Сердце пустыни

Вода в бассейне уже давно успела остыть, но в нём всё еще находилось два разгоряченных крылатых тела, которым как раз и требовался такой контраст, чтобы окончательно расслабиться после длительных ласк и ухаживаний друг за другом. Им обоим это было так же необходимо, как и банальная потребность дышать. Месяцы бессмысленной разлуки сделали свое дело. Утомленный долгой ночью, Борра сидел привалившись спиной к стенке бассейна и задумчиво изучал мозаику на окне. Правда видно было уже не очень хорошо, так как уже почти все свечи погасли. В просторной ванной комнате царил убаюкивающий полумрак. Одежда эльфа как валялась небрежно на том же месте, так и лежит до сих пор. Он думал об этой богатой на разные события ночи. Её финал мужчину, конечно, вне всяких сомнений порадовал, но особенно его не оставляло в покое странное явление возле загадочного озера, что совсем не замёрзло этой суровой зимой. Борра хотел поделиться пережитым с Малефисентой, но посчитал это не благоразумным на данный момент. У неё и так хватало забот в голове, ни к чему добавлять новых. Вождь решил, что обсудит с ней это уже после праздника, когда они оба вернутся домой. Вряд-ли она будет рада такому повороту событий, но что поделаешь. Нечто необъяснимое начало происходить на территории Топких Болот. Вдруг в его руках кто-то слабо пошевелился, вырвав воина из пучины мрачных раздумий. Сонные глаза пустынного эльфа метнулись к источнику. Малефисента, что снова дремала, еще больше прижалась к Борре спиной, доверительно положив голову на его плечо; эльф слабо улыбнулся уголком губ. Такой спокойной и беззащитной её можно было видеть только в такие моменты. Мужчина оставил на роге своей женщины ласковый поцелуй, а затем губами медленно опустился к её виску. Она устало улыбнулась сквозь сон. Руками покрепче обхватив её за талию и прикрыв глаза, Борра продолжал оставлять неторопливые поцелуи на лице и шее лесной эльфийки. Он это делал с целью не убаюкать, а наоборот - разбудить. Ему хотелось поскорее добраться до той огромной тёплой постели. - Ну, Борра, прекрати... - вяло отмахнулась фея, своими движениями потревожив воду в бассейне. - Щекотно. - Вставай давай, - прошептал он ей на ухо и легонько куснул в шею. Женщина после этого заворочилась еще больше и на этот раз таки немного отпрянула от него, развернувшись к мужчине с возмущенным спросонья лицом. - И не смотри на меня так. Нам пора нормально лечь спать. Обреченно вздохнув, Малефисента сокрушенно повалилась обратно на его широкую грудь и уткнулась лицом в шею воителя, словно искала у него защиты от всех и вся вокруг. Однако оттуда ему послышалось невнятное, но явно недоброжелательное "Не вздумай испортить мне ночь". Борра тихонько засмеялся. Ведёт себя сейчас совсем как капризная девчонка, а не взрослая статусная женщина. Вот тебе и величественная тёмная Госпожа. Но если говорить об этом совершенно серьезно - то это абсолютно нормальное зрелище. Малефисенте были свойственны как строгое, сдержанное поведение, так и простое ребячество. Последнее, правда, редкость. Видимо она и сама прекрасно осознавала, что Борра всё таки прав, так как на этот раз Малефисента выровнялась и уже с менее недовольным видом взглянула на пустынного эльфа. А Борре, в свою очередь, вновь открылся полноценный вид на её красивое тело. Каждый раз любовался и восхищался её красотой как впервые. Не пялился, не пожирал жадным взглядом, как многие мужчины, а именно любовался. От её внимания это, конечно же, не ускальзало и ей, как женщине, было очень приятно. Малефисента сразу ощущала себя желанной и любимой, ведь на неё смотрели не с ужасом, а с неподдельной нежностью в глазах. Тоже самое она ощущала, когда рядом были Аврора с Диавалем, но тут всё понятно - они её семья. А вот с Боррой всё было иначе. Всё таки любовь близких и любовь к партнеру - немного разные вещи. Аналогичным образом Малефисента любовалась этим темпераментным эльфом. Там определенно было на что посмотреть, как считала она. И даже не только она... Такой вывод Малефисента сделала для себя еще в Обители. Среди тёмных эльфов было предостаточно красивых женщин и привлекательных мужчин, но Борра с Коналлом явно выделялись из общей массы; они оба статные. Однако Борра обладал совершенно другой харизмой - абсолютно дикий и неудержимый. Коналл же наоборот - с ним было спокойно и гораздо проще в общении. Борра по сравнению с ним как вулкан - никогда не знаешь когда начнется опасное извержение. Нельзя сказать, что колдунья тогда питала к эльфу пустыни какие-либо другие чувства кроме уважения, но опять же, как женщина, она про себя отметила, что он действительно был видным мужчиной. Он и сейчас такой. Странно только, что у него самого тогда никого не было. Малефисента, пока они не стали общаться ближе, какое-то время полагала, что у него была своя семья, но то, как он безрассудно вел себя в боях вскоре убедило её в обратном. Невозможно одновременно быть и рискующим своей жизнью вождём, и отцом. Путь воина - это путь одиночки. Малефисента в глубине души всё же надеялась, что вместе они смогут остепениться и завести собственных детей. Она по-своему боялась материнства, но почему-то именно рядом с ним она хотела плюнуть на все свои потаенные страхи, и просто быть счастливой. Прославленная Владычица Тьмы смотрела на своего мужчину и до сих пор не могла поверить в то, что это действительно происходит. Ей с трудом верилось в правдивость настоящего. Даже когда она обрела свой народ, своё племя, она всё равно была наивно убеждена в том, что не сможет более полюбить и иметь собственную семью. Хоть Борра и не был идеальным - никто не идеален - но Малефисенту притягивало к нему чуть ли не с самого начала, как бы она не отрицала это тогда. Было в нём что-то такое, что зацепило её... Когда-то этот эльф стал для неё вызовом, испытанием внутренних сил и выдержки. Позже - верным соплеменником и другом, на которого можно рассчитывать в час нужды. Еще позже она заметила за собой, что смотрит на него уже не просто как на друга... И именно тогда могущественной колдунье стало еще больше не по себе. Малефисента испугалась своих чувств, но ничего с собой поделать не могла. Судьба свела их не в лучшие для их рода времена, но оба они смогли подавить в себе злое начало, и проложить путь к мирному будущему. Видимо она глубоко ушла в свои мысли и засмотрелась на Борру, так как эльф вдруг изменился в лице и начал немного обеспокоенно осматривать себя: - Что? Со мной что-то не так? Эльфийка успокаивающе улыбнулась ему, отрицательно мотнув головой: - Ничего, просто задумалась, - его сильные руки плавно заскользили по её талии. Она же смотрела на его лицо, пытаясь понять, что же в нём всё таки изменилось за эти месяцы. - Ты стал плохо спать? - Случалось, - коротко ответил он, пожав плечами. - Зима достала. Понимающе кивнув, Малефисента заботливо провела ладонью по его щеке и с шумом встала на ноги, подняв маленькие брызги и волны в бассейне. Её крылья сделали пару лёгких взмахов, стряхнув с вороных перьев остатки воды. Борра наблюдал за ней, блуждая горящими янтарными глазам по волнующим изгибам её тела. - Борра, отвернись, пожалуйста, - мягко произнесла она ему, а затем, красноречиво вильнув бёдрами, прошла мимо воина к ширме со своей висящей одеждой. Воитель озадаченно нахмурился, боковым зрением проследив за движениями прекраснейшей из эльфиек. За спиной послышались шаги босых мокрых ног по холодному полу. - Отвернись? Мы же только что... - но эльф тут же осекся, встретившись с её по-женски хитрым, игривым взглядом. Ну да, точно - женские причуды. Борра закатил глаза и ухмыльнулся уголком губ. Да, странно, но по-своему... очаровательно, что ли. В романтическом плане. Однако этого Борра всё равно до конца никогда не поймёт. Ведь какой в этом смысл? Только они выбивали последние силы друг из друга, сливались в жарких поцелуях и ласках, а теперь "Отвернись, я голая"? Борра бесшумно вздохнул, помотав головой. Пока Малефисента одевалась в свое ночное одеяние, пустынный эльф внимательно осмотрел свои слегка потрепанные зимой крылья. Ну хоть скупался, почистился, а то с этой зимой поплаваешь в каком-нибудь водоёме, как же. - Эй, - тут же послышался позади голос возлюбленной. - Давай помогу. Ты не везде смог достать. - Пустяки, - Борра лишь отмахнулся. - Нет. Ты должен быть чистым и ухоженным, - твёрдо настояла Малефисента, а затем мягко опустилась на колени, расположившись на плитке за спиной пустынного эльфа. - Забыл какой завтра день? Борра недовольно зарычал, но крылья всё же немного расправил, доверив заботу о них Малефисенте. - И не рычи на меня. Поворчишь в другой раз, - беззлобно сказала она и принялась за чистку наружной стороны больших рыжеватых ястребиных крыльев, как раз там, где эльфам зачастую тяжелее всего достать самостоятельно. Но сперва Малефисента оставила на его плече нежный поцелуй, дабы снять с него накопившееся напряжение. Борра улыбнулся краешком губ, беспристрастно глядя куда-то перед собой. - К тебе хорошо относились? - и всё же в голосе мужчины таки предательски промелькнули стальные нотки не отпускающего его как физически, так и душевного напряжения. - Тебя никто не провоцировал? Не доставал? - Нет, Борра. Всё нормально, - спокойно ответила она, вспоминая события минувших дней. - Джон постоянно приглашает меня на совместную трапезу с остальными. Большую часть своего времени я проводила вместе с Авророй. А прислуга и стража относятся ко мне как к члену королевской семьи. Пару раз даже удавалось поговорить с Филиппом... Он очень занятой в последнее время, хотя по глазам видно было, что ему интересно беседовать со мной. Он и вправду очень славный юноша, зря я не верила Авроре. - Удивительно... - как-то странно отозвался Борра, прокручивая в голове историю своей возлюбленной. - Что именно? - не глядя на его лицо удивлённо выгнула бровь Малефисента, продолжая тщательно вычищать перья возлюбленного. - Ты и она. Тёмный эльф и человек... - мужчина сделал паузу, словно тщательно обдумывая что-то в голове. - Аврора выросла очень достойной женщиной. И это твоя заслуга. Ты стала ей прекрасной матерью. - Брось... Прекрасная мать... Я прокляла невинного младенца, Борра. ЕЁ когда-то прокляла. Да и потом... Она всегда была не такой как все люди. Совсем меня не боялась, даже будучи маленькой. Этим меня и покорила в итоге. Я очень жалела о том, что натворила, - на словах она, конечно, всё отрицала, осознавая свою вину в содеянном, но в глубине души эльфийке всё же были приятны его слова. Борра бессильно улыбнулся и хмыкнул. Пускай говорит, что хочет, но он-то знает, что во многом это всё же её заслуга. У Малефисенты доброе, чуткое сердце. Она очень заботливая женщина, очень нежная, и ранимая. Для Борры она и вовсе бесценный подарок. Ей надо было присматриваться к кому-нибудь из своих лесных собратьев, кого-нибудь себе под стать, но из всех эльфских мужчин она почему-то выбрала именно его. Если бы когда-то давно она не совершила тот ужасной поступок с Авророй - вполне может быть, что они никогда бы и не встретились. Удивительная всё таки штука - жизнь. Казалось бы такое немыслимое преступление по отношению к невинному дитя, а привело Малефисенту к любви и... перерождению. - Я почти закончила, - напомнила о своём занятии Малефисента. - Спасибо, - воитель чувствовал аккуратные прикосновения женских пальцев к своим перьям. Среди тёмных эльфов подобные ухаживания считаются наивысшей степенью доверия к своему партнёру. Даже просто коснуться чужих крыльев - это уже многое значит для обоих. Между влюблёнными повисла тишина. Борра терпеливо ждал пока Малефисента закончит. Воспользовавшись повисшим молчанием пустынный эльф задумался о том, что же будет завтра. По словам Диаваля он хорошо помнил, что прибудут гости из разных королевств и каждое из них преследует свои интересы, поэтому надо быть внимательнее, и вдвойне осторожнее. Не хотелось бы угодить в какую-нибудь человеческую политическую интригу. Их с Малефисентой цель - доказать людям, что темные эльфы не являются угрозой, и что они хотят мира. Этот мир огромен, и всё, чего желают эльфы - это мирного существования на своих собственных землях. Борра вспомнил как уже успел разбить нос одному из ярлов. Да уж... начало он положил, это уж точно. Но одно Борра понял верно. Северяне на первый взгляд создают впечатление людей слова и чести. И всё же даже им не стоит доверять. Как говорится: "В тихом омуте черти водятся". Вождь принял во внимание тот факт, что для северян их лесная община стала первым за долгое время доказательством существования некогда величественной расы. По словам ярлов, когда-то очень давно они вели дружбу с эльфами тундры и помнят их до сих пор. Всё это означало только то, что дружелюбный и миролюбивый Удо почему-то не вышел на контакт со старинным соседом своего племени. И что-то подсказывало Борре, что на это могло быть веская причина. И опять мужчина нутром почувствовал что-то неладное. Такое... непонятное, вопиющее внутри чувство. Что-то будет. Воин пустыни настолько ушел в себя, что на какой-то короткий миг ему даже почудилось, что вода начала кипеть, исходя с виду горячим паром, но при этом её температура оставалась комнатной. В ушах затем зазвучало характерное слабое шипение. Борра несколько раз моргнул и наваждение тут же отступило как ни в чем не бывало. Странно. Эльф заметил за собой, что по неизвестным ему причинам он начал как-то слишком уж быстро привыкать к этим необъяснимым явлениям. Воин попросту не знал как к этому относится: как к угрозе или как к знакам? - Всё. Так-то лучше. Ты даже... посветлел, что ли. Я тебе вообще когда-нибудь говорила, что у вас с сестрой очень красивые крылья? - Малефисента осмотрела результат дела своих рук и удовлетворительно улыбнулась, украдкой взглянув на тем временем подозрительно притихшего пустынного воина. Нежная улыбка тут же сошла с её лица, сменившись лёгким волнением. - Тебя что-то беспокоит? Борра быстро опомнился, откинув от себя ненужные сейчас мысли: - Нет, всё хорошо. Я просто устал за целый день. Уже поздно. - Верно. Уже поздно... - она вновь оставила любящий поцелуй на его шее и плече, а затем не спеша поднялась на ноги. - Давай, вылезай тогда. Ты прав. Нам и вправду надо выспаться перед завтрашним днём. С этими словами колдунья, под верное сопровождение шелеста своих могучих вороных крыльев, удалилась в спальню, ненадолго оставив воина наедине с собой. Борра бросил ей вслед свой короткий взгляд. Разомнув затем плечи и шею, эльф не торопясь вылез из бассейна. Из-за капель воды на теле Борру тут же обдало прохладой. Крылатый аж поёжился из-за неприятных ощущений. Схватив висящее на ширме полотенце, воин тщательно высушился и принялся натягивать обратно на себя одежду, оставив только оголённый торс. Верхнюю тёплую одежду он поднял и заботливо сложил. Спустя пару минут Борра появился в спальне, где фея уже успела загасить большую часть канделябров, оставив лишь тот, что стоял на тумбочке возле кровати. Сама женщина уже удобно устроилась на постели и теперь, со своей привычной хитрой полуулыбкой на лице, изучающе смотрела на появившегося в комнате пустынного эльфа. Её изумрудно-желтые глаза остановились на его собственных янтарных. Рукой Малефисента затем поманила Борру к себе и мужчина не заставил долго себя ждать, мягко опустившись рядом с возлюбленной. Какое-то время они просто лежали и завороженно всматривались друг другу в глаза, любуясь разноцветной радужкой. Смотрели так, словно не виделись несколько лет, а не месяцев. Однако со временем почувствовав, что начинает медленно, но уверенно засыпать, Малефисента придвинулась к своему пустынному эльфу вплотную и жадно уткнулась лицом в его шею, защекотав кожу своими иссиня-черными ресницами. Борра машинально обнял её одной рукой, обхватив женщину за талию так, будто хотел уберечь её от всех бед, и зла, что таил в себе окружающий мир. Малефисента никогда не нуждалась в чьей-либо защите, даже когда она была совсем юной, любознательной, и доброй девочкой. И всё же каждый раз когда её касались эти покрытые мелкими шрамами сильные руки воина - Малефисента никогда прежде еще не чувствовала себя такой защищенной. Несколько лет назад она твёрдо заявила Авроре, что любовь - это источник нескончаемых бед... Что любовь может отнять крылья и бросить на холодной земле в одиночку справляться с этой невыносимой болью. Тогда в её словах не было и нотки сомнения. Могучая фея верила в то, что говорила. Она хотела уберечь от горького опыта свою названную дочь. И вот, только посмотрите на неё: лежит себе в тёплых объятиях мужчины с которым изначально не складывались не то, что романтические отношения, а даже дружеские. Столько лет одиночества, воздержания от естественных женских нужд, а потом в её жизнь, подобно песчаной буре, ворвался Он. За все эти годы гордая и сильная духом эльфийка обрела гораздо больше, чем когда-то потеряла. А может ей просто по-своему наконец повезло. Лицо Малефисенты непроизвольно тронула насмешливая улыбка, когда в сознании всплыла картина этого воспоминания: - Любовь - это источник нескончаемых бед... Какая глупость... - с иронией в голосе едва слышно прошептала она, указательным пальцем задумчиво водя по широкой груди пустынного эльфа, и изучая каждый видимый ей шрам. Не единожды королева тёмных эльфов гадала какую же историю таит в себе каждый из них, но спрашивать о них прямо отчего-то боялась. - М? Что? - Борра часто заморгал, отгоняя от себя сон; его глаза опустились к женщине. - Да так, вспомнила кое-что... - вороные крылья лесной эльфийки дрогнули. - Глубокую же рану он тебе нанёс. Малефисента подняла на Борру свои немного шокированные глаза. Взгляд мужчины же излучал внутреннюю силу и решительность. Он злился. Она знала как сильно Борра ненавидит Стефана... Знала и то, что он очень жалел, что ни он, ни их сородичи, не могли тогда защитить её, уберечь. И по правде говоря страшно даже представить, что Борра сделал бы ему. Если Малефисента сумела тогда найти в себе силы хотя бы пощадить его жалкую и полную безумия жизнь, то Борра бы поступил с точностью да наоборот - пустынный воин убивал бы его медленно и мучительно. Вождь эльфов поступил бы со Стефаном так же, как тот поступил с Малефисентой, и ползал бы тогда этот человек ровно до тех пор, пока руки его окончательно не стерлись в кровь. - Забудь о нём. Он не достоин даже того, чтобы о нём вспоминали, - спокойно сказал Борра, глядя на свою женщину с той нежностью, которую испытывал только по отношению к ней. - Теперь ты - моя. И я не позволю кому-либо причинить тебе зло. - Ты же знаешь, я могу за себя постоять, - она легонько провела пальцами по его напряженной челюсти, вглядываясь при этом в его горящие огнём глаза. - Знаю, - коротко ответил Борра, нисколько не сомневаясь в её способностях и силе воли. Абсолютно все женщины их эльфийского рода как минимум сильны и бесстрашны. Настоящие воительницы. Но Малефисента... она поистине особенная. Во всех смыслах этого слова. Пустынный воин пальцами аккуратно взял женщину за её подбородок, пытливо всматриваясь в глубину изумрудно-желтых глаз в чьем отражении он видел самого себя. Ласково улыбнувшись, Борра хотел оставить на её лбу легкий поцелуй, но Малефисента, к его изумлению, ловко перехватила сухие, теплые губы воина своими собственными, и увела его в очередной поцелуй совершенно иной глубины и потаенных чувств, что норовил вновь перетечь в нечто большее... Мужчине пришлось остудить пыл своей возлюбленной, мягко напомнив ей о предстоящем трудном и длинном дне. Им обоим требовался отдых. - Да, ты прав... - нехотя признала фея. - Прости. - Ничего. Борра, тяжело прикрыв свои уставшие веки, носом уткнулся в приятно пахнущие волосы эльфийки. Малефисента прижалась к нему еще больше, насколько это было возможно. - Я... Я люблю тебя, - почему-то неуверенно начал Борра, будто эти слова давались ему непросто и он всё еще пытался свыкнуться с этим поселившимся в его сердце чувством. Женщина ничего не ответила, она лишь слегка залилась румянцем. Вороные крылья волнительно вздрогнули. Когда нежные перешептывания двух тёмных эльфов совсем стихли и спальная комната наконец погрузилась в ночную тишину, одно единственное слово затем решилось её нарушить: - Мой...

***

Когда на пустыню обрушивается сезон засухи - она превращается в сущий ад на земле: реки прекращают своё веселое журчание, высыхают своеобразные озера и лужи после уже давно прошедшего редкого дождя, под напором неистовой жары трескается даже земля под ногами. Пустынные Земли и до этого райским уголком нельзя было назвать, так теперь здесь остановилось даже само время. Казалось, что дожди не шли уже месяцами. Воды почти не было. Теперь здесь выжить могли только самые упорные существа. И конечно же те, что лучше всех адаптируются... Посреди безжизненного пустыря - повсюду усеянного то тут, то там редкими пустынными кустарниками - на одиноком камне, в тени одинокого высохшего деревца, гордо восседала маленькая, неестественно толстая и местами покрытая острыми шипами причудливая рептилия. Со стороны она напоминала жабу. Ящерица вне всяких сомнений наслаждалась прохладой, что даровала ей эта не бог весть какая, но всё же тень. И бесценной тишиной. Только, как вскоре оказалось, недолго. На земле появились три крылато-рогатые маленькие тени, что начали медленно кружить над деревцем подобно голодным стервятникам, которые заприметили желанное лакомство. Равнодушные глаза слишком толстой для своих размеров рептилии безразлично метнулись к небу. Всё это выглядело настолько обыденно, что создавалось впечатление, будто ящерка уже не впервые имеет дело с этими "стервятниками". Но видела ли она, что сзади к ней бесшумно подкрадывалась другая рогатая тень? - На этот раз я тебя поймаю, - тихий мальчишеский голос разбавил собой затянувшуюся тишину. Маленький крадущийся эльф со стороны напоминал неопытного львенка, который в своей игре безуспешно пытается поймать слишком ловкую для него птицу. Крошечная голова ящерки подозрительно дёрнулась на звук. Её чешуйчатые веки были настолько забавной формы, что выглядело всё так, будто она умеет прищуриваться. Мальчик тут же застыл как вкопанный, и только еще больше припал к горячей земле. Потрескавшаяся порода под ногами едва слышно шипела от нестерпимой жары. Всё. Нельзя больше тянуть, пора действовать. В следующую секунду мальчик словно напружинился, а затем сделал резкий выпад вперёд, взмахнув своими молодыми рыжеватыми крыльями. - Ха! - очень некстати послышалось откуда-то сверху. Теперь точно почуяв неладное, шипастая толстая ящерка подобно молнии юркнула под камень, и скрылась в своей безопасной норке. Юный эльф, что так наивно полагал, будто сможет поймать это быстрое создание, не смог вовремя затормозить и уже по инерции пролетел вперёд, кубарем проехавшись по пыльной земле. Лишь чудом не встретившись с камнем лицом, юнец приподнялся на руках и закашлялся от пыли. Рядом с ним появилось трое других маленьких эльфов, которые приземлившись сложили свои крылья за спиной; ребятня заливалась хохотом. - Я же говорила у него снова не получится, - успокоившись заявила девочка, что была младше на год горе-охотника. - Ты каждый раз слишком торопишься, братик. - Ага... - угрюмо произнес мальчик, окинув недовольным взглядом остальных. - Если бы кто-то не стал шуметь, то всё получилось бы. - Да ладно тебе, Борра, - подал голос самый крупный из присутствующих. - Не да ладно, - буркнул юнец и поднялся на ноги, ещё раз ладонью протерев лицо от пыли. - Забудь. Всё равно её никто не может поймать, даже взрослые. Давайте поиграем во что-нибудь другое, - резво предложил другой более худощавый мальчик. - И во что же, Арнбьёрн? - поинтересовалась девочка. - Нам вообще домой уже пора, а ни то родители накажут. - Зануда, - махнул на неё рукой Борра. - Мы ещё толком не погуляли. - Может нам и вправду пора? - принял сторону девочки Хродгейр. - Не хотелось бы, чтобы ваш отец начал всех нас искать. - Эй, - возмутился Арнбьёрн, - Нас и так редко отпускают наружу! Надоело мне сидеть в общине. "Люди то, люди сё... Вас могут поймать!". Никого здесь нет, только мы, да ящерицы, - мальчик зло пнул лежащий рядом камушек в сторону деревца. - И что это вообще за "люди" такие? Смешное слово. "Лю-ди". Скажи, Борра? Но Борра не ответил. - Борра? - вновь окликнул друга Арнбьёрн. Мальчик уже давно не слушал разговор друзей. Он стоял лицом к загадочным острым скалам далеко впереди, что были окружены невысокими горами. Над верхушками скал висели тяжелые облака, будто они что-то тщательно скрывали от взора посторонних. Вскоре рядом с Боррой поравнялись другие. Они тоже непонимающе посмотрели в ту сторону. - Что там? - с любопытством поинтересовался Арнбьерн. - Не знаю, - пожал плечами Борра. - Даже взрослые туда не летают. - И не зря, - заявила Далия, почувствовав в голосе брата подозрительные нотки. Она увидела в его глазах до боли знакомый блеск. - Борра, нам туда точно нельзя. Это же Долина Краглорн. Папа запретил. - И что с того? - равнодушно произнес юнец. - Мы только посмотреть. - Я за! - тут же подхватил замысел энергичный Арнбьёрн. - А ты Хродгейр? Эльф по имени Хродгейр угрюмо молчал, настороженно поглядывая на острые верхушки скалистых ущелий - мальчик был не менее обеспокоен, чем младшая сестра друга. Интуиция подсказывала ему, что лучше не искушать судьбу. - Понятно всё с вами двумя, - насмешливо ухмыльнулся Арнбьёрн, упёршись руками в бока. - Мы с Боррой полетим, а вы можете возвращаться в деревню, испуганно поджав свои крылья. - Тихо! - внезапная команда Борры ввела всех остальных в ступор. Ребята повернули свои головы на голос мальчика. Борра продолжал напряженно всматриваться в облака над скалами. Его остроконечные уши слегка дёрнулись на едва различимый звук вдали. - Слышите? - почти шепотом произнес он. - Похоже на взмахи крыльев. Трое ребят переглянулись и тоже прислушались. В тот же миг в облаках прямо над скалами мелькнула и тут же исчезла массивная тень, потревожив пыльную завесу. Дети вновь изумлённо переглянулись между собой. - Что это? - осторожно поинтересовался Хродгейр. - Может какое-то другое волшебное создание? - без особого восторга от увиденного предположил Арнбьёрн. - Просто мы о нём еще не знаем? - Так может проверим? - повернул голову к друзьям Борра и хитро улыбнулся. - Нет, Борра, стой! - тут же одёрнула его сестра, вцепившись в руку мальчика своими ладошками. - А вдруг оно злое? - Не узнаем, пока не проверим, - твёрдо возразил мальчик. - Ну же! Борра взмахнул своими небольшими крыльями и поднял клубы пыли, ловко взлетев ввысь. За ним весело смеясь последовал Арнбьёрн. Хродгейр и Далия с тревожными лицами посмотрели друг на друга, но немного подумав всё же полетели вслед за остальными. Можно подумать у них был выбор. Если бы они вернулись в деревню без Борры и Арнбьёрна, то компании беспечных пустынных детей точно пришлось бы худо. Так называемый вход в Долину украшала естественного происхождения скалистая арка. Широкая тропа под ней уводила дальше в ущелье, в конце скрываясь за углом, откуда веяло сквозняком. Борра как можно тише приземлился перед нависающей над ним аркой, еще в полёте внимательно изучив обстановку вокруг. Его внимание привлёк потрескавшийся скелет некогда крупной антилопы, которая, судя по всему, в последние минуты своей подходящей к концу жизни привались к каменной стене. Что с ней случилось - узнать не представлялось возможным. Скорее всего умерла от ран или обезвоживания. - Может всё же лучше не надо туда идти? - очередная отчаянная попытка Далии остановить опасное любопытство брата. - Тебе самой не интересно, что скрывается дальше? - Борра, казалось, вообще не был встревожен. - Интересно, но... мы ведь еще слишком маленькие. Мы не умеем сражаться. А вдруг там опасно? - девочка поравнялась с братом, задумчиво изучая проход. - Она права, Борра, - подал негромкий голос Хродгейр. - Мы слишком малы даже для магии. Да и не хотелось бы испытать на себе гнев твоего отца. Давай уйдем пока нас не заметили охотники нашего племени. Мы и так слишком далеко улетели от деревни в холмах. Вечно энергичный Арнбьёрн и вовсе подозрительно притих, то и дело, что украдкой поглядывая на скелет животного, и чувствуя на себе горячее дыхание сквозняков ущелья. Было в них что-то зловещее. Борра вздохнул. Ему так хотелось попасть в Долину. Так хотелось узнать, что же там. Почему туда никто не летает. Но в словах друга и сестры была своя доля правды. В случае опасности они ничего не смогут сделать, а этим они подвергнут риску племя, которое начнет искать пропажу. Борре ужасно не хотелось расстраивать мать и гневить отца. - Ладно... - недовольно заворчал мальчик. - Уговорили... Уходим отсюда, а то и вправду хватятся нас, и тогда нам точно не видать прогулок. Девочка облегченно выдохнула и тут же засияла от радости. Что-то внутри ей подсказывало, что туда им путь закрыт. Арнбьёрн, утративший всю свою спесь, нервозно переминался с ноги на ногу. Идея лететь домой его очень обрадовала. Чем ближе они подлетали к этим скалам, тем четче и громче внутренний голос кричал ему остановится. И тем больше он жалел о своём энтузиазме. Один только Борра в упор не слышал свой инстинкт самосохранения, но он хотя бы сумел услышать просьбы своей сестры. Ребята резво развернулись в обратную сторону и уже приготовились лететь. Они с удовольствием сменили тему для разговора. На их лицах появились радостные улыбки, так как в целом день они провели хорошо. Борра тоже успел влиться в процесс, быстро позабыв о своей недавней тяге в Долину Краглорн. Однако спустя несколько минут он к своему ужасу заметил, что по мере отдаления от загадочных гор голоса остальных становились всё тише и тише, пока и вовсе не исчезли. Борра с остекленевшим видом замер на месте. Мальчик вдруг почувствовал на своём затылке чье-то горячее дыхание и тут же резко развернулся, но ничего, кроме того самого подвывающего сквозняка вдали, больше не заметил. Тряхнув головой ему удалось отогнать от себя непонятное наваждение. Затем он быстро нагнал своих и они улетели обратно в деревню. Тогда-то Борра сослал это на изнуряющую жару, мол, перегрелся под солнцем. В их родных краях это не редкость. Борра уже никак не мог заметить, что их отдаляющиеся детские фигуры провожала пара горящих огнём глаз. По вечерам, в самом конце дня, когда все его соплеменники уже отправлялись спать, будущий вождь взбирался на самый высокий горный выступ рядом с их общиной, и любовался звёздным небом. Но чаще любопытный юнец смотрел в сторону Долины Краглорн; её горы и скалы хорошо было видно с выступа. Борра смотрел туда и гадал почему его племя никогда туда не совалось. Там обитают другие люди? Они злые? Не такие как "краснокожие"? Тогда почему воины не уничтожат их? Эти вопросы мучили детское сознание еще слишком юного пустынного эльфа. Будущий воин пытливо вглядывался во тьму нависших над скалами Долины туч, и иногда ему казалось, что тьма оттуда всматривается в него. И у неё были глаза. Борра видел их. И он слышал её голос. Этот зловещий, утробный и протяжный рёв, что однажды ночью донесся до его осткроконечных ушей - навсегда впечатается в память Борры.

***

Тяжелые веки пустынного воина чуть приоткрылись. В глаза ему тут же ударил слепящий свет со стороны не зашторенных окон. Невольно зажмурившись, он отогнал от себя остатки сна, и потом пару раз моргнул, привыкая к освещению в спальне. Борра сумел разглядеть затянутое белоснежной пеленой небо и мягко падающие с него снежинки. Ну хотя бы ветра с утра не было, это сразу видно. Зная какой сейчас мороз за окном, тепло мужчина ощутил еще более явно, и никогда в жизни он им так не наслаждался как сейчас. Настолько хорошо было, что даже думать не хотелось о том, что вставать ведь пора. Борра решил понежится в постели еще немного. Глаза эльфа сонно опустились к мирно спящей женщине в его руках: Малефисента лежала прижавшись к нему спиной, голова была на его правой руке, а её рога едва задевали шею Борры, но ничего, он к такому привыкший. Однако только сейчас вождь почувствовал как сильно на самом деле затекла его рука. Борра неприятно поморщился от этих скверных ощущений: кожу будто покалывало тысяча маленьких иголочек. Бесшумно вздохнув, Борра перевёл взгляд обратно к окну. Его левая рука покоилась на оголенном бедре женщины. Большим пальцем он неторопливо поглаживал нежную кожу эльфийки. Делал это осторожно и настолько ласково, насколько только умел, чтобы не разбудить свою возлюбленную. Пускай поспит подольше. Малефисента уже давно прекратила вздрагивать от каждого его прикосновения - будь то во сне или нет - окончательно привыкнув к своему мужчине, и даровав лишь ему одному право касаться её тела бесконечное количество раз. Пустынный эльф наслаждался бесценными минутами этой тишины, любуясь падающими снежинками, как в сказке, пока вдруг ему не послышалась подозрительная возня по ту сторону внушительных дверей в спальню. Воин по своей привычке напрягся и нахмурился, готовый в любой момент вскочить, но он тут же вспомнил, что двери-то заперты на засов, поэтому Борра облегченно выдохнул и вновь позволил себе расслабиться, опустив рогатую голову обратно на подушку. Ему так-то не было совершенно никакого дела до человеческой суеты. А Малефисента даже не дёрнулась на эти звуки, словно доверила свой крепкий сон охране пустынного воина. Отчасти это было верно - сейчас он по-своему охранял её сон. Краем уха Борра различил взволнованные женские голоса: - Клянусь, мадам, ночью я слышала странные звуки из её спальни, - торопливо говорил один голос, судя по всему принадлежащий молодой девушке. - Это какие же, Молли? - нетерпеливо и строго поинтересовался другой голос, принадлежащей женщине постарше. - Ну... - вдруг запнулась девушка и как-то смущенно произнесла. - Странные... очень. Мадам, а вдруг ей было плохо? Я стеснялась постучаться в дверь. Это же Малефисента... У меня дыхание перехватывает от одного только произнесения этого имени. Вновь нахмурившийся Борра внимательно слушал диалог. - Ты гляди как краской залилась, а, Молли? Что за звуки-то? Опиши нормально. Если ты считаешь, что ей было плохо, то мы немедленно должны позвать лекаря. - Погодите... - вновь неловко замялась служанка по имени Молли. - Сейчас скажу... Не плохо ей было... Наверное. Не знаю я! Боги... почему так сложно?.. Борре даже не обязательно было видеть их лица, чтобы понять какие они испытывали сейчас эмоции. Эльф криво усмехнулся и осторожно поцеловал свою спящую любимую в макушку. Его левой ладони внезапно коснулись тонкие женские пальцы. Это сквозь сон фея нащупала его руку, а затем притянула её к своей груди и обхватила, будто обнимая. Их пальцы мгновенно переплелись. - Так, ладно, - снова донеслись до его уха женские голоса. - Дождёмся, когда она проснется и выйдет. Там видно будет. - Как скажете, мадам. - А пока иди, готовься, скоро начнут прибывать гости. - Слушаюсь. И на этом моменте голоса стихли. Странные люди. Вечно куда-то торопятся. И как Малефисента прожила тут столько времени в окружении всех этих созданий? Ах да-а-а... По крайней мере с ней была Аврора, родное лицо. Обзор на зимнее небо Борре неожиданно перекрыло несильно, но довольно нагло, ударившее его в лицо вороное крыло. Мужчина недовольно поморщился и зажмурил глаза. Наконец хозяйка этих вороных крыльев величественно перевернулась на спину и сладко потянулась, отпустив руку пустынного эльфа. Женщина, двумя руками обхватив подушку под головой и согнув одну ногу в колене, блаженно выгнула спину, открыв вид на подтянутый живот, упругую грудь, и нежную шею. Борра был бы рад всё это лицезреть, но крыло Малефисенты не подарило ему такой оказии: вороные перья колдуньи еще больше заёрзали по лицу эльфа, вынудив того сильнее зажмуриться. Его собственные тёмно-рыжие ястребиные крылья возмущенно вздрогнули пару раз, словно подхватывая настроение своего обладателя. - М-м-м-м... - послышался из-за крыла сладострастный стон колдуньи. - Прекрасное утро... - Угу... - менее сладострастно буркнул в ответ Борра. - Ой, - вороное крыло тут же прекратило ёрзать по его лицу и в глаза эльфа снова ударил столп слепящего, нестерпимого света. - А-а-ай... - Прости-прости-прости, - невинной интонацией заговорила Малефисента, приложив ладонь к его щеке, и оставив на его губах быстрый поцелуй. Борра осторожно разлепил глаза и его взору предстало очаровательное лицо прекраснейшей женщины на свете, которая всё так же невинно хлопала своими ресницами, глядя на него как нашкодившая маленькая девчонка. Эльф повёл бровью и хмыкнул. Его не переставала удивлять её таинственная способность оставаться такой же красивой даже по утрам, после крепкого сна. Он-то по утрам обычно был похож на разбуженного медведя посреди зимней спячки. Магия Феникса что ни есть. - Как спалось? - поинтересовался он у неё. - Чудесно, - обворожительно улыбнулась Малефисента в ответ. И чего только радостная такая вообще? Им предстоял непростой день в компании довольно разных людей, а она вся бодрая такая, аж светиться. - А ты как спал? - её пальцы ласково скользили по его челюсти. - Нормально, - Борра слабо улыбнулся, решив даже не озвучивать детали своего сна. - Пойдешь со мной на завтрак? - Завтрак? С остальными? Не-е-е... - тут же скривился эльф. - Со мной, Борра, - настойчиво поправила фея, смешно нахмурив свои брови. Мужчина ничего не ответил. Он понял, что выбора у него так-то нет. Нельзя сказать, что он совсем уж плохо относился к людским королевским особам, просто не привыкший он к такому. Он и не обязан к этому всему привыкать. Тёмному эльфу нечего делать среди людей, даже несмотря на перемирие. Борра уже бывал здесь и людей ему хватило сполна, хоть и закончилось всё неплохо. - Тогда давай собираться? - без особого энтузиазма предложил он. Вместо ответа Малефисента лишь улыбнулась ему. Борре бы её настроение. Собиралась пара в тишине, за всё время обменявшись всего лишь парой фраз о внешнем виде друг друга. По плану они сейчас должны были просто позавтракать, а потом до вечера у них было время на себя, пока во дворец не прибудут приезжие гости. У Малефисенты была мысль пройтись с Боррой по улицам города, но сам эльф вряд-ли на это согласится. Сама могущественная эльфийка очень старалась делать хотя бы вид, что ей интересны люди. Удивительно глупые и даже по-своему примитивные создания... эти люди. Но ради благополучия своих сородичей и крестницы, а там уже и внучки, или внука - она была согласна на перемирие. Навоевалась с людским родом за всю жизнь. В любом случае Малефисенте и Борре скучно точно не будет - они же вместе. Приведя себя в порядок, возлюбленные обменялись лёгким поцелуем в губы, а затем Борра снял засов и открыл двери любимой, первой выпуская её в просторный коридор. Не успела Малефисента как следует поблагодарить Борру за проявленную галантность, как тут в коридоре её окликнул обеспокоенный голос одной из служанок в чьем подчинении была другая прислуга этой части замка: - Госпожа Малефисента! Хвала богам с Вами всё в порядке! Малефисента остановилась в проёме как ошпаренная, так и не сделав шаг за порог. За её крыльями промелькнули спиралевидные рога пустынного эльфа, который остался позади. - Грета, верно? - опомнилась эльфийка. - Мадам Грета. Конечно я в порядке. А что со мной должно было случиться? В голосе Хранительницы Топких Болот послышались привычные ей стальные нотки. На голоса в коридоре прибежала другая служанка, та самая - Молли. Её напряжённое лицо тут же смягчилось, когда к своему облегчению она обнаружила, что с виду тёмная колдунья Малефисента пребывала в добром здравии и выглядела прекрасно. Девушка поравнялась со своей наставницей Гретой и учтиво поклонилась Малефисенте. - Доброе утро, госпожа. - Доброе, Молли. Так что случилось? - Это мы у Вас спросить хотели, - девушка начала неловко переминаться с ноги на ногу. - Ночью я услышала как с Ваших покоев доносились странные звуки, похожие на... стоны... Кхм, простите. Я подумала Вам плохо, но побоялась потревожить Вас. Мадам Грета, внимательно слушая свою подчинённую, важно упёрлась руками в бока: - Простите её, госпожа. Ей могло послышатся... - Да нет, что вы... - отчего то Малефисента почувствовала, что у неё перехватило дыхание, а щеки обдало хорошо знакомым жаром. - Я... Мы... Нет-нет... Я чувствую себя хорошо! Женщины удивились внезапной измене в поведении прославленной колдуньи и подозрительно переглянулись между собой. - Мал, ну что ты встала? Кто там? - послышалось недовольное мужское бурчание позади. В следующий миг застывшую на месте Малефисенту уверенно подтолкнула вперёд другая рука: более мускулистая, загорелая и вся в мелких шрамах. Это быстро вернуло эльфийку в реальность, заставив сделать непроизвольный шаг вперёд, выпуская из-за своей спины высокого пустынного воина. Борра вышел, так сказать, на свет и смерил двух человеческих женщин возмущенным, надменным взглядом: - А, это вы... Вас я слышал полчаса назад. Чего вам? У тех же в свою очередь глаза округлились от увиденного, когда их взору предстал рослый, широкоплечий и грозный сородич их почетной гостьи. - Нам чего?! Я попрошу, господин! Что за бестактность?! Вы во дворце Его Величества Джона Алстедского! - возмутилась женщина постарше, которую нисколько не смутил рогатый незнакомец, и бесцеремонно ткнула указательным пальцем в пустынного эльфа. - Поэтому не "Чего вам?", а "Доброе утро", для начала. - Ага, - фыркнул воин и криво усмехнулся. - Не тыкай в меня пальцем, человеческая женщина. - Госпожа Малефисента! Я так понимаю этот... дикарь... - начало было женщина уже непосредственно обращаясь к колдунье, но договорить мадам Грете не дала её служанка. - Тс-с-с, вы что, мадам?! Это же господин Борра! - глаза девушки тут же засияли, когда в эльфе она узнала того самого воеводу крылатых созданий, но потом щеки Молли покраснели. К ней пришло осознание, что странные звуки ей отнюдь не почудились, а причина этих звуков нависла сейчас над ней и её наставницей. - Ой... Шокированная мадам Грета тоже покосилась на девушку и одной ладонью прикрыла рот. До неё тоже дошло. - Госпожа Малефисента? - вновь неуверенно окликнула притихшую эльфийку служанка. А Малефисента не могла найтись словами. За неё и так всё прекрасно говорили её аналогичным образом покрасневшие заострённые скулы. Кажись неприкосновенной репутации Владычицы Тьмы пришел конец. У женщины почему-то и в мыслях не было, что оказывается её могли отлично слышать этой ночью. И один только Борра хитро улыбался, поглядывая на свою смущённую любимую, что так старательно делала вид, будто изучала статуи грифонов вдали. Мужчина всё прекрасно понимал. Ну ещё бы. Это же его маленький триумф.