Безусловный рефлекс

Джею повезло сесть у окна, хоть и на первых рядах. Монотонный голос лектора звучит эффективнее колыбельных. Чтобы не уснуть, Джей уставился в окно. А отсюда неплохой вид – утренний город. Позади шепчутся, наверняка местные, что недавно тут был лес. А среди леса здание университета, которое когда-то было магической академией. Но потом людей с частицами магии стало все меньше, и ту закрыли. Джей слушает больше шепотки студентов, нежели преподавателя. А тот ведет свою тему. И зачем дизайнерам лекции по Анатомии? Это тут домишек новых понастраивали, а туда, ближе к Старому городу – все исторические: одни на реконструкции, другие полуразваленные давно. Джей едва приехал в Окаву, так сразу же туда отправился. Посмотреть на легендарный город – говорят, с крыши самого высокого здания земли не видно из-за облаков. И как только вся эта конструкция не рухнула – тот еще вопрос. Однако же, большинство построек уцелели. И если верхние этажи начинали рушиться, нижние какие-то образом оставались почти целыми, что не вписывалось в логические рамки. Хотя, при факте, что вместе с достройками новых этажей укрепляли и фасад, очень даже возможно. Джей самолично видел стены первых-вторых этажей толщиной в несколько метров. Экскурсия впечатлила его, как и атмосфера города. И особенно то, что там и по сей день живут люди, причем одна нация, полукровкам или другим там жить запрещено. Только посещать под видом туристов. Жаль – Джей с радостью бы остался в Старом городе, да хоть на всю жизнь. Потому что именно там почувствовал важное для него спокойствие. Вспоминая зеленые крыши – да не от цвета черепицы, а от растущих там деревьев, он все больше загорается идеей снова посетить то чудесное место. Зелень придает домам некой древности, будто они пережили не одно столетие, обвитые лианами и корнями. Ему бы свой дом да лианами обсадить, чтобы со временем стены позеленели. Красиво будет. Создать тихий уголок, где никто его не достанет. Минимум людей, минимум шума. И кипарисов насадить, пусть на родине, в Мюрее, считаются деревья эти траурными. Джей вообще растения любит. А как иначе – они связаны с его внутренней силой. Частицей магии, которую суждено ему носить в себе, чтобы передать потом детям. Детям… а детей у него, скорее всего, не будет. Он сглотнул, переводя взгляд на стоящего прямо перед ним преподавателя, хмурого и поправляющего очки. Джей отложил ручку в сторону, заметив, что успел половину руки витиеватыми линиями разрисовать. И правда на брачный браслет похоже. – Если мои лекции вам столь не интересны, то попрошу вас покинуть аудиторию, – изрек преподаватель, прожигая злостно-обиженным взглядом больших глаз. Омега, лет так тридцати с хвостиком. Джей оглядел оценивающе с головы до ног, подмечая, что туфли вычищены до блеска. На этом моменте он зауважал омегу. Правда, имя не вспомнил. – Простите, – запоздало сказал Джей, приподнимаясь. Скрежет ножек стула по полу заставил скривиться. Ему показалось, что в аудитории абсолютная тишина. А, нет – шепотки слышны. И кажется, он сейчас в центре внимания. Преподаватель затопал ногою, в нетерпении, ожидая от него объяснений. – Я не понимаю надобности изучать нам этот предмет. Лично я помню курс анатомии со школы, а то, что вы рассказываете, знаю углубленно, – стоило признать вину, или хотя-бы подлизаться, но Джей выпалил все, как есть. Дурная прямолинейность и неумение выкручиваться часто играют с ним злые шуточки. – Так уж и углубленно? – омега прижмурил выразительные глаза, и Джей заметил морщины. – Тогда попрошу сюда, расскажите нам всем о сильных и слабых феромонах, и чем они отличаются. Это напомнило ему школу. Захотелось рассмеяться, но он умело запрятал сей порыв в легкую, чуть дерганую улыбку. На автомате вспомнились «его» слова, «его» лекции, которые слушал Джей с большим интересом, потому и помнит дословно. Их общие эксперименты, как запугивали они «слабых» слуг. Казалось им, что выглядели они грозно, но как могли выглядеть дети, бегающие по особняку и размахивающие руками?.. Джей спокойно вышел к преподавателю, стараясь не смотреть на тех, кто смотрит на него. Все их лица слились с общей цветастой массой пятен. Не то, что Джей боялся публики… скорее, избегал внимания. Он сам обожает оценивать людей, но ненавидит, когда десятки глаз оценивают его. – Хорошо, – кивнул Джей. – Запахи омег и альф, которые мы зовем феромонами, могут быть сильными или слабыми, – протараторил ровным тоном он, не моргая. – Сильные могут угнетать волю слабых. Но это все и так знают. Покажу на примере, – коварная улыбка предвкушения чуть не вырвалась из-под маски спокойствия. – Вот вы слабый, – уверенно сказал он, поймав удивленный взгляд преподавателя. Джей отвернулся к одногруппникам, наугад тыкая и называя, кто есть кто: – Слабый, слабый, тоже слабый, этот совсем слабенький, о, бета, о, сильный, – он остановился на альфе, который особо пристально смотрит на него, чуть склонив голову набок. – Слабый, – произнес Джей, не разрывая зрительного контакта с выбранной жертвой. Больше взгляда отвести тот не смог. Как завороженный, не моргает. Игра начинается. Джей почувствовал, как растекается сила, собирается на кончиках пальцев, покалывает. Невидимые, но ощутимые ниточки распускаются вокруг. Жертву свою ищут. Находят. Зрачки жертвы расширяются, дыхание становится тяжелым. Тот – а ведь красивый, как кукла, – дрожащими пальцами за край стола цепляется, но держится на удивление стойко. И голову не опускает. Джею не впервые подавлять слабого альфу, но этот тип продержался дольше всех на его памяти: больше минуты прошло. И Джей бы отпустил, не мучил бы, но одно не позволяет: жертва смотрит на него с вызовом. И с неприкрытой усмешкой. Что? Разве ему не должно быть плохо? Больше натиска. Больше феромона. И вот, жертва отводит взор. Голову склоняет, волосы темные с рыжиной на лицо падают. Победа. Вот она – власть, данная сильным мира сего. Власть над большинством. Умение подавлять, подчинять – то, чем не каждый сильный пользоваться умеет. Если бы Джей мог ощущать собственный запах, наверняка бы испугался его силе. Те, на ком он хоть раз проверял свой феромон, утверждали, что тот устрашает. Несколькими секундами после, растянувшимися для жертвы на минуты – Джей отпустил. Ниточки вернулись к хозяину, шевелящиеся и копошащиеся, как микроскопические щупы, они снова растворились, аромат же нормализовался. Одногруппник качнулся. Джею показалось, будто у того кровь из носа пошла – но тот зажал нижнюю часть лица рукой. Не видно. – Вот так происходит подавление воли слабого сильным. Думаю, вы поняли, к какому из рангов принадлежу я, – Джей, говоря это, неотрывно наблюдает за парнем, боясь, что перестарался. Он впервые встретил слабого, который воспротивился. Кто знает, какие последствия это может принести? Нужно будет попросить прощения. – Хм, это было негуманно с вашей стороны, – наконец произнес преподаватель, удивленный увиденным. – Но все же, вы показали наглядный пример. Хорошо, можете садиться, – омега подошел к столу, проводя рукою по списку имен. – Как вас?.. – Джейми Фахо, – ответил Джей, показывая в доказательство ладонь со знаком рода, полураспустившейся лилией. Под привычные ахи-охи одногруппников он сел на место, на этот раз осторожно отодвигая стул. К чему только не привыкнешь, когда у тебя знаменитые предки… На самом деле, Джей не хотел бы, чтобы все знали, кто он. Теперь внимания с их стороны точно не избежать. Как же – Фахо ведь! Будут обсуждать, гадать, на кого похож больше, на папу или отца, в кого внешностью, в кого характером. Спрашивать будут, почему глаза голубые, а не как надо – золотистые. Сколько же раз Джей проходил через это… Слава. Слава, которую он не заслужил, а получил при рождении вместе с титулом-принадлежностью к одному из древнейших кланов – Фахо. Пара прошла незаметно. Короткая трель оповестила всех об ее окончании. Джей все это время ощущал на себе взгляды. А сам дорисовывал брачный браслет на руке. Скорее бы домой, подальше от внимания. Почитать что-нибудь расслабляющее, выспаться, а то к первой паре вставать пришлось рано. Лег-то поздно: Рела ждал с клуба, тот с новым другом пошел гулять. Подумать только – первый день почти пережил. А впереди четыре года учебы… Джей посмотрел в ту сторону, где сидел тот несчастный, попавший под его «пример использования феромона». Вдруг тому реально плохо? Джей не переставал об этом думать, ведь наносить существенный вред другим не привык. Тем более, просто так, невиновным. Но альфа оказался и без того окруженным целой толпой. Явно не одному Джею интересно его самочувствие. Ах, точно: понятно, почему все так спохватились. Альфа-то красив. Красивым и сочувствуют больше, и общаться с ними хотят. Джей не спеша потянулся к блокноту, перелистывая пустые страницы в поисках тех, где записал часть лекции из первой пары (точнее, тему и план). А теперь идти в другую часть университета. У Рела тоже сегодня три пары, так что, возможно, домой пойдет он не в одиночестве. Это хорошо. В компании кого-либо легче отвлечься от себя и памяти. Так он задумался на пару минут, пока не заметил появившуюся в его поле зрения – у самого блокнота – руку. Изящная кисть, такие срисовывать только. Пальцы тонкие, длинные, косточки выпирают. И ее владельцу явно что-то надобно. Джей посмотрел нехотя вверх, наткнувшись на знакомое лицо. Тот самый. Жертва, куколка, строптивый. Какие только прозвища Джей не придумал ему. И это за одну пару. Хорошо. Объект сам пришел. Даже вставать не пришлось. Но объект явно недоволен, руки на груди сложил, смотрит свысока. Наклоняется медленно – а движения изящества не лишены – и говорит голосом глубоким: – От тебя жуть, как воняет. Пользуйся заглушкой, мухи дохнут. И как назло, рядом муха – неживая – лежит. Джей смотрит на муху, после на другой источник жужжания и напрягается: тот придвинулся непростительно близко. Джей знал, что запах его не из лучших. Но напрямую об этом впервые слышит. Тем более от слабого. Это задело его, но виду он не подал, выдавливая улыбку: – Прошу меня простить, что избрал участником примера именно тебя. Как ты себя чувствуешь? – Эм… – альфа растерялся, вмиг теряя злостный пыл. – А твоя кровь из носа? – Джей продолжил, давя раздражение и желание встать и уйти. Но негоже разжигать конфликты в первый же день. – Какая кровь? Ты берега путаешь, грызло-то прикрой, – и еще ближе придвинулся, буквально нависая. Вот еще чуть-чуть, и терпение Джея иссякнет. – Мордашка симпотная, если бы не смердело так, я бы вдул. Джей от удивления даже рот открыл, зависнув на несколько секунд в переваривании непонятного для него сленга. «Вдул» – это ударил, что ли? А как же золотое правило – омег не бить? Ну да, тип этот на джентльмена явно не похож. Джей положил блокнот в сумку, перекинул неуклюже ту через плечо. Отодвинул альфу. А тот не собирается разговор их оканчивать: за предплечье схватил да смотрит, пристально так. Джей сбросил чужую руку – его аж передернуло от неприятного прикосновения. Ушел, не сказав и слова. Хотя все известные и выдуманные бранные словечки рвались наружу. Поспорить он любил, чего греха таить. Особенно с такими вот выскочками, только на словах смелыми. А предплечье покалывает. Смыть бы, одежду сменить. Джей все привыкнуть не может, что это нормально – когда к тебе прикасаются. Ведь любые прикосновения напрямую связаны с «ним». Мерзость.