***
- Пожалуй, всё на сегодня… Завершив запланированные на сегодняшний день ремонтные работы в доме, Клеменс Ханниган собрал инструменты в специальный ящик, аккуратно составил в угол баночки со всевозможными красками, эмалями и растворителями. Он уже хотел было выключить свет и пойти в душ, как ему еще раз захотелось взглянуть на новое зеркало, которое он повесил на стену сегодня: не криво ли висит? Да и как смотрится в целом? Клеменс снял с зеркала защищающую его от строительной пыли и всевозможных брызг старую простыню, как вдруг… Что за черт?.. Не веря своим глазам, Клеменс подошел к зеркалу вплотную. Зажмурился. Потряс головой. Снова выпучил глаза… Из зазеркалья на него смотрел… Он же, но в сценическом зеленоватом чешуйчатом костюме, в ботфортах на двадцатисантиметровой платформе, с вульгарном макияжем, состоящем из широкой подводки и густо наведенных зелено-голубых теней, с обильно политыми зеленым лаком волосами. Видение в зеркале повторяло все его движения и гримасы. Клеменс глянул на свой старый, растянутый, весь в затяжках, дырах и пятнах краски свитер, снова зажмурился и шумно выдохнул. Должно быть, он надышался гремучей смеси из эмали, растворителя и столярного клея – вот и начались галлюцинации. Однозначно – на сегодня с ремонтом надо завязывать. - Спасибо, что выпускаешь меня на свободу время от времени. Хоть на сцене, но выпускаешь. А то, знаешь ли, было очень неуютно жить в запароленном вордовском файле на твоем компе и на том сайте, который сейчас уже практически умер. А уж в глубинах твоего подсознания – так вообще зашквар! Лишенный дара речи, Клеменс уставился в зеркало расширенными от ужаса глазами – отражение перестало повторять его телодвижения и теперь говорило с ним его же, Клеменса, голосом. Тем самым голосом, который Клеменс слышал, прослушивая свои записи. Общеизвестный факт – когда человек говорит, он воспринимает свой голос иначе, чем когда слышит его на носителе, так как к звукопроводимости воздуха добавляется звукопроводимость костей черепа. Клеменс попытался поднять руку, чтобы перекрестить видение, но руку как будто парализовало, и она плетью висела вдоль туловища. - Изыди, сатана… - только и смог выдавить из сведенной спазмом гортани Клеменс. Он пытался вспомнить какую-нибудь молитву, но и память подвела его. - Ну! Не преувеличивай! – криво усмехнулось видение, - Какой же я сатана?! Я – твое альтер эго, вытесняемая сознанием субличность, твой внутренний демон. Порно-мальчик. Персонаж, которого ты создал, чтобы отрыгнуть раздирающий тебя изнутри когнитивный диссонанс. Я – это ты, а ты – это я! Видение отвратительно расхохоталось. С высоты своего невысокого роста Клеменс плюхнулся пятой точкой на грязный пол. Обитатель зазеркалья подошел вплотную к раме, и глядя на Клеменса сверху-вниз, продолжил пытку. - Мой первый выход состоялся на сайте, где ты зарегистрировался в тринадцатилетнем возрасте после того, как впервые подрочил на кузена. Перед глазами Клеменса, как сцена кинофильма, пронеслось воспоминание, как он, подросток, вошел в комнату, где спал Матти. Юное, не вполне сформировавшееся тело брата, бугорок в паху под белоснежной простыней… Это было так обворожительно-прекрасно, что Клеменсу захотелось откинуть прочь простыню, отодвинуть резинку боксерок и поиграть с малышом кузена. Углубляясь в свои фантазии, Клеменс не заметил, как передернул затвор и излился себе в ладонь. И тут же ужаснулся – что было бы, если бы в эту минуту Маттиас открыл глаза? Как бы Клеменс с ним тогда объяснялся? В этот же вечер Клеменс зарегистрировался на сайте, где абсолютно любой мог опубликовать свои литературные произведения, будь то стихи или проза, придумал персонажа, которого назвал Грязный Мальчик и написал свой первый порнографический рассказ, где Грязный Мальчик занимается разными непотребствами с собственным кузеном. С того самого дня Грязный Мальчик зажил своей собственной жизнью. Шли годы. Клеменс взрослел, вместе с ним взрослел и его Грязный Мальчик. Фантазия Клеменса отправляла его то в наркопритон, то на вечеринки свингеров или БДСМщиков, то в бордель, то в гей-тур по всему миру. Чтобы расширить круг потенциальных читателей, писал Клеменс на английском. Со временем литературное творчество сошло на нет. Лишь с созданием «Хатари» Грязный Мальчик вновь вышел из сумрака подсознания, зажив, на этот раз, на сцене. - Надо признать, слог у тебя паршивый! Твой кузен Маттиас в написании текстов куда как талантливее тебя! – продолжал издеваться над ним его мучитель, - По большому счету, ты бездарность! Бездарность и трус! Не хочется ведь тебе расстраивать маму, папу и бабушку (особенно бабушку!) тем, что тебе не только девочки, но и мальчики нравятся! Интересно, как бы они отреагировали, если бы узнали, что их золотой мальчик, такой весь из себя правильный муж и отец, их няшка, который печет тортики и трогательно играет с детьми, периодически дрочит на гей-порно? А??? Я тебя спрашиваю!!! Демон в зеркале срывается на крик. Клеменс уже не боится. Он всей душой ненавидит демона. - Замолчи… - цедит он сквозь зубы. - Каждый раз, на сцене, когда мелкая трусливая душонка Клеменса Ханнигана уступает место мне, Грязному Мальчику, я проживаю то, на что ты, ссыкло, никогда не решишься! Хотя нет… Постой… Один раз все же решился!.. И снова видеоряд перед глазами. Клеменсу восемнадцать. Он зашел на сайт знакомств, поставил фильтр «парень ищет парня», выбрал фото профайла попривлекательнее и предложил его владельцу одноразовый секс без обязательств. Парень согласился. Тот вечер был просто фееричен! - Да ты, задрот, не проживаешь свою жизнь, а просераешь! – брызгал слюной таинственный гость, - Твой сценический образ – эта игра в жизнь, но не жизнь сама! Признайся – в глубине души ты желаешь смерти своей бабушке, ибо, как тебе кажется, пока старая карга жива, ты не можешь совершить каминг-аут. А сыграй она в ящик – ты найдешь себе другое оправдание, почему ты не можешь этого сделать. Потому что ты ничтожество! Ничтожеством и помрешь! У тебя шизофрения, чмо! Раздвоение личности! - Да заткнись же ты! И убирайся, откуда пришел! В ад! Лицо Клеменса исказила невиданная по силе, никогда не испытываемая ранее ненависть. Прикусив губу до крови, он хватает первый предмет, который попался под руку (им оказался рубанок), резко встает с пола и швыряет его в зеркало.***
На звук разбитого стекла прибежала Ронья. Увидев, что на муже лица нет, она подбежала к любимому и крепко обняла. - О, Боже, Клем! Что с тобой? – голос молодой женщины дрожал от тревоги. - Ничего, милая! Всё хорошо! Наверное, краски надышался, - Клеменс обнял жену в ответ и поцеловал в висок. - Из-за зеркала не переживай! – ободряюще улыбнулась Ронья, - Оно мне сразу не понравилось!