и нынче нету в мире том странней, чем бог, возжелавший бы человека
мигающие огни света, осточертевшая музыка, которая уже не расслабляла, а била по мозгам, да с такой силой, что хотелось оглохнуть, группы обезличенных тел, двигающихся в такт противной мелодии, и, наверное, восьмой шот горького темного алкоголя был опрокинут в горло, нещадно обжигая его стенки и оставляя после себя лишь эмпирематические дорожки, жгущие глотку. парень, облокотившись на руку, сидит за барной стойкой, усталым взглядом наблюдая за пьяными телами, которые мешаются с мигающим светом, превращаясь в одну сплошную массу. темная рубашка, застегнутая на пару пуговиц, хлипко висит на худом теле своего обладателя. оголенные ярко выраженные ключицы, вьющиеся брюнетистые волосы, и идеальное лицо с аристократичными чертами, принимающее на себя спектры клуба. да, он охуительно привлекателен, спору нет. в этом не сомневается и тот блондин, сидящий поодаль, в самом углу помещения, на мягких диванах. он давно его заметил и уже около часа сверлит сидящего у бара своим монотонным взглядом из-под, упавших на лицо, светлых прядей. но вот незнакомец поднялся и уверенным шагом направился в сторону хадсона. подошёл к стойке и бесцеремонно уселся на соседний стул. почти добитый алкоголем парень оживился, когда рядом с ним начались движения, и, поправив волосы назад, бросил косой взгляд на того, кто только что нарушил его пьяное беспамятство. ещё один. и еще. «черт, этот парень. что со мной? нет же, нет. определенно нет. я не могу влюбиться в него. нет. я вижу его впервые. с чего бы мне?» снова. «блядство.» блондин что-то заказал у бармена, из-за громкой музыки не было слышно что, да и голоса чейз не услышал. зато увидел губы. эти прекрасные губы, которые завораживающе шевелились, когда их обладатель обронил несколько слов. их плавные изгибы, легкая припухлость, нежный кремовый цвет. «интересно, какие они на вкус?» стоило ему поднять взгляд, как хищные глаза напротив врезались в него, заставив протрезветь в доли секунды. не вытерпев, внезапно обрушившегося на него, напряжения, брюнет сорвался с места и двинулся к выходу из клуба, чувствуя спиной испепеляющий взгляд незнакомца. гул затих и остался позади скрипящей двери, свежий воздух наполнил легкие, и парень, глубоко вдохнув, потянулся в карман за пачкой сигарет. табачный дым терзал горло, покрывал его противной горечью, которая то затихала, то наступающей волной накрывала нутро с каждой новой затяжкой. в темном сыром переулке пусто и тихо, оставшаяся после грозы дождевая вода стекает с крыш, и падение капель глухим эхом разносится по узкой улице. «эти глаза, блять, какие у него глаза, а эти губы. он, наверное, охуенно целуется. блять, что за хуйня? я его впервые вижу. ну не могу же я влюбиться с первого взгляда?» дотлевший окурок полетел на землю. «или могу?» в груди что-то кольнуло. укололо так резко и неприятно, будто давая какой-то знак или предупреждая о чем-то, но о чем? стелющиеся друг на друга отравляющие мысли прервала, открывшаяся со скрипом, дверь и хлопок, гул которого пронесся от начала и до конца узкого переулка. чейз стоял спиной и не мог видеть того, кто вышел, но шаги в его сторону он смог отличить. почему-то сомнения растворились мгновенно, и он точно знал, кто к нему направляется. да, это он. тело перестало подчиняться, онемело, а шаги были все ближе и ближе. ближе и ближе. тишина. парень боялся шевельнуться, его сердце бешено колотилось, будто он только что пробежал марафон. -люблю запах алкоголя. -спокойный, полухрипящий голос звучал прямо у уха хадсона. по коже пробежались сотни мурашек, и совсем не из-за того, что парень стоял на улице в легкой рубашке, которая все еще держалась на нем благодаря паре несчастных пуговиц. «блять.» наконец, набравшись сил, заставив гребаное тело контактировать с разумом и начать снова ему подчиняться, хадсон резко развернулся и оказался в нескольких сантиметрах от лица блондина. он чувствовал его дыхание, ощущал на себе этот пронизывающий, угнетающий взор, окрашенный голубым мрамором глаз. «нет.» томные взгляд, блядская ухмылка. воздуха не хватает. он выглядит, как те коварные антагонисты из фильмов и сериалов, которые завораживают и гипнотизируют своим видом, топят в вязком болотном дегте, обрубая тесаком ветки, тем самым отнимая у утопающего последнюю надежду на спасение. брюнет, не разрывая зрительного контакта с лукавыми глазами, стал пятиться назад. бежать было некуда, на него наступали с каждым шагом назад, не давая шанса улизнуть. он пятился, пока не упёрся в холодную кирпичную стену. упёрся. юноша оказался зажат между стеной и явно безумцем, который вскружил ему голову, который влечет и одновременно отталкивает от себя. -так во-от ты какой, -протянул парень, -чейз хадсон. «откуда он знает мое им..» к нежной шее прильнули длинные, аристократические, украшенные перстнями, пальцы, заставляя брюнета громко выдохнуть. бледные пальцы гуляли по невинной шейке, цепляя кадык большими пальцами и немного придушивая, а губы были в миллиметрах от чейзовских. мгновение, и блондин припал к дрожащим устам. нежно и властно. переминая губы юноши, он ощущал его сбитое дыхание, оно его только раззадоривало, будило в нем все большее желание одаривать лицо, шею хадсона жадными звериными поцелуями. поцелуй уносил туда, где разреженный воздух плавил сердца, и они горели до тла. теперь чейз определенно знает, каков он на вкус.взглянув в его лицо, он познал ужас сути самой смерти тоску и боль, и её тут же сожмет ими, как тисками
а он все не сводит с чейза глаз. что же он ищет в них? смотрит печально, зрачки бегают, пытаясь скрыть боль. светловолосый хочет что-то сказать, нет, прокричать. прокричать во весь голос, прокричать так, чтобы ебаные связки порвались как тоненькие паутинки, прокричать в последний раз, прокричать самое главное, прокричать. -кто ты? -бог смерти. парень убрал руки с шеи, освобождая, припечатанного к стенке, брюнета, и, пока тот не собрался с мыслями, покинул переулок.* * *
и как жить полюбившему бога смерти?
мысли о незнакомце не давали спокойно жить уже вторые сутки. в голове крутилась фотопленка с теми поцелуями в сыром переулке, с теми нежными и грубыми руками, которые властно сдавливали чувствительную шею под собой, заставляя болезненно ныть в паху, а в зеркале отражались одинокие багровые отметины, насквозь пропитанные запахом той ночи. отметины, напоминающие о звериных поцелуях, которые так понравились чейзу. лежащий у окна телефон издал характерный звук уведомления, и в комнате через несколько секунд появился парень. в домашних штанах, большой футболке, со взъерошенными волосами. видимо, проснулся недавно. подойдя к столу у окна, краем глаза он поймал блеск. что-то сверкнуло на крыше этажки, что стояла слева по диагонали от дома, в котором жил юноша. вспышка. последнее, что он увидел — осколки стекла, летящие на него и врезающиеся в тело. в грудь, в руки, в шею, в лицо. телефон летит из уже ослабевших рук. секунда и тело замертво валится на светлый пол, на котором все больше и больше становится алая лужа, исток которой начинается во лбу хадсона. да, это выстрел в голову. и лишь солёная дорожка успела пересечь его щеку перед тем, как костлявая с косой заберёт его. в сердце, в котором мгновение назад бушевал лазурный океан, потухла последняя искра жизни. он больше никогда не увидит этот мир, не встретит рассвет, не проводит закат, губы никогда не расплывутся в милой улыбке, а глаза никогда не проронят слёз радости или печали. небесные очи никогда не увидят того, кто пару дней назад его уничтожил, а сегодня подарил пулю в лоб.* * *
«это просто очередной заказ. в нем нет ничего такого. просто. очередной. з а к а з.» — пытался вбить себе в голову блондин, накрывал лицо руками, желая укрыться от осознания содеянного.пряча лицо, и порицательно начнёт винить от ярости себя и после сразу в безумии отрицать это
понимание того, что каждый раз, проходя мимо кладбища, он будет видеть сотни могильных плит, с одним единственным именем повсюду: «чейз хадсон», вгрызалось в горькую плоть и остервенело отрывало куски от, попавшего под припадок ярости, тела. он убил. убил человека, в которого беспамятства влюбился. убил, просто потому что это его работа, и это его обязанность — убивать. в его должность входит и сохранение холодности, одним человеком больше, одним меньше. какая разница? но как можно сохранять равнодушие, когда ты только что лишил жизни человека? не какого-то там, а любимого. впервые за много лет юбэнкс что-то почувствовал. почувствовал, что он еще жив. ощутил этот стук в районе груди, смог уловить тепло своего тела через чужое, которое сейчас бездыханно лежало и коченело в луже собственной крови на семнадцатом этаже в квартире номер сто одиннадцать. он убил чейза хадсона. под рёбра забралась пронизывающая боль, окутывающая тело подобно удаву, душащему жертву, от макушки до кончиков пальцев, от которой хотелось истошно кричать, плеваться кровью, биться в агонии, истязать тело. невыносимая боль. и совсем не физическая. не физическая, которую почувствовал бы чейз, если бы юбэнкс попал на миллиметр ниже или на миллиметр выше. -блять! -сорвался он на крик, -ненавижу! деревянные ящики, на которых стояла снайперская винтовка, от резкого удара ногой с треском полетели в сторону, рассудок был уже где-то вне досягаемости, перед глазами мелькали кулаки, глухо бившиеся о бетонную стену. глубокие раны не останавливали, парень, стиснув зубы от боли, продолжал вбивать окровавленные руки в бетон, оставляя на нем кровавые мазки. щурил глаза, чтобы смахнуть выступившие слезы. изнуренный больюи в пустой душе, скрипя дверцами ту печаль тоски отчаянной в своём сердце не убить и пронзивши куском зеркала, но как жить полюбившему богу смертного?
«нет, это был не очередной заказ. не очередной. я убил. убил его. убил ч е й з а х а д с о н а.» имя мальчишки врезалось в сердце, как то разбитое стекло, напротив которого стоял хадсон перед тем как. только юбэнкс сейчас живой, а чейз — нет. он лежит на полу, в осколках, в полном одиночестве, мертвый. «не очередной. последний» уже не было слез, чтобы рыдать навзрыд. эмоций не было. чувств тоже. шаг за шагом парень приближался к манящему выступу крыши. больше ничего не хотелось, все исчезло и потеряло всякий смысл. -прости меня. -шепот мешался с ветром, и это были последние слова, которые проронили его губы. бросив последний взгляд на окно, в котором совсем недавно он видел того самого мальчишку через прицел оружия, бог смерти шагнул вперед. убив свою любовь, он лишил жизни себя. лишил бога смерти последнего в жизни смысла.и, чтобы забыть бы всё навсегда он решил посмотреть в свою пустоту и надеясь свести с ума ненавистную оболочку но от того, что он увидел, только треснуло зеркало на кусочки. и не поняв к тому же как уместить бы внутри весь свой необъятный ужас коли в простом человеке тесно и надев маску бога смерти, теперь займет его место чтобы любить.