Безусловный рефлекс

«Черт, опять в универ. Лучше бы он сгорел. Это неделя прошла, а уже такие мысли...» – Джей отключил пятый по счету будильник и все же свесил ноги с кровати. Глаза потер, потянулся до хруста в позвонках – утренний ритуал выполнен. Споткнулся за тапки, да так, что о тумбочку мизинцем ударился. Взвыл. О, вторая часть «ритуала»… Видно, день удачным будет. А утро понедельника добрым не бывает – на то оно и утро. В новую квартиру переехал еще в пятницу, после пар. Думал, брат с вещами поможет – а того и след простыл. Пошел гулять со своим новым соседом, голубовласым Йори. Помощь пришла, откуда не ждали. С фразой «должен будешь», дотащить вещи помог ему царек – в одном поезде ведь ехали. Несмотря на помощь Эда, Джей не верит ему. Тот явно лжет либо недоговаривает. Джей видел его дом – на соседней улице, где все домишки на отдельных участках, на подобии того места, где он жил раньше. Так дом этот выглядит явно не на бедный класс населения. Выше среднего, точно. В два этажа с балкончиками, в стиле похожем, на стиль, в котором выполнен их университет. Видно, домишко немало пережил. Минимум, столетие. Хоть на вид, как новый. Большой, а внутри наверняка светлый и просторный. Однако, Джей не заметил никого другого. Семья Эда, наверно на работе. Не может же он жить в такой махине один? А если да, то… отопление как оплачивать? Там в копеечку-то влетит. Освещать и кристаллами можно, а вот топить… разве что печи да камины – но кто подобным в современности пользуется? Вывод – или Эд соврал, и он все же из состоятельной семьи, или напрашивается вопрос, откуда у него дорогой дом. Телом своим бренным заработал? А что, ему эта профессия к лицу. Хах… Ладно, царьком, но проститутом Эда обозвать – как-то слишком уже, – усмехнулся сам себе Джей. Оглянулся. Да-а, места маловато. Две комнаты, плюс санузел. Эта, совмещающая в себе и спальню и гостиную, и соседняя – кухня. Он не привык к столь малому пространству. В доме Фахо сто с чем-то комнат, а коридоры – как лабиринт: если ходов не знаешь, заблудишься. Даже тот, прежний дом, побольше был. А тут по минимуму предметов, все самое необходимое. Кровать у окна, тумба, два шкафа, стол письменный, в другом углу – диван, кресло и низкий столик. А, полка еще. Все плотно стоит, да так, что развернуться негде. Если бы Джей решил на полу поваляться да покрутиться – то все бока поотбивал бы об углы. Ничего, это временное пристанище, – решил Джей, заряжая сам себя энтузиазмом. Но тут же сник, наткнувшись на разбросанные по полу объявления: одни скомканные, другие вычеркнутые, третьи и вовсе в запале эмоций порваны. В общем, за выходные подработку найти не удалось. Работодатели, как только узнавали, что он омега, да без высшего образования – студент, тут же говорили коронное «мы вам перезвоним». И ведь никто, ни один, зараза, не перезванивал! Что за мир… В этой стране, к примеру, бете намного легче работу найти. Вот папа говорит, что Джей зря возмущается: в прежние времена омеги вообще прав не имели. Даже учиться не могли в высших заведениях, да и школы не посещали – на домашнем обучении, коль семья могла позволить это материально. И на работу не принимали, слабые мол. Да что там – омеги права мнение свое выразить не имели. «Я бы не выжил в подобных условиях… а папа не то, что выжил, они с отцом вложили немалый вклад в изменение этих условий,» – припомнил Джей, доставая с полки мешковатые штаны. Неброско, удобно, на резиночке. Не то, что эти, облегающие, в которых нагнуться невозможно – вдруг по швам пойдут? И как Рел носит такое? Ладно, мода, ладно, ягодицы подчеркивает. Но неудобно же до жути. Плюс извращенцы всякие лишний раз к твоей святой жопени руки тянут. А чтоб им поотсыхало все, что шевелится при виде омежьей задницы… А работу придется поискать. Может, офисную какую подработку найдет. Желательно, чтобы не с детьми работать. С ними невозможно управиться. Кому, как не Джею знать – он часто нянчил четырехлетнего братишку-альфочку. Капризный ребенок. Как из него что толковое вырастет, неведомо. Его все балуют, младший ведь, да и альфа, к тому же. Джей собрался быстро, накинув сумку через плечо и капюшон на голову. Посмотрел в зеркало – пожелтевшее у краев, мутное, и увидел, что выглядит очень даже угрожающе. Особенно, когда хмурый. Вот если бы не большие голубые глазищи, вообще на альфу бы смахивал. Ладно, не на альфу, до альф ему плечистости да роста не хватает, как и силы феромона. А вот на бету сошел бы вполне. Пока спустился с восьмого этажа, утомился. И если с обстановкой квартиры смириться можно, то с тем, что расположена она на последнем этаже – не сразу. Плюс до станции минут десять пешком. Чуть было на улицу Эда не завернул, подумав на миг зайти за ним. Но с чего бы? И что с того, что одногруппники? Но утренний рейс один, и поедут они все же вместе. «Надеюсь, в разных вагонах. Я хочу поспать дополнительный часик пути,» – подумал Джей, уже представляя мир снов. Зевнул. А спать-то хочется… Лучше бы в общежитие поселился. Но нежелание делить комнату с кем-либо победило. На станции среди толпы увидел Эда, но притворился, что не заметил. Капюшон пониже надвинул. Поезд долго ждать не пришлось. Джей подождал, высматривая, куда именно направился Эд, а сам быстро заскочил в другой вагон, уверенный, что сегодня доедет спокойно. А внутри пустовато, людей мало. Редкое зрелище. Джей спокойно прошел в конец, выбрав облюбованное местечко у окна. Только сел, как над ухом голос: – Эй, подвиньтесь, вы мое место заняли. Джей засобирался воскликнуть, что это эконом-класс и места тут каждый выбирает сам, как до сонного мозга дошло осознание. Голос-то знакомый! – Хэй, двинь дупень сюды, я у окна сидеть хочу, – перефразировал свои же слова Эд, нахально взирая сверху вниз. И эта ухмылочка… ох эта ухмылочка! Джей выдохнул сквозь сжатые зубы, замечая, что раздражен не так сильно, как обычно. Даже рад его видеть каплю. Ка-апельку. Малюсенькую, размером с точечку. И как тот успел заскочить сюда? Джей же маскировался, как мог. И все зря… Теперь поспать не получится. И почему Эд остальных одногруппников игнорирует, а к нему пристал, как репейник? Джей и так и сяк ему намекал, что один побыть хочет, но не тут-то было. Пришлось уступить место, ибо долго высокомерного взгляда он не выдержал. Тем более, Эд вознамерился к нему на коленки сесть – так сказать, любым способом на то же место попасть. А чьей-либо задницы на своих пресвятых ляжках Джей бы не выдержал. Морально. Доехали, благо, более-менее. Эд не доставал с разговорами, только рассматривал постоянно, даже капюшон с него стянул и к волосам полез, за что по пальцам получил. Джей старался не обращать на него внимания, но боковым зрением постоянно замечал, что за ним наблюдают. Сначала, как на иголках, сидел, к концу же привык. Джей разглядывал все подряд. Особенно узоры на спинке кресла впереди. Пересчитал по сотне раз рапорты, а рисунок запомнил настолько хорошо, что разбуди среди ночи да спроси – повторит в точности. Делал что угодно, лишь бы вид соблюсти, что на приставалу ему все равно. Как и на его пристальные взгляды да ухмылки. В университет добрались почти вовремя. Почему почти? Да потому, что одному индивидууму захотелось булочку с шоколадом, а там очереди – как за мороженым в жару. Пришлось стоять-ждать вместе с ним. День толком не начался, а Джею уже хочется убивать. Причем, кое-кого конкретного. Преподаватель посмотрел на них, как на… парочку, о чем и поведал. Джей посмотрел на того, как на больного и в голове его число тех, кого хочется убить, удвоилось. Эд же посмеялся и обниматься полез. Пришлось хлопнуть в коленку. Несчастный альфа скрутился вдвое, но горделиво разогнулся, не подав виду, что больно. Осанка ровная, нос к потолку задран, но идет еле-еле, прихрамывая. Вот смеху-то… В их новообразованной подгруппе двадцать человек. Но поименно Джей помнит не больше пятерых. Он с ними особо не общается, а они его и вовсе сторонятся. Наверняка боятся, или считают извергом. Единственный, с кем более-менее контактирует Джей – это Эд. И то потому, что альфа с неведомой причины первым заводит разговор. А вот с самим Эдом ситуация чисто противоположная: к нему постоянно кто-то да подходит. То смущенные омежки, краснеющие и отводящие взоры, то беты или альфы с желанием подружиться. Всех их Эд одинаково посылает. Причем, взглядом, без слов. Но те не отстают: даже кто-то любовную записочку подложил. А тот цокает раздраженно – работать мешают. Джей сразу понял, что от рисования Эда лучше не отвлекать. Слишком усердно пытается довести работу до совершенства: перерисовывает по сто раз, чуть ли волны негатива не испуская. Вот-вот лист протрет насквозь. Но продолжает цокать языком и стирать. Джей, когда не получается, поступает проще: взял да порвал и дело с концами. Посидел. Успокоился. На клочки бумажек поплевал и заново рисовать. Причем, во второй раз получается лучше. Его бывший учитель с рисунка ругал его за подобное обращение, пусть и с неудачными, но работами. Забавный был дедок. Объяснял так, что сам не понимал своих же слов… Эх, бывали времена. А сосредоточенный Эд выглядит неплохо. Особенно, когда глаза сводит к переносице, в кучку. Или губу нижнюю закусывает. Или карандаш грызет. Любопытно наблюдать, пусть и боковым зрением, незаметно. Джей еще раз посмотрел на постановку, и перевел взгляд на собственные каракули. Прижмурился. Порвать бы, да жалко. – Ладно бы поставили бы нам что посложнее, а то кубик, шар и ромб. Тоже мне, уровень университета, – возмутился себе под нос Джей. – Это ты у нас с образованием, пень подколодный, – отозвался Эд, поворачивая голову. – А эти олухи хрен те линию нарисуют без линейки. – Линейки? – чуть не прыснул Джей, прикрыв рот рукой. Вспомнилось, сколько ругал его учитель за использование линейки. И сколько листов испортил Джей, пока научился ровные линии с первого раза чертить. – У меня после тебя коленка хрустит, – сощурился Эд, но тут же губы его искривились в недоброй ухмылке, обнажая «клыки». – А было бы лучше, если бы после ночки совместной, член… – Тишина в аудитории! От грозного голоса преподавателя-альфы Джей аж подпрыгнул, ухватившись рукой за край мольберта и покосился на Эда, надеясь, что этот позор никто не слышал. Выдохнул, а царек ржет себе под нос. – Окей, – прошептал Джей, наклонившись ближе к собеседнику. – В следующий раз целюсь по бубенцам. – Я же в другом смысле, бесеныш, – соблазняющим голоском, тоном низким пропел Эд. Бровью задвигал в недвусмысленном намеке, да облизнулся, косясь далеко не на лицо, а на что пониже находящееся. Джею неудобно стало, бочком повернулся, защищая свое хозяйство от хищного взгляда. Вот же извращуга! Надо привыкать к своеобразному юмору Эда, - решил себе Джей, внимательно посмотрев на работу. Что-то не так. Да что? Своих ошибок не видишь, как чужие. Вот в сторону посмотрит – у того беловолосого омеги неправильно в пропорциях нарисовано, а у того, что впереди – на формате листа теряется: слишком мелкое. А у себя не понять. И преподавателя не хочется беспокоить: злой какой-то, бездарями обзывает, почти на всех поочередно наорал, но их с Эдом пропустил. За себя понятно – Фахо. А за царька… Разве что, потому, что рисует тот неплохо. Не на профессиональном уровне, но лучше за добрую половину из присутствующих. Или же из-за атмосферы негатива вокруг. – Это че? – Эдик подвинул его, всмотревшись в лист. – И кто так тень прокладывает? Тут намного больше градаций, слепошара. А у тебя сплошное. Джей всмотрелся, но ничего не увидел. Тень, как тень. Он всегда подобные рисовал. Что этот царек вообще понимает? Небось самоучка. – Я сам разберусь, – бросил Джей, задетый критикой. Но Эд отобрал у него ластик прямо из рук со словами: – Дай сюда. У тебя грабли из жопы растут, или че? – Эд недовольно цокнул и беспощадно стер тень на шаре. Джей аж обмер. – Вот эта херобоина должна быть вот тут. Это не просто так, присмотрись. Во-от тут, снизу, рефлекс. Он получается, когда эта херня на вот этой отображается. Сечешь? Джей усердно закивал. По-правде, Эд объясняет лучше, чем его прошлый учитель по рисунку. Хоть и обращается к нему, как к тупому. А это чувство – когда тебя тупым считают – не из приятных. – Ты любишь рисовать? – прервав поток объяснений, спросил Джей. – Ненавижу, – размеренно кивнул Эд, не отрываясь от вырисовывания. – Оно мне напоминает о, – альфа заикнулся, как-то резко переменившись в лице. Нахмурился, отвернулся. Через миг повернулся, уже с обычным выражением и ткнул ластик. – На, дальше сам. – И что это было? – Что это было? – исковеркал Эд с привычной издевательской интонацией. После же выдохнул, шею почесал рукой, перепачканной в грифеле, и выдавил: – Забей.