Эльфийская песнь

Проснувшись утром, Луканий первым делом повернулся посмотреть, как поживает его рабыня — и обнаружил ее стоящей в углу в том же положении, в котором оставил ее с вечера. Былая Мелони непременно заснула бы, свернувшись калачиком, а то и вовсе попробовала бы украдкой пробраться в хозяйскую постель, а теперь нет — эльфийка сидела в идеальной позе с прямой спиной и раздвинутыми ногами, вдобавок за всю ночь он не услышал от нее ни единого стона или всхлипа. Юноша невольно залюбовался. Он щадил свою рабыню, не только стараясь воздерживаться от телесных наказаний, но и избавляя ее от большей части тяжелой работы — порой она помогала другим эльфийкам с уборкой, но самые грязные и изнурительные занятия поручались обычно кому-то еще. Кто угодно бы сказал, что хозяин ее балует... И наградой за милосердие ему стала неземная красота юной волшебницы, которая лишь хорошела в плену, пока остальные худели и покрывались шрамами. Рабыню в Мелони выдавали лишь два кровавых рубца на спине, полученных от рук Офелии, да краснота попки, бывшая заслугой уже самого Лукания — однако и то и то лишь подчеркивало красоту ее гладкой спинки и бедер. Что до багрово-рыжих волос — то первые красавицы Империи убили бы за рецепт снадобья, способного давать такой яркий цвет — а у Мелони он был натуральным. - Ты не спишь? - Луканий понял, что уже слишком долго лежит и пялится на спину своей рабыни — пора было заканчивать. - Нет, господин, - разумеется, она не смогла бы спать в такой позе — оставалось только гадать, как ей вообще удается сидеть так в течение долгого времени. - Ты вообще не спала или проснулась и села? - сквайр не удержался и полюбопытствовал. - Я не спала, господин. - А почему? - Потому что я наказана, господин, - волшебница вела себя сегодня, как образцовая рабыня. - Можешь повернуться, - милостиво разрешил ей юноша. Не поднимаясь с колен, эльфийка повернулась — вчера он привел ее домой и сразу начал «наказывать», так что она оставалась голой, за исключением туфелек, ошейника и сережек — так же, как и была вчера в борделе. Хорошо еще, что угол, куда она была поставлена, находился прямо перед камином — такой была первая мысль Лукания. Впрочем, ее почти сразу вытеснила вторая... - Простите меня, господин! - пока он уже во второй раз за утро выпал из реальности, любуясь ее прекрасным телом, волшебница склонилась в земном поклоне. - Я осознаю свою вину и смиренно молю вас о милосердии! - Чего-чего? - юноша даже не сомневался, что эту фразу она придумывала и проговаривала про себя большую часть ночи — возможно, так и следовало вести себя наказанной рабыне, но звучало все равно дико неестественно. - Встань на ноги и повтори еще раз, - потребовал он. - Простите меня, господин... - Мелони поднялась и встала перед ним. Теперь можно было заметить синяки под глазами и усталый вид волшебницы, а также дрожь в коленях — доказательства того, что наказание не прошло бесследно. - Я осо... - За что простить? - прервал девушку Луканий. - Скажи, что ты сделала. - Просила вас, господин, отыметь меня... - эльфийка слегка зарделась. В дерзости она не уступала ни одной рабыне в замке — но следы былой скромности и хорошего воспитания не позволяли ей дать словесную характеристику своим деяниям. В результате ее язык не поспевал за ее же делами. - И все? - Я... просила вас сделать это... отыметь вашу рабыню... особо извращенным образом... - Вот-вот. И как ты это делала? - Прилюдно... - со вздохом созналась волшебница, теперь уже не покрасневшая, а прямо-таки пунцовая от стыда. - И что, ты раскаиваешься? - Да, господин... - Ни капельки. Ни капельки я тебе не верю, - объявил сквайр. - Вчера ты не только не раскаивалась, но и настаивала, чтобы тебя наказали... Так что изменилось за ночь? - Ничего, господин, - отвечала Мелони. На самом деле кое-что все-таки изменилось, но это была слишком постыдная вещь, чтобы в ней признаться... - И что же с тобой сделать, чтобы ты исправилась? - Напороть... - вздохнула рабыня. - Или, - она покосилась на бугор в штанах Лукания, который был заметен невооруженным взглядом. - Наказать как-то иначе... - Ну что ж, давай сюда розгу, - юноша заметил этот взгляд, но назло развратнице-эльфийке выбрал другой вариант. - А может все-таки иначе? - умоляющим голосом спросила девушка, подавая ему розгу. Порки она все-таки боялась. - Будешь сосать и извиняться, - объявил Луканий, поднимаясь с кровати. Хотел бы он в самом деле проигнорировать ее заигрывания и отлупить — но глядя на обнаженное тело прелестницы, просто не мог продолжать сдерживаться. - Если твои извинения покажутся мне недостаточно искренними, я буду бить тебя розгой. - Он даже хлестнул ее по бедру авансом — своеобразная месть за то, что она оказалась такой умелой соблазнительницей. Эльфийка дернулась и тихонько вскрикнула. - За работу! Много пороть Мелони ему, впрочем, не пришлось — как только она преклонила колени и взяла в рот, подняв на сквайра молебный взгляд, он уже был готов все ей простить. - Прошу, помилуйте вашу рабыню, - пробежав языком по возбужденному органу юноши, она поцеловала головку и взмолилась страстным шепотом. - Продолжай... - отозвался он, едва сдерживая дрожь в голосе. Волшебница заглотила член и неспешно проскользила по нему губами, лаская во рту язычком. Туда — и затем обратно, после чего освободила рот и снова извинилась, обильно покрывая головку полового органа слюной: - Ваша раба смиренно молит о прощении... - Ничего смиренного в твоем поведении нет, - чтобы быть с ней построже, Луканий решил придраться и хлестнул ее по спине — совсем не сильно, чтобы только обозначить наказание. - Ты развратная... - он остановился и не сказал последнее слово, однако Мелони тут же созналась сама. - Я развратная шлюха, господин, - она вновь облизала член снаружи, а потом взяла в рот и заглотила на всю глубину. Когда волшебница вновь подняла взгляд, на ее глазах проступили слезы. - Каждый раз возвращаюсь к вам еще более грязной, чем раньше... Надеюсь, вы примете меня такой. Каким-то образом извинения за непотребное поведение снова превратились в извинение за то, что она позволила вампирам собой овладеть — как будто у слабой эльфийки была хоть какая-то возможность воспротивиться... Все это они обсудили еще вчера, но Мелони никак не могла успокоиться — и Луканий догадывался, что именно поэтому она ведет себя, будто меньшая версия Сарьи. Но сейчас он мог думать лишь о ее горячих губах, приоткрытых и образующих соблазнительную дырочку. - Давай уже соси нормально... Потом решу, прощать тебя или нет. Юная волшебница охотно принялась за работу — страстно и даже неожиданно сильно сжав пальцы на члене сквайра, губами она заскользила по стволу с профессионализмом, которой Луканий не мог припомнить. Ему показалось даже, что она хочет поскорее покончить с этим занятием — но это предположение как-то не стыковалось с раскрасневшимся лицом эльфийки и молебным взглядом воздетых на господина глаз... Нет, эта рабыня определенно хотела честно заслужить себе прощение — но сегодня она делала это, не как наказанная девочка, а как решительная уверенная в себе куртизанка. Вчера Луканий уже заметил это в ее поведении, но списал все на специфическую атмосферу борделя — к тому же затем появились грозные Стилфист и Сарья, и юная эльфийка вновь стала робкой, словно напуганный олененок. - А что это у тебя на ушах? - юношу посетила внезапная догадка. Ему пока еще не хватало знаний об эльфийках, иначе бы он заметил это раньше — но на Мелони все еще были эти огромные сережки с гирями, которые, по слухам, эльфийским девушкам вообще нельзя носить. Но она была в них — вчера, во время позорного шествия, в постели в борделе, затем всю ночь в углу, и вот теперь — сейчас. Луканий приготовился уже разозлиться на безумную садистку, что выдумала такую пытку — и был готов спустить с нее шкуру независимо от того, окажется ли это Рин или даже Сарья... но затем вдруг осознал, что ищет злодейку-виновницу совсем не там... Его рабыня вместо ответа на вопрос потупила взгляд и принялась заглатывать с удвоенным усердием. - Эй, ты оглохла, что ли? - теперь, когда у юноши были все подсказки, ему не составило труда привести прелестную хулиганку к покорности — не потребовалась даже розга. Он просто взялся за нижние концы сережек-гирек и легонько дернул вниз. Эльфийка, всплеснув руками, разинула рот, а затем, поняв, что попалась, нервно закусила губу. Ее взгляд продолжал настойчиво сверлить хозяйскую мошонку. - Ответь мне на мой вопрос, рабыня. - Это... стимул, господин, - созналась волшебница, не смея ни взглянуть ему в глаза, ни даже заговорить полным голосом. - Стимул — это такая палка, которой погоняют скот, - ее робкая реакция была, как обычно, необыкновенно милой, и Луканию стоило неимоверных усилий напомнить себе, что он должен сейчас не улыбаться, а злиться. - Тебе он зачем? - Мне он нужен, чтобы не быть перед вами робкой девочкой, господин... Чтобы возбуждаться, когда я вижу вас, и быть готовой предложить вам тело, готовое к использованию. Что ж, это был, вероятно, самый прямой ответ, который он мог бы от нее получить. - Мелони, это — пыточные устройства, - как можно терпеливей разъяснил сквайр. Чтобы быть ближе к ней, он присел на край кровати и схватил коленопреклоненную эльфийку за плечи. - Их используют, чтобы мучить женщин. А ты их сама на себя напялила! - Да, господин... - эльфийка пожала плечами, что, учитывая ее позу и достоинства фигуры, уже можно было воспринимать как домогательство. - Тебе лавры Рин и Вивиан спать не дают? - вопросил юноша, всегда готовый привести ей «в пример» старших подруг. - Решила стать больной извращенкой, как они? - Нет, господин... - тихо вздохнула девушка. - А кто ты после этого? Шлюха? - стремясь в конце концов пристыдить ее, Луканий не стал жалеть горьких слов. - Помешанная на мазохизме сучка? - Я ваша рабыня, господин, - впервые в голосе Мелони зазвучало что-то, похожее на обиду. - И мне нужно чувствовать, что я принадлежу вам — не любому мужчине, которому хватит сил поставить меня раком, не какому-то вампиру, который может выбрать меня наугад из толпы шлюх, а вам... быть только вашей рабыней, господин! - И что же, вчера, пока я тебя имел, ты чувствовала себя недостаточно моей? - осведомился сквайр, раздраженный, но все-таки немного тронутый таким искренним заявлением. - Мне очень понравилось, как вы вчера отымели меня, господин, - Мелони подняла глаза, и наконец-то он увидел в них что-то помимо желания избежать наказания или просто подольститься к нему. Взгляд эльфийки был честным... и благодарным. И сразу же она перешла в наступление, подавшись вперед и зажав его возбужденное достоинство меж обнаженных грудей. - И то, как вы наказали меня ночью... спасибо вам, господин. Именно такой я хочу быть. - Так в чем же дело? - В том, что я хочу этого всегда! Не только когда у вас появится повод меня наказать или мне снова придется извиняться за измену, а все время! Я хочу трепетать перед вами и изнывать от нетерпения, чтобы угодить вам, как настоящая, подчиненная рабыня! - Ну, знаешь... Если ты хочешь быть хорошей подчиненной не только когда наказана, то тебе просто нужно поработать над собой и постараться, - проворчал Луканий. - Лично меня вполне устраиваешь и обычная ты, и робкая ты — и это даже мило! - видя, что его рабыня готовится возразить, он заткнул ей рот пальцем. Волшебница немедля заглотила его и обсосала — это почти инстинктивное действие лишний раз говорило о том, как сильно распаляли ее эти безумные гири на ушах... - И нет, я не против, чтобы ты проявляла инициативу и... была активней, - у юноши не нашлось других слов, чтобы описать ее вчерашнее поведение в борделе, когда она скакала, натягиваясь на его член, словно заведенная — и это притом, что он был сверху! - Но лезть ради этого из шкуры не обязательно. А членовредительством заниматься уж точно ни к чему! - Нет, это обязательно, господин! - горячо возразила рабыня. - Если позволите, я объясню. Сквайр испытал минутное желание поступить, как настоящий рабовладелец и заткнуть спорщице рот членом — к сожалению, он давно уже понял, что просвещению ее дурной головушки такой подход не поспособствует. Единственным способом вправить Мелони мозги было выслушать, объяснить, почему она дура, а потом еще и выдать какой-нибудь развратно-утешительный «приз» — лишь после этого она на какое-то время начинала вести себя адекватно... - Ты уже наговорила себе вчера на наказание, - недовольно напомнил он. - Хорошенько подумай о том, что хочешь сказать, если не желаешь вернуться в угол до конца дня! - Что ж, господин, тогда позвольте мне испытать ваше терпение дерзким вопросом — сколько раз у вас с вашей рабыней был секс? - Мелони, ты... - Луканий едва не задохнулся от возмущения. Знал бы наперед, что она такое спросит — точно не позволил бы говорить, а может даже и кляпом рот заткнул! - Бесстыдная, испорченная негодница с грязным ртом, - немедля «‎созналась»‎ рабыня, однако взгляд ее был неумолим. - И все-таки? - Я не запоминаю каждый раз, когда делаю это с тобой! - раздраженно ответил юноша, не задумавшись о том, что такой ответ может обидеть эльфийку. Судя по тягостному вздоху, прозвучавшему мгновение спустя, она и в самом деле обиделась... - Что ж, пусть так... - сквайру захотелось даже пожалеть расстроенную волшебницу, но та подозрительно легко восстановила самообладание. - Но как вы думаете — сколько раз за это время был секс у лорда Стилфиста и Рин? - Вот это уж точно не наше дело... - Не наше. Лорд Стилфист был просто как пример, потому что он уезжал на целый месяц — и все-таки я уверена, что он трахал Рин больше, чем вы — меня... Луканий неодобрительно покачал головой, и все же по существу ему было нечего возразить — более того, он не сомневался, что предположение Мелони верно. - Разумеется, это целиком и полностью моя вина! - она тоже наконец спохватилась, поняв, что ее слова могли быть истолкованы как упрек ее господину. - Я постоянно либо больна, либо не готова, либо разозлила вас настолько, что вы не желаете ко мне прикасаться... как сегодня ночью, например. - Раз понимаешь это, то должна вести себя получше, - в очередной раз напомнил Луканий. К сожалению, избранная им тактика означала, что нормальных идей у него нет. Мелони же, напротив, пошла сегодня окольным путем, сразу признав свою вину. - Разумеется, господин. Как хорошая рабыня, я должна была отдаваться вам всю ночь — а вместо этого стояла в углу и не знала, как мне просить у вас прощения за свое непотребное поведение... И этого не должно было произойти. Это именно то, что я пытаюсь сказать — я получаю больше заботы и куда лучшее обращение, чем с Рин или Вивиан, а в ответ не могу предоставить вам столь же качественное обслуживание, как то, что они дают своим хозяевам... Нет, постойте, господин! Если просто рассудить по-честному — это означает, что я должна быть постоянно наказана и вынуждена именно что из шкуры вон лезть, чтобы вам угодить! Прошу, разрешите мне... - эльфийка аж привстала на корточки, чтобы быть еще ближе к своему хозяину и, задрав кверху личико, обратилась к нему с трогательной мольбой. - Хотя бы не запрещайте стараться стать лучшей рабыней для вас! - Мелони, иди сюда, - юноша понял, что разговор в положении «‎сверху вниз» себя исчерпал — разгоряченная волшебница явно порывалась вскарабкаться ему на шею, и разве что прямо не желала в этом признаваться. Ему пора было сделать выбор — либо отправить ее подумать над своим поведением, либо усадить к себе на колени — что он, собственно, и сделал. В качестве приятного бонуса круглые ягодицы прекрасной эльфийки оказались у него в ладонях, а ее трепещущие груди немедля прижались к его груди. - Господин... - зажмурившись, простонала Мелони. Луканий был уверен, что она не машет сейчас ушами, аки ветряная мельница, лишь потому, что тяжелые серьги не позволяют. - Заткнись и послушай, - ему пришлось остановить ее, пока она не завалила его на постель — ибо она явно уже собиралась. - Ты делаешь большую глупость, сравнивая себя с другими эльфийками. Не мне объяснять это тебе, но по меркам своего народа ты еще очень молода. Если бы ты была человеком, никто бы не ждал от тебя «достижений» такого рода на одном уровне со зрелой женщиной... - Вот ни капельки, господин! - в голосе юной эльфийки вновь послышалась обида. - Мы все были девственницами, когда попали сюда. Вы впервые овладели мной в ту же ночь, что и лорд Стилфист — госпожой Ринонсой... то есть, Рин. И если я ничему не научилась за это время, то это со мной что-то не так, и я должна на нее равняться! - Шлюха твоя «госпожа Ринонса». Грязная блядь, которую имеют все, кому нужна дешевая дырка, - когда речь заходила об этой эльфийке, Луканий неожиданно для самого себя обнаруживал, что воспитан далеко не так хорошо, как ему хотелось бы. - Совершенно не на что тебе там равняться, поняла меня? - Но... - Ты поняла меня? - сурово повторил сквайр. Его руки сместились с соблазнительных ягодиц волшебницы на ее плечи и как следует встряхнули. - Не смей сравнивать себя с Рин. Ее же вчера перед тобой имели — и я видел, что тебе не понравилось. Ты не хочешь такой быть... и я не хочу, чтобы ты такой была. Понятно? - Понятно, господин. Но... - И то, что я имел в виду — это твой возраст, а не то, когда ты... лишилась своей девственности. То, что кто-то начал заниматься сексом раньше или в то же самое время, не значит, что он должен быть опытней. У всех происходит это по-своему... ты никуда не должна спешить, - теперь уже Луканий чувствовал себя полным дураком — как будто ему пришлось объяснять какие-то очевидные вещи своей дочери. Опыт, к которому он явно не был готов в семнадцать лет. - И уж точно ты никогда не будешь готова к тому, чтобы носить эти штуки — они вообще не предназначены для ношения! - Позвольте сказать, господин... - в свою очередь вздохнула Мелони. - Во-первых, даже по меркам эльфов я уже в детородном возрасте, и мое тело можно использовать любым угодным вам образом. А во-вторых, рабынь никто так не сравнивает. Когда мы достались тем вампирам, на нас на всех нацепили одинаковые сережки и отправили работать... никто не стал разбираться. - Я не желаю больше слышать об этих вампирах. Сейчас ты здесь передо мной. - А сами вы разве по-другому с нами поступили? Тоже ведь не спрашивали, кому сколько лет — сразу погнали на распределение и выбирали по размерам сисек и задницы! - от этого неожиданно прямого и горького упрека сквайр едва не утратил дар речи — и заодно ощутил очень сильное желание треснуть эту несносную — пусть даже, возможно, и правую — эльфийку по башке. Ну а та, пользуясь его молчанием, продолжила свои бесстыдные откровения. - Я безумно благодарна, что вы выбрали меня, господин, но к тому моменту, как вы хотя бы получили возможность выбора, Рин и Вивиан уже были собственностью ваших командиров! Вы зовете их шлюхами — но, возможно, именно это здесь и ценится... мы ведь, в конечном счете, шлюхи и есть. И простите, я снова скажу о вампирах — один раз это могла быть случайность, но тогда нас всех снова поставили в равное положение... и уже к концу вечера Рин была выбрана обслуживать принца. Я надеялась, что мне позволят пойти с госпожой Гвеннет, но на нее стали играть в карты, чтобы решить, кому она достанется — а меня в итоге забрал тот, кому была нужна первая попавшаяся девушка... «дешевая дырка», как вы сказали. Мы все трое под одним столом работали — и ведь тело у меня ничем не хуже, чем у госпожи Ринонсы! У меня грудь больше, да и попа тоже! Но я — забавная девочка, утешительный приз... а ее мужчины выбирают, когда хотят настоящего обслуживания. Вот так, господин. - А тебе так хотелось с принцем переспать? - возможно, в другой ситуации Луканий смог бы понять терзания юной эльфийки, на долю которой заодно с испытаниями рабства, позора и изнасилования выпал еще и этот неожиданный удар по самолюбию — оказывается, иметь милое личико и безупречное тело недостаточно, а мужчинам могут нравиться женщины со скромными внешними данными, но наделенные опытом и усердием... Не сумев пройти через осознание этого факта в здоровых условиях — вместо этого ее буквально ткнули в него носом — бедная Мелони оказалась на грани отчаяния. К сожалению, ее господин просто не желал ее слушать — а точнее, он слышал совсем не то. В жалобах эльфийки ему послышалось уязвленное самолюбие, которого он у нее раньше не замечал — и вовсе не хотел видеть у своей рабыни, ибо сам был совершенно не самолюбив. Хуже того — она практически сказала, что завидует остальным эльфийкам, которым достались более высокопоставленные хозяева — после такого мозги оруженосца окончательно перестали работать, и единственной причиной, по которой он в самом деле не избил горе-спорщицу, было желание наказать ее обидней и хуже. - Стой. Не отвечай. Заткни свой тупой рабский рот членом и соси. Именно так он ей и сказал. И Мелони послушно соскользнула с кровати и, вернувшись в первоначальную позу, взяла в рот. Однако Лукания это не устроило — то, как она безропотно приняла его унизительный приказ, даже не попытавшись возразить или извиниться, было еще обидней! Она даже продолжила смотреть ему в глаза — спокойно и деловито, как смотрит проститутка в борделе, делающая свой двадцатый минет за сегодня. Пришлось спорить дальше. - Что, хочешь, чтобы с тобой так обращались? - с горечью осведомился сквайр. - Заткнуть тебе рот, как тупой шлюхе? Может, вообще кляп вставить и драть только в задницу? Так ты будешь чувствовать себя ближе к своим «наставницам»? Он сказал это специально, чтобы обидеть ее — и к своему огромному облегчению заметил в глазах рабыни огонек возмущения. Это означало, что она не совсем еще безнадежна — однако затем эльфийка открыла рот и заговорила с ним незнакомым глухим голосом — и он понял, насколько на самом деле она далека от нормы. - Будьте строги, господин. Воспитайте из меня рабыню, - произнеся эти слова, ее губы вновь обхватили член. - А если мне недосуг? Ты не задумывалась, что у меня могут быть другие заботы, кроме твоей дрессировки? Может, мне просто нужна девушка, которая будет встречать меня дома и давать доброту и тепло — а не скандалы и все это бессмысленное изуверство! Мелони не ответила сразу, взяв паузу, чтобы еще пару раз пройтись губами по члену, но затем попробовала что-то новенькое — полностью вытащив хозяйское достоинство изо рта, принялась ласкать его рукой, языком тем временем облизывая яйца. Она ни за что бы не призналась, но этим движениям ее научил все тот же вампир, ставший ее господином на одну ночь и попытавшийся выдоить из неумелой игрушки все, что та способна была дать. Ей много нового пришлось тогда о себе узнать... Что ж, теперь настало время применить полученные навыки во благо ее настоящего господина — и, хотя тот всеми силами старался излучать недовольство, она видела, что у нее получается. - Что ж, в таком случае вам стоит приказать кому-то еще воспитать меня для вас... - Этого только не хватало... - простонал сквайр. - Куда деваться не знаю от твоих «воспитательниц»! Между прочим, я их заставлю такие же сережки надеть — пусть на своей шкуре почувствуют, куда приводят их уроки. Не знаю, согласится ли сэр Артур наказать Вивиан, но Ринонса твоя у меня на этот раз точно попляшет! - Я знаю, вы не любите их... - быстро согласилась Мелони, опасаясь как бы ее наставнице не пришлось в самом деле отвечать за ее дела. - Но что насчет госпожи Гвеннет? Она вот ни капельки не мазохистка — но притом все согласны, что она лучшая. - Лучшая шлюха, - сухо напомнил Луканий. - Господин, неужели вас совсем ни капельки не хочется, чтобы у вас была такая умелая и старательная рабыня, как госпожа Гвеннет? - в этот момент суровая рабыня, стоявшая перед ним на коленях, вдруг куда-то исчезла, и на ее месте вновь возникла обычная наивная Мелони. - Я ведь всего-то не хочу быть второсортной, господин... В конце концов, он просто снова устал с ней спорить — тем более, что по существу вопроса возразить было нечего: Гвеннет была воплощением мечтаний любого мужчины — и если бы Луканий стал утверждать, что не хочет ее, он бы соврал. Но ему вдруг захотелось подколоть волшебницу, поквитавшись за все обидные слова, которые он сегодня от нее услышал. - Между прочим, когда я выбирал тебя, Гвеннет была еще свободна, - с иронией произнес он. - Мог бы просто взять ее — и была бы у меня «умелая и старательная рабыня». И бреда столько не пришлось бы выслушивать, как думаешь? Эльфийка посмотрела на своего господина с упреком, но ничего не ответила. - Чего уставилась? - настал черед сквайра издеваться. - Соси давай. - Да, господин... - с горьким вздохом волшебница вернулась к отсосу. Ее взгляд снова поник — возможно, она надеялась, что если будет смотреть на член, ей просто позволят делать ее работу. Но Луканий не собирался позволить негоднице так легко соскочить с крючка теперь, когда ему наконец удалось найти нужный тон. - Между прочим, ты знала, что через пару дней у нас будет аукцион? В местном борделе девать некуда проституток, так что всех ваших распродадут — и Гвеннет в том числе, - голова Мелони мигом взлетела вверх — и Луканий получил возможность увидеть на ее лице выражение невероятного смятения. - Я бы мог попробовать купить ее, раз уж она такая замечательная... - Нет, господин... - шепотом взмолилась эльфийка. - А тебя могу подарить Сарье, и будете с ней упражняться в извращениях, сколько захотите... - Нет! - молодая волшебница окончательно перестала играть — теперь она была ни на шутку напугана. Вскочив на ноги, она уперлась руками в постель по обе стороны от сидящего юноши, и наполовину простонала, а наполовину пропищала, пока ее большие голые груди вздымались от потяжелевшего дыхания: - Я все поняла, господин... Не говорите так! - В чем дело? - холодно осведомился Луканий. - Разве это не то, чем ты хочешь быть — чокнутая вампирская рабыня? А я должен хотеть себе такую женщину, как Гвеннет. Это ты сказала, не я. - Я была неправа... - отведя взгляд, прошептала рабыня. - Глупая эльфийка. - Да, была, - подтвердил сквайр, очень довольный собой. Сегодня он наконец-то смог прижать свою неугомонную хулиганку к ногтю. И, конечно, он хотел, чтобы она запомнила этот урок как можно на дольше. - Поэтому теперь ты извинишься. Не как озабоченная извращенка, а как нормальная, приличная девушка, которая признает свои ошибки. - Поняла, господин... - Мелони капитулировала. Склонившись до земли и распластав по полу свои кудри, она объявила. - Я была неправа. Простите меня, пожалуйста! - Эта поза какая-то слишком наигранная... Можешь просто встать прямо? - Да, господин... - эльфийка послушно поднялась. - Как вы хотите, чтобы я стояла? - Соедини руки за спиной, ноги поставь на ширине плеч, - теперь юная волшебница выглядела, словно новобранец на плацу. - Теперь приступай. - Я была неправа перед вами, господин... Прошу, простите меня за все, что я сказала и сделала! - Еще раз — чтобы я поверил. Краснея все гуще, Мелони повторила ту же фразу в третий раз. От ее былых наглости и бесстыдства не осталось и следа — Луканий был определенно доволен результатом. - Теперь еще раз на коленях, - к этому моменту он уже откровенно издевался, но бедной эльфийке было некуда деваться — господин был сегодня необыкновенно крут, и к тому же в кои-то веки смог как следует ее припугнуть. Она в очередной раз опустилась на пол и извинилась снова. - Накажите меня, пожалуйста! - взмолилась она в конце. - Слушай меня внимательно, - юноша полностью проигнорировал эту просьбу, и строго обратился к своей рабыне, глядя на нее сверху вниз. - То, что я сказал про Гвеннет — неправда. Покупать ее я не собираюсь и тебя отдавать — тоже. - Спасибо, господин, - эльфийка выдавила из себя вымученную улыбку. - Спасибо, что продолжаете терпеть, хоть я такая негодница... - Да, терплю. Но больше это продолжаться не может, - наигранно сурово произнес сквайр. - Ты — моя собственность, и я буду сам решать, какую рабыню хочу. От твоих извращенских привычек мы будем тебя отучать, и служить ты мне будешь так, как я сам захочу и прикажу. Это понятно? - Господин, я готова принять любое наказание... вставьте мне кляп, напорите розгой, поставьте на горох! - Мелони пылко заверила его, вывалив сразу все свои представления об ужасных пытках. - Я готова! - Для начала будь добра, наконец, доделать свой минет. - То есть минет мой все-таки понравился? - улыбка эльфийки сразу стала куда более живой. - Ты слишком подолгу заставляешься себя ждать... - капризно проворчал юноша. На самом-то деле, конечно, ему совсем немного было надо — ведь все это время прелестная рабыня всячески позировала и поворачивалась перед ним нагишом, не говоря уже о периодически возобновлявшемся отсосе. Теперь, когда она вновь принялась за дело, Мелони хватило пары минут усердной работы, чтобы успешно добыть из хозяйского достоинства струю вожделенной жидкости. Выпив все, как образцовая рабыня, она игриво продемонстрировала Луканию свой запачканный ротик: - Оцените мою работу, господин... - Опять эта похабщина? Совсем ничему не научилась? - Но я ведь старалась... - волшебница воззрилась на него своим фирменным трогательным взглядом. - Сколько мне баллов, два или три? Можете поставить ноль, если совсем не понравилось. - Что ж, ноль баллов тебе, - безжалостно отвечал сквайр. - Никуда не годится. - Благодарю за суровую оценку, господин... - Мелони изо всех сил старалась изобразить равнодушную покорность, но было хорошо заметно, как она расстроена. В последней попытке получить немного хозяйского сочувствия эльфийка издала театральный вздох. - Я всю ночь готовилась вам угождать, и вот он, итог моих тщетных стараний... - Ладно, минет на пятерку, - Луканию пришлось проявить немного честности и похвалить приунывшую труженицу. - Но разве ты вообще должна была его делать? Чем ты должна была заниматься сегодня ночью, Мелони? - Я... стоять в углу, господин. - Нет, ты не должна была стоять в углу! Если бы вела себя прилично с вечера, спала бы в постели со мной и у нас был бы нормальный секс... Тебе не приходило в голову, что я, возможно, хочу этого? - П...простите, господин, я вас подвела... - со стыдом созналась Мелони. - Вместо этого ты стояла в углу и мечтала о том, как будешь сосать... Меня ты этим ни капельки не порадовала — потому и ноль баллов тебе. Меньше, чем ноль! Будешь наказана. - Господин... честно говоря, пока ваша рабыня стояла и ждала вас, я... обкончалась, - в порыве раскаяния эльфийка сделала сенсационное признание. - Что ты сделала? - Я... кончила от того, что мечтала о вас. И это произойдет снова, если вы не трахнете меня, господин! Прямо сейчас я возбуждена тем, как вы использовали меня... «Это на нее сережки так влияют», - безошибочно определил Луканий. Конечно, юной эльфийке стоило воздержаться от постыдных откровений — на которые она, впрочем, и не была бы способна без помощи изуверского «стимула» — теперь он точно знал, как собирается ее наказывать. - А я вот не собираюсь ничего с тобой делать, - объявил он, убирая свой орган в штаны. - И, надеюсь, ты не думаешь, что я позволю тебе просто стоять в углу и наслаждаться своими извращенскими фантазиями. - Как же я тогда буду наказана... господин? - сглотнула волшебница. - Неделю никакого секса, мыть полы и чистить выгребные ямы. Спать будешь со связанными руками — чтобы не ласкала себя. И так, пока я не увижу, что ты выбросила из головы всю дурь и стала вести себя, как здоровая взрослая девушка... Ладно, я пошутил, - сквайр был вынужден остановиться, ведь у его рабыни аж слезы на глазах проступили от такого приговора. - Не пугайте меня так, господин... - плача взмолилась та. Самообладание полностью оставило бедную эльфийку, и она просто хныкала, вцепившись в его ладони своими. - Я... жажду служить вам... Если хотите меня... хоть немного... используйте меня. Хотя бы... в попу-ууууууу! - Да ты с этими сережками, небось, и через попу кончишь... - Мелони закусила губу, поняв, что ее раскрыли, но сквайр потребовал прямого ответа. - Кончишь ведь? - Кончу... даже если вы просто дотронетесь до моих дырочек... - со всхлипом созналась волшебница. - Но я не могу, господин... Вы представляете, каково это — быть женщиной, которую не трахают? - Ну так ты сама виновата, - пожал плечами юноша. - Пока эти штуки на тебе, я к тебе не прикоснусь. - Ну тогда я их сниму! - встрепенулась эльфийка. - Не снимешь, - остановил ее Луканий. - Пока я не разрешу. С чего ты вообще решила, что можешь носить, что пожелаешь? Я — твой хозяин, и что на тебе будет надето, решать тоже мне. Твой нынешний наряд меня... устраивает, - сквайр бегло осмотрел ее «наряд», не включавший в себя ни единого клочка ткани, и хмыкнул. - Пока я не решу иначе, он останется твоим единственным. Пусть это послужит тебе уроком. - Прошу, господин... - Мелони начала понемногу догадываться, в чем будет состоять ее наказание. - Что я должна сделать, чтобы вы позволили мне снять сережки? - Ну, для начала ты пойдешь в комнату к другим рабыням, и расскажешь им, что сделала. О том, как вела себя непотребно, была поставлена в угол и довела себя до оргазма развратными мыслями. Расскажешь им все в деталях и послушаешь, что они о тебе скажут. - Я поняла, господин... - стремительно покрасневшее лицо юной эльфийки по тону уже почти слилось с волосами. - Это еще не все. Затем ты пойдешь к своей любимой наставнице Ринонсе и расскажешь ей, что это не я заставил тебя надеть эти извращенские штуковины вчера на парад и сегодня, а ты сама абсолютно добровольно и без спроса их на себя напялила — и пусть она расскажет тебе, кто ты после этого. - Вы жестоки, господин... - выдохнула Мелони. - Кстати, передай ей, что за такое воспитание подчиненных я желаю видеть ее с такими же серьгами между ног — и что она, конечно, может отказаться, но я непременно донесу свое мнение до лорда Стилфиста, - Луканий и в самом деле сказал нечто очень жестокое, заставив рабыню в испуге замереть с открытым ртом — от своего доброго господина она никак такого не ожидала. - Скажешь это ей слово в слово, поняла? - Д... да... господин, я скажу, но... - Затем ты пойдешь к принцессе Сарье. - Нет, господин, только не к ней!!! - Именно к ней. Можешь пожаловаться ей, как же это трудно — быть «женщиной, которую не трахают» — и спросишь совета, как тебе правильно загладить свою вину и стать женщиной, которую будут трахать. После этого вернешься ко мне и вежливо попросишь разрешения снять сережки — и тогда, может быть, я позволю тебе сегодня лечь со мной в постель. Если мне все понравится. Если же нет... - Я все сделаю, господин! - поспешно заверила Мелони. Она совсем не хотела знать, что будет «если нет». - Прошу, позвольте вашей рабыне загладить вину! - Что ж, возможно так ты научишься ценить ночи, проведенные со мной... - Да, господин! - девушка закивала столь активно, что у нее, казалось, вот-вот должна была отвалиться голова. - Я исправлюсь, обещаю! - Ну так вперед — можешь приступать к своему «искуплению», - махнув рукой, как заправский рабовладелец, он отпустил ее. Эльфийка поднялась, уже не столь уверенная, как пару мгновений назад... - Господин... должна ли я идти так? - В сережках? Разумеется. Белье, так и быть, можешь надеть, - несмотря на свои предыдущие слова, Луканий вовсе не хотел, чтобы его рабыню видели расхаживающей голышом. - Но оно должно быть сухим, когда ты вернешься. - Боюсь, это невозможно, господин... - потупила взор рабыня. - Ну так ты сдерживай себя, - фыркнул юноша. - И перед принцессой Сарьей меня не позорь — будь к ней уважительна, когда обратишься с просьбой. - Господин, если я не буду уважительна к ней, то просто не смогу вернуться к вам живой... - тихо ответила эльфийка, все еще не до уверенная, что юноша полностью осознает, к кому ее отправляет. - Да брось — она не настолько плоха, - отмахнулся Луканий. - Чем шлюх всяких госпожами звать, лучше бы ее уважила. - А если «уважение», которое мне придется проявить, дойдет до того, что мне прикажут лизать обувь или... срамные места — должна ли я буду подчиниться, господин? - голосом приговоренной осведомилась девушка. Возможно, где-то в глубине ее сердца теплилась надежда, что господин все-таки откажется от этой затеи — однако тот остался неумолим и вообще неожиданно спокоен. - Как у вампиров всяких сосать, ты у меня разрешения не спрашиваешь. Еще и с другими соревновалась. Так что теперь — испачкаться боишься? - Ну, я... - уже во второй раз за пять минут опешившая эльфийка услышала от сквайра необыкновенно жестокие слова. И на этот раз прежде, чем она успела состроить растерянную мордочку, он продолжил: - Ты наказана, Мелони — это и не должно быть легкой прогулкой. Телесные наказания на тебя не действуют, слова — тоже... Значит, будем срамить. Если где-то по пути тебе захочется умереть от стыда — значит, наказание действует, как надо. Если совсем повезет, ты вернешься поумневшей и никогда больше не возьмешься за старое — это тот результат, которого я жду. - Поняла, господин... - обреченно вздохнула юная волшебница, уже гадая, как же она переживет этот день. Плата за удовольствие ощутить себя его собственностью грозила оказаться неподъемной...

***

Пока бедная Мелони расплачивалась за последствия своих ошибок, другая эльфийка-волшебница, ничуть не менее достойная наказания, наслаждалась несправедливым блаженством. То, что Стилфист назвал «наградой для лучших рабынь», в самом деле ею и являлось. Кто бы мог подумать, что всего-навсего быть придавленной кем-то к постели может быть так приятно! Всю ночь Рин провела в могучих объятиях храмовника, чувствуя на себе его вес, ощущая себя хрупкой жердочкой в его руках, полностью захваченной и покоренной им. В таком положении она не ощущала ни груза ответственности старшей рабыни, ни даже просто забот усталой эльфийки — каковой она, несомненно, являлась. Но пока Стилфист держал ее так, она была просто женщиной во власти мужчины... и пусть ей предстояло заплатить за это удовольствие болью в затекшей спине и не только, Рин ни на что бы его не променяла. Лишь к утру у счастливой рабыни проснулась совесть: открыв глаза в тот момент, когда первый луч солнца, пока еще невидимый в комнате, забрезжил над горизонтом, она обнаружила, что полностью застряла. Господин лежал на ней, вдавив ее лицом в подушку, и она не могла ни поприветствовать его как следует, ни даже просто перевернуться и посмотреть, проснулся ли он. Осознав в полной мере свое постыдное положение, волшебница могла лишь издать разочарованный вздох... И в тот же миг сверху донесся приказ: - Лежать. Рин вздохнула вновь. Разумеется, она снова не сумела проснуться первой. Да что уж там — бесстыдно нежилась в хозяйских объятиях всю ночь, не предложив даже никаких услуг... - ... меня в жопу, господин, - ей захотелось употребить нецензурное человеческое слово, чтобы показать глубину своего желания — а главное, глубину того, насколько она заслуживала упомянутого акта по собственному мнению. - Негоже рабыне лежать и прохлаждаться без дела. - Тебя ждет долгий рабочий день, - усмехнулся храмовник ей в затылок. - Если сделаю это сейчас, ты опять в кровати проваляешься... - Виновата, господин... - уныло простонала эльфийка. Что ж, она должна была понимать, что от этого позора нескоро еще отмоется — теперь ей при каждом удобном случае станут напоминать, как она сперва напросилась, а потом не смогла справиться с последствиями собственной развратности... Однако покаянный вздох волшебницы сразу же обернулся протяжным стоном — потому как Стилфист неожиданно протянул руку и дотронулся до ее киски. - Господин! Нет... я должна давать удовольствие, а не получать! - Рин изо всех сил старалась изобразить возмущение там, где по совести следовало быть лишь восторгу. - А может мне тоже это нравится? - господин, которого она не могла видеть, продолжал насмехаться. Он чуть привстал, но не позволил рабыне перевернуться, вместо этого уверенным движением заставив ее чуть приподнять бедра. - Захочу — затрахаю, а захочу — прекращу, и останешься ты ни с чем. Самое подходящее воспитание для извращенки, вроде тебя. После этого заявления «извращенка» была уложена в подходящую позу и оттрахана пальцами. Воспитание или что, но как по ней — то было самое настоящее блаженство. - Господин... если вы продолжите, я обкончаюсь, как последняя сука... - честно предупредила она, понимая, что спорить или притворяться, будто ей не нравится бесполезно. - Откуда это «как»? - фыркнул рыцарь. - Сучка и есть. Или у тебя какие-то другие идеи насчет того, как ты называешься? - Ваша похотливая сучка, господин, - с готовностью созналась эльфийка. - Похотливая избалованная сучка. Я уже полчаса должна бы быть на ногах и ублажать вас... меня стоило бы подвергнуть суровому наказанию. - Ну так ты не теряй времени попусту. Кажется, вчера ты собиралась рассказать мне о каких-то своих провинностях, - неожиданно напомнил Стилфист. - Вот и давай, пока другая дрыхнет и не учится плохому. - Ох... - Рин было невероятно трудно думать сейчас о чем-либо, кроме руки, ласкающей ее между ног. Потому и свое «покаяние» она начала совсем не с того конца, с которого следовало бы. - Господин, вчера в борделе я не смогла обслужить вас, как следует... Даже на минет потребовалось две попытки. Я подала совершенно непотребный пример другим рабыням... Меня стоило бы отправить учиться на тренажере, и чтобы Сильвия стояла надо мной с плеткой и секла, стоит мне вынуть член изо рта! - Об этом можешь не беспокоиться, - рыцарь прервал полет фантазий возбужденной эльфийки, поняв, что ее заносит. - Твои девчонки получили отличный урок, не сомневайся. И сосешь ты весьма недурно. - Благодарю, господин... Спасибо, что нашли моей нескромной дырке достойное применение. - Но эльфиек тебе и правда стоило бы воспитывать получше... - задумчиво произнес храмовник, оставив без внимания верноподданнические заявления Рин. - Особенно меня беспокоит Мелони. Из-за ее проказ наш Луканий того и гляди безвременно поседеет. К тому же, она ведь и тебя постоянно подставляет. Сколько ты еще собираешься ей спускать? - Больше не буду, господин! - заверила волшебница. За это же самое ее лишили звания старшей рабыни в прошлый раз — и в итоге она стократно ощутила ту порку, которую отказалась провести, на собственной шкуре. Если Мелони все нипочем, то лично ей — хватило... Пусть в следующий раз остальные спасают себя сами. Елейным голосочком, припасенным у нее для самых особых случаев и невероятно похожим на вышеупомянутую Мелони, она обратилась к своему хозяину. - Вы оказали мне великую честь, повторно сделав старшей рабыней, и я не позволю своим симпатиям заставить меня пренебречь этим долгом. Всех буду наказывать без жалости — и Мелони, и остальных! - Ладно-ладно, только с Элоизой будь помягче, - рассмеялся рыцарь. А затем уже совершенно серьезно уточнил. - Это приказ. Рин вдруг захотелось высунуться из-под одеяла и посмотреть, проснулась ли уже ее «соперница». Однако господин не позволил ей — на затылок эльфийки легла его тяжелая ладонь, пока сладостная пытка ее промежности продолжалась. - Ты все поняла, Рин? - Да, господин... «Эту» буду щадить, остальных — наказывать без жалости. - Умница. Хорошая рабыня, - неожиданно храмовник отбросил в сторону одеяло, выставляя весь процесс напоказ. Шоу, очевидно, предназначалось для взгляда лежавшей позади Элоизы — однако Рин была на пике и уже не могла об этом думать. Она бешено дрыгала бедрами, проявляя куда больше инициативы, чем полагалось безвольной жертве хозяйских забав... - Спасибо, господин, - простонала эльфийка, когда позорный акт был завершен. Как она и обещала — и как от нее и ожидалось — она кончала от пары пальцев у себя во влагалище и, более того, никак не могла перестать. - Благодарю... что использовали... клянусь, ваша рабыня будет угождать вам всеми силами. - Каким же именно образом, интересно? - с усмешкой осведомился рыцарь, отпуская ее голову и позволяя рабыне перевернуться на спину. Наконец увидав своего господина, та буквально засияла от счастья и дрожащими губами предложила ему себя. - Сегодня, когда закончу с работой, пользуйте меня всю ночь без продыху... - Рин сама не ожидала, что у нее получится такой голос — ни дать ни взять вампирша-соблазнительница. - И пусть только эта рабыня попробует снова отключиться! - Ну а если все-таки попробует? - Есть множество способов держать рабыню в сознании, и негодная сучка вроде меня заслуживает всех из них! - с готовностью заявила волшебница. - Хоть каленым железом меня будите! - Ну, на самом деле здесь полно желающих помимо тебя, - напомнил Стилфист. - Если снова свалишься, я просто трахну вот ее — думаю, для тебя это будет худшим наказанием. Он кивнул в сторону Элоизы, и Рин наконец нашла время, что обратить на ту внимание. Разумеется, бывшая градоначальница давно уже не спала — она лежала у них в ногах с открытыми глазами и смотрела на рыцаря и его рабыню, словно на парочку больных извращенцев... Этот взгляд очень не понравился Рин — и то, что Элоиза, возможно, имела основания так думать, учитывая что они только что здесь утроили, не делало отношение волшебницы лучше. «Чего уставилась, сука? - ей так и захотелось наорать на тупую человеческую бабу. - Ты, вообще-то, работать должна была все это время. Как тебе вообще на постели спать позволили после вчерашнего?» Все же она вспомнила приказ Стилфиста быть «помягче» к этой женщине и воздержалась от комментариев — вместо этого она поднесла десницу храмовника к губам и принялась чистить ее, слизывая с пальцев свои соки — а на «соперницу» устремила взгляд, полный гордости и чувства собственного превосходства. Мол, смотри, как я счастлива вниманию моего господина. К сожалению, Элоиза упорно не улавливала смысла этих сигналов и продолжала смотреть на развратную эльфийку с отвращением... Что до рыцаря, то он покамест позволял своей рабыне развлекаться, но она и сама понимала, что долго это продолжаться не может. - Господин, если после такого я не предложу вам хотя бы утренний минет, мне не будет прощения... Прошу, позвольте вашей рабыне вам услужить! - Хорошо, - милостиво разрешил храмовник. - Но я хочу получить минет от обеих своих рабынь. - Элоиза, сосать! - Рин и сама была согласна с тем, что бездельную блондинку пора чем-то занять. - Иди сюда. Призванная сосалка поднялась на четвереньки и приблизилась. Разумеется, она сделала это не так, как того хотелось бы требовательной начальнице. - Как ты должна стоять? - набросилась на неопытную рабыню эльфийка. - Что вчера говорил господин?! Жопу выше головы, ноги раздвинуть, руки держать за спиной, чтоб их было видно! - старшая рабыня не ограничилась устными наставлениями, а, схватив Элоизу за волосы, сама вытащила на «исходную позицию». Могучее достоинство Стилфиста уже возвышалось над ними, и Рин ощутила прилив извращенной гордости за то, что ей оказана такая честь. Приняв надлежащую позу — ту, которую она сама только что описала — волшебница вновь скосила взгляд на «напарницу». У той было тело шлюхи, но выражение лица женщины, не понимающей, что она здесь делает. Рин тоже не понимала, если честно. Есть ведь она, есть Сарья, в конце концов — на кой господину еще и эта непонятная баба? Однако ей, как рабыне, подобало удовлетворять хозяйские желания, а не обсуждать их — и, затолкав свое недовольство куда подальше, она коротко распорядилась. - Сосать будем вместе. Для бывалой шлюхи такое заявление было в порядке вещей, а вот Элоиза явно оказалась не готова. Она была женой рыцаря — пусть даже любителя молоденьких и того еще извращенца — но все же он обращался со своей супругой надлежащим образом и не брал в постель с нею других баб. Теперь бедная градоначальница оказалась в положении не только бесконечно унизительном, но и совершенно ей непривычном. Она была не против стать рабыней, даже солдатской шлюхой — все, чтобы спасти свою жизнь — но просто не понимала, как ей вести себя с мужчиной, вокруг которого увивается сладострастная рабыня-эльфийка — явно готовая и способная полностью взять на себя заботу о хозяйских потребностях, но притом почему-то ждущая чего-то и от нее... В итоге, несмотря на свое роскошное тело и наличие кое-какого опыта, растерянная экс-леди показала себя с худшей стороны. Пока Рин радостно вылизывала «свою» половину члена, Элоиза делала какие-то неловкие движения, не умея понять, как ей лучше подлезть и насколько активно себя вести. - Господин, эта сучка бесполезна, - безжалостно постановила грозовая волшебница, понаблюдав за ней пару минут. Она бы продержалась дольше, но своей неуклюжестью человеческая шлюха мешала работать и ей — зная выносливость Стилфиста, которого даже опытной рабыне было непросто удовлетворить, Рин поняла, что таким составом они просто ничего не добьются, и поспешила принять меры. Тот случай, когда она за всю ночь так и не смогла довести храмовника до оргазма, стал одним из самых позорных эпизодов в ее рабской биографии — эльфийка хорошо запомнила то чувство унизительной беспомощности и ни за что не позволила бы такому случиться вновь, тем более — по вине тупой человеческой подстилки, получившей от природы замечательное тело, но не удосужившейся за тридцать лет научиться использовать его по назначению... То, что это описание отлично подходило самой Рин, засидевшейся в девках до ста шестидесяти, как и то, что еще в этом июле она умела гораздо меньше Элоизы, делало ненависть волшебницы к этой женщине лишь сильнее. - Вы можете гневаться на меня, господин, но такая, как она, недостойна даже лежать на вашей постели, - объявила эльфийка своему хозяину. Она была готова, что ей прикажут заткнуть рот — но все же считала, что обязана сказать все, как есть. - Если вы непременно желаете наказать ее или показать свою власть, давайте сделаем из нее стриптизершу — ну или отдайте ее в бордель на недельку, чтобы ее там научили трахаться! - Она уже была там, - не показав и тени возмущения самочинным выступлением старшей рабыни ответил Стилфист. - Обслуживала солдат со среды и по вчера. Пять дней, получается. - Это после пяти дней в борделе?! - воскликнула Рин. - Чем она там занималась? Вероника лучше сосет! Волшебница живо вспомнила свой первый день в борделе — она тогда выступила просто-напросто жалко, не справилась с обслуживанием клиента и была поставлена сосать на горох — но даже так она не сидела без дела и уж точно была способна на что-то более впечатляющее, чем это неумелое облизывание... Да что уж, ее минет уже тогда хвалили практически все клиенты! - Господин, Гвеннет была лучшей шлюхой после одного дня работы! - И ты тоже, - она поскромничала и привела в пример всеобщую любимицу Гвеннет, но господин сразу же сделал комплимент ей самой. В благодарность волшебница страстно поцеловала головку его члена. - Я была той еще неумехой, господин... - честно ответила она. - Но старалась служить вам в меру своих скромных возможностей. - Ну так научи ее, - рыцарь пришел к неожиданному, но вполне резонному выводу. - Ты ведь старшая рабыня. Почему какие-то мужики в борделе должны делать твою работу вместо тебя? - Простите, господин, я была неправа... - со вздохом признала Рин. - У меня есть рабыня, и я хочу получить от нее минет, - строго закончил Стилфист. - Твоя обязанность — его мне обеспечить. Трудись. - Слушаюсь, - эльфийка еще раз взглянула на неумеху, которую ей предстояло научить сосать. Ничего нового, в общем-то — хоть с тех пор, как она учила тренажером Веронику и пытала Сильвию, немало воды утекло. За это время ей самой уже пришлось побывать в роли «обучаемой» и получить немало уроков — как откровенно издевательских, так и весьма полезных. Двойной минет они учились делать вместе с Вивиан под надзором безжалостного паладина — одно неосторожное движение губками, не говоря уже о зубах, и твою глотку натянут так, что глаза на лоб вылезут... Рин поймала себя на крамольной мысли — лежали бы они сейчас вдвоем перед Артуром, учить Элоизу было бы легче. Со стыдом она покаялась: - Простите, господин, я подумала, что сэр Артур мигом бы воспитал эту сучку... - Ему и так хватает — у него сейчас Либра эта, - храмовник и не подумал обижаться, но волшебница все равно постаралась сосать понежнее в знак извинения. - О, так та сучка в надежных руках... - в самом деле, кому еще Стилфист мог доверить настоящего Зодиакального Героя, если не своему верному заместителю? Вообще, ему стоило бы взять Либру себе — ведь по своей важности и ценности та превосходила не только какую-то там Громовую Бестию, но, возможно, и саму Сарью. Если бы Стилфист пожелал иметь у себя в рабынях Либру, Рин бы поняла — но он предпочел ленивую задницу Элоизы. Волшебница была склонна согласиться с Сарьей — господина отчего-то потянуло на человеческих баб... Оставалось лишь понять, чья это вина. Воспитание неумелой сосалки Рин начала с основательного шлепка по заднице, на который та ответила хмурым взглядом — видимо, не считая, что заслуживает порки. - Возьми губами яйцо и соси. Ствол на мне, - для первого раза волшебница решила повторить тот минет, что они пару дней назад исполнили с Сильвией — положение нужно было срочно спасать, а так она могла быть уверена, что в крайнем случае сможет довести дело конца сама. Несмотря на недовольное выражение лица, блондинка послушно подчинилась приказу, и некоторое время обе рабыни сосредоточено работали губками. Затем тишину нарушил голос храмовника: - А теперь поменялись. Рин, за работой успевшая уже позабыть о своей «ученице», немедленно склонилась к хозяйской мошонке... лишь чтобы обнаружить, что Элоиза все еще там. - Пошевеливайся, сука, - раньше культурная эльфийка старалась воздерживаться от грязной человеческой брани — и слова «сучка», «шлюха» и тому подобные употребляла исключительно в отношении самой себя, чтобы продемонстрировать тем свои покорность и смирение — но эта сука выводила ее из себя одним своим видом. Она явно было из тех тупых баб, что понимают только ругань — и еще насилие, конечно же. Рин была готова дать ей и то, и другое. Движением, что начинало уже становится привычным, она взяла паршивку за затылок и направила ее голову туда, где ей надлежало быть. - Каждый вершок должен быть вылизан и поцелован, поняла меня? Рабыня, готовая уже расплакаться — она ведь вовсе не собиралась противиться приказу, а всего лишь чуть промедлила, а с ней сразу так обошлись — закивала. - За работу, - повелела Рин, сопроводив свое распоряжение подзатыльником, а затем вернулась к вылизыванию яиц. Ей казалось, что она должна «смыть» с них все следы прикосновений Элоизы — и она не жалела ни слюны, ни стараний... Но все-таки вполглаза волшебница наблюдала за горе-ученицей и довольно быстро заметила, что та халтурит — член аристократка лизала одним лишь кончиком языка и очень осторожно — будто боялась, что он ее укусит — а целовала чисто символически, сжимая губы в трубочку и едва касаясь. Старшей рабыне пришлось пресечь это безобразие — и Элоиза вновь получила по заднице, а затем и по срамному месту. - Лучше работай губами, - потребовала суровая наставница, когда ее подопечная осторожно оглянулась, чтобы попытаться понять, за что ее бьют. - И вообще, побольше страсти! Целуй его так, как свободные женщины целуют своих любовников. Не одними губами, а языком и всем ртом! Минетом ты показываешь своему господину, как ты любишь его член, и приглашаешь его войти в твои дырки... И кстати, в твоих же интересах получше его смазать на случай, если это будет анал. Если будешь сосать, как сейчас, тебя либо вообще никогда не трахнут, либо жопу порвут! - Рин, - разошедшуюся эльфийку прервал сам Стилфист. Ему, в отличие от нее, было видно лицо Элоизы, и он понимал, что та находится на грани истерики. Она думала, что умеет сосать — а теперь ее не только обвинили в обратном, но и предположили, что она вовсе неспособна удовлетворить мужчину... И она ничего не могла поделать с этим, потому что не понимала, что делает не так. Эту рабыню нужно было не унижать, а обучать — но у волшебницы, что сама получила весьма извращенную версию «воспитания», одно было неразрывно связано с другим. В одном, впрочем, она была права — терпеть столь убогое обслуживание ее господин не собирался. Однако прежде, чем заняться обучением своей новой наложницы, рыцарь поставил на место старую. - Тебе чем было велено заняться? - Сосать, - немедленно отрапортовала Рин, возвращаясь на место. Склонив лицо к мошонке храмовника, она уточнила. - Вы сказали нам поменяться, господин. Это означает, что я должна делать работу Элоизы — сосать ваши... Ай! - Вот и займись этим, - Стилфист наградил эльфийку подзатыльником — милосердным и легким по его меркам, но притом куда более сильным чем тот, что она сама смогла бы отвесить экс-градоначальнице при всем желании — и повернулся ко второй рабыне. - Рин уже достаточно все облизала. Бери в рот. Пленница послушно заглотила его орган, хоть и было заметно, что ей непривычно делать это, держа руки за спиной. Приняв головку в рот, она монотонно заскользила губками по стволу. Впрочем, тот факт, что она делала все это, продолжая беззвучно плакать, говорил о том, что Элоиза искренне старается. К сожалению, в остальном Рин была права — эта женщина не привыкла работать ртом, выпрашивая для себя милость — что-то, что самой эльфийке-рабыне казалось элементарным, но при том совершенно необходимым умением. Стилфист, однако, не впервые получал такой псевдоминет. Женщины из аристократических семей порой делали их в качестве прелюдии, чтобы доставить удовольствие своим слегка озабоченным мужьям или высокопоставленным любовникам. В этом не было ничего удивительного — в походах рыцари пользовались услугами шлюх, и уж те-то сосать умели и любили. Возвращаясь домой, мужчина хотел получать тот же «уровень обслуживания», и дальше события развивались по одному из двух сценариев. Если рыцарская жена не могла или не хотела таким заниматься, разочарованный супруг запросто мог приобрести парочку рабынь, с которыми ей затем приходилось соперничать за его внимание — и заканчивалось такое соперничество порой самым печальным образом... Если же леди хотела избежать этого, ей приходилось отчасти взять на себя обязанности шлюхи — насколько того требовала испорченность ее мужа и позволяло ее собственное воспитание. В семье Стилфиста, кстати, был второй случай — его мать, бывшая по молодости воительницей и захваченная его отцом в бою, хоть и носила титул леди Сандерстоун, на деле была чем-то средним между законной женой и пленницей. Запросы своего лорда она полностью удовлетворяла сама — и, хоть и не доходила до такой степени похабства, как Сарья, могла носить дома весьма откровенные наряды — а в спальне, несомненно, была готова еще на большее... Пусть ее сыновьям и не хотелось думать о таком, они не могли не замечать, что в комнате родителей на видном месте стоит шест — и уже в довольно раннем возрасте узнали, для чего он предназначен. Что до Элоизы и ее покойного мужа, у них явно был первый вариант — хоть некоторые навыки новоиспеченной рабыни свидетельствовали о том, что она пыталась радовать своего супруга нетрадиционными способами, репутация самого лорда Висьюза не оставляла сомнений в том, что он все равно пользовал других женщин... Впрочем, в одном бывшей леди нельзя было отказать — она была дивно хороша собой. Любой мужчина дал бы такой женщине второй шанс — даже Стилфист, которому не приходилось жаловаться на недостаток красоток в своем окружении. Ну а муж и подавно был готов простить ей все за похабный танец вкупе с робким минетом... К сожалению, это означало, что навыки избалованной красавицы лучше не делались. И пять дней в борделе ей несильно помогли — солдаты, не дожидаясь, пока она что-то сделает своими дрожащими губками, начинали трахать ее сами. В итоге плененная градоначальница получила уйму постыдного и омерзительного опыта, но делать настоящий минет так и не выучилась... - Элоиза, - рыцарь окликнул прекрасную пленницу, что упорно, но однообразно полировала его член. - Ты понимаешь, что ты рабыня? - Да, господин, - освободив ротик всхлипнула та. - Открой рот, - потребовал храмовник. - Широко. Элоиза подчинилась, уже догадываясь, что ее ждет наказание. Рин, лежавшая ниже, с удовольствием заметила, как дрожат локти красавицы, на которые та опиралась... Грозовая волшебница немножко обиделась на господина, когда он не позволил ей сделать этой неумехе строгий выговор, хотя сам прямо перед этим велел ее воспитать — но теперь она поняла, что Стилфист всего лишь решил сам преподать урок никчемной человеческой бабе — и на такое бы она с радостью посмотрела... ну, или послушала, учитывая, что большую часть ее поля зрения занимала хозяйская промежность. Разумеется, разинутый ротик пленницы был немедленно натянут на половой орган. Рукой Стилфист надавил ей за затылок, не позволяя отстраниться. Впрочем, он пощадил несчастную и не вошел так глубоко, как мог бы — но это не помешало ему доставить ее глотке очень волнующие ощущения... - Рабыня должна заглатывать хотя бы до сих пор, - строго объявил он. - Каждый раз, - у Элоизы глаза полезли на лоб от изумления и возмущения такими завышенными требованиями, и тогда рыцарь добавил. - Рин, между прочим, может принять его целиком. Упомянутая эльфийка не посмела снова отвлекаться от работы и испытывать терпение хозяина — но выразила свое согласие активными движениями бедер, словно напоминая ему о том, что у этой рабыни есть и другие дырки, способные принять «его» целиком. Храмовник взял ее косу за основание и сжал — этим он напомнил уже ей, за что все провокационные выходки ей придется ответить. - Если ей приказано лежать вот так и сосать яйца — она будет сосать их хоть целый день, пока я не разрешу прекратить, - удерживая левой рукой Элоизу, а правой — смущенную Рин, он продолжил нахваливать свою «образцовую» сучку. - Вот что ожидается от хорошей рабыни. Когда я запихиваю член тебе в глотку, ты не вырываешься, а спокойно ждешь, пока тебя пощадят. Если Рин во время отсоса выплевывает член без разрешения, я трахаю ее в задницу, после чего она сосет снова. Это было то наказание, которому он подверг ее буквально вчера — и храмовник объявил о нем так, будто гордился разом и своей рабыней и собственными усилиями, вложенными в ее воспитание. Сама волшебница между тем скромно притихла и даже щечки ее слегка заалели. Она никак не могла решить, заслуживает ли порицания за то, что допустила этот позорный — а к тому же еще и публичный — провал, или должна гордиться, что ее стойкость была уже во второй раз поставлена господином в пример... - Это первое, - рыцарь наконец освободил ротик Элоизы, позволив той откашляться. Затем, решив, что она занимается этим слишком долго, вновь поднес член к ее лицу и провел головкой по губам. Рабыня, боясь, что ее снова начнут трахать в глотку, крепко сжала зубы и стерпела это издевательство. - Ты должна быть послушной, широко открывать ротик и терпеть, как бы сильно тебя ни тошнило. Если у тебя не получается — есть специальные тренировки, с которыми старшая рабыня охотно тебя познакомит... - Я все поняла, господин... - прошептала несчастная градоначальница. Ее глаза снова были полны слез — на этот раз из-за пытки, которую ее заставили вытерпеть. Разумеется, угроза так называемых «тренировок» не на шутку ее напугала. - Не надо меня знакомить ни с чем... - Если поняла, то где твой открытый рот? - невозмутимо осведомился Стилфист. - Шире! - потребовал он, когда напуганная блондинка раздвинула дрожащие губы. - Вот так. Каждый раз, когда видишь мужской орган — неважно, чей и в какой ситуации — ты должна вот так открыть рот, демонстрируя свою готовность. - Он вновь провел членом по окружности губ, и на этот раз Элоиза не посмела противиться. - Второе по важности после покорности, это, как верно сказала Рин, страсть. Пусть даже она будет притворной — но если тебе позволили сосать самой, ты должна, как минимум, выразить господину свою благодарность... Если бы я хотел смотреть, как ты двигаешь туда-сюда своей башкой, то натянул бы тебя сам. Тебе ясно? - Да, господин... - тихо ответила Элоиза, избегая смотреть рыцарю в глаза. Она все еще не могла привыкнуть к тому, что ее вот так запросто оценивают — до этого солдаты по крайней мере делали грубые, но все-таки комплименты ее телу, да и слово «шлюха» от них звучало, как похвала — оценка же Стилфиста была настолько уничижительной, что ни одна женщина не смогла бы оставаться хладнокровной, услышав такое про свой минет, в который она, между прочим, вложила старания! Даже Рин, услыхав от своего господина столь безжалостные слова, была удивлена — и обнаружила вдруг, что ее руки, до того сведенные за спиной в жесте символической покорности, сами собой потянулись в сторону промежности... Ей было совсем не трудно представить себя на месте Элоизы — ведь она была на этом месте. Что, если господин был бы и с ней так же суров? - Рин, ручки на место, - как оказалось, храмовник все видел. Пойманная с поличным рабыня поспешно вернулась в положенную позу. - Не заставляй меня связывать тебя, как дешевую шлюху. - Мммммм! - эльфийка промычала извинения, с удвоенным усердием работая губами и языком. Она уже предвидела, что когда Стилфист закончит отучать ее от болтовни, начнется борьба с другой ее вредной привычкой — и ходить ей тогда дни напролет со скованными руками... - Рин — хорошая рабыня, хоть и испорченная, - к облегчению волшебницы, господин решил пока не трогать ее и снова повернулся к лежащей с разинутым ртом блондинке, которая, несмотря на собственное плачевное положение, позволила себе короткий презрительный взгляд в сторону старшей рабыни. - Ее я слишком баловал, но с тобой такого не будет. Целуй. Он ткнул ей в губы половым органом, и Элоиза, сглотнув, подчинилась — но снова сделала все сомкнутыми губами. - Не так, - спокойно сказал рыцарь. - Как Рин велела тебе целовать? - Так, как женщины... свободные женщины целуют своих любовников, - нехотя повторила слова эльфийки пленница. - Но я не понимаю, чего вы от меня хотите... - Ты никогда не целовалась? - Целовалась... - И когда ты целовала мужчину рот в рот, ты ласкала его губы своими и облизывала его язык у себя во рту? - Да... - со стыдом прошептала Элоиза. Она уже взрослая женщина — так почему ей приходится отвечать на настолько глупые и одновременно постыдные вопросы, словно нашкодившей девчонке? - Ну вот это и делай, - уже с явным нетерпением потребовал Стилфист, но увидев, что рабыня все еще не понимает, разжевал: - Приоткрой слегка рот, как будто хочешь попить из фляжки. Положи верхнюю губу на головку, а нижнюю — на крайнюю плоть, и начинай слегка массировать ими член. А языком в это время облизывай. Давай, за дело. Блондинка приоткрыла рот и замерла, словно решаясь, но затем все-таки прошептала: - Простите, я так не могу... Затем в комнате повисла тишина. Она продлилась пять секунд, десять... а затем ее нарушил громкий хлопок — не отрываясь от своего занятия, Рин ударила пленную аристократку по бедру. Сначала она ожидала, что ее господин сам покарает нахалку, отказавшуюся его ублажать, но поняв, что он не собирается, принялась за дело сама. - Не лезь, ушастая, - вместо благодарности она услышала раздраженный голос рыцаря. - Отшлепай сама себя, если тебе неймется... С этой я сам разберусь. Элоиза сжав губы и со страхом воззрившись на храмовника, замерла в ожидании. Какая кара ждет ее за ее дерзость? По крайней мере, зловещей тишины больше не было — послушная эльфийка смачно и громко лупила себя по заднице. Но провинившуюся рабыню эти звуки пугали еще больше — она догадывалась, что злая волшебница с куда большим удовольствием отшлепала бы ее... - Что ж, это необязательно, - наконец произнес Стилфист. - А? - тупо переспросила пленница. А Рин даже прекратила самоистязание и возмущенно дернула ушками — впрочем, сосать все равно продолжила. - Рабыне достаточно обладать одним навыком из двух, - беззаботно пояснил рыцарь. - Либо ты способна терпеть, пока тебя трахают в горло, либо должна уметь доставить удовольствие сама. Конечно, это уникальные девочки, которые хороши в том и другом, - «уникальная девочка», старательно сосущая его правое яйцо, была потрепана по макушке и ответила протяжным мычанием. - Но крайней необходимости в этом нет... Твой господин получит удовлетворение так или иначе. Вообще говоря, он оказывает тебе милость, предоставляя шанс сделать это менее болезненным для тебя способом, но если ты не желаешь эту милость принимать... что ж, есть инструменты, позволяющие открыть твой рот без твоего согласия — после чего его часами могут использовать, как пизду. Дырка есть дырка, в конце концов. Выслушав объяснения, обе рабыни вздохнули. Элоиза — с осознанием собственной обреченности, а Рин — с облегчением. Ее господин не собирался щадить эту неблагодарную бабу... и уж она-то знала, что бывает, когда он решает в самом деле использовать твой рот. Волшебница осознала, что ощущает какое-то садистское удовольствие — ей было бы приятно для разнообразия понаблюдать, как Стилфист выплескивает свою мощь на кого-то еще... интересно, она становится Сарьей? Пока она размышляла над этим вопросом, мошонка храмовника вдруг отодвинулась от ее лица. Стилфист поднялся с подушки и встал на колени напротив Элоизы, что стояла на четвереньках с задранной задницей и не смела даже вздохнуть... - Что ты выбираешь? - осведомился он, поднося член к самому лицу напуганной рабыни. - Я считаю до трех. Если не сделаешь то, что я от тебя хочу, я трахну тебя сам — на этот раз правда трахну, а не засуну... Раз. Стоило счету начаться, как экс-градоначальница сделала свой выбор. Вытянув шею, она прильнула к половому органу, обхватив головку губами так, как ей было сказано, и принялась, поначалу робко, лобызать ее. По щекам униженной пленницы текли слезы... - Больше страсти, - безжалостно поучал ее Стилфист. - Язык должен лизать, а не щекотать! Вот так... А теперь, продолжая те же движения, начинай заглатывать глубже! Если устанешь, можешь облизать его снаружи, но потом сразу снова в рот! Под строгим руководством рыцаря Элоиза начала делать что-то, похожее на минет. Рин наблюдала за ней с легкой завистью. Почему этой сучке господин прочел целую лекцию, а ей — нет? Если бы он сразу сказал ей, что от нее требуется, она бы смогла куда лучше ему угождать! До сих пор она знала о предпочтениях Артура куда больше, чем о том, что нравится ее собственному хозяину. Все потому, что добрый господин был с ней слишком мягок... Рин поймала себя на мысли, что должна просить его о более строгом воспитании — одного только публичного секса давно уже недостаточно, чтобы прижать к ногтю такую, как она — и ее спина сама собой выпрямилась, а колени раздвинулись в стороны, так что она оказалась в позе ожидающей рабыни... Храмовник заметил это и поманил эльфийку к себе. - Ты следующая, - объявил он, когда та подползла ближе. - С ней закончу и с тобой разберусь. - Да, господин... Ваша сучка ожидает наказания, - с готовностью отвечала Рин. Между тем, блондинка тоже изо всех сил старалась угодить храмовнику — она сделала несколько заходов, то вылизывая его орган по всей длине, целуя его и массируя губами, то заглатывая почти на половину длины — но затем вдруг Стилфист снова надавил ей на затылок и пропихнул член в горло. - Последнее, что ты должна знать о минете, - объявил он рабыне, которая вытаращила глаза от боли и искреннего возмущения. Она же выбрала другой способ отсоса и так старалась, несмотря на стыд! - Хозяин — барин. Ты должна радоваться, когда тебе предлагают отсосать, но могут и ничего не предложить, а просто взять и отыметь. И, конечно, решение твоего господина может измениться в любой момент... Мне захотелось трахнуть тебя в рот — и я это сделаю, потому что хочу. А ты будешь покорно терпеть, потому что ничего не можешь с этим поделать. Это не потому, что ты плохо сосала — а потому что я — твой хозяин, и как тебя использовать — решать только мне. После этой лекции он сделал именно то, что обещал — трахнул бедную Элоизу в рот. Та протестующе мычала и даже пыталась вырываться, но никуда не могла деться из стальной хватки храмовника. Наконец, он кончил ей на лицо. - Поздравляю с первым обслуживанием, - безжалостно объявил он. На бедную Элоизу было жалко смотреть... ровно до тех пор, пока Рин не поняла, что та пытается утереться. Должно быть, ее клиенты-солдаты спускали ей такое поведение... Со скоростью молнии эльфийка налетела на негодницу и заломила ей руки за спину. Она сделала это инстинктивно — так поступала с ней самой Вивиан, если она позволяла себе движение, хоть отдаленно намекающее, что семя господина на лице доставляет ей неудобство... Затем, чуть успокоившись, Рин поняла, что сделала все правильно — Элоиза заслуживала строгого выговора, а по-хорошему — еще и порки. Все-таки жалость была слишком большой роскошью для старшей рабыни с настолько никчемными подопечными, как у нее... только посочувствуешь кому-нибудь, как она устроит тебе вот такое! - Лежать! - рявкнула волшебница, поскольку градоначальница, похоже, не понимала, что сделала неправильно, и попыталась даже вырваться из захвата. Рин шлепнула ее — на этот раз, находясь сзади, она смогла прицелиться точно по промежности. Блондинка взвизгнула и сразу сдалась... однако ее начальница не собиралась останавливаться. - Кто позволил тебе вытирать?! Господин отметил тебя, как его рабыню — ты его благодарить должна. Благодари, сказала! - Я... я... - после безжалостной порки по срамному месту блондинка двух слов связать не могла. - Сперва ответь господину на его слова, - подсказала Рин. - Скажи «Я рада служить, господин». - Я... рада служить... господин, - непонятно, понимала ли рыдающая Элоиза, что именно говорит, но все же она сказала, как было велено. - «Благодарю, что воспользовались моей неумелой дыркой», - эльфийка дала ей вторую половину фразы, куда более похабную — но сломленная аристократа безропотно повторила и ее слово в слово. Тогда старшая рабыня подняла взор на рыцаря, ожидая его похвалы. - Рин, ты нам Сарью-то не уморишь? - насмешливо осведомился тот. - Какая ты, оказывается, садистка... - Нет... я мазохистская сучка, господин, - глядя прямо в глаза своему хозяину, она озвучила этот очевидный факт. - Но если господину будет угодно, я «уморю» кого угодно! Но с госпожой мне все-таки не сладить... - в конце она не выдержала и поправилась. Угрожать Сарье, даже заочно, было слишком страшно... - Ммм, господин, которой из ваших рабынь вы позволите почистить ваш член? - поспешила спросить волшебница, чтобы сменить опасную тему. - Рин, - услышав свое имя, старшая рабыня радостно встрепенулась. Благодаря наметанному глазу и богатому опыту, она уже определила, что первого отсоса господину не хватило — его достоинство все еще таило в себе скрытую силу, а значит «чистка» обещала перейти в еще один минет... или даже что-то большее. Но затем она остановила себя — ее обязанности воспитательницы все еще не были до конца исполнены. - Позвольте мне прежде уложить как следует эту, господин, - бесстыдная человеческая сучка лежала, уткнувшись носом в простыню и изображала из себя обиженную. Рин просто не могла стерпеть такого зрелища — ее рабские инстинкты немедленно начинали кричать ей, что кто-то будет наказан за это безобразие... До чего же хорошо она понимала теперь Вивиан! - Ладно, только не бей, - Стилфиста, судя по всему, поведение аристократки тоже раздражало. Едва получив разрешение, эльфийка устремилась к своей жертве. Злосчастная соперница была схвачена за волосы и грубо перевернута на спину — к счастью, она и сама уже догадалась, что над ее головой сгущаются новые тучи, и не пыталась сопротивляться. - Чего разлеглась? - лишь прямой приказ не позволил Рин отхлестать ее по губам — а возможно даже и по тем, другим губам. - Думаешь, пососала немного и этим все закончилось? Ты должна почистить господину член! А если другая делает это за тебя, то самое время предложить ему свои дырки — чтобы он мог посмотреть и решить, куда хочет тебя трахнуть! Элоиза тупо уставилась на волшебницу, словно не веря, что такие извращения в самом деле творятся в мире и что все это происходит именно с ней... - Ноги раздвинь, - дернув подчиненную за волосы потребовала старшая рабыня. Что ж, эту команду, та, по крайней мере, поняла и немедленно исполнила — похоже, солдатам Синей Розы удалось вбить в нее хоть что-то... Однако одними раздвинутыми ногами Рин было не впечатлить. - Коленки выше. Выше, сказала! Можешь держать их руками, если по-другому не выходит... Ну вот, уже на рабыню похожа. В результате бывшая хозяйка этой комнаты оказалась уложена в позу, в которой новому хозяину открывался прекрасный вид на ее отверстия. Ее попка была не хуже, чем у Рин — сразу видно, что кое-кого всю неделю драли по десять раз на дню — да и киской, следует полагать, пользовались не реже. Теперь, когда она наконец перестала ломаться и приняла позу, подобающую рабыне, ее тело говорило красноречивей любых слов — перед Стилфистом была шлюха, готовая к использованию. Старшая рабыня удовлетворенно кивнула и вернулась к любимому занятию. - Прошу прощения за ожидание, господин... - Что ж другую научила, пора и самой поработать, - храмовник потрепал ее по макушке, а затем вытащил из-под подушки веревку. Вероятно, ту самую, которую Рин вчера притащила с собой — хоть волшебница и не представляла, как она покинула ее шею и оказалась у господина. Так или иначе, при виде веревки рабыня поспешила протянуть рыцарю запястья... но вместо этого он нагнулся к ней, продел веревку под ошейник и завязал узлом. Затем откинулся на подушку и потянул на себя. - Иди сюда. Эльфийка, выгнув спинку, прильнула к хозяйскому бедру. Она уже поняла, что ее ждет — храмовник решил быть справедливым и наказать обеих своих рабынь одинаково. Только Рин, как более опытной, предстояло сделать горловой минет самой, в то время, как господин будет лишь направлять ее движения при помощи поводка... Не то чтобы она была против. Если бы Элоиза смотрела в их сторону, а не лежала, тупо уставившись на полог кровати, то смогла бы увидеть, как должна вести себя настоящая рабыня... Волшебница заглатывала член на всю длину и держала, сжав губки на основании, пока натянутый поводок не ослабевал, позволяя ей соскользнуть. Один глубокий вдох и один короткий выдох — и она вновь принималась за дело. Каждый заход начинался со страстного поцелуя, исполненного по тем самым инструкциям, который Стилфист давал Элоизе. В отличие от кое-кого, у Рин никогда не было мужчины, с которым она могла бы целоваться, как свободная женщина. Ей были ведомы только такие, рабские «поцелуи» — а мужской половой орган был наименее отвратительной из вещей, что ей приходилось лобызать... И она по праву гордилась своим мастерством в этом деле. То, что она исполняла прямо сейчас, не было отсосом в классическом значении — нет, то была именно чистка — развлечение, имевшее целью демонстрацию рабыней своей покорности. Это от нее и требовалось — ведь если бы господин хотел посмотреть, как она елозит башкой туда-сюда, то натянул бы ее сам... Сейчас она всеми силами хотела показать, что в отличие от Элоизы понимает это и может удовлетворить запросы своего хозяина. Но как бы она ни старалась, храмовник нет-нет да поглядывал в сторону разложенной на кровати аристократки... На горе себе эльфийка оказалась слишком хорошей воспитательницей, ну а красавице-блондинке не требовалось никаких действий, чтобы вызвать у мужчин желание — ее внешние данные «продавали» ее не хуже, чем Рин — ее навыки. Оживший благодаря стараниям волшебницы член ее господина желал новой добычи... - Могу и я предложить себя вам, господин? - поняв его желание, волшебница позволила себе дерзость. По-хорошему ей бы стоило продолжать сосать и верить, что господин предпочтет ее умелый рот прекрасному телу Элоизы... но что-то подсказывало Рин, что этой битвы ей не выиграть. Решила наглеть, так наглей до конца — так и не дождавшись разрешения, она улеглась на сисястую красавицу сверху, спиной кверху — так, что ее киска и попка оказались прямо над киской и попкой соперницы — и рыцарь мог видеть все четыре дырки и выбирать... - Ваши рабыни готовы, господин. Используйте нас, как пожелаете, - промурлыкала эльфийка, соблазнительно подвигав бедрами. Шансов все еще было маловато, но Рин постаралась вложить в это предложение всю глубину своего желания, а для убедительности еще и развела нижние губы руками. Элоизе, лежавшей под ней, она красноречивым взглядом пообещала скорую и неотвратимую расправу. Когда на теле этой сучки появятся рубцы от кнута, она уже не будет такой привлекательной! Рин ведь тоже прошла через это — теперь ее очередь. - А не много тебе? - рассмеялся сзади Стилфист, проверяя рукой влажность ее киски. Разумеется, там было мокро... Похотливая волшебница получила назидательный шлепок — не такой яростный, как те, которыми она ранее наградила Элоизу, но достаточно сильный, чтобы сообщить ей, что она зарвалась и будет наказана. - Прошу простить, господин! - рабыня немедля признала чрезмерность своих требований и поспешила раздвинуть перед рыцарем уже свои ягодицы. Хотя ее задней дырке этого и не требовалось, сам предлагающий жест был уж больно соблазнительным — Рин обнаружила это, когда в очередной раз позировала перед зеркалом по приказу Артура... - Хоть вы и сказали, что не желаете иметь меня сегодня утром, чтобы я смогла исполнить свои обязанности, я прошу вас взглянуть на вашу рабыню еще раз! Вы знаете, что я — похотливая сучка. Если меня не отодрать, я весь день буду думать только о вашем члене у себя в заднице — и точно не смогу работать... - А если тебя отодрать, ты будешь весь день вспоминать об этом и снова не сможешь работать? - как ни любил храмовник порой побаловать свою эльфийку, такому откровенному шантажу он уступать не собирался. - Ну, да... - вздохнула Рин, уже догадавшись, что ничего не получит. Все-таки, стоило сосать дальше... - Ты ведь так и не закончила рассказ о своих вчерашних провинностях? - как бы невзначай припомнил Стилфист. - Начни-ка его с начала. Что ж, это было наказание из наказаний — ловушка, в которую она сама себя поймала. Лица волшебницы и аристократки находились всего в нескольких сантиметрах друг от друга, и Элоизе было отлично слышно и видно все до мельчайших подробностей. Хоть формально Рин разговаривала со своим господином, фактически ей предстояло «покаяться» перед человеческой шлюхой, которую она глубоко презирала... да она лучше бы перед всем отрядом рассказала о своих похождениях! Но выбора ей не давали, и эльфийка со вздохом начала: - Вчера в борделе ваша раба не смогла обслужить вас должным образом... Когда вы имели ее в рот, она выплюнула ваше достоинство и была заслуженно наказана в задницу... Ай! - она понадеялась, что этот рассказ хотя бы заставит Элоизу задуматься о своем поведении... но, как оказалось, воспитываемой рабыней была тут она — ее монолог был прерван болезненным ударом по ягодицам. Не успела волшебница перевести дыхание, как за первым шлепком последовали второй и третий. - Ай! АААЙ! - Я сказал тебе начать «с начала», - поняв, что его рабыня не понимает, за что ее лупят и просто терпит порку, храмовник с заметным неудовольствием дал ей подсказку. - С самого начала вчерашнего дня. - Ох, прошу прощения, господин... Ааааах! - эльфийка собиралась исправиться, но ее снова прервали — член Стилфиста проник ей в попку. - Я ведь сказал вчера, что твоя задница будет наказана по всей строгости. Рассказывай о своих провинностях, а я буду сразу тебя наказывать, - объявил рыцарь. - А ты, Элоиза, внимательно смотри — и подумай, в чем хочешь покаяться ты сама. Пленной градоначальнице в самом деле было, на что посмотреть — Рин, морально уже готовая быть изнасилованной, закатила глаза и тяжело дышала, высунув язык — но при том на ее лице нетрудно было заметить выражение невообразимого блаженства. Элоиза заподозрила, что эльфийка потекла от возбуждения, едва поняв, что ее будут трахать — и была в своей догадке недалека от истины. - Мой господин, вчерашний день начался с того, что ваша раба бесстыдно проспала, - Стилфист покамест ограничился тем, что наполовину вставил свой орган в задницу рабыни, и не спешил делать что-то еще. Он ожидал признания — и эльфийка поспешила его ему дать. Никогда еще ни одна преступница не сознавалась в содеянном с такой охотой! - После того, как вы использовали меня до потери созна... ой! - короткий толчок сзади напомнил волшебнице следить за языком. - То есть, после того, как я, негодная шлюха, не выдержала вашей силы, господин... Я провалялась целый день, забыв о своем долге и даже не предоставила вам другую шлюшку для обслуживания... Я достойна самого сурового наказания, господин! - Ты была наказана прилюдным сексом в борделе, - напомнил ей храмовник. - И в этот раз твое обслуживание было удовлетворительным... однако Элоиза не видела — расскажи ей, что с тобой сделали. Отдав это распоряжение, он принялся иметь Рин в попку — неспешно и осторожно, словно в первый раз. Эльфийка поняла, что для настоящего секса ей придется «сознаться» еще во многом... - Ох... Ай... - сладенько стеня, она попыталась сосредоточиться на своих воспоминаниях. - Господин... имел меня в попку... я была привязана к кровати, и он трахал меня... не как сейчас, а как самую настоящую наказанную суку! - к этому моменту взгляд аристократки из презрительного стал почти шокированным — она и подумать не могла, что хоть одна женщина станет с такой радостью, почти восторгом, рассказывать о таком. - Потом я должна была почистить член... но я так запыхалась, что не выдержала и выплюнула без разрешения... за это господин приказал мне снова подставить задницу и имел меня, пока другие рабыни смотрели... Ааааах, - Стилфист вдруг вышел из ее попки и провел членом по промежности, что и так уже горела огнем. Рин застонала и слегка подрыгала бедрами, надеясь, что к ней проявят снисхождение, однако то была лишь простая насмешка — и, подразнив ее полминуты, храмовник вернулся к изнасилованию ее попки. Со скорбным стоном волшебница продолжила. - Затем господин снова трахнул меня в рот, уложив под себя, так что я уже никуда не могла деться... И с тобой будет то же! - зло сообщила эльфийка ошеломленной градоначальнице. - Рабыня не должна решать, как и насколько глубоко ее имеют — если она не понимает этого, то ее заставят понять... Аааыыыы! - Вернемся к вчерашнему утру, - грубый толчок сзади напомнил ей, что она должна каяться, а не поучать других. - Что еще ты успела натворить? - Едва открыв глаза, я принялась болтать с другими рабынями, позабыв про ваш запрет, господин... - созналась эльфийка. - За это всем нам было приказано носить кляпы до самого вечера, однако господин милосердно остановил это наказание... я безмерно благодарна вам за это! - С болтовней твоей бороться бесполезно, - хмыкнул храмовник. - Вчера думал, ты уже и рта раскрыть не сможешь, но ты мигом принялась за старое... - Простите, господин... Ваша раба всеми силами постарается искупить свою вину, используя свой ротик для вашего удовольствия... - Ну-ну. Продолжай — на болтовне с подружками ты ведь не остановилась, верно? - Едва оказавшись в вашей палатке, ваша раба принялась препираться с принцессой Сарьей... - со вздохом покаялась Рин. - И как же ты была наказана? - Пока никак... - попка эльфийки сама собой сжалась. - Вы сказали, что мы продолжим этот разговор вечером, однако вечером, едва мы показались, прогнали нас прочь... - А почему я вас прогнал? - член рыцаря, медленно проникая в задницу рабыни, наконец вошел на полную длину. Рукой Стилфист держал ее за основание косы, наклонив голову так, чтобы Элоизе было лучше видно лицо волшебницы. - Мы вели себя перед вами неподобающим образом, господин... - Разве? - формулировка со словом «мы» не устроила храмовника, и рабыня получила ощутимый шлепок по попке. - По... потому что Рин раскрыла рот без разрешения? - неуверенно предположила волшебница, оглянувшись через плечо. Господин молчал, не давая ей никаких подсказок, и это молчание было ну очень зловещим... - И потому что я смотрела на Элоизу так, будто хочу ее убить? - Одного слова не хватает, - смиловавшись подсказал рыцарь. - «Снова»... - обреченно вздохнула Рин, и это прозвучало, как приговор, который она сама же себе вынесла. - Вот именно. Кое-кто снова, в очередной раз, сделала то, что ей запретили и чего она обещала не делать, прямо на глазах у своего хозяина, - рука Стилфиста — та, которая не лежала у нее на затылке — погладила бедро волшебницы, и это «поглаживание» было страшнее любого удара. Попка напуганной рабыни сжалась бы туже, чем девственницы, если бы этому не мешал вставленный на полную длину член. - Как ты была наказана за это? - Пока никак, - не будь здесь Элоизы, она бы уже во весь голос молила о пощаде — но перед человеческой сучкой старалась держаться и подавать пример идеальной рабыни... Наказанной идеальной рабыни. - Ваша раба всеми силами старалась искупить свою вину, используя свой рот по назначению... - вместо прямой мольбы она вновь попыталась намекнуть на то, что уже частично отработала свой долг. - Да? - иронично уточнил рыцарь. - А я-то думал, это твоя благодарность за то, что не оставили ночевать в коридоре... - Конечно, это была благодарность, господин! - поспешно поправилась эльфийка. - Ваша раба все еще должна быть наказана... покарайте меня безо всякой жалости! И тут Стилфист в самом деле начал ее карать, трахая короткими резкими толчками, после каждого из которых он еще и дергал ее за волосы, будто проверяя, не выйдет ли натянуть ее еще глубже... Рин, изо всех сил сжав зубы, чтобы не разбудить весь замок, мычала от боли. Но куда больше, чем анальная пытка, ее терзал вопрос — как теперь сознаться господину в самом главном преступлении? Если ее уже наказали так, то дальше может быть только порка кнутом — а порки от него она без шуток боялась. Дело даже не в боли — боль она заслужила — а в том, что если самоконтроль храмовника на миг дрогнет, и обида на неверную рабыню перевесит, он запросто может ее убить... Неожиданно толчки прекратились. Волшебница, беззвучно плачущая и едва способная пошевелить бедрами, все же не чувствовала себя достаточно наказанной — нет, это не мог быть конец. Господин не кончил ей в задницу — а значит, будет что-то еще... И в самом деле, Стилфист, держа ее за косу, потянул на себя, а затем сдвинул вбок — так, что ее лицо оказалось прямо напротив промежности Элоизы. Надо отдать сучке должное — все это время она сохраняла позу, в которую ее уложила Рин, держа ноги широко раздвинутыми (хотя, возможно, она просто не смела двинуться, боясь, что следующей будет ее задница)... - Что ты должна делать со своими соперницами, как старшая рабыня? - сурово вопросил храмовник, практически ткнув эльфийку носом в киску красавицы-аристократки. Между прочим, та была уже влажной — похоже, несмотря на все гримасы, что строила Элоиза, ее тело не смогло остаться равнодушной к зрелищу использования другой рабыни. «Течешь, сучка, - подумала Рин. - Как бы ты ни ломалась, на самом деле ты его хочешь...» - Воспитывать их и учить, чтобы они лучше угождали вам, господин, - ответила она вслух. Хотелось бы ей закончить фразу здесь, однако намек господина был слишком очевидным, чтобы строить из себя дурочку. - И готовить их дырки для вас... - Что-то еще? - уточнил Стилфист. - Нет... Это все, что мне позволено. - За работу, - распорядился он и вновь принялся трахать ее попку — чуть помедленней и не так грубо, как до этого. Если бы не приказ, который Рин предстояло исполнить, она бы сейчас блаженствовала... но она отлично понимала, что стоит промедлить — и господин снова засадит ей так, что мало не покажется. - Эй, что ты... - попыталась возмутиться Элоиза, но оглянуться не успела, как язычок эльфийки коснулся ее в чувствительном месте. - Нет, не надо! - Заткнись, - безэмоционально отозвалась волшебница, сжав руками ее бедра, чтобы пленница не вздумала их сдвинуть. - Твоего только мнения тут не хватает... Разумеется, она немедленно получила подзатыльник от Стилфиста. - Тебе болтать приказали? - Простите сучку, господин... - Работай молча. К тебе тоже относится, Элоиза. Или твой ротик уже отдохнул и скучает без дела? - Нет, господин, - быстро ответила аристократка и больше не препятствовала Рин «работать», хоть и продолжала тихонечко постанывать. Не то, чтобы для эльфийки ее согласие что-то меняло... Она ожидала такого наказания скорее от Сарьи, чем от господина, но вынуждена была признать, что сама его надоумила — кажется, вчера она предлагала подготовить Элоизину попку, а еще раньше заставила Сильвию «почистить» свою собственную... и вот пришла расплата. Конечно, Рин была куда опытней Сильвии в таких делах — благодаря Сарье, у нее было больше опыта, чем самая испорченная женщина пожелала бы иметь. Теперь же ей, похоже, предстоит научиться различать женские половые органы по вкусу, как она уже научилась различать мужские... все бы ничего, но это была Элоиза! Рин не чувствовала себя такой униженной, даже когда Серка заставил ее пить его семя прямо из задницы Кеи — тогда она больше переживала за ученицу, чем за себя, на чувства же человеческой суки ей было плевать, пусть даже та страдала на самом деле не меньше — волшебница воспринимала ее, как часть наказания, инструмент для пытки — и совершенно искренне ненавидела. Между тем, толчки храмовника учащались, и Рин непроизвольно начала лизать быстрее, заставляя ненавистную аристократку стонать в голос. - Элоиза, ты готова? - наконец осведомился Стилфист. - Нет... нет... - шептала та, навряд ли понимая, что говорит. Ну а кому в итоге досталось? Конечно же Рин. - Ты плохо работаешь, ушастая — она не готова, - волшебница получила два совершенно незаслуженных удара по ягодицам и обрушила ответную ярость на Элоизу — единственным доступным ей способом. - Аааах... я готова, господин! - в экстазе воскликнула бывшая градоначальница, когда эльфийка, обхватив губами ее клитор, принялась бойко лизать под ним. Ее старания окупились, что в итоге сделало ее лишь несчастней — отодвинув более не нужную старшую рабыню в сторону, Стилфист лег на подготовленную для него сучку, чтобы в первый раз овладеть своей новой собственностью. Разумеется, наказание волшебницы на этом не закончилось. Обессиленная и неспособная даже принять подобающую рабыне позу, она должна была лежать и смотреть, как радостно Элоиза ублажает ее хозяина — а та и вправду делала это с большим старанием и мастерством, очевидно, уже неспособная сопротивляться своим желаниям после той первоклассной подготовки, что устроила ей Рин... Да и навыков в этом деле у нее явно было побольше, чем в оральном сексе. Как бы эльфийке ни хотелось, чтобы ее соперница опозорилась, приходилось признать, что та вполне способна удовлетворить даже храмовника. Но самым тяжелым было то, что Рин смотрела сейчас не просто на печальный инцидент, который нужно всего лишь переждать — это было ее будущее. Независимо от того, окажется ли новой фавориткой господина Сарья или та же Элоиза, самой ей придется вот так вот лежать в сторонке, наблюдая, как они радостно трахаются... И в отличие от того раза, когда градоначальницу отчитывали за неумелый минет, это было ни капельки не приятно! К счастью, пытка не продлилась долго — Элоиза кончила уже через пару минут, и ее движения стали куда менее смелыми. - Прошу, господин... - взмолилась она, осознав, что храмовник останавливаться не собирается. - Не... как Рин! Стилфист хмыкнул. Конечно, он не собирался делать «как с Рин», ибо не знал, переживет ли новая рабыня такое обращение — однако наказать ее за дерзость все равно было нужно, и рыцарь, обхватив блондинку за бедра, усадил ее вертикально. - Скачи, - приказал он. - Руки за голову! Элоиза подчинилась, на сей раз — без какого-либо промедления. Старшая рабыня могла бы гордиться своей «ученицей», если бы не была слишком занята тем, чтобы ее ненавидеть... Она уже видела, что Стилфист на пределе — он неплохо позабавился с ее ротиком и задницей, но награду вновь получала другая. Когда господин кончил в нее, паршивка со стоном опустилась на кровать, как будто утомилась после тяжелой работы... и пяти минут ведь не трудилась, шлюха ленивая! - Господин, я еще в чем-то должна сознаться, - теперь Рин было уже все равно, что с ней сделают — хуже бы уже не стало. Потому она почти без страха объявила. - Вчера в борделе я попросила одного из ваших солдат показать мне дорогу в цитадель... и расплатилась с ним минетом... вот. - Что ж, - вздохнул храмовник, привычным жестом беря ее за затылок и подтягивая к себе, чтобы она — уже во второй раз за сегодня — почистила его член после дырок другой женщины. - Просыпаясь по утрам в постели с двумя красавицами, я навряд ли имею право кого-то к кому-то ревновать... Можешь вести себя, как проститутка, если хочешь — до тех пор, пока ты честно выплачиваешь свои «долги» и мне не приходится выслушивать жалобы на тебя, я не против. - Я докладываю вам не о том, что я проститутка, господин. Это общеизвестный факт, - уязвленно ответила Рин. Не то, чтобы она ожидала бурной сцены ревности — Стилфист просто был не таким человеком, да и странно было бы начинать ревновать теперь, когда ее перетрахало уже полотряда... хотя тот же Луканий, между прочим, едва не убил на месте тех, кто самовольно воспользовался его рабыней. Почему у них не так? Эльфийка попыталась воззвать хотя бы к жадности господина, раз уж ревность была ему неведома. - Я самовольно распорядилась вашей собственностью и не принесла за это никакой платы... - Разве? - рассмеялся рыцарь. - Моя рабыня была своевременно доставлена ко мне, и я смог приятно провести вечер. Как по мне, тот малый вполне заслужил свой минет. - Он отымел меня дважды, - сама не зная зачем, рабыня пыталась заставить своего господина рассердиться — возможно, потому, что она ревновала сама и хотела, чтобы и ему стало хоть немного обидно. - В борделе и потом еще раз на городской площади, прямо у крепостной стены... - Ты хочешь, чтобы я его наказал? - Стилфист повидал на своем веку немало ревнивых женщин и искренне забавлялся, наблюдая за тщетными попытками волшебницы вызвать у него ответную ревность — но ей-то было невдомек... Еще немного, и она, наверное, начала бы на него орать. - Я хочу, чтобы вы наказали меня, господин! - Ладно, - махнул рукой храмовник. - Будешь наказана. А теперь давай вставать. Покажи Элоизе, как рабыня должна просить себе одежду по утрам. - Слушаюсь, господин! - едва они вернулись к теме воспитания, Рин словно подменили — она снова почувствовала себя главной, к тому же господин проявил к ней доверие, позволив быть примером — получается, несмотря на свои провинности, она — все еще лучшая из рабынь, что у него есть... Презрев боль в растраханной заднице, эльфийка соскочила на пол и приняла правильную позу. - Позволите ли вы вашей рабыне надеть одежду сегодня или отошлете прочь нагишом? - Элоиза? - Стилфист перевел вопросительный взгляд на блондинку, что все еще сидела на кровати. Впрочем, сегодняшнее «воспитание» явно пошло бездельнице на пользу — поняв, что от нее требуется, она поспешила повторить действия старшей рабыни. Поза у нее вышла неплохо, а вот произнести столь же позорную фразу она не смогла и сказала просто: - Прошу, дайте мне какую-нибудь одежду, господин... - Думаете, хоть одна из вас заслужила ее сегодня? - с усмешкой вопросил Стилфист. - Нет, господин! - отрапортовала выдрессированная эльфийка. С таким ворохом «достижений» как у нее, Артур бы не только одежду отобрал, но и все тело бы исписал позорными надписями. Элоиза же лишь горестно вздохнула — солдаты Элки тоже не позволяли ей ничего носить с того самого дня, как она им досталась... - Элоиза, а ты ничего не хочешь сказать? - между тем храмовник обратился лично к ней. - Рин доложила о своих провинностях и понимает, за что она наказана, ну а ты? Если ни в чем не повинна, так и скажи. - Господин, я всеми силами старалась угодить вам... - осторожно отвечала аристократка, понимая, что ей бы не задавали этого вопроса, если бы считали невиновной. - Я пока не привыкла к такой жизни и не все понимаю, так что прошу прощения, если что-то сделала не так... - Господин, позвольте мне! - выпалила Рин, у которой от возмущения уши встали торчком. «Что-то» сделала не так?! Да эта шлюха все сделала не так — такой негодной рабыни волшебница еще не видала и даже представить не могла, что такие бывают. Получив разрешающий кивок от храмовника, старшая рабыня поднялась на ноги и отвесила негоднице подзатыльник — и на этот раз не рукой, а ногой — а затем заговорила с ней на понятном ей языке. - Тупая блядь! Пади ниц и умоляй господина о прощении! - Простите, господин! - Элоиза уже усвоила, что спорить с чокнутой эльфийкой опасно и, уткнувшись носом в пол, попросила прощения, даже не зная, за что. - Извинись за свой отвратительный неумелый минет и за то, что отказывалась заглатывать член! - потребовала Рин. - Пожалуйста, простите меня за мой отвратительный неумелый минет и за то, что отказывалась заглатывать ваш член... - пленница послушно повторила все слово в слово, но затем все-таки умудрилась добавить кое-что в свое оправдание. - Меня никто такому не учил... - Рин, прекрати, - Стилфист остановил свою рабыню, которая уже начала озираться в поисках плетки. - Так ты ничего не добьешся. Есть отличный способ поставить новую рабыню на место — но ты его не знаешь, потому что попала ко мне девушкой. - Д-да, господин... - подтвердила эльфийка, потупив взгляд. Господин был тем, кто забрал ее невинность — на тот момент это казалось ей страшным позором, но оглядываясь назад она считала это чуть ли не величайшей удачей в своей жизни. Учитывая, как она тогда себя вела, все шло к тому, что свою первую ночь она проведет на вшивом бордельном матрасе с каким-нибудь безымянным солдатом — и возможно, что не одним. Вместо этого ее обесчестил сам командир — чем, как бы парадоксально это ни звучало, оказал ей честь. - Вернись на место, - приказал ей рыцарь. - Элоиза, встань, - аристократка начала подниматься, но он остановил ее на полпути. - На корточки. - Так, господин? - Элоиза уже получила представление о самых популярных позах, в которые ставят рабынь. «Встать на корточки» означало не просто встать, а широко расставить ноги и предоставить зрителям вид на свои дырки, опираясь при этом на одни лишь пальцы ног. Сама по себе поза была наказанием — унизительным и болезненным. Самым неумелым рабыням делали поблажку, позволяя обпереться сзади на отставленные руки — и Элоиза сделала так сразу. Но храмовник был куда суровей солдат — ему одного лишь вида на ее роскошные груди и раздвинутые ножки было недостаточно. - Раздвинь руками нижние губы, - потребовал он. - Громко и четко назови ту дырку, которую мне показываешь. - Это м-мое вла... влагалище, господин, - пролепетала пленница. Это никак не тянуло на «громко и четко», и Стилфист имел все основания придраться — однако не стал, зная, что его следующий приказ все равно «добьет» рабыню. - А теперь расскажи мне, когда и как ты лишилась девственности. - С моим мужем в первую брачную ночь... - почти возмущенно отозвалась Элоиза, не понимая, почему ее допрашивают, словно какую-то шлюху. - Мне нужны подробности, - терпеливо объяснил рыцарь. - Вот Рин попала ко мне девственницей, и за все, что случилось с ней после, отвечаю я. А ты жила где-то, трахалась... но теперь ты — моя собственность — и я имею право знать, почему ты досталась мне испорченной. Вдруг ты носишь чужого ребенка, а потом будешь говорить, что он от меня? Рабыня возмущенно вздохнула, но по существу возразить было нечего — учитывая, сколько ее трахали за последние дни, случиться могло что угодно. - Поэтому я и должен знать историю твоих дырок, - продолжал Стилфист. - Расскажи мне о всех твоих мужчинах, включая то, каким образом они тебя имели. На основании этого я решу, устраиваешь ли ты меня. - Простите, я не могу... - всхлипнула Элоиза, утирая слезы тыльной стороной запястья. Рин наблюдала, безмолвно восхищаясь — она и не знала о таком замечательном обычае. Подумать только, если бы она досталась господину сегодня, ей пришлось бы сознаться в стольких срамных вещах... даже для нее, опытной и почти лишенной стыда шлюхи, это было бы непросто — что уж говорить о женщине, которая всего неделю назад была женой лорда и второй по значимости персоной в городе. Конечно, она отказалась... и конечно, Стилфист не собирался принимать ее отказ. - Я приказал тебе раздвинуть губы! - прикрикнул он на аристократку. - А будешь молчать — отправишься в бордель. Так якобы нет мест, но почему-то я уверен, что бывшая градоначальница будет пользоваться особым спросом... ты хоть представляешь, сколько народу мечтает тебя поиметь — хотя бы чтобы поквитаться с твоим покойным мужем? Закончишь, как твоя падчерица — не та, которую обезглавили, а другая! Это, конечно, было жестоко — напоминать ей о судьбе несчастной Эльзы. С другой стороны, такой аргумент сразу возымел эффект — бедная блондинка зарыдала уже в голос и сквозь слезы взмолилась: - Не надо, пожалуйста... - она по-прежнему пыталась оставаться в необходимой позе, однако Стилфисту нужно было продемонстрировать суровость. - Шире раздвинь дырку! - потребовал он, и пальцы напуганной рабыни напряглись, растягивая края киски. - Когда у тебя последний раз был секс — не считая сегодняшнего утра? - Вчера утром... - глухим голосом отвечала пленница. Она не знала, насколько подробными должны быть «подробности», и, боясь вновь прогневить храмовника, принялась расписывать: - Перед тем, как вывести на площадь, меня отымели. Я не помню имен, но они поставили меня раком, и один имел сзади, а другой спереди, а потом... - С солдатами все понятно, - прервал ее рыцарь. - Когда ты трахалась последний раз до того, как мои люди вошли в город? - А, ну... С мужем... я не помню, какой был день, - жизнь Элоизы так внезапно превратилась в ад, что все, что было до этого, казалось теперь полузабытым сном... - Кроме мужа и моих солдат, ты спала с кем-нибудь в последние полгода? - Нет... Я вообще ни с кем не спала, кроме мужа, до того, как... - так и не сумев закончить фразу, рабыня заплакала навзрыд. - Угомонись, - довольно мягко, но все-таки требовательно произнес храмовник. - Ты взрослая женщина и должна понимать, что слезы тебе не помогут. Расскажи мне всю историю — начиная с того, почему тебя вообще выдали замуж. Какая у тебя девичья фамилия? - Кабрера... - проглотив слезы, отвечала аристократка. - Элоиза Кабрера. Моя семья — обедневшие дворяне, и у нас даже не было поместья, кроме дома в городе... Я просто хотела удачно выйти замуж, и мне повезло — меня выбрали карнавальной королевой на весеннем фестивале... В следующем году было бы пятнадцать лет... - Элоиза не выдержала и снова разрыдалась. - Простите, можно я буду... вытирать? - Держи дырку открытой хотя бы пальцами одной руки, - Стилфист уже догадывался, каким будет продолжение истории, однако хотел, чтобы рабыня рассказала все сама. - Что было дальше? - Я воспользовалась правом королевы выбрать, с кем она хочет провести ночь, и выбрала лорда Висьюза... он как раз только-только овдовел. - До этого ты сказала, что лишилась девственности в первую брачную ночь, а теперь выходит, что это было на фестивале? - Ну... после этого он женился на мне, и... - по тому, как отчаянно пленница принялась оправдываться, нетрудно было понять, что она просто надеялась скрыть эту постыдную историю. - Мы решили, что это была наша брачная ночь... вроде как... - И все же тебе удалось протянуть до конца фестиваля в роли королевы и остаться девушкой, - хмыкнул храмовник, покосившись на Рин — она, как никто другой, должна была понимать, насколько это непросто. - Это заслуживает похвалы... Ты плясала перед будущим мужем голой до того, как он взял тебя в постель? - Да... - глядя в пол, созналась Элоиза. - Он привел меня в комнату и сказал, что я должна повторить тот танец, который танцевала на фестивале, только без одежды... - Ну тогда его выбор можно понять, - заключил Стилфист, еще раз осмотрев тело пленницы. Она была хороша и сейчас, а пятнадцать лет назад от ее красоты, наверное, вовсе нельзя было отвести глаз. - Сколько раз в неделю он тебя имел? - Почти каждый день и иногда еще по утрам... - отвечала рабыня печальным голосом — то явно было лучшее время в ее жизни, по которому она скучала. - Первые годы, по крайней мере... ну а теперь — пару раз... - У него были еще любовницы? - храмовник даже не спрашивал, а утверждал. Если для этого Элоиза разговаривала с полом комнаты, то тут еще и зажмурилась от стыда... - Вы же все сами знаете... - простонала она, поняв, что унизительного признания не избежать. - Хотите, чтобы я призналась в этом? Да, я не удовлетворяла его, как женщина — а точнее, одной меня ему было мало. А теперь я не могу удовлетворить вас, так что я, видимо, просто никчемная... Ну нет у меня ничего, кроме сисек и красивого личика! - эти слова были произнесены с такой ненавистью к себе, что даже Рин, до того слушавшая слезливый рассказ соперницы без какого-либо сочувствия, прониклась. Она не была готова начать относиться к Элоизе лучше, но по крайней мере, смогла понять ее чувства. - Это именно то, что я хотел услышать, - храмовник также остался доволен. - Издеваетесь, да? - злобно шмыгнула носом аристократка. - Нет, просто хотел узнать, что ты за женщина. Ты была для своего мужа просто одной из любовниц, но тебя это устраивало, пока у тебя был статус законной жены и связанные с этим привилегии... - Да, я такая, - все еще не отрывая взгляда от пола, но уже куда более решительно заявила Элоиза. - Что тут такого? Я ему не изменяла и никакого преступления не совершила. Я вообще была честной женщиной, пока ваши люди не принялись пользовать меня, как последнюю блядь! - В рабство ты сама отдалась, - сухо напомнил рыцарь. - Сама... - со вздохом подтвердила пленница. - Вот и не жалуйся теперь. Становись раком и покажи мне твою задницу. Потерявшая остатки скромности леди послушно исполнила приказ. У нее даже хватило ума раздвинуть ягодицы руками без напоминания... - Назови дырку и расскажи, как твои предыдущие хозяева ею пользовались. - Это моя попка, господин, или задница — как вам угодно, - Элоизе уже ничего не было страшно, и она безэмоционально начала отвечать. - Мой муж имел меня в нее — иногда, когда бывал мной недоволен... Но он не был так жесток, как ваши люди. - Я тоже буду «жесток», - заявил Стилфист. - И поскольку теперь ты рабыня, тебе совершенно не обязательно злить меня, чтобы получить в задницу. Напротив, это будет твоей ежедневной обязанностью — так что готовься. Рин даст тебе инструмент, которым ты сможешь разрабатывать свою дырочку... Рин? - он повернулся к волшебнице. Та стояла в той же позе, что и Элоиза недавно — на корточках, расставив ноги и разведя половые губы руками — словно надеялась, что ее тоже заставят рассказывать «историю дырок». - О твоих дырках я все знаю, - рассмеявшись отмахнулся храмовник. - Я обдумал вашу просьбу дать вам одежду и решил, что ни одна из вас не заслужила сегодня даже набедренной повязки. Однако, мать Ева настаивает, чтобы рабыни не ходили голышом по коридорам — поэтому придется вам что-то дать... Иди к той тумбочке и возьми в верхнем ящике свой новый костюм. Эльфийка радостно вскочила. По приказу господина она готова была ходить и нагишом, но подарки от него всегда принимала с большим удовольствием. И конечно она понимала, что мать Ева тут совсем ни при чем — раз уж у храмовника был даже припасен для нее наряд, то он заранее все это задумал. Тем не менее, взяв в руки подарок, она была удивлена. - А что это, господин? - в так называемом «костюме» полностью отсутствовала ткань — он состоял из нескольких ремешков, между которыми было натянуто что-то, подозрительно напоминавшее рыболовную сеть. - Как это носить? - Залезаешь через верх, - объяснил Стилфист. - Потом закрепляешь ошейником — там есть петельки. - Тут новый ошейник, господин! - охнула эльфийка. Пока там был ошейник, остальное ее уже не беспокоило... Дрожащими руками она перебирала запутавшиеся в сетке ремешки, пытаясь найти нужный, а найдя, повернула — и вот она, желанная надпись: «Cunnus Rin, Servus Steelfisti». Она просила храмовника о таком подарке и он, оказывается, запомнил... Неся в руках свой новый наряд, волшебница подошла к своему хозяину и преклонила перед ним колени. - Господин, снимите с меня этот ошейник, чтобы я могла надеть новый, - попросила она. Ошейник, что был сейчас на ней, она получила от Офелии — и теперь наконец-то сможет избавиться от него. Забыть то, как покорилась Серке, у нее, конечно, никогда не выйдет — но может хотя бы господин не так часто будет вспоминать об этом, глядя на нее... Вместо ответа Стилфист указал ей на Элоизу. - Смотри, как хорошо мы воспитали эту сучку. Стоит, как поставили, и не смеет разогнуться, пока не разрешат... Можешь повернуться, - разрешил он, легонько шлепнув пленницу по заднице. Та выпрямилась и развернулась, а затем, прочуяв атмосферу, опустилась на колени. - Вот, молодец. Тебе очень повезло, Элоиза, что ты попала в плен именно сейчас... Я считаю, что нам стоит прислушаться к советам наших жриц и избавить наш отряд от репутации насильников. Твоя задача — демонстрировать, что рабыня — это не шлюха, а ценная добыча, которая до конца жизни служит своему пленителю, сопровождая его повсюду и помогая в повседневных делах... ну и в постели, разумеется. Помимо этого будешь прислуживать мне за столом, чистить моего коня и все остальное... Пока справляешься со своими обязанностями, я не отдам тебя в бордель. Храмовник не упомянул о том, что ему, возможно, вообще придется отпустить Элоизу, если мать Сильвестра неожиданно преуспеет в своей затее и добьется отмены рабства — лишь по этой причине он вообще согласился взять себе еще одну рабыню. Было бы слишком лицемерно требовать от подчиненных отпустить своих пленниц, а самому оставить — тут ему и пригодилась бы Элоиза, которой, после того, как она как следует примелькается в роли рабыни, можно будет демонстративно дать вольную... Трудно сказать, что было удивительней — то, что он серьезно рассматривал эту возможность, или то, что Элки подумала обо всем до него. Так или иначе, обнадеживать пленницу рыцарь пока не стал. - Благодарю, господин... - экс-градоначальница и так уже была благодарна — или, по крайней мере, правдоподобно изображала благодарность. Большего Стилфисту и не требовалось. - Теперь ты, - обратился он к Рин, которая продолжала украдкой любоваться на свой новый ошейник. - Твоя задача на сегодня — подготовить своих девчонок к аукциону. Открывать его тоже вам — насколько я понял, Элоиза умеет танцевать. Спляшете вместе, чтобы у покупателей встало, а потом заведем остальных. - Поняла, господин, - во всей этой затее у волшебницы вызывали сомнения лишь навыки Элоизы, и еще немного — поведение Лессен. Рин считала, что жрице самой же будет легче вдали от Клауса, раз уж они не смогли ужиться вместе — но убедить в этом ее может быть очень непросто... - Это еще не все. Вечером ты должна будешь пойти к принцессе Сарье и привести ее к нам в комнату. - Господииин... - эльфийка подняла на храмовника молебный взгляд. Она давно знала, что этот день наступит, но почему именно она должна привести Сарью на ложе к с своему господину? Разве это не может быть Элоиза, которую она сможет честно ненавидеть за это? - Прошу, можно... - Нельзя, - Стилфист прервал ее, даже не дав закончить просьбу. - Иначе потом, когда из этого не выйдет ничего хорошего, ты будешь притворяться, что всегда была против — хотя сама упрашивала меня взять Сарью в любовницы. - Я... я тоже не уверена, что из этого получится что-то хорошее... - попыталась переобуться Рин. - Ну, выбора-то нет, - хмыкнул рыцарь. - Нужно ее перевоспитывать, иначе все усилия матери Сильвестры пойдут насмарку. Волшебнице очень хотелось сказать, что мать Сильвестра могла бы сама попробовать «перевоспитать» Сарью, коли ей так хочется, но не решилась — и так уж было ясно, что ей предстоит куда более длинный и тяжелый день, чем она могла подумать...