50 оттенков ржача

Первое, что я замечаю – это запах. Пахнет фантазиями девочек, которые не в Теме, и глупостью. Свет мягкий, приглушенный. Источника света сначала не видно, но потом я понимаю, что рассеянное сияние исходит от самого Кристиана, словно он блядский Иисус. Выкрашенные в темно-бордовый цвет стены и потолок зрительно уменьшают достаточно просторную комнату, пол сделан из старого дерева, покрытого лаком. Прямо напротив двери – ничего. Под потолком – ничего. Справа – ничего. В этой комнате вообще ничего нет. Наверное, это и есть романтика по версии Кристиана Грея. Как я и ожидала, он внимательно следит за мной, но по его виду ничего нельзя понять, однако я как минимум поняла, что он внимательно следит за мной. Уже неплохо. Я обхожу комнату, и он идет следом за мной. Меня заинтересовала стена справа. - Это называется ничего, - тихо звучит голос Кристиана. Ничего… гм-м. По-моему, я в шоке. Даже моя шизофрения в ужасе сбежала или валяется в нокауте, ибо никак это не комментирует. Я оцепенела. Я могу видеть и воспринимать, но не в силах высказать, что чувствую. Да и что можно сказать в ситуации, когда обнаруживаешь, что потенциальный любовник — явно такой же шизофреник, как ты сама? Обещал комнату для игр, а показал ничего. Страшно… да. Это самое сильное чувство. Однако, как ни странно, я боюсь не его. Думаю, он ничего мне не сделает без моего согласия. — Скажи что-нибудь, — приказывает Кристиан обманчиво спокойно. — Мне нечего сказать. Некоторое время мы молчим. — Что ты делаешь здесь с людьми? Его рот кривится, то ли от смеха, то ли от облегчения. — С людьми? — он медлит пару секунд, обдумывая ответ. — Я делаю тут ничего с женщинами, которые тоже ничего не хотят. Как-то непонятно. Наверное, флюиды глупости, которые витают в комнате, добрались до моего мозга и окончательно его добили, раз я перестала понимать элементарные предложения. — Если у тебя есть добровольцы, зачем ты привел сюда меня? — Я очень хочу делать ничего с тобой. — Ой, — я ловлю ртом воздух. Почему? Он хочет сделать со мной ничего. От этой мысли мне тошно. — Так кто же ты? — Я — Доминант, — его взгляд прожигает меня насквозь. — Что это значит? — спрашиваю я тихо, каким-то образом прожив двадцать один год и не узнав такого слова, но при этом еще умудрившись поступить в университет. Взятки, не иначе. — Это значит, что ты добровольно признаешь мою власть над собой. Во всем. Я стараюсь осмыслить услышанное. Флюиды тупости все еще властвуют в моей голове. — Почему я должна это делать? — Чтобы доставить мне удовольствие, — шепчет он, наклоняя голову набок, и я вижу тень улыбки. — Хорошо, а что с этого буду иметь я? Он пожимает плечами с почти виноватым видом. — Меня. Уже внизу, в его кабинете, я думаю о том, как Кристиан Грей меня обломал. Я-то рассчитывала на ночь неземной страсти, а вместо этого он показывает мне игровые комнаты, в которых ничего нет, и рассказывает о соглашении, которое мы должны заключить, если я хочу с ним «поиграть». — Я понимаю, что подталкиваю тебя на темный путь, Анастейша. Хорошенько подумай. Говорит так, словно предлагает перейти на темную сторону Силы, не иначе. Где же Дарт Вейдер, чтобы оценить его таланты. Кристиан протягивает листок бумаги. — Это правила. Их можно менять. Они входят в контракт, который мы заключим. Прочти их, и давай обсудим. … ПРАВИЛА ЧТО НУЖНО ДЕЛАТЬ: 1. НИЧЕГО. ЧТО МОЖНО НЕ ДЕЛАТЬ: 1. НИЧЕГО. Ну ни фига себе, какие условия. Я в ужасе смотрю на Грея. — Ты хочешь что-нибудь добавить? — спрашивает Кристиан мягко. Черт! Даже не знаю. Я совершенно растеряна. — Мне бы хотелось добавить секс. — Секс? Ладно. Есть что-то в сексе, чего бы ты делать не хотела? Может, когда ты занималась сексом, было что-то такое, что тебе не нравилось? — Не знаю. — Что значит «не знаю»? Не знаю, значит, не знаю. Флюиды тупости и в его мозг пробрались? Я краснею, кусаю губу, слушаю крики шизофрении и едва ли не взрываюсь от смущения. — Говори прямо, Анастейша. Мы должны быть честными друг с другом, иначе ничего не получится. Я молча смотрю на свои сплетенные пальцы. — Скажи мне! Скажи громко! — командует он. — Ты вампир! Ой. Кажется, это из другой книги. Мы молча смотрим друг на друг в явной растерянности, пока я не вспоминаю, о чем мы вообще говорили. — Ну… Я никогда не занималась сексом, поэтому я не знаю, — мой голос звучит тихо-тихо. — Ты… девственница? — с трудом произносит он. Я киваю и снова краснею. — Какого черта ты не сказала мне раньше?! Кристиан запускает в волосы обе руки и меряет шагами кабинет — он взбешен, а не просто рассержен. Его обычное стальное самообладание, похоже, дало трещину от простой новости, что сидящая напротив девушка – девственница. Интересно, а на переговорах он бы тоже так психанул, если бы узнал, что ведет дело с невинной девой или невинным мальчиком? Я задумчиво пялюсь на свои руки, размышляя об этом. — Я не понимаю, почему ты мне не сказала, — опять обвиняет меня во всем Грей. Достал уже, честное слово. — Да как-то речи об этом не заходило. А у меня нет привычки начинать разговор с «привет, меня зовут Анька, я девственница, а ты?». Мы ведь почти незнакомы. Но при этом я совсем не прочь прыгнуть к тебе в постель, подписать сто договоров и стать секс-рабыней и партнером по игре в ничего. И отчего-то не волнуюсь, что мы почти незнакомы. Моя шизофрения откровенно стебется надо мной. — Ну, теперь тебе известно обо мне гораздо больше, — огрызается он, и его губы сжимаются в тонкую линию. — Я знал, что ты неопытна, но девственница!.. — Он произносит это как ругательство и сплевывает. — Черт, Ана, я ведь показал тебе ничего! — Он испускает стон. — Господи, прости меня. Но я не понимаю. Тебе двадцать один год. Почти двадцать два. Ты красавица. — Он ерошит волосы. «Красавица». Я вспыхиваю от удовольствия. Кристиан Грей считает меня красивой. Наверное, он нахрен слепой, а ты всегда любила такую откровенную лесть — комментирует мое подсознание и снова смеется. «Заткнулось бы ты к черту!» - раздраженно отвечаю я ему, кусаю губу и еще больше краснею. — Ты снова кусаешь губу, — вдруг говорит Кристиан хрипло и смотрит на меня оценивающе. — Прости. — Не извиняйся. Просто я тоже хочу укусить ее. Сильно. Мне кажется, или я это уже слышала? Впрочем, плевать. Эти простые слова меня так заводят, что хоть вой. — Иди ко мне, — произносит он. — Что? — Мы исправим ситуацию, прямо сейчас. — В каком смысле? Какую ситуацию? — Твою. Ана, я хочу заняться с тобой любовью. — О! Я замираю. Пол уходит у меня из-под ног. Никого при этом не волнует, что я сижу, и уходящий из-под ног пол не сказать, что сильно меня задевает. Я смотрю на Кристиана Грея, пытаясь судорожно сглотнуть. И опять краснею. Хотя еще совсем недавно краснела. Наверное, я выгляжу, как светофор, который то бледнеет, то краснеет снова. Надеюсь, это смотрится не настолько уебищно, чтобы отпугнуть Мужчину Моей Мечты. Кристиан протягивает мне руки, серые глаза пылают, и я вкладываю свои ладони в его. Он привлекает меня к себе, и я всем телом чувствую его прикосновение: все происходит слишком быстро. Не знаю, как это все связано, возможно, мы вдруг резко оказались без одежды, поэтому я и думаю о том, что все происходит быстро. Я оглядываюсь и замечаю, что, нет, мы все еще одеты, а потом призываю свою шизу снова заткнуться и не издеваться надо мной. Проведя пальцами по моему затылку, он обматывает мой конский хвост вокруг своего запястья (удобно?) и мягко тянет вниз: я поднимаю лицо ему навстречу, и он смотрит на меня сверху вниз. — Ты смелая девушка, — шепчет он. — Я тобою восхищаюсь. Его слова, как зажигательный снаряд: я вся пылаю. Теперь я уже красная просто целиком. Опять-таки надеюсь, что это его не отпугнет. Он наклоняется и нежно целует меня в губы, а потом принимается осторожно посасывать мою нижнюю губу. — Я хочу укусить эту губу, — бормочет он и осторожно сжимает ее зубами. Ctrl+C Ctrl+V работают исправно. Я издаю протяжный стон и вижу улыбку Кристиана. — Займемся любовью? — спрашивает он. — Да, — шепчу я, потому что ради ночи любви я и пришла. Хотя до того, как мы дошли до этого, я то и дело занималась тем, что противоречила сама себе, но кого это волнует? Сейчас никого, ведь Кристиан Грей берет меня за руку и ведет через всю квартиру в спальню. Спальня огромна. Из доходящих до самого потолка окон открывается вид на ночные огни Сиэтла. Стены выкрашены белой краской, а мебель — светло-голубая (прямо как ориентация Кристиана, только никто об этом не знает, тсс). Огромная, ультрасовременная кровать из серого, как топляк, дерева, с четырьмя столбиками, но без балдахина (а жаль, образ принцессы ему к лицу). На стене потрясающей красоты морской пейзаж. Я дрожу как лист. Наступил решающий момент. Сейчас это будет у меня в первый раз, и не с кем-нибудь, а с Кристианом Греем (в очередь, сучки). Он раздевается, медленно и красиво, прям как стриптизер, и я часто дышу и не могу отвести от него глаз. Кристиан скидывает «конверсы». Кристиан Грей босиком… ох… в этом есть что-то такое… я же говорила, что он блядский Иисус. Кажется, он опять начинает сиять. Прям как Эдька из моей любимой книги, благодаря которой я и появилась на свет. Обернувшись, Кристиан вопросительно смотрит на меня. — Ты ведь не пьешь противозачаточные? Конечно, пью, как и все девственницы. Какой еще глупый вопрос ты мне задашь перед сексом? — Так я и думал. Здорово, что он сам все понял. Это вернуло его очки кармы самого мудрого и просвещенного в сексе человека на свете. Кристиан открывает верхний ящик комода и достает упаковку презервативов. — Ты готова? Хочешь, опустим жалюзи? — Мне все равно, — шепчу я. — Ты же ни с кем не спишь в одной постели? — А кто сказал, что мы собираемся спать? — шепчет он. — А-а. Как-то я забыла, что мы пришли сюда трахаться. Хотя я, как девственница, думала, что мы будем делать это, находясь на разных кроватях. Откуда же мне было знать, что для этого нужно ложиться в одну? Господи, как все сложно. Он медленно идет ко мне. Медленно, потому что идти совсем не далеко, а ему нужно успеть за эти несколько шагов произвести впечатление уверенного в себе, сексуального и пафосного мужчины, от вида которого я мгновенно возбуждаюсь. — Давай снимем твой пиджачок, ладно? — говорит он и, взявшись за отвороты, мягко стаскивает с меня жакет и кладет его на стул. — Знаешь ли ты, как сильно я тебя хочу, Ана Стил? У меня перехватывает дыхание. Благодаря этому я не могу сказать, как сильно я хочу, чтобы он заткнулся и трахнул меня, наконец. Конечно, это будет измена Кейт, но я уже взрослая девочка и пора мне самой решать, оставаться в лесбийской общине или нет. Он нежно проводит пальцами по моей щеке, вниз к подбородку. Я не в силах отвести от него глаз. Ctrl+C Ctrl+V работают исправно. — А знаешь ли ты, что я сейчас с тобой буду делать? — добавляет он, гладя меня по подбородку. Заткнешься и трахнешь меня, наконец? Моя шизофрения не устает комментировать происходящее, пока у меня хватает сил лишь на то, чтобы не дышать, молчать и постоянно пялиться на Кристиана Грея. Он подходит ко мне, и его губы, такие все из себя уверенные и пафосные, сливаются с моими, такими забитыми и закомплексованными. Он медленно расстегивает пуговицы у меня на блузке, покрывая легкими поцелуями мои щеки, подбородок и уголки рта. Заслюнявил всю, фу. Блузка падает на пол. Он отступает и внимательно смотрит на меня. — Ана, какая у тебя кожа! Белая и без единого изъяна. Я хочу покрыть поцелуями каждый дюйм. Я краснею. О боже… теперь моя кожа без единого изъяна и красная. Кристиан высвобождает мои волосы из резинки и глубоко вздыхает, когда они волной падают мне на плечи. Он притягивает меня к себе и жадно целует, удерживая на уровне своих бедер. Зависая над полом, я чувствую его эрекцию, которой он мягко толкается в меня. У меня снова вырывается стон. Не знаю, от чего, просто так принято, наверное, у всех девушек – стонать по делу и без, вот я и стараюсь. Неуверенно я провожу рукой по лицу Кристиана, касаюсь волос. Боже. Они такие мягкие, непокорные. Такие непокорные, что убегают от меня, не позволяя зацепиться. Я все-таки догоняю их ладонью и вцепляюсь. Кристиан стонет. Видимо, у мужиков тоже принято стонать по делу и без, а это значит, что я должна стонать еще чаще и больше, тогда все будет правильно. Кристиан ставит меня на пол и подталкивает к кровати, пока я не ощущаю ее коленями. Я жду, что он опрокинет меня на пол, но он вдруг становится на колени, сжимает руками мои бедра и начинает слюнявить мне живот. Я уже не сдерживаю стонов. Ведь чем больше стонов ни о чем – тем сексуальнее. Кристиан расстегивает пуговицу у меня на джинсах и медленно тянет вниз молнию (интересно, он вообще все всегда делает медленно?), после чего высвобождает меня из джинсов. Угадайте как? Конечно же, не спеша. Я не могу отвести от него взгляда. Ctrl+C Ctrl+V с заменой пары слов работает исправно. Он останавливается и облизывает губы, а потом, не прерывая зрительного контакта, подается вперед и утыкается носом мне между ног. Я чувствую его. Там. — Как ты хорошо пахнешь, — шепчет он и опускает ресницы. На лице его выражение чистого блаженства, и я вижу это благодаря своему третью глазу, который мне подарила шизофрения, ведь лицо Кристиана сейчас не то чтобы очень видно из-за того, что он уткнулся мне в вагину. Я практически бьюсь в конвульсиях. Биться в конвульсиях по делу и без почти так же модно, как все время стонать, и никого не волнует, что это выглядит стремно. Грея вот это совсем не пугает, судя по тому, как он уверенно подталкивает меня на кровать. Я падаю на матрац. По-прежнему стоя на коленях, он снимает с меня ботинки с носками и начинает целовать, слюнявить и кусать мою пятку. Наверное, она тоже хорошо пахнет. Но это не важно. Куда важнее, что это каким-то неведомым образом заводит меня еще сильнее, а возбуждение аж прошибает! Как оригинально запрятаны мои эрогенные зоны, однако. Все для удобства Кристиана Грея. — Ах, Ана, что я сейчас с тобой сделаю, — шепчет Кристиан, и меня уже начинает напрягать, что он постоянно шепчет. Может, у него какие-то проблемы с горлом или типа того? — Ты очень красива, Ана Стил. И сейчас я в тебя войду. Боже мой. Эти его слова. Как они заводят. Сил нет терпеть. — Покажи мне, как ты кончаешь. Что? Я не понимаю. — Ты о чем? — мне трудно узнать свой хриплый, исполненный желания голос. — Как ты доводишь себя до оргазма? Я хочу это увидеть. — Я сама… никогда… — нагло вру я. Потому что с Кейт я всегда. Иначе бы сам Господь давно снизошел с небес ради моей внутренней богини, чтобы устроить нам с ней непорочное зачатие и возвести меня в лик святых девственниц, которые за двадцать один год (почти двадцать два) даже не удосужились подрочить. Насколько была бы уныла моя жизнь без этого? Кристиан изумленно поднимает брови, серые глаза темнеют, он недоверчиво качает головой, как бы говоря мне «не пезди пиздаболу». — Ладно, посмотрим, что с этим можно сделать. Он, наконец, снимает свои джинсы и устраивается меж моих ног. Я вся извиваюсь от нетерпения. — Лежи смирно, — приказывает Кристиан, но я не могу не ерзать и вся извиваюсь под ним, хотя он с меня еще даже трусы не снял. Не знаю, что со мной не так. — Придется нам что-нибудь придумать, чтобы ты лежала смирно, детка, — он целует меня в живот, щекочет языком пупок, и это точно не помогает мне лежать смирно, чувак! Щекотно и хочется ржать, но я нахожу в себе силы сдерживаться. Он поднимается выше, покрывая меня поцелуями (как романтично). Моя кожа горит. И я опять краснею. Наверное, у меня какая-то аллергия на Кристиана Грея, потому что меня бросает то в жар, то в холод, и я все извиваюсь, как уж на сковородке. Он ложится рядом, и его рука скользит от моих бедер к талии и потом к груди. Он смотрит прямо на меня, мягко обхватывает мою грудь. — Ты вся умещаешься в моей руке, Анастейша… - давит он мне на комплексы, намекая, какие маленькие у меня сиськи. Он освобождает мою грудь от бюстгальтера, и под его неотрывным взглядом мои соски набухают и твердеют. Поняли, да? От взгляда Кристиана Грея твердеют соски. Вот из-за чего весь сыр-бор, вы, жалкие мужики и никчемные любовники. — Очень красиво, — довольно произносит он, и мои соски твердеют еще больше. Господи, даже от его голоса соски твердеют. Наверняка все блондинки на его работе носят бронелифчики, чтобы их соски не прорывали кофточки. — Ну пожалуйста, — умоляю я, еще крепче вцепляясь руками в простыню. Я уже не в силах терпеть. Ctrl+C Ctrl+V с заменой слов… ну вы и так знаете. — Посмотрим, сможешь ли ты так кончить, — все еще страдает болезнью шепота Кристиан и на всяческий манер мучает мои соски. Голова у меня закинута назад, рот открыт в стоне, ноги цепенеют. Что со мною происходит? — Пора, детка, — угадайте, что делает он? Правильный ответ: шепчет. Его зубы сжимаются на одном моем соске, а большой и указательный палец сильно тянут за другой. Я рассыпаюсь в его руках на тысячи кусков, мое тело пронзает судорога восторга. Он зажимает мне рот поцелуем, его язык вбирает мои крики. О боже. Это было чудесно. Я вновь понимаю из-за чего весь сыр-бор. Если Кристиан Грей говорит тебе кончить, ты кончаешь, даже если при этом он просто потеребил тебе соски. Вот так вот. Шах и мат, дрочеры, учитесь, как надо обращаться с девушкой тире вскоре женщиной. Мое дыхание все еще неровно, я только прихожу в себя после оргазма(!!!). А пальцы Кристиана, такие же непокорные, как его волосы, тем временем не теряют времени, простите за тавтологию. Они отодвигают в сторону кружево трусиков, и один из них, самый наглый, кругами проникает… туда. Туда, потому что что-то мешает мне сказать «вагина». Природная стеснительность или мысли о том, что «вагина» звучит не романтично. Я ставлю на природную стеснительность. — Ты вся мокрая. Боже, как я тебя хочу, - в который раз сообщает он, но при этом его член все еще не во мне. Да сколько можно уже оттягивать момент истины? Сил нет терпеть © Внезапно Кристиан садится, стаскивает с меня трусики и бросает их на пол. Он спускает боксерские трусы, высвобождая внушительных размеров член. Ого… зачем ему такой, если он доводит до оргазма словами, взглядами и целованием сосков? Матушка-природа явно несправедлива. Взяв со столика серебряную обертку он раздвигает мне ноги, а затем становится между ними на колени и надевает презерватив. Ох… Неужели?.. Как?.. «Руками. На член. Легко», - отвечает моя шизофения, хотя я спрашивала о другом. Только сама не понимаю, о чем, если честно. Он наклоняется ко мне и двумя руками поднимает мою голову так, чтобы я смотрела ему прямо в глаза. Его челюсти сведены, глаза горят. Только сейчас я замечаю, что он все еще в рубашке. Ну а я-то все еще в приспущенном бюстгальтере! 1:1, ублюдок! — Ты правда этого хочешь? — Да, умоляю. — Согни ноги в коленях, — велит он, и я торопливо повинуюсь. — Сейчас я вас трахну, мисс Стил. — Все обещаешь. Но в этот раз он, кажется, готов выполнять свои обещания, а не пиздеть в пустоту. Головка его члена утыкается мне в промежность. — Трахну жестко, — шепчет он (моя шизофрения закатывает глаза) и входит в меня. — А-а! — кричу я от щемящей боли где-то внутри — Кристиан лишил меня девственности. — У тебя там так тесно… Не больно? «Ты заткнешься сегодня или нет?» Я отрицательно мотаю головой, мои глаза широко раскрыты, руки сжимают его предплечья. Я чувствую его в себе. Он неподвижен и ждет, чтобы я привыкла к новым ощущениям. А ведь обещал жестко трахать. Я так и знала, что он опасен и все время врет. — Сейчас я буду двигаться, детка, — предупреждает Кристиан. Я невольно кошусь на него с подозрением. Ох. И правда начал. Сначала с утонченной медлительностью, а потом резко, со всей силы, в меня. Я опять вскрикиваю, и он замирает. — Еще? — Да, — выдыхаю я. Я не сдерживаю стоны. Мое тело принимает его в себя… О-о, как приятно. — Хочешь еще? Может, еще раз обсудим твою большую большую большую большую квартиру, если ты не понимаешь с первого раза? — Да! — кричу я, чтоб дошло. И Кристиан снова начинает двигаться (слава богу!). На этот раз он не останавливается. Сначала движется медленно, но по мере того, как мое тело привыкает к ощущениям, он движется все быстрее и быстрее в беспощадном, неослабевающем ритме, и я подхватываю это движение. Кристиан сжимает мою голову руками и жадно целует, прикусывая нижнюю губу. Он чуть смещается, и теперь я чувствую, как где-то глубоко во мне нарастает уже знакомое чувство. Я вся деревенею, валяюсь, как доска, потом трепещу, как лист, обливаюсь потом, потому что аллергия на Грея… Я и не знала, что так бывает… — Кончай, Ана, — шепчет он почти беззвучно. И я, разумеется, кончаю, потому что Кристиан Грей так сказал. Я достигаю высшей точки блаженства и распадаюсь на тысячу частей. Звучит знакомо, не правда ли? А все потому, что Ctrl+C Ctrl+V с заменой пары слов работает исправно. Хотя мой Ctrl+C Ctrl+V скоро сломается от частого повторения фразы про Ctrl+C Ctrl+V. Сразу вслед за этим он проникает еще глубже и, со стоном выдохнув мое имя, замирает, кончая в меня. Точнее, в презерватив. Но это звучит не так романтично, как «кончает в меня». - Я сделал тебе больно? – как истинный Доминант я проявляю заботу о девушке, которую только что лишил девственности. Как бы пофиг, что я обещал трахнуть ее жестко: я с какого-то перепугу должен вести себя, как ванильный герой не менее ванильного романа. Какого вообще хрена? Ах да… - Серьезно, как ты себя чувствуешь? – серьезно, какого хрена?! Я испытующе смотрю на нее, ибо недавнее превращение в тысячу осколков малость пошатнуло мою психику, но как истинный мужик (коим я изо всех стараюсь быть) я пытаюсь не показать испытанный шок. Просто молча надеюсь, что все вернулось строго на свои места, и мозг у нее не оказался в заднице, а вагина – в глазу. Судя по ее улыбке, опасение насчет мозга оправдалось. - Хочу еще раз, - шепчет она. У меня заразилась шепотовирусом. - Да что Вы говорите, мисс Стил? – вот похотливая сучка. Как она дожила до 21 года девственницей с такой страстью к сексу-то? – А ты, оказывается, требовательная штучка. Переворачивайся на животик, - прошу ее я, ибо нельзя просто так взять и перевернуть ее. Я ж не мужик, а Доминант из ванильного романа. Она слушается, я расстегиваю ее лифчик и провожу рукой по спине. - Какая красивая у тебя кожа, - мне кажется, или я повторяюсь? Одна нога у меня закинута между ее, я лежу на боку, чуть опираясь ей на спину. Она явно чувствует, как вдавливаются в нее пуговицы моей рубашки, когда я наклоняюсь, чтобы отвести волосы у нее с лица и поцеловать ее голое плечо. И хотя я не вижу абсолютно никакой логики и взаимосвязи в моих действиях, все должно быть описано предельно подробно, иначе девственницы-читательницы не смогут представить, в какой позе мы находимся. - Почему ты все еще в рубашке? Я замираю. И правда, какого хрена? Этот вопрос мне никогда не надоест. Послушно раздеваюсь до конца и ложусь на нее. Волосы на моей груди тут же начинают шаловливо щекотать ей спину. - Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя еще раз? – я заразился от нее тупостьвирусом, иначе как объяснить тот факт, что я переспрашиваю то, что она сама открыто сказала мне минуту назад? Возможно, я просто оттягиваю момент в надежде, что она передумает. И пока я мечтаю об отказе, моя рука спускается на ее талию, вниз по бедру, вытягивается, достает до колена и мягко подталкивает его выше. Ана замирает, будто не понимая, что я собираюсь с ней сделать. - Я возьму тебя сзади, - охотно поясняю я, собирая ее волосы в кулак и мягко оттягивая их на себя. На кровать я, вестимо, хуем опираюсь, иначе давно уже должен был свалиться. - Ты моя, - шепчу я так искренне, как Эдвард Белле никогда не шептал. Ибо они могли нормально говорить! Я запускаю большой палец ей во влагалище и продолжаю играть в Капитана Очевидность. - Нравится? – а то по стонам непонятно. Более жестоки только стоматологи, когда запускают пальцы в рот и спрашивают, как я себя чувствую. - Ты снова мокрая. И так быстро. Ты очень податливая, мне нравится это, - Кэп, ты ли это? И почему я вообще обращаю внимание на то, что она снова мокрая, хотя у меня самого стоит уже снова спустя пять минут после оргазма? Ну да ладно, я же хренов Супермен. - На этот раз все будет очень-очень медленно, Анастейша, - типа в прошлый раз все было очень-очень быстро. И я медленно-медленно вхожу в нее, пока не помещаюсь в нее целиком. Хотя должен был поместиться только член, но мастера преувеличений это не смущает. Я нарочно отступаю назад, хотя еще недавно я лежал, и вхожу до конца, хотя недавно я уже вошел целиком. - Нет, детка, не сейчас, - шепчу я, и ее оргазм тут же почтительно отступает. Ибо я его повелитель. - Я хочу, чтобы тебе было больно. Чтобы завтра каждое твое движение напоминало тебе, что ты была со мной, - а я то думал, что настолько крут, что она и без боли запомнит. Да и как бы первый секс обычно помнят. И вообще, чтобы было больно, надо двигаться несколько более сильно, резко, жестко, а не медленно-медленно, как это делаю я. Но кого волнует логика? - Ты моя. Кончай, детка, - и оргазм послушно приходит. Я могу в цирке выступать, ей-богу. Типа заклинатель змей, только заклинатель дев. После очередного оргазма, Ана засыпает, а я, как истинный мачо и Доминант, иду играть на фортепиано печальные и дофига романтичные мелодии. Этим и занимаюсь, пока она не просыпается. - Прости, я не хотела тебе мешать, - сразу выдает она, стоит мне поднять на нее взгляд. - Это я должен просить прощения, - я же баба в наших отношениях, в конце концов. Я встаю. Штаны едва-едва удерживаются на моем внушительном достоинстве - это вообще главный модный тренд всех мачо в любовных романах. - Ты должна быть в кровати, - я тонко намекаю, что хочу побыть один. - Я проснулась, а тебя нет. Вот так заявочки. Вот так раз переспишь, и уже обязан быть с ней всю жизнь. - Мне трудно уснуть. «Когда так громко храпят над ухом», - хочу добавить я, но вместо этого говорю: - Я привык спать один. Мы возвращаемся в комнату. При виде крови на простыне Ана плотнее заворачивается в одеяло и краснеет так, что я начинаю беспокоиться за ее кровообращение. - У Миссис Джонс будет пища для размышления. Кровь ведь не так легко отстирывается. А тут она еще наверняка до матраца дотекла. Я смотрю на лицо Анастейши, а она под шумок тянет ко мне свои ручонки. Этими-то паклями меня прекрасного трогать?! Я отступаю и быстренько натягиваю рубашку. На следующее утро я сплю дольше девушки, простите, уже женщины. Мне же не надо работать, в самом деле. Едва вошел на кухню, как мои колени подкосились да так, что пришлось усесться на ближайший табурет и опереться головой на руки, чтобы не позволить челюсти упасть со звоном на пол. На моей кухне, на моей прекрасной, шикарной и суперсовременной кухне Ана выделывала какие-то несусветные па (брачные танцы?), а брызги от продуктов (которые она готовила вроде как) оседали на моей прекрасной, шикарной и супер дорогой рубашке. Вот какого, простите, хрена она не надела свою одежду? Все равно покупала ее в секонде. - Доброе утро, мисс Стил, я вижу, вы бодрая с утра, - а ведь должна еще валяться в экстазе от прошлой ночи. - Блинчики и яйца с беконом? – она сходу начинает вести себя, как заботливая женушка. - Было бы неплохо, - я изображаю мужа, который неспособен сам себя накормить. - Омлет или глазунью? – спрашивает она, а я в недоумении смотрю на уже взбитые яйца. Глазунью, конечно. Поглядим, как ты их соберешь обратно. - Омлет. Хорошо взбитый. «Все равно ничего другого уже и не получится», - продолжаю я мысленный диалог. - Сильно болит? – я наблюдаю за ее скривившимся от боли лицом, когда она усаживается на табурет. - Честно говоря, мне не с чем сравнивать. Ты хочешь мне посочувствовать? Вот еще, что я не грозный доминант, чтобы тебе сочувствовать вообще? - Нет, просто думаю, сможем ли мы продолжить твое обучение. От одного упоминания о сексе, Ана издает стон наслаждения. Интересно, если я сейчас скажу ей кончить, это сработает? - Кстати, вкусно, - отмечаю, поедая завтрак. Хотя, испортить омлет с беконом – это надо постараться. - Какого рода обучение ты имеешь в виду? - Ну, поскольку тебе там больно, ты можешь начать осваивать оральные навыки, - вот как я извратил фразу «отсосешь мне». Она давится чаем, я спасаю ей жизнь волшебным приемом «постучать по спине» и передаю апельсиновый сок. Цитрусовые – самое то для раздраженного горла. - Пойдем, примем ванну, - ненавязчиво и очень тонко я продолжаю намекать. Ванна сделана из белого камня, я вообще фанат всего белого, похоже. Я подливаю в струю воды дорогое средство для ванны, нарочно демонстрируя не удаленный с бутылки ценник, иначе как бы кто-то догадался, что оно дорогое? После небольшого спектакля у наполненной ванны, я устраиваюсь за спиной у женщины и утыкаюсь носом ей в волосы. - Как хорошо ты пахнешь, Анастейша, - кажется, я слишком давно этого не говорил, вдруг кто-то забыл об этом? Я беру с полочки гель, ненавязчиво пытаясь продемонстрировать ценник, но Ана сидит ко мне спиной, так что я просто выдавливаю гель на ладони и начинаю ее мыть, как маленького ребенка. Фу, какой я извращенец. Но, судя по стонам, ей нравится. Интересно, она вообще когда-нибудь принимала ванну? Я уж молчу про ванну с мужчиной. - Повернись, теперь помой меня, - командую я, вдоволь наигравшись с Анастейшей и нагло лишив ее удовольствия. – Хочу, чтобы ты познакомилась с самой дорогой, - жаль, ценник вечно отваливается, - и лелеемой частью моего тела. Я к нему очень привязан, - я ненавязчиво сжимаю рукой свой же член. Вообще, ни слова неправды: если мне его отрежут, вряд ли я смогу без него жить. Потеря крови, болевой шок и все такое. Тут еще можно было бы вставить какое-то брутальное имя, но я же не какой-то женоподобный мачо, чтобы называть свой член. Хотя… Я сам опускаю взгляд на свое достоинство, которое поднимается над уровнем плещущейся воды. Как такое возможно, учитывая, что на предыдущей странице специально подчеркивалось, что ванна у меня глубокая? Она (девушка, не ванна), кажется, в шоке, Такой_Большой в ней поместился, надо признаться, я тоже охренел. Ана понимает намек и начинает мне надрачивать. И многие и многие лишние слова автора в этом месте не заменят одного простого и короткого выражения - она подрочила, я постонал, не забыв выдать ванильное: - Так приятно, - вместо брутального: «Отсосешь, может, наконец?» Но слов не понадобилось: она наклонилась вперед, обхватила член губами и начала осторожно сосать, проводя языком по головке. - О-о… Ана… - мои глаза распахиваются от испуга: вдруг она решит отомстить и сделать мне больно так, как сделал я ей? – О господи. «Спаси и сохрани», - добавляю уже про себя. Но нет, она просто сосет, как заправская шлюха, которая делает минеты на зактрак, обед и ужин, иногда не пропуская и полдник. А я выписываю акробатические номера, стараясь держать член, который Ана заглатывает все глубже и глубже, над водой в глубокой же ванне. Так как хорошими минетами я не избалован, я довольно быстро кончаю ей в рот. А она как будто привычно глотает сперму, поморщившись для приличия. Хотя, учитывая длину моего члена и глубину ее минета, я кончил прям в желудок. - У тебя нет глоточного рефлекса? - и дышать под водой, похоже, тебе не надо. - Это было здорово, правда… Я не ожидал, - я рассыпаюсь в комплиментах, как старая дева, которая кончила впервые за свою убогую жизнь. - Ты делала это раньше? – стараюсь я вывести ее на чистую воду. - Нет, - врет шлюха, не моргнув и глазом. - За оральный секс тебе можно поставить отлично. Пойдем в постель, я должен тебе оргазм, - я продолжаю превращать свою квартиру в траходром. Но перед этим страстно целую в ванной комнате и умоляю: - Скажи «да» нашему договору. Будь моей. Прошу тебя, Ана. Да я просто не переживу, если такой минет будут делать кому-то другому! - Ты мне доверяешь? – я продолжаю играть в ванильку. Она, естественно, кивает. Сильно хочет оргазм, судя по всему. Я связываю ей руки своим серебристо-серым галстуком из натурального шелка. Уж на нем-то она должна заметить ценник! - О, Анастейша, что мне с тобой сделать? – подсознание услужливо подкидывает картину с набором ножей из кухни, но это вряд ли приведет к оргазму, а я ж обещал. Я укладываю Ану на кровать и поднимаю руки ей над головой. - Не вздумай опускать руки. Тебе понятно? – конечно, привязать ее руки к спинке кровати было бы не так интересно. – Ответь мне, - я проверяю ее слух. - Я не должна опускать руки. Молодец, девочка, слышишь отлично. - Сейчас я буду целовать вас, мисс Стил, - в этот раз для пущего бреда я еще и буду озвучивать все свои действия. Это важно! Вдруг она не поймет, что я делаю? Собственно, озвучив, я этим и занимаюсь, пока она не забывает мой приказ и не касается моих волос. - Не шевели руками, а то нам придется начинать все с начала. Восстановим девственность ей, что ли? Да и вообще, офигенная, блин, угроза. Удивительно, как она после этого не вцепилась мне в волосы намертво, лишь бы не вылезать из кровати вечно. Но она слушает, а я продолжаю творить ванильный секс, которым до вчерашнего вечера по канону я вообще не занимался. Судя по ее бурным движениям, ей хотелось бы чего-то пожестче, но я же ванилька сегодня. Добираясь поцелуями до ее ног, я целую каждый пальчик, мягко кусая их за подушечки. Жаль, она при мне по песку не ходила, а то его бы я тоже поцеловал. Я поднимаюсь губами обратно к бедру, а потом повторяю все с другой ногой. Ана, кажется, уже на грани. Как оригинально запрятаны ее эрогенные зоны. Все также работая губами и языком, я добираюсь до самых сокровенных мест ее тела. - А знаете ли вы, мисс Стил, как опьяняюще вы пахнете? – тот же комплимент другими словами. Я просто дофига оригинален! - Мне нравится твоя шерстка, - а вот это уже оригинальнее, хотя на самом деле, я стараюсь не заржать, ибо щекотно же. Наверняка, с ее стороны я сейчас выгляжу, как усатый мужик, выглядывающий из окопа. - Ну пожалуйста, - умоляет она. - Попроси получше, Анастейша, - я просто гребаный тролль. – Услуга за услугу не мой принцип, - я уже забыл, что обещал ей оргазм? - Но вы доставили мне удовольствие, и вам полагается награда, - а, нет, не забыл. И без лишних слов и тупых описаний, я ей отлизал и растянул пальцами. - Ооо, детка, у тебя тут мокро – ты ждешь меня, - типа это не я же сейчас все там обслюнявил. И забив на все разговоры про оральные ласки, а то будет больно, я надеваю презерватив и вхожу в нее. Вообще, вся прошлая забота была просто способом развести на минет. - Не больно? – шепчу я, чтобы она не заподозрила подвоха. - Нет, хорошо, - отвечает она. Я быстро двигаюсь в ней, пока не приходит время сказать коронное: - Кончай, детка, - и я снова наблюдаю разлетевшиеся осколки. Да сколько ж можно-то. – Вот и славно, - добавляю я с чувством выполненного долга. - Видишь, как нам хорошо вместе, - я уже не обращаю внимания на то, что она меня обнимает. – А если ты станешь моей, нам будет еще лучше. Внезапно из холла доносятся голоса. - Если он все еще в постели, значит, он заболел. Кристиан никогда не спит до полудня. - Миссис Грей, прошу вас. - Тейлор, в чем дело? Я хочу увидеть своего сына. - Миссис Грей, он не один. - Что значит «не один»? - Это значит, с кем-то. - Аааа… (прим.автора: в данном диалоге ни одно слово не подверглось изменению). - Черт, это моя мама! – я одновременно испытываю ужас, что она пришла так внезапно, и счастье, что меня усыновили, – я ведь мог унаследовать ее умственные способности. - Вставай, нам надо одеться, если ты, конечно, хочешь познакомиться с моей мамой, - за тот шикарный минет я и на это согласен. - Лучше я останусь здесь. Конечно лучше, но по закону жанра я должен. - Нет, ни в коем случае. Можешь надеть что-то из моего, - ее одежду ведь черная дыра засосала, ее нет и никогда не будет больше, ага. - Анастейша, ты и в мешке будешь смотреться хорошо, - особенно прекрасно в том, в котором трупы перевозят. А уж в моих безумно дорогих рубашках, даже ты станешь красавицей. - Если тебя не будет, я приду и вытащу тебя в любом виде. Мои футболки – в комоде, рубашки – в шкафу, - и это несмотря на гардеробную, которая размером с комнату Аны. – Не стесняйся. Я натягиваю джинсы прям без белья, скромно добавляя, что его тут просто нет. Хотя спустя пять минут после моего ухода, Анастейша найдет стопку белья. Никак черная дыра выплюнула или я просто не знаю, что и где у меня лежит. - А вот и она, - я поднимаюсь с кушетки, радуясь, что Ана все-таки в своей одежде (еще даже не подозревая, что она в моих трусах). – Мама, это Анастейша Стил. Анастейша, это Грейс Тревельян-Грей, - более дебильной первой фамилии быть не может на этом свете. Интересно, второй имя у меня не Мюриэл случайно? - Очень приятно познакомиться, - вежливо говорит моя мать, не скрывая облегчения, что я познакомил ее не с очередным парнем. Ох, мама, знала бы ты, куда я попал. Впрочем, семейные посиделки не удались: убедившись, что я с девушкой, мама технично слилась, а я решил устроить сцену ревности Ане за звонок Хосе, хотя она поговорила с ним две минуты, не отходя далеко от меня и матери. Но меня прервала работа. Неужели, она у меня есть? И она ждала, пока я натрахаюсь, ага. - Это контракт, - я протягиваю Ане четверть листа формата А4. Очень короткий контракт. - Прочти, и в следующие выходные мы обсудим условия. Думаю, тебе надо изучить вопрос, чтобы ты знала, что тебя ожидает. — Изучить вопрос? — Ты не поверишь, сколько всего на эту тему можно найти в Интернете, — ухмыляюсь я. Если забить слово «ничего» в гугл, он выдаст 127 000 000 результатов поиска. Вот и изучай. — В чем дело? — кажется, она в замешательстве. — У меня нет компьютера. Теперь в замешательстве я. Как же ж ты училась-то вообще? - Эээ, думаю, я смогу одолжить тебе компьютер, - посмотришь порнушку, поучишься. – Жду завтра, - я обращаюсь уже к Тейлору. - Да, сэр. Какую машину Вы берете, сэр? – молодец, помнит, что надо подчеркнуть, что у меня их несколько.