Ты слишком сильно любишь свою катану!

- Ты слишком сильно любишь свою катану. Вергилий не реагирует, продолжая любовно протирать тряпочкой лезвие. Он занимается этим уже час. Осматривает, протирает, снова осматривает, ощупывает пальцами и снова протирает. Заебал. В плохом смысле этого слова. - Эй! Мой братец дрочит на свою катану! Реакция все та же. Нулевая. Данте ненавидит Ямато. Ненавидит каждый миллиметр этого лезвия, ненавидит долбаную тряпочку. А больше всего ненавидит ушлепка, по недоразумению являющегося его братом, его отмороженную рожу, его дурацкую прическу и его, блядь, пальцы, которыми он гладит всякую дрянь, вместо того, чтобы... В общем, Данте заебало. А значит вариант остается только один. Данте медленно встает и стреляет. Вся реакция Вергилия заключается в том, что он лениво убирает голову с траектории полета пули. Данте стреляет снова. На этот раз Вергилию приходится пересесть, но делает он это так, что жест выходит почти уютным, и, к сожалению, вполне допускающим мысль, что Вергилию самому захотелось подвинуться, а Данте тут ни при чем. Злиться бесполезно, но Данте ничего не может с собой поделать. Приходится брать меч. Вергилий блокирует удар, не вставая и не прекращая облизывать взглядом лезвие. - От-лич-но. Разумеется, он имеет ввиду не удар Данте. Данте пинает его стул. Вергилий встает и норовит пройти мимо. Данте бьет локтем, но Вергилий опять отклоняет голову. В следующий удар Данте вкладывает весь свой вес и этой сволочи, его братцу, приходится отреагировать всерьез. Данте очень надеется, что на очередном блоке Ямато не выдержит - эту игрушку давно стоило сломать. Только вот беда, Вергилий сматывается из под удара чаще, чем блокирует. Данте пинает предметы мебели, норовит вдвинуть под ноги братцу то табуретку, то стол, но тот по прежнему не реагирует. Не прыгает и не торопится, только бьет и ходит. Он ходит во время боя! Ну не сволочь ли?! В конце-концов скамейка таки попадает Вергилию под ноги, и тому приходится подпрыгнуть. Счастливый Данте рвется вперед, но Вергилий приземляется раньше, и удар приходит не сверху, а сбоку, под поднятый меч. Ничего страшного, но раненая рука плохо держит оружие, а Верглиий не дремлет. Ребеллион улетает в другой конец комнаты, а Вергилий бессовестно пинается в бок. Данте бьет его в колено, но эта скотина все равно успевает аккуратно упрятать катану в ножны. - Плохо себя ведешь. - Пошел ты! Дальше разговор происходит на кулачках. Свое преимущество Вергилий уже получил. Остается только триггер, но сорвать его сейчас означает проиграть. И Данте держится. В конце-концов больной бок - это такие мелочи. Вергилий даже на кулачках дерется сосредоточенно и сонно. Данте удается весьма чувствительно достать его в печень, но восстановлению справедливости он порадоваться не успевает. Потому что сволочь лезет целоваться, а это запрещенный прием. Ну вот почему у Данте есть запрещенные приемы, а у Вергилия нет? Несправедливо. И одежды на нем больше. Если бы Данте его достал, проблемы бы не было. А так мучение прямо. Они катаются по полу, кусаются и царапаются, и искушение сорвать к чертям триггеры вместе с одеждой велико, но настроение не то. Разодрать на части пижонский камзол - тоже ничего себе развлечение. И отличная прелюдия. Только пока Данте на это отвлекался, Вергилий был занят его штанами, и сейчас вовсю щупает за задницу. - Ты мне мешаешь! - Ты мне тоже. Данте выворачивается и пытается сам дотянуться до заветных местечек, но Вергилий снова целует, и под шумок сгибает ногу Данте в колене. Теперь ему удобно, а Данте совсем нет. И все равно, как целуется, зараза! И пальцы ловкие, даже слишком. Данте шипит и в отместку лезет щекотаться, но на Вергилия не действует. - Дай хоть штаны твои сниму, идиот! Вергилий качает головой и улыбается уголками губ. А потом перехватывает Данте поудобнее, и двигает пальцами внутри. Данте остается только потянуться и укусить братца в оголившееся плечо. Теперь шипит и Вергилий, тихонько, едва слышно. Данте довольно скалится. Вергилий щурится и складывает Данте пополам. Со штанами он как-то сам справился. Вергилий совершенно не нежный, зато сильный и жесткий, и Данте извивается под ним, и снова кусается, а потом лижет место укуса, но Вергилий даже этого ему не позволяет. Отклоняется и пристально смотрит, трахает взглядом так же жестко, как членом, и от этого уже не шипеть в пору - выть. Данте воет. А чего сдерживаться. Потом Вергилий поднимается, грустно смотрит на свой камзол, берет кусочек, и - правильно, снова идет к своей катане. Данте закатывает глаза. Ничего. Не последний самолет. Данте уже решил - когда в следующий раз он победит, на рукояти Ямато придется менять обмотку.