающе, то этот — монотонно и уставше. Видимо не одного Аккермана заебали эти акции.       Дверь за омегой закрывается, и тот выдыхает, смотря на огромный пакет. Желал зайти за клубникой и йогуртом. Черт, Аккерман, ты забыл купить йогурт! Пиздец.       Мужчина выдыхает, а после замирает. Напротив стоит какой-то пацан. Его лицо скрыто капюшоном, и веет злобой, ревностью, обидой, а ещё четко выделялась зелень глаз, что мягко тонула в золоте. Будто своим запахом и видом хочет показать ему кто он, и что желает.       Это заставляет инстинкты напрячься, остановиться и сглотнуть, сжать в руках пакет и идти дальше, стараясь не обращать на этого пацана внимание.       Кровь застывает, все замирает, когда их плечи соприкасаются. Это заставляет обернуться и почувствовать крепкую хватку альфы. А после темнота.       Темный переулок где этот же альфа крепко сжимает в объятиях омегу, и подставляет к его горлу холодное лезвие, и сжимает сильнее.       Что его сейчас окутало? Страх, ненависть, боязнь за жизнь ребенка внутри. Пакет упал на асфальт, позволяя содержащему выкатиться оттуда и исчезнуть на проезжей части. И вновь время остановилось. Слышать ничего не возможно было, кроме какого-то писка в ушах и собственного сердца, которое билось в два раза быстрее. И судя по реакции, альфу сзади это даже не волновало. — Ну привет моя сегодняшняя жертва, тебя ждёт мучительно-сладкая смерть.       Голос прорвался через толщу воды, заставляя Аккермана поднять взгляд. Альфа смотрел пусто, хотя в его взгляде было лишь желание поскорее увидеть выпотрошенное тело такого маленького и невинного омеги.       Ривай действительно не ожидал подобного. Как и большинство людей он даже и не думал, что выбор серийного убийцы падёт именно на него. Поэтому единственное, что он мог делать — ждать. А вот чего?       От альфы воняло. Не в плане гигиены, наоборот, Аккерману даже симпатична эта ухоженность, но альфа. Именно альфа этого чудовища источал ужасный запах. Все негативные чувства так и шли из этого пацана. — Ты. Так дрожишь. Боишься? — в голосе альфы слышалась насмешка, что должна была разозлить омегу, но не в этой ситуации. — А ведь предупреждали.       Да, предупреждали. Но чертово желание поесть то, чего нет в холодильнике — одолевало Аккермана, и тот в итоге поддался. Лезвие ножа прижалось ближе к фарфоровой коже, что, возможно даже порезало её. Да, порезало, потому что нож тут же исчез с кожи и альфа поднес его к своему лицу. Сначала вдыхая запах крови, а после облизывая ее, такой сладкий вкус и необычный запах вызвали улыбку на лице маньяка, а так же оживленный блеск глаз, с теплым, возбуждённым дыханием. Волосы колыхнулись от дуновения, и закрыли лицо омеги, что испуганно и напряженно смотрел в пол. — Какой ты у меня, оказывается, вкусный. — даже как-то мечтательно послышалось сзади. — Определенно, ты будешь на первой страничке в моем дневнике. Заметь. Кроме тебя там никого не будет. Это честь, слышишь? Ты должен поблагодарить меня.       Ривая хватают за подбородок и задирают его вверх, приставляя нож к теплой дорожке крови, что определенно прекрасно смотрелась на фарфоровой коже, и несомненно радовала альфу.       Его глаза даже сияли, нет, даже желали такого омегу. Как давно у него был секс? Печально осознавать, что после истинного ему все-равно на остальных, даже для физических желаний. Что же с ним случилось, что он стал таким? — Отпусти, придурок. — брюнет сжимает руку, что держала горло, пытаясь выбраться из крепкой хватки.       Перед серыми глазами мелькнула холодное лезвие, звук метала будто разрезал воздух, что заставило упасть с головы пару волосин — пацан слишком меткий. Но последующее положение ножа напрячься и прижаться к сильному телу сзади. Эрен даже был удивлён, ибо нож остановился в паре сантиметрах от живота. — Какой смелый. — взгляд чудовища опустился на нож, а после лицо альфы исказилось, он нахмурился внимательно присматриваясь к Аккерману. — Ты беременный. — Ты только заметил? — усмехнувшись, Аккерман сглотнул, отталкиваясь от Эрена тут же отходя от него подальше на «безопасное расстояние». Хотя вряд-ли оно может быть таковым, рядом с убийцей. — Не в моих правилах убивать беременных.       Йегер быстро оказался рядом с омегой и хватая того за грудки внимательно осмотрел ещё раз, чтобы убедиться. — Собирай все, что купил — и вали домой. Только. если кто-то узнает, кто я на самом деле. я изменю свои правила. И ты будешь в отделе «особенные»…       Альфа лишь смотрит на то, как брюнет собирает оставшиеся продукты в пакет, недовольно хмурится, и покидает поскорее этот злосчастный переулок. Pow Eren.       Сколько времени прошло с того момента? Я отмечаю каждый день с первого дня убийства. Красным маркером вывожу время, на карте отмечаю место, и описываю произошедшее. Одна страница уходит на детальное описание его смерти, моя метка крови, а вторая для тех сообщений, которые он мне прислал перед тем как я его «спалил». Лучше заживо и на месте, не считаешь? Я смотрю на улыбчивого омегу, что был на старом фото.       Ровно 349 дней назад я убил своего омегу. Ровно в семь вечера я нашел своего возлюбленного в постели с «лучшим другом». А после украсил их испуганные лица кровью. Был ли я в состоянии испуга? Да. Но теперь благодаря этому случаю, я понял, что я тот, кто будет судить этих омег, нет шлюх, я буду для них судьей. Тем, кто лишит каждого альфу шлюхатской омеги. Альфы недостойны иметь отношения с этим низким слоем. А те — не имеют права иметь матку. Они не имеют право рожать.       Закрыв свой дневник я откидываюсь на спинку кресла, смотря в потолок. Обо мне многие знают в соседнем районе. Ох, боже, все так напуганы. Даже приятно осознавать.       На стене висит карта, и фотографии каждого. Каждого выпотрошенного мною омеги. Этих шлюх даже людьми не назовешь. Хотя. Черт, Йегер. Из-за твоего гребанного правила «не убивать беременных», ты оставил его в живых.       Я хочу узнать о нем все. Но единственное, что я знаю — где живет. И окно в его спальню. Не будь у него живота, то он вполне мог бы выполнить свою предназначенную роль. И странно, что я его ни разу шлюхой не назвал. Хотя, судя по всему этого омегу уже поимели.       Со временем моя стена стала украшается всем, что связано с Риваем. С моей живой жертвой. Его имя я узнал первым. Имя и фамилию. Во сколько просыпается, куда выходит, что пьет.На карте теперь не виднелись места моих жертв. Красной линией было обведено место нашей встречи, места его посещений, и лучшие места, где я мог бы его прикончить.       Два месяца, ровно в десять утра и семь вечера я стоял у подъезда и смотрел в его окно. Порой замечал меня, и даже виднелся испуг. Как мило. Новости молчали о моем существовании, будто меня совершенно не было. Прости, мой милый омега, но сегодня я оставлю лишь напоминание о себе. — Приятного вчера без моего внимания.       Я усмехаюсь, и целую розу, которая была куплена и выращена у меня в саду. Она так же прекрасна, как и твоя кровь. Как и твоя смерть. Мой милый омега. End pow Eren.       Этим же вечером в новостях появилось очередное сообщение об убийстве, что отличалось особой жестокостью. Два месяца отдыха даже как-то ослабили пыл молодого альфы, так что тот чуть не попался. Но все обошлось, и Эрен вовремя замял следы до приезда полиции. Чертовы менты даже не позволили ему увидеть его милого омегу, что определенно сейчас сидел на диване, в гостиной, в своей любимой позе и в очередной раз перекусывал сидя за работой. По-моему. он переводил текст, да? Эрен особо не знает.       Альфа вновь осмотрел дом в котором жил омега, без ошибки находя зашторенное окно, где приглушённо пробивался свет лампы, через плотную ткань. И все же решившись, юноша прошел во двор и даже подошёл к полицейскому наряду, спрашивая что случилось. Блондин, высокий, с голубыми глазами лишь выдыхает и поправляет кепку: — Вновь нападение на омег. Не знал, что люди бывают такие жестокие.       Взгляд полицейского поднимается на окошко, где жил Ривай и выдыхает. Этот омега явно чем-то зацепил полицейского, у которого на бейджике было написано «Эрвин Смит».       Эрен хмурится. Какого хрена этот бровастый смотрит в окно его жертвы? Войдя в многоэтажное здание, альфа поднялся на третий этаж безошибочно определяя нужную ему квартиру. Посмотрев ещё раз на розу в своих руках Эрен постучал в дверь оставляя цветок и открытку для омеги на полу. На губах Йегера появилась лёгкая улыбка, кажется что-то надвигалось.       И спустя несколько минут, Ривай держал в руках розу, зная, что это роза именно от него.