teach me to fly.

Он приоткрывает губы, выпуская в серость улиц ядовитый голубоватый дымок, облачком крутившийся вокруг и оседавший где-то в самой душе — перепачканной сажей, кровью и прокуренной, как лёгкие. Дым контрастирует с взглядом серых глаз, что задумчиво наблюдают за тем, как он постепенно растворяется в воздухе и становится незаметным, кроме оставшегося запаха. Дым буквально вживается в сетчатку глаза, оставляя смутными пятнами в радужке оттенок синевы среди арктических льдов. Вове всегда говорили, что глаза у него слишком холодные, пустые. Незабудки вперемешку с кусочками льда, что пронизывают ледяным поцелуем кожу пальцев. Сигарета медленно тлеет, норовя обжечь его пальцы.. Отбросив окурок куда-то в сторону, Семенюк посмотрел по сторонам. Всё та же серая усталость осенних дней, все те же дороги, разливающиеся своей грязью по улицам, все те же лица, идущие по своим делам с угрюмым выражением лица. Иногда проскакивали милые, чуть ли не светящиеся парочки соулмейтов, на которых Вова смотрел с неким презрением и..завистью. Горько усмехнувшись самому себе, парень развернулся и зашёл в подъезд, а позже и зашел в квартиру. Отношения с людьми у Владимира никогда не ладились. Он почти не выходил из дома, редко общался с кем-то лично. Его больше устраивало общение в сети, ведь там его знают как весёлого стримера с постоянной улыбкой и немного глуповатым смехом. Устраивало. Родителей он не любил, даже ненавидел. Просто за свое существование и за свою ущербность. Он считал, что в какой-то степени виноваты они, хоть где-то в глубине души понимал, что это далеко не так. Просто обстоятельства. Просто судьба.       "Вовочка, да все будет хорошо.."       "Вов, прости, но я не виновата.."       "Сына, не хочешь нас навестить?.." Маме было стыдно. Она знала, что её сын винит во всем её саму, ей было неприятно, больно, обидно, она ненавидела себя, но она любила его сильнее всего на свете.       "Прости, мам, я занят. "       "Не сегодня. "       "У меня дела, извини." Каждый раз. За всю его жизнь, он осознал, что просто не предназначен для отношений. Ведь никакой сраной закорючки или рисунка не проявилось на его коже за все время. Ни в десять, ни в пятнадцать, ни, в тем более, двадцать лет, когда ещё оставалась призрачная надежда, что с каждым годом умирала под тяжёлой действительностью: Вова Братишкин не имел пары. В чате либо же в донатах часто задавали вопрос о его метке, что б он хотя бы намекнул на то, как она выглядит. Парень отшучивался или молча пропускал подобные вопросы, благодаря за скинутые деньги. Он не любил, когда его жалели, не любил, когда считали ущербным. Не любил ничего в принципе.

***

— Не, ну надо было такое сказать, ахах, бля, - чуть ли не до слез смеялся Вова, поставив на паузу очередной видос, который смотрел на стриме. - Ну а шо, вы слышали, вообще? Чат как обычно проявлял активность, что не могло не радовать. Один за одним сыпались донаты, подписки и просто приятные слова о том какой же он пиздатый стример. Братишкин слегка улыбался, пролистывая последние сообщения в чате. — Ну, пора заканчивать, думаю, а то спать-то мне надо хоть иногда, - вальяжно раскинулся на своём кресле, все ещё смотря на быстро приходящие сообщения.       "Стримеры не люди, зачем им спать??", -прочитал Семенюк из чата, задрав голову вверх для того чтобы увидеть экран. — Внатуре, братан, раскрыл, ахаха, - Вова взял со стола айкос и сделал затяжку. - На самом деле мы все рептилоиды с Марса, и хотим поработить вашу планету, ууу, бля, бойтесь, нахуй, - выпустил в пространство небольшое количество дыма. Неожиданно стало очень холодно, холодно настолько, что, казалось, будто в его квартире отключили отопление. Братишкин потрогал батарею. Странно, она была горячая, и даже немного обжигала руку. Окна были закрыты, дверь тоже, сквозняка быть не должно... —Так, ребзя, я ща, - парень встал и направился на кухню, проверить её на предмет сквозняка.       "За поработительным ружьём пошёл, отвеч...xd"       "Чо рыли шоли..да ну не, отлить наверное"       "Ахвха, внатуре" На кухне все стояло на своих местах, что немного напрягло Семенюка. Окно закрыто, батареи вовсю кипели. Неужто он заболел? Такая перспектива его не очень устраивала, поэтому сразу после окончания стрима решил выпить противовирусное и залечь спать. Чаще всего, ему не удавалось спокойно заснуть, его мучала бессонница, благодаря которой под его глазами засияло два не таких заметных, но существенных синячка. И все же бессонная ночь — это не просто ночь, когда он не спал. Это не ночь, когда он веселился, выпивал чего-то, искал, надеялся или реализовывал свои ночные поиски и надежды. Это не ночь, проведённая в беседах, спорах или глубоких и существенных разговорах с близким и дорогим другом. Это не ночь любви. Это не ночь семейных раздоров. Это не ночь у постели больного... Таких ночей, по сути, у Братишкина то и не было, его не напрягало его одиночество, но, почему-то, каждый раз становилось грустно. Беспричинно. Но так неприятно. Наконец, найдя идеальную позу для сна, Владимир укрылся несколькими одеялами и прикрыл глаза. Нахлынуло чувство усталости, будто это его обычное состояние - спать. Будто он никогда не проводил ночи, сидя за компьютером, доедая очередную порцию доширака. Будто никогда не выходил из дома в три часа ночи, в надежде, что после небольшой прогулки уснуть будет легче. Будто это все кто-то другой, а настоящий он никогда не мучался от подобного. Слабость овладела все телом и вот он, чуть посапывая, обнимая небольшую подушку, скинув все одеяла из-за неожиданно наступившей духоты. Видимо, действительно заболел.