Хранители. Береги себя

      Яна быстро сбежала по ступенькам университета и обернулась на здание фитнес-клуба. Знакомых синей и зелёной ауры около «Сразу» не наблюдалось, поэтому Некрасова решила не спешить. Рассказывать про свой разговор со Стасом Попову и Шастуну не хотелось: Антону она не хотела говорить, потому что знала, что это может повлечь за собой негативные последствия, а Арсению Сергеевичу не стоило знать, что девушка теперь вроде как избранная со своей истинностью.       Некрасова перешла дорогу на зелёный свет, думая над словами Шеминова. Эта избранность ей не нравилась и пугала её. Значит, она теперь в ещё большей опасности, раз её эссенция мощнее эссенции Антона. Оставалось надеяться только на то, что среди солитёров не так уж и много любителей астрологии, или что там изучал Стас.       В одном купидон был прав. Яна не хотела быть хранителем. Каждый раз ненавязчиво в разговоре с остальными девушка старалась узнать все возможности избавиться от своих способностей. Правда, известные ей на данный момент способы избавления заканчивались летальным исходом.       Яна непроизвольно коснулась кулона. Он начал согревать ей шею. Подушечки пальцев приятно щекотало исходившей от него энергией купидона. Некрасова начала успокаиваться. Она решила, что обязательно встретится ещё раз со Стасом и узнает, в чём он хотел ошибиться. И в принципе можно было бы узнать об обращении Антона.       Девушка притормозила, увидев на асфальте перед собой нарисованные мелом клеточки с цифрами. Классики были одним из главных развлечений в детском доме. Улыбнувшись приятным воспоминаниям, она поджала одну ногу и ловко преодолела все десять нарисованных клеточек. Жутко довольная собой, Яна выпрямилась и густо покраснела, столкнувшись с направленными на неё мужскими взглядами. Некрасова возмущенно наблюдала за Шастуном, державшим в руках телефон. Приблизившись к мужчинам, она услышала, что эти двое ещё и поспорили, пройдёт ли Янка мимо или остановится поиграть.       — Доброе утро!       Яна честно старалась держать лицо, но, заметив покрасневшие от смеха лица мужчин, не сдержалась и добавила:       — Ой, да идите вы в жопу!       — Даже я? — удивился Попов, и на его лице появилось красивое изумление, а голубые глаза лукаво сверкнули.       — А вы что, избранный? — громко возмутилась девушка. — По-моему, вы тоже смеялись надо мной, — насупилась Яна, и Арсений Сергеевич даже растерялся от гневной тирады. — А ты, — грозно развернулась на Антона Некрасова, — немедленно удали видео!        — Нет, — категорично заявил Шастун, покачав головой. — Это мне для домашнего архива.       — Охренел? — оскорбилась Янка и сорвалась с места.       Шастун поднял руку высоко вверх. Он сохранил невозмутимый вид, зная, что девушка не могла достать его телефон.       — Так, ладно, хватит, — прикрикнул Попов, когда Яна предприняла попытку забрать телефон в прыжке.       Некрасова с нескрываемой обидой повернулась на мужчину. Он нарочно остановил её, чтобы сохранить видео в телефоне Антона.       — Как одногруппница? — с беспечным видом спросил Арсений Сергеевич, на которого злобный взгляд Яны нисколько не подействовал.       — Замуж выходит, — невозмутимо ответила Некрасова.       — Какая одногруппница? — удивился Антон.       — Идём, — покачал головой и усмехнулся Попов, поманив сотрудников за собой.       Оказавшись в спортивном зале, где они обычно тренировались с Кузнецовой, Яна приземлилась на скамейку и скинула с плеча свою сумку. Она задрала голову на своих спутников и произнесла:       — Вот это я понимаю, полевые условия. Один день дали отдохнуть, расслабиться, а сегодня будете бить вдвоём. Хорошая у вас бонус-программа.       Столкнувшись с внимательным взглядом Арсения Сергеевича, Некрасова покраснела и потупила взгляд. Действительно, что-то она разошлась, надо держать себя в руках, в конце концов, не с подружкой общается.       — Тебя сегодня никто не тронет, физически, — откашлялся Попов и запоздало отвернулся от девушки, ощутив на себе подозрительный взгляд Антона. Мужчина наклонился к своей сумке, что стояла рядом с Яной, и достал футбольную форму. — Но гематомы тебе прилетят.       Некрасова кивнула, понимая, к чему клонил Попов. Он позвал её на тренировку к Антону, хотя ей казалось, что их тренировки давно закончились. Яна перевела взгляд на Шастуна и смутилась, когда увидела, что парень стягивал с себя футболку.       — Шаст, там вообще-то раздевалка есть, — строго напомнил мужчина, заметив внезапную любовь Яны к изучению пола в спортивном зале.       — Я туда должен идти ради того, чтобы сменить футболку? — возмутился Антон. — Ну что она там у меня не видела, — закатил глаза ангел-хранитель.       — Вообще-то я у него ничего не видела, — оправдалась перед Поповым Яна.       Тот, усмехнувшись, двинулся в сторону раздевалки, оставив друзей разбираться наедине, кто у кого что видел.       — А ты думаешь, что моё тело кардинально отличается от остальных парней? — потешался над покрасневшей девушкой Шастун. — Боишься, что увидишь у меня третью грудь?       — Боюсь, что ты станешь героем моих эротических снов, — пробормотала Некрасова.       — Боишься, что я потесню Попова?       Антон приземлился рядом с ней, и Яна развернулась на него. На нём была надета растянутая серая футболка, в вырезе которой торчала его крупная цепь и неожиданно острые ключицы, которым могла позавидовать любая девчонка. От Шастуна не пахло сигаретами, от него исходил приятно щекотавший нос запах персика. Некрасова настороженно сдвинула брови.       — Ну, так что, кто герой твоих снов? — беззаботно поинтересовался Шастун, сцепив руки на затылке, и вытянул ноги.       Край его футболки задрался. Яна покосилась на оголённый кусочек кожи и медленно отвернулась, сделав вид, что не заметила, что Антон внимательно смотрел на неё и ничего не говорил.       — А кто героиня твоих снов? — с вызовом спросила Некрасова и взглянула в глаза парня.       Дверь раздевалки хлопнула, и в зал вернулся Попов. Шастун вернулся в исходное положение, бросил взгляд на грациозно вышагивавшего к ним Арсения Сергеевича и прошептал:       — Ну, я бы соврал, если бы сказал, что после того, в каком виде ты вышла ко мне утром, лёг спокойно спать.       Яна ошеломлённо посмотрела на парня, сместив взгляд на забавную родинку на кончике его носа.       — Шастун, ты набухался? — возмутилась она, выцедив из воспоминаний фразу, произнесённую Матвиенко, правда, он вчера задавал этот вопрос Арсению Сергеевичу.       Мужчина, к слову, остановился напротив них и сложил руки на груди. Яна подняла на него глаза, и её взгляд зацепился за красную отметину на ключице Попова, которая до этого была скрыта, а сейчас виднелась в вырезе его футболки, поскольку две верхние пуговицы были расстегнуты.       Девушка ощутила, как улыбка стекла с её лица. Она незаметно сжала руки в кулаки, пытаясь убедить себя, что её не касалось, кто ставил засосы Арсению Сергеевичу, и с кем он провёл прошлую ночь. Стас же дал ей ясно понять, что Попов и Ксения Князева встречались, поэтому ничего удивительного, что после клуба Арсений Сергеевич, пьяный Арсений Сергеевич, поехал к своей девушке.       — Ян, ты меня поняла? — проник в её затуманенное внезапной ревностью сознание голос Попова.       Некрасова медленно подняла взгляд выше и посмотрела в голубые глаза мужчины. Тот сдвинул брови.       — Что, простите? — покачала головой девушка, попытавшись рассеять туман в голове.       Антон, сидевший рядом, нервно хмыкнул и поднялся со скамейки.       — Мы с Шастом будем драться. Я, конечно, постараюсь быть аккуратнее, — пообещал Арсений Сергеевич.       Яна усмехнулась, предположив, что мужчина принижал боевые способности Шаста. Она повернулась на ангела-хранителя, чтобы убедиться в этом, но по его напряженному лицу стало понятно, что ему, скорее всего, немало доставалось от начальника на тренировках.       — Я знаю, что это причинит боль тебе, — продолжал тем временем Попов, а Яна потупила взгляд, растерявшись от очередного нежелания мужчины причинить ей боль. — Мы с вами знаем, что все увечья Антона, — Арсений Сергеевич повернулся на Шастуна, — достаются Яне. Я надеюсь, что это поможет ей контролировать твою боль, — обратился он к парню, — и ты, — развернулся он на Некрасову, — научишься отделять её от своей.       — Хочешь отомстить ей через меня, потому что она отправила тебя домой? — усмехнулся Антон, размяв мышцы.       — О чём это он? — напряглась девушка и развернулась на растерявшегося Попова.       — А ты что, не помнишь, кто вчера помогал тебе поднять пакеты? — хмыкнул Шастун, продолжив смотреть в глаза Арсения Сергеевича.       — Нет, — осторожно призналась Некрасова. — Вы помогали мне с пакетами? — изумилась Яна, буравя взглядом солитёра, который нервно сглотнул.       — Да, — медленно кивнул мужчина. — Я вышел из квартиры через пару минут, — поспешно добавил он. — Но вас почему-то не было…       — Разумеется, мы уехали. Позу рано утром на работу, а ты мог мигрировать.       — Что я и сделал, — развел руками солитёр.       По спине Яны пробежал холодный пот. Она слышала, как дрожал голос Арсения Сергеевича. Она вспомнила дорогую ткань футболки, в которой проснулась, и посмотрела из-под ресниц на засос на ключице Попова.       Антон проследил за её взглядом. Яна ощутила, как его руки сжались в кулаки. Некрасова беззвучно выругалась. Шастун же видел чёрную футболку на ней.       — Я бы не хотел обсуждать свою личную жизнь с подчинёнными, — подчёркнуто холодно произнёс Попов и одной рукой ловко застегнул футболку. — Сегодняшняя тренировка должна научить Яну игнорировать, Антон, твою боль, — перешёл на какой-то преподавательский тон Арсений Сергеевич, за которым Некрасова теперь неотрывно следила, испытывая вязкое чувство тревоги. — Ваша связь может быть рычагом воздействия на Яну.       Девушка не могла думать о тренировке, зная, что в её квартире оказалась футболка Арсения Сергеевича. Её сердце бешено колотилось, и Яна, сцепив руки в замок, наклонилась вперёд.       — Понятно, для чего это делается? — громко поинтересовался Попов, обратившись к девушке.       — Потому что мы с Антоном ангелы-хранители, и у нас есть супер крутая штука, за которую солитёры готовы мать продать, — натянуто улыбнулась Некрасова, попытавшись взять себя в руки. — Простите, — девушка покраснела и потупила взгляд, когда Попов с непроницаемым лицом кивнул, а Шастун хмыкнул.       — Хорошо, снимай кольца и браслеты, — Арсений Сергеевич посмотрел на Антона.       Тот закатил глаза, но послушно стянул все украшения, оставив единственный браслет на запястье. Шастун метался со своей прелестью в руках, и Некрасова, погруженная в собственные мысли, вытянула раскрытые ладони вперед. Антон скептически посмотрел на неё, взвешивая, готов ли он доверить девушке своё сокровище. Арсений Сергеевич, плохо скрывая своё недовольство, позвал парня по имени.       Украшения опустились в руки девушки. Они успели нагреться, пока Шастун размышлял, и Яна лишний раз убедилась, что Шаст с помощью них остужал свои руки. Спохватившись, девушка одной рукой расстегнула чокер и отложила его в сторону.       — А это зачем? — насторожился Антон.       — Пока ещё не привыкла к нему, — беспечно пожала плечами Некрасова.       Шастун недоверчиво посмотрел на девушку, не поверив её словам, но уже через минуту сделал шаг назад. Некрасова наклонилась вперёд и зажмурилась от боли в животе, куда прилетел первый удар Попова. Она крепко сжала в руках украшения Антона. Ей всегда нравился браслет Шастуна с шипами, и именно он сейчас больно впился в её нежную ладонь.       Она аккуратно выпрямилась и посмотрела на согнувшегося Антона. Он бросил какой-то рваный, преисполненный вины взгляд на девушку.       — Шаст, — равнодушно позвал парня Арсений Сергеевич, напрочь забыв о своём обещании быть аккуратнее, — ты, возможно, не понял. Тебе желательно отражать мои удары, чтобы спасти Яну от боли.       — Очень остроумно, Арс, — процедил сквозь зубы парень и медленно выпрямился, размяв плечи.       Попов игриво улыбнулся и поманил Антона рукой к себе. Яна мгновенно пропиталась раздражением Шастуна. Разгневанный парень сорвался с места и, схватив Арсения Сергеевича за талию, повалил того на мат. Некрасова слышала, как мужчина громко охнул от неожиданности, и вновь зажмурилась, ощутив боль в колене, на которое неудачно приземлился её подопечный.       — Старайся не думать о его боли, — прокричал Попов, пытаясь уйти от захвата разъярённого Шаста. — Ты просто слишком привыкла к этой связи и понимаешь, что его боль — твоя боль.       Некрасова нахмурилась. Арсений Сергеевич тем временем обхватил ногами талию Шастуна и резко поменялся с ним местами, зависнув над растерянным Антоном. Со стороны это больше походило на брачные игры и тянуло на целое видео для домашнего архива, которое в моменты сильной злобы на Антона можно было показать Щербакову, главному поклоннику отношений Попова и Шастуна, но в следующее мгновение цепкие пальцы Попова сцепились вокруг шеи Антона.       У Яны перед глазами заплясали зайчики, а воздуха в лёгких оказалось катастрофически мало. Посиневший Антон долго пытался сбить руки Попова со своей шеи, но ему это не удавалось. Арсений Сергеевич нарочно выпрямлялся, немного ослабевая хватку, и давил ещё сильнее, налегая всем своим весом на парня. Некрасовой показалось, что это всё, но стоило солитёру ослабить силу захвата, как Шаст поджал одну ногу и неуклюжим пинком столкнул с себя своего противника, ударив того в солнечное сплетение.       Некрасова с жадностью заглотила появившийся воздух.       Антон отполз к стене и, упершись в неё рукой, неспешно выпрямился, стараясь отдышаться. Попов немного играючи отступил назад, словно беря разгон для следующей атаки.       Яна с замиранием сердца следила за двумя мужчинами, зная, что любое их движение грозило ей новой болью.       Арсений Сергеевич сорвался с места, стремительно набирая скорость. Некрасова испуганно развернулась на спокойного Антона, который не двигался с места. Когда расстояние между двумя хранителями достигло минимума, и Попов больше из-за опьяняющего чувства триумфа ещё не ударил Шастуна, знакомая зелёная аура проворно окутала парня, и раздался хлопок. Ошеломлённый Арсений Сергеевич, запоздало угадав намерение ангела-хранителя, не смог затормозить и ударился щекой о холодную стену спортивного зала.       Яна понимала, что нехорошо радоваться поражению своего начальника, но не смогла удержаться и радостно захлопала в ладоши.       — Ты рано празднуешь свою победу, Арс, — проговорил Антон, появившись из зелёного облака за спиной Попова после приглушенного хлопка. — Всегда заранее, — хмыкнул парень и крепко прижал потерянного в пространстве солитёра к стене.       — Ладно, — пожал плечами Арсений Сергеевич, нисколько не теряясь от захвата Антона.       Девушка наблюдала, как Попова окутала синяя аура, раздался хлопок, и Шастун уже держал в руках пустоту. Парень развернулся, услышав новый хлопок, и ловко присел, а кулак солитёра влетел в стену над ним. Яне показалось, что она увидела кровавый отпечаток, оставленный Поповым.       Антон обхватил мужчину за колени и, приподняв его над собой, повалил на пол. Правда, мата на этот раз под Арсением Сергеевичем не было. Яна поёжилась, пожалев Попова, ей даже показалось, что она слышала, как хрустнул его позвоночник. Солитёр схватился за повреждённое плечо, а ангел-хранитель, упершись рукой в пол рядом с противником, попытался встать, но Арсений Сергеевич, превозмогая боль, притянул парня к себе. Дезориентированный Шаст растерянно приземлился ладонями на пол, зависнув над начальником.       Яна почувствовала, как счесались её ладони, и теперь украшения Антона в её руках неприятно царапали ей кожу.       Перенеся вес на одну руку, Шастун сжал кулак и, замахнувшись, попытался ударить мужчину, схватившего его за плечи, по лицу. Попов юрко увернулся, а кулак парня угодил точно в пол, проломив доску.       Некрасова услышала двойной хруст костей, своих и Антона. Не думать о боли было невозможно, потому что ей было зверски больно. Раскрыв глаза, она увидела выступившую на костяшках алую кровь, и её щеки обожгли слезы.       Спохватившись, Антон снова мигрировал. Это дало возможность Попову выпрямиться. Мужчины стояли напротив друг друга, сверлили друг друга взглядом, но никто не решался атаковать.       Слёзы застилали ей глаза, и Яна накрыла ладонью пострадавшую руку, пытаясь угадать следующее действие сражавшихся.       Не нужно было обладать особым даром, чтобы ощутить ненависть, витавшую в воздухе. Антон держал раскрытыми свои ладони, и девушка видела, как с поврежденной руки упала алая капля крови. Арсений Сергеевич с появившейся ссадиной на лице сосредоточенно смотрел на Шастуна. Яне показалось, что всё происходящее давно перестало быть обычной тренировкой и сейчас перешло в ожесточённую борьбу двух конкурентов, ангела-хранителя и солитёра.       Первыми засветились глаза Шастуна, яркий зелёный цвет заволакивал его радужку. Попов догадался о намерениях своего противника, и Некрасова, аккуратно придерживая сломанную кисть, увидела, как радужка глаз Арсения Сергеевича становилась пугающе синей.       Яна испуганно вжалась в скамейку, и украшения Антона из её рук звякнули об пол, но мужчины не повернулись на этот звук. Некрасова видела, как в руках обоих мужчин увеличивались в размерах ауроболы, повторявшие цвет их аур. Она завороженно смотрела, как энергетические шары, зелёный и синий, отрывались от рук своих хозяев и молниеносно двигались навстречу друг другу. Не в силах ничего произнести от ужаса, сковавшего всё её тело, Яна повернулась на ухмылявшегося Попова.       Тот словно заметил её взгляд и, спохватившись, позволил своей синей ауре поглотить себя. Яна услышала два приглушённых хлопка с разницей в доли секунды. Она увидела, что Арсений Сергеевич оказался рядом с Антоном и, схватив его за плечи, поспешил оттащить от места встречи двух энергетических шаров.       Два шара столкнулись в воздухе, и раздался громкий взрыв. Яна прикрыла руками голову. Она ещё какое-то время сидела в этой позе, пока не поняла, что драка в спортивном зале продолжилась. Девушка выпрямилась. Никаких вмятин на стене, где стоял Антон, не было.       Ангел-хранитель тем временем опять сидел на солитёре, который спас его несколько минут назад. Шастун не терял надежды съездить по лицу Попова и замахнулся для нового удара. Но Арсений Сергеевич ловко поймал кулак в воздухе и крепко стиснул в своих руках.       Шастун и Яна закричали в унисон от боли. Девушка опустилась на колени, а по её щекам вновь побежали горячие слёзы.       — Пожалуйста, хватит, — взмолилась она. — Я не могу отключиться от его боли. Мне больно, — истошно прокричала она, больше не чувствуя своей правой кисти.       В зале стало тихо. Боль в кисти не прекращалась. Глотая собственные слёзы, стекавшие по лицу, Яна услышала, как противники отползли друг от друга и поднялись на ноги. Чьи-то крепкие руки легко подхватили её и усадили на скамейку.       — Прости меня, пожалуйста, — обеспокоенно пробормотал Попов, стерев дорожку слёз с её щеки. — Прости, я не должен был.       Некрасова всхлипнула и задрожала всем телом. Мужчина взял её повреждённую руку и начал осторожно разжимать её пальцы. Яна прокусила нижнюю губу до крови, чтобы не закричать. Ей было стыдно, что она не справилась.       Девушка бросила взгляд из-под ресниц на Антона. Тот ошеломлённо смотрел на её сломанную руку, словно его собственная рука не стоила внимания парня.       Яна повернулась на Арсения Сергеевича, когда он нежно коснулся разбитых костяшек на девичьей руке.       — Арс, её надо исцелить. Ты же видишь, что ей больно, — двинулся с места Антон, ни на секунду не отворачиваясь от своего ангела-хранителя.       — Она справится, — холодно произнёс Попов, заставив парня остановиться одним звуком своего голоса. — Ты же сильная девочка, да? — Арсений Сергеевич коснулся рукой её щеки и заставил Яну посмотреть в свои голубые глаза.       Некрасова покорно кивнула.       — Что? — возмутился Шастун. — Ты окончательно ёбнулся со своим обучением? Дай мне её исцелить.       Яна спохватилась и разорвала зрительный контакт с Поповым. У неё не было сил участвовать в мужском споре. Она опустила взгляд и увидела украшения Антона, лежавшие на полу.       — Прости, Антон, — пробормотала она невнятно, — кажется, я всё уронила.       — Ничего страшного, Янчик, ты чего? — улыбнулся Антон и тоже присел рядом, коснувшись непострадавшей рукой её плеча. — Ты как? — улыбнулся он ещё шире, посмотрев в глаза Некрасовой.       Яне стало неловко. Боль в руке была сильной, но её смущение от того, что двое мужчин так беспокоились за нее, оказалось куда мощнее.       — Она справится. Иди в душ. Или, может, ты боишься, что ты не справишься? — не скрывая усмешки, спросил Арсений Сергеевич.       — Антон, иди, — мягко попросила Яна, не повернувшись на Арсения Сергеевича. — Просто осторожнее.       Шастун кивнул и, прихрамывая, побрёл в сторону душа.       Яна проводила его взглядом и повернулась на Попова. Его красивые голубые глаза были полные испуга и понимания, что это он причинил ей боль.       — Прости меня, дурака, что я немного не рассчитал силу удара, — виноватым голосом произнёс солитёр. Он посмотрел в её глаза, наполненные слезами боли, и аккуратно коснулся её лица, убрав мокрую прядь за ухо. — Тебе нужно постараться отвлечься от этой боли, понимаешь? — он нежно коснулся шершавыми подушечками пальцев её щеки.       Завороженная красотой мужских глаз Некрасова кивнула. Арсений Сергеевич тепло улыбнулся, намереваясь похвалить девушку. Но Яна прикрыла глаза и вновь закусила губу до крови, когда боль в повреждённой руке заполнила всё её тело. Антон, скорее всего, пытался что-то сделать сломанной кистью.       — Тише, тише, — проговорил тёплый ласковый мужской голос, в который можно было укутаться, как в мягкий плед, и быть уверенной, что он согреет в холодные вечера. — Расслабься. Посмотри на меня, Ян.       Девушка ощущала звон тревожных молоточков в своей голове. Она чувствовала, как её сердце птицей, жаждущей свободы, забилось в грудную клетку. Яна чувствовала страх, но не могла разобраться, кто из них двоих, Антон или она, опасался Попова.       Она медленно вздёрнула подбородок и взглянула в глаза Арсения Сергеевича, сидевшего перед ней. Он отважно сражался со своей обеспокоенностью, но вина всё ещё плескалась на дне океана его голубых глаз.       Мужчина улыбнулся. Он аккуратно развернул повреждённую девичью руку, и Яна беззвучно прокричала.       — Тише, тише, — снова заговорил он, пытаясь успокоить. Девушка видела, как он сам поморщился, скорее всего, решив почувствовать её боль. — Ну-ка, посмотрим, что тут у нас?       Если честно, то Яне было наплевать, что там у неё. Она сверлила взглядом разбитую щёку Попова, когда его красивые губы, сжавшись, вдруг подули на её руку.       — Арсений Сергеевич… — позвала она начальника по имени, ощутив приятный ветерок его дыхания, опаливший её кожу.       — Всё не так страшно, — успокоил её мужчина, сюсюкаясь с ней, как с маленьким ребёнком. — Небольшой ушиб. Как там мамы нам в детстве говорят? — улыбнулся Попов и поднял глаза на Яну.       — Я не знаю, — голосом, полным слёз, ответила девушка и пожала плечами. — Я не помню свою маму.       Арсений Сергеевич растерялся. Он опустил взгляд на разбитую руку, нежно коснулся счесанной кожи и наклонился к ней. Яна пыталась угадать его намерения, когда горячие губы мазнули по её коже. Она хотела вырвать руку, но что-то мешало ей это сделать. Некрасова не могла думать о боли, она думала только о том, как мужские губы касались её кожи, отступая на миллиметр от предыдущего поцелуя. Боль не отступала, но становилась терпимой и выносимой.       Ей было не по себе. Не по себе, что он мог так легко взять и поцеловать ей руку. Не по себе, что она не могла оттолкнуть его. Не по себе, что ей нравилось это.       Яна услышала приглушённый хлопок и дёрнула плечом. Она видела, что Арсений Сергеевич тоже слышал его, но продолжал с особой нежностью выцеловывать её бледную кожу. Некрасова знала, что в любой момент Антон мог вернуться в зал или, что ещё хуже, сбежать при помощи миграции.       Ощутив её волнение, Попов отстранился и аккуратно отпустил руку:       — Нужно Антона исцелить.       Некрасова растерянно кивнула и поднялась со скамейки. Мужчина отчего-то пытался спрятать свой взгляд.       — Арсений Сергеевич, вы не могли бы мне помочь? — попросила Яна, взяв со скамейки подарок Стаса, и протянула его Попову.       — Да, конечно. Побрякушка зачарованная? — удивился Арсений Сергеевич, изумленно посмотрев на украшение, оказавшее в его руках.       — Да. Она немного ослабевает нашу связь с Антоном, — нехотя призналась девушка.       Попов усмехнулся и понимающе кивнул. Яна медленно повернулась к мужчине спиной, предоставив Арсению Сергеевичу доступ к шее. Она ощутила приятный шёлк чокера на своей коже, а потом холодные пальцы Попова коснулись её затылка. Девушка ойкнула от неожиданности.       — Прости.       Яна прикрыла глаза, ощутив, как его горячее дыхание опалило её кожу снова.       — Ничего не могу поделать со своими холодными руками.       — Забавно, — задумчиво произнесла Некрасова, услышав, как еле слышно щёлкнул замок. — Руки холодные, а губы такие горячие. В смысле, я… — растерянно пробормотала девушка, повернувшись на ошеломлённого её признанием мужчину. — Я совсем не то хотела сказать, — густо покраснела Яна. — Господи, как мне стыдно, — она попыталась прикрыть своё лицо рукой, когда увидела улыбку на губах Попова.       — Я понял, что ты хотела сказать. Не беспокойся.       — Арсений Сергеевич, — Яна выпрямилась, а мужчина посмотрел на неё с каким-то сожалением, — по поводу вчерашнего…       — Ян, ничего не было, правда, — покачал головой Попов. — Ты с ног валилась, когда мы поднялись в квартиру. Неужели ты считаешь, что я мог воспользоваться твоей беспомощностью? — он смешно сдвинул брови.       — Тогда почему ваша футболка осталась у меня в квартире? — осторожно поинтересовалась девушка.       — Моя? — изумился мужчина. — С чего ты взяла, что это моя футболка?       — Я… не знаю, наверное, — Яна окончательно растерялась, увидев неподдельное удивление в глазах Попова. Вряд ли такое можно было сыграть. — Жутко неудобно вышло, — нервно пробормотала девушка. — Я пойду к Антону.       Некрасова окончательно запуталась. Ей вспомнились студенческие походы в клуб, когда она напивалась вдребезги и заваливалась спать в одежде. Судя по её вчерашнему состоянию, она вряд ли могла сама раздеться. Конечно, можно было решить, что Попов благородный мужчина, он, видя её смущение, решил промолчать, что раздел её и уложил спать. Но тогда зачем ему оставлять свою футболку?       Погруженная в свои мысли, девушка толкнула дверь в душевую. Она хотела позвать Антона, чтобы убедиться, что тот успел одеться, когда до неё донёсся знакомый мужской голос:       — Месяц счастья с твоей любимой в обмен на маленькую штучку, что внутри тебя.       Некрасова прилипла спиной к холодному кафелю, каким были покрыты стены, и затаила дыхание.       — Я мог бы пообещать тебе два месяца… Но мы с тобой оба прекрасно понимаем, что у меня нет никакой гарантии, что через месяц ты захочешь мне отдать её.       Яна узнала голос солитёра, нападавшего на Шастуна в тёмном переулке, от которого она его спасла.       — Значит, ты решил, что я прибегну к твоей помощи? — устало усмехнулся Антон. — А вдруг я добьюсь расположения девушки, которую люблю, самостоятельно?       — Приятель, я бы поверил тебе, если бы не ощущал боль в твоём сердце, — беззлобно заметил солитёр.       Шастун снова усмехнулся. И Яна ощутила, как её сердце сжало в тисках.       Ей искренне было жаль Антона. Дело было не в том, что она испытывала его боль. Она не могла понять, каково это быть связанным с человеком, который, возможно, не любил тебя, а испытывал лишь чувство благодарности.       Она встречалась с Пашей, но она могла надеяться на искренность его чувств, в то время как Шастун подозревал, что в их с Ниной отношения мог ввязаться Стас, искренне желавший счастья своему другу или действовавший под давлением Дарины. Антон любил свою Князеву, но ему, как любому человеку, хотелось истинного счастья, а не фальшивого, подаренного кем-то.       Но Шастун отчаялся, он сдался, пытаясь завоевать заслуженное счастье. Солитёр чувствовал это. Ощущала это и Яна, прижавшись к холодному кафелю.       — Я не давлю на тебя. Ты знаешь, где меня искать, — спокойно и как-то по-дружески произнёс мужской голос. — Не торопись с ответом. Тебе, конечно, кажется, что сейчас ты живёшь, но ты существуешь, — психолог из солитёра выходил ужасный. — Хорошо подумай, Антон Шастун, бессмысленная жизнь в попытках стащить для себя кусочек счастья с любимой или счастливый месяц в её объятиях? Не спеши, — мягко проговорил солитёр.       Яна вжалась в холодную стену и медленно стекла по ней. Её сердце билось так громко, что она не сразу различила среди его ударов хлопок миграции солитёра. Она ощущала тяжелое дыхание Антона, словно оно было её собственным. Стас был прав — яркие эмоции талисману не удавалось сглаживать.       Справившись с собственной дрожью, девушка выпрямилась и тихо позвала:       — Антон?       — Яна?       Она отлипла от стены и прошла мимо пустых душевых кабин. Антон, опустив голову, сидел на скамейке. Яна приземлилась напротив него, заняв, скорее всего, место солитёра.       — Арсе… Попов сказал, что надо исцелить тебя, — проговорила девушка раньше, чем раздавленный парень попытался что-то сказать.       Антон, раздетый по пояс, рвано усмехнулся и развёл руками. Яне больно было видеть его таким.       — Почему ты так смотришь на меня? — напряжённо спросил Шастун, но Некрасова не ощутила его эмоции. — Что не так? — настаивал на разговоре парень, поднявшись со скамейки.       Девушка выпрямилась следом. Она аккуратно разжала пальцы пострадавшей руки и вытянула её перед собой, коснувшись грудной клетки Антона. Некрасова ощутила сердце парня так ярко, словно сейчас держала его в руках. Оно было тёплым и таким же солнечным, каким ей всегда казался Антон. Яна не произносила ни слова, молча наблюдая, как соединялись две зелёные ауры.       Она впервые исцеляла Шастуна, и с ним было всё немного по-другому, чем с Поповым. Девушка ощущала сладкое облегчение, разливавшееся по телу парня, чьи раны стремительно заживали. Она подняла глаза на Антона. Его глаза были закрыты, а светлые ресницы мелко подрагивали. Он забавно поморщился, и родинка на кончике его носа, как живая, пошевелилась.       Яна непроизвольно улыбнулась и отняла руку. Антон открыл глаза. Его лицо стало мрачным и задумчивым, и он посмотрел на девушку. Не произнося ни слова, он поднял зажившую руку и коснулся солнечного сплетения Некрасовой.       Девушка почувствовала его горячие руки, ставшие родными. Она не дёрнулась от этого прикосновения. Яна крепко стояла на своих ногах, ощущая, как всё тело пронизывала сладкая истома. Некрасова накрыла руку Шастуна своей ладонью, заметив, как вновь дрогнули его ресницы от этого прикосновения.       — Ты хочешь быть с ней? — тихо спросила девушка, не отрывая взгляда от сосредоточенного лица парня.       — О чём ты? — испуганно дёрнулся Антон, но Яна аккуратно сжала его руку.       — С Ниной, — дрогнувшим голосом ответила девушка, зная, что дрогнул её голос. Шастун грустно усмехнулся, будто позволив ей так думать. — Я не расскажу Арсе… Попову, — сумбурно исправилась Яна. — Антон, — она встала на носочки и коснулась небритой щеки парня, заставив его взглянуть ей в глаза, — помни, что если что-то случится с тобой, умру и я.       Шаст поражённо посмотрел на Яну, пробуя угадать, какой именно смысл вкладывала она в эти слова.       Некрасова притянула его к себе и обняла за плечи, заставив Антона наклониться. Она прижалась к нему всем телом, уткнувшись носом в его шею, от которой приятно пахло персиком. Яна прикрыла глаза, ощутив, как легко царапнула нежную кожу щеки щетина Шастуна. Девушка сама не понимала, какой смысл вложила в свои слова, как и не знала, чьим было тепло, разлившее по всему телу, от этих объятий.