***
Днём позже, когда они всё же уединились на веранде с горячим чаем и некоторым количеством сладостей, генерал вдруг принялся жаловаться на то, что ему немного приелись женщины. — Они называют меня жестокосердным, но сами не знают жалости, когда заходит речь о престижности их положения, и делают всё возможное, чтобы удержать меня в своём обществе хоть несколькими минутами дольше соперницы. — Что же мешает вам покинуть их? — Мне тоже надо поддерживать свою репутацию. — Генерал так горестно вздохнул, что если бы Такамичи знал его чуть хуже, то проникся бы искренним сочувствием к страдальцу. — И не надо так многозначительно смотреть, на твоём лице это выглядит пошло. Улыбка Такамичи стала чуть шире, и он поспешил скрыть её чашкой. — Иногда мне кажется, что всем женщинам на свете я предпочёл бы… — Генерал вдруг замолчал, и приподнялся с футона. На веранду влетел гонец и склонился перед ними. — Господин генерал, Вас срочно вызывает император! — Разве я могу отказать императору? — генерал поднялся и вышел, бормоча себе под нос что-то не очень пристойное в адрес полуночных гонцов и шила в подушке для высочайшего восседания.***
Вернувшись из провинции, Такамичи застал дома два приглашения от генерала и его самого, спящего на постели. Рядом стояла непочатая бутылочка сакэ, безмерно удивляющая своим состоянием. Такамичи присел рядом со спящим и осторожно погладил разметавшиеся по полу пряди. Генерал мурлыкнул и поймал его за руку. — Я подумал, что самое время воспользоваться твоим приглашение заходить в любое время, — он так и не раскрыл глаз, на ощупь подбираясь пальцами к плечу удивлённо застывшего Такамичи. — Конечно, это немного не отвечает хорошим манерам, но я взял на себя наглость пополнить твои скудные запасы сакэ и моего любимого чая. И даже принёс конфет, но они куда-то задевались, пока я тебя ждал. Такамичи едва не упал на внезапно дёрнувшего его на себя генерала и взмахнул рукой в попытке удержать равновесие. Стопка стоящих у изголовья книг с громким шелестом свалилась генералу на голову.