Рождество с фруктовым запахом

      Ячи взъерошила волосы пушистым полотенцем, вытирая их после душа. В маленькой комнате было тепло и пахло фруктовым гелем для душа. Хитока накинула свободную розовую футболку и домашние штаны Шимизу, которые та ей дала. С волос все еще капало, поэтому она положила полотенце на плечи. Ячи прислонилась к бортику ванны и закрыла глаза, наслаждаясь успокаивающей тишиной, смешанной с окутывающим тело теплом. Она взялась за ворот футболки и прислонила ткань к носу, делая глубокий вдох. Пахло порошком для белья. Но именно это напоминало Ячи о том, что это футболка Шимизу. Она. В футболке. Киёко-сан. О большем и мечтать нельзя на Рождество.       Наступая босыми ногами на кафель, Ячи медленно открыла дверь ванной и вышла в коридор. Её сразу же обдал прохладный воздух дома, что заставило поежится. Пожалуй, это была самая неприятная часть похода в душ. В доме было тихо. Молчаливую атмосферу нарушало тиканье часов, стук ножа по доске и звон тарелок. Хитока пошла по коридору на звук, выходя в гостиную, соединенную с кухней. За столом, нарезая овощи для салата, стояла та, кто заставляет Хитоку задыхаться каждый раз при взгляде на нее. Черные атласные волосы Шимизу были собраны в высокий хвост, а поверх домашней одежды спереди был повязан фартук. Она была так же красиво, как когда Ячи впервые ее увидела. Сердце Ячи пропустило пару ударов. — Ш-Шимизу-сан, не нужно было делать все одной! — Неловко и немного виновато сказала Ячи. — Лучше подождали бы меня, я бы помогла. — Я решила начать пораньше, — Киёко улыбнулась, и у Хитоки, кажется, остановилось сердце. — Не волнуйся об этом.       Киёко была чудесной-потрясающей-великолепной, чем бы она не занималась. Ее спокойная улыбка заставляла пробежать миллионы мурашек по телу. Она всегда выглядела надёжной и уверенной, и Ячи было одновременно и страшно и необходимо находиться рядом с ней. За Киёко хотелось спрятаться, как за надежной стеной, и наблюдать за ней, как за самым красивым созданием на планете. Со вторым Ячи успешно справлялась. Боже, Хитока считала идеальным все, что касается Киёко. Её волосы, её глаза, её запястья, её маленькая родинка возле губы. То, как она прикрывает глаза, когда задумывается, и то, каким уверенным может быть её взгляд. Хитока была влюблена в нее уже, кажется, вечность. — Эм, извини, я не нашла нигде фен, можешь показать, где он лежит? — Невпопад спросила Ячи, как всегда запинаясь от неловкости. — О, конечно.       Шимизу отложила готовку в стороны, помыла руки от овощного сока и вытерла их кухонным полотенцем. Она быстрым аккуратным шагом исчезла за поворотом, и вернулась через несколько секунд с феном и расческой в руках. Но вместо того, чтобы отдать их Ячи, Киёко села на диван в полоборота и с очаровательной улыбкой на губах похлопала на место впереди себя, смотря на Хитоку. У Ячи сердце замерло от мысли, которая только что пришла ей в голову. Она ведь все правильно поняла?! Ячи на негнущихся ногах неловко подошла к дивану и села на то самое место спиной к Шимизу. Все мышцы вмиг натянулись словно струны от понимания, что она сейчас на расстоянии вытянутой руки от невероятной Киёко.       Шимизу прикоснулась к коротким светлым волосам Ячи, мимолетно задев кистью ее шею, и Хитока почувствовала, что у нее земля провалилась из-под ног. Тело обмякло от прикосновения, а по спине пробежали мурашки. Ячи закрыла глаза, подставляясь под ласковые движения Шимизу. Кожу внезапно обдал тёплый воздух из фена, и Киёко осторожно начала взъерошивать пряди светлых волос. Ее движения доводили Ячи до безумия. Аккуратные и мягкие, медленные, но точные, они были полны чувств и в то же время сдержаны. Шимизу ели прикасалась к волосам, не делая резких лишних движений, но от этих нежных касаний Хитоку клонило в сон. Хотелось, чтобы Киёко заключила её в свои длинные руки, прижимая спиной к груди, и они бы в обнимку сидели вместе под тёплым пледом и дремали.       Гоня прочь подобные мысли, Ячи до последнего пыталась контролировать себя. Шум от фена прекратился. Киёко аккуратно провела расческой по светлым волосам. Как бы Ячи сейчас хотела иметь длинные волосы, чтобы это подольше не заканчивалось. На шее все еще оставалось тепло от нагретого воздуха и прикосновений Шимизу. Ячи сморило приятное ощущение сонности, и она уронила голову назад, на плечо Шимизу. Возможно, будь Ячи сейчас бодрой, она бы никогда не набралась смелости сделать что-то, вроде этого, но сейчас это казалось так правильно и так необходимо. Шимизу тихо улыбнулась, подвигаясь ближе на диване к Ячи, чтобы той было удобно лежать на ней. Шимизу видела розовые щеки Хитоки и ее прикрытые, иногда подрагивающие глаза. Улыбка Киёко стала еще шире. — Завязать хвостик? — Игриво спросила Киёко, вспоминая очаровательную повседневную причёску Ячи. — Оу, спасибо, не нужно, Шимизу-сан, — Тихо ответила Ячи, открывая глаза. Она повернула немного голову, чтобы посмотреть в глаза Киёко. Они как всегда сияли. Лицо Шимизу было слишком близко. Плечи Хитоки снова напряглись, и она отпрянула от подруги, отворачиваясь, чтобы Киёко не могла заметить её красных щек.       Весь вечер они занимались подготовкой к празднику. По дому уже были развешаны украшения, и стояла елка. Они просто потрясающе провели время в компании друг друга. Скромный праздничный стол на двоих был еще более вкусный от осознания, что они приготовили все сами. Они слушали рождественские песни и разговаривали обо всем. Хитока чувствовала себя как дома рядом с Киёко. Когда время уже давно перевалило за полночь, и все тарелки были вымыты и убраны, а оставшаяся еда поставлена в холодильник, Ячи и Шимизу повесили гирлянду. Они выключили весь свет, оставив только разноцветно мерцающие в темноте лампочки и телевизор. Еще за несколько дней до Рождества ими был составлен список фильмов и аниме, которые нужно обязательно посмотреть в рождественскую ночь.       Они сели на диван, взяв с собой закуски и напитки и, укутавшись в плед, смотрели «Ходячий замок», первую часть Гарри Поттера и «В поисках Санта Лапуса». К середине последнего фильма Ячи уже засыпала, но не позволяла себе уснуть, потому что любила это кино детской искренней любовью. В воздухе чувствовалась магия и предчувствие чего-то хорошего. Ячи и Киёко полулежали, привалившись друг к другу, и им было так хорошо находиться вместе здесь. Хитока отклонилась вперёд, чтобы взять печенье, и повернувшись лицом к Киёко, сказала: — Спасибо, что разрешила мне остаться с тобой на Рождество, — Ячи улыбалась, и её улыбка могла растопить сердце любого, только она об этом даже не догадывалась. — Спасибо, что пришла, — Киёко ласково улыбнулась в ответ, смотря Ячи в глаза. — Без тебя я бы провела Рождество в одиночестве.       Ячи смущённо опустила глаза. Она вдруг захотела обнять Киёко, но не была уверена, можно ли ей это сделать. Они, улыбаясь, смотрели друг на друга какое-то время. Хитока забыла о фильме, в который раз начав разглядывать Шимизу. В полутьме комнаты, освещаемая светом гирлянды, она была еще более потрясающей, чем обычно. Ячи знала, что она единственная, кто видел Киёко такой, и почему-то от этого по телу прошла приятная дрожь. Ячи опустила взгляд на ее губы. Киёко заметила это.       В глазах Шимизу переливались разноцветные блики. Она медленно наклонилась вперед, накрывая губы Ячи поцелуем. Хитока растворилась в воздухе. Ей показалось, будто она больше не может дышать. Кончики пальцев приятно покалывало, а веки дрожали. Киёко просто прикоснулась своими губами к губам Ячи, и тут же отстранилась, выпрямляясь. Было чувство, будто только что не случалось ничего, но при этом случилось что-то неоценимо важное. Ячи смотрела в глаза Киёко взглядом полным восхищения и обожания. Ей не хватало только таблички на груди: «по уши влюблена в Шимизу Киёко». Киёко смутилась от этого взгляда. Она не была до конца уверена, как отреагирует Ячи, но такого она точно не ожидала.       Шимизу смущенно улыбнулась, чувствуя себя самой счастливой девушкой на планете. Внезапно Ячи поняла, что хочет сделать невероятно смущающую вещь. Она знала, что уже через секунду будет готова кричать от глупости и смелости этого поступка, поэтому решила не давать себе времени на раздумья. Хитока приподнялась на коленях, упираясь ладонями в колени Киёко, сидящей перед ней. Резко, неловко, импульсивно, совершенно не так, как Шимизу, Ячи припала губами к губам Киёко. Хитока, наваливаясь на девушку, отклонила её назад, так что Киёко пришлось ловить её за шею, держа лицо Ячи в своих руках. Они трепетно и практически невинно целовались еще пару минут, медленно расплываясь в руках друг друга. Щеки Ячи горели ярче, чем бенгальские огни, но она не хотела терять чувство губ Киёко под своими губами. Ей казалось, что это все невероятно хрупкий сон, и если сейчас отстраниться, все исчезнет.       Но Шимизу не исчезла. Она сидит прямо напротив, смотря своими глубокими глазами прямо в глаза Ячи, а её ладони все еще на ее лице. Хочется остаться в этом моменте навсегда. Хитока никогда не чувствовала себя так хорошо и так правильно рядом с другим человеком. Шимизу смотрела на влюбленную в нее девочку, как на самое ценное сокровище, и Ячи впервые почувствовала себя любимой и нужной. Все это могло произойти только в ее мечтах, но вот она здесь, целуется в рождественскую ночь с девушкой, укравшей ее сердце, в темной комнате, освещенной яркой гирляндой и с фильмом своего детства на фоне. Они были счастливы. Не выпуская друг друга из рук, они тихо рассмеялись от всей этой ситуации, в которую попали. Шимизу притянула девочку к себе, крепко её обнимая. Все ещё краснея, Ячи уткнулась лицом в ее плечо, и они вместе упали на диван.       Звезды смотрели на их комнату через окно, в доме пахло корицей и горячим шоколадом. Ячи лежала спиной на груди своей девушки, расположившись между её ногами. Положив голову ей на плечо, Шимизу обнимала девочку за талию, иногда целуя ее в шею. Мягкий плед укрывал их по самые плечи. Еда была уже давно брошена, и они вместе досматривали заканчивающийся фильм. В руках Киёко было тепло, а держать Ячи в своих руках было лучшим подарком на Рождество. От Ячи пахло фруктами, и Шимизу поняла, что никогда раньше не замечала, какой это приятный запах. Хитока чувствовала себя полностью окружённой любовью Киёко, лежа в её объятиях, в её одежде, в её доме, приняв ванну с её фруктовым гелем для душа. Они обе теперь верили в Рождественское чудо.