* * *
Всё, что хотел Бакуго от праздников, –это наготовить вкусной еды, получить свой заслуженный подарок и хорошенько выспаться. В принципе, планы оставались те же, даже несмотря на то, что год на Марсе длится 687 дней. И, по теории, до нового года этой планете было ещё далеко. Стопы двумордого существа торчали из-под пледа. Ледяные глаза уставились в монитор, а пальцы что-то настукивали на клавиатуре. Бакуго отложил книгу, пытаясь разглядеть со своей кровати, что оно там пишет. Тодороки заметил его пристальный взгляд и показал окно редактора. Шото делал рождественские открытки для земных друзей. Бакуго спросил, отправит ли он одну Киришиме, и если да, пусть добавит его подпись. Тодороки кивнул. Чуть позже Бакуго предложил написать текст для открытки вместе с Тодороки, когда придёт время для поздравления Старателя. Шото сложил губы в довольную улыбку, ответил свое «обязательно» и поинтересовался, что там читает Кацуки. – «Войну миров». У нас всего две недели, чтобы найти огромных злых марсиан и притащить их на Землю, проверить профпригодность топовых героев. Тебя бы, кстати, сожрали первым. Ты от кровати не отлипаешь. – Рано, Бакуго. И я больше не пойду на прогулки с этой сменой ученых. Они берут образцы грунта слишком медленно. Я уже извинился перед ними. Тодороки внимательно посмотрел на Бакуго, сделав при этом самое невинное лицо. Кацуки заметил, что его разноцветные волосы немного растрепались. Вдобавок из-под пледа Тодороки было видно пижамные штаны. –Ты случайно сжег их образцы и просто боишься праведного гнева одной из астробаб, – Тодороки открыл рот, готовясь возразить. Воспользовавшись отвлекающим маневром, Бакуго прыгнул на кровать Двумордого, чтобы успеть написать в открытке для Мидории «деку лох». Шото опешил настолько, что даже не бросился в ту же секунду исправлять текст. – Ладно, может быть, – двуцветные глаза не переставали смотреть на захватчика его территории. Бакуго немного смутился, попятился, а потом и вовсе слез. Он пообещал пойти посмотреть, что из съедобного можно приготовить. И подумать над меню на праздники. Кацуки больше не сможет впихивать в себя эти русские салаты. – Там есть гирлянда. Спроси у ребят, они в этот раз специально захватили рождественских украшений, – Шото снова укутался так, как ему было удобнее. Стопы больше не торчали. Бакуго хотел послать Тодороки с его гирляндой, но почему-то ему было лень ругаться. Поэтому он просто кивнул в ответ, посмотрев напоследок на то, как Двумордый поправляет свои волосы. Бакуго не понял, Тодороки случайно забыл убрать его подпись или оставил намеренно. Шото занимался уже другой открыткой. Ящик с гирляндами (они, спасибо, работали на батарейках, а то с марсианскими розетками беда) оказался в главной комнате. Кацуки рассудил, что исчезновение нескольких цепей цветных огонёчков астролюди переживут.* * *
Астролюди не только пережили, но и поддержали его инициативу. Вскоре в центральном зале появилась ёлка, составленная из стремных приспособлений: стеклянных колбочек и баночек исследовательской группы. Предварительно спросив, не опасно ли это, и получив отрицательный ответ с ёмким добавлением (“не переживай, единственная опасная штука на базе – это Бакуго”), Тодороки сел помогать астронавтам сооружать растение. Кацуки, не доставая носа из кухонных ящиков, пожелал им всем сдохнуть. Очевидно, он был чем-то недоволен, часто морщился и продолжал копаться, пытаясь отыскать необходимый ингредиент. – Тебе помочь чем-нибудь? – Тодороки поднял голову из коробки с красно-золотыми новогодними шарами. К его вопросу присоединилось ещё несколько человек. – Я же уже попросил сдохнуть, – Бакуго изогнул брови. –Тебя, Двумордый рукожопый придурок, о чём-то связанном с кухней спрашивать нет смысла. – А что ты ищешь? – рыженькая русская девушка, автор всех тех убийственных салатов с колбасой, тонной горошка и – самое стремное – маринованными огурцами, на самом деле могла быть полезной. Бакуго решил послать её в другой раз. – Муку. – Да она на самом видном месте! Вон, слева от плиты, – девушка приподнялась, чтобы показать рукой на желаемую жёлтую баночку. – Не эту муку. Другую, – Кацуки произнес чуть тише, стараясь не называть ничего конкретного. – А, поняла. Сейчас достану, – и астроженщина полезла наверх, чтобы передать Бакуго Ту Самую Муку. Чуть позже странное стеклянное создание было наряжено обыкновенными, не менее стеклянными разноцветными шарами. Туда же была прицеплена еще одна гирлянда. Кто-то сел вырезать бумажные снежинки (а также звёзды, ракеты и нечто совершенно невообразимое), кто-то побежал в сторону склада в поисках других украшений. Когда Тодороки крепил над кроватью гирлянду поверх самодельного балдахина из красного пледа, японский астронавт прокричал, что к атмосфере Марса приближается комета. Прежде чем Бакуго успел открыть рот, женская часть научного коллектива (с добавлением басовых возгласов на французском) радостно завизжала. Тодороки был уверен: Бакуго готов радоваться только тому, что все, послушавшись его совета, решили сдохнуть. – Да ничего страшного не произойдет, вы чего! Столкнувшиеся с атмосферой Марса частицы кометы приведут к образованию нового слоя заряженных элементов. Если проще – для нас это означает возможность изучить химический состав кометной пыли. Для вас – возможность посмотреть на предновогоднее подобие марсианского звездопада. Который, конечно, им не является… – Японский астронавт потёр уставшие глаза и бросил взгляд на семь восхищенных пар глаз и еще одну, привычно недовольную. – Ребята, пойдете завтра смотреть? –кареглазый американец расплылся в улыбке. Бакуго буркнул, что они с Двумордым остаются. При этом он пристально смотрел на показавшегося в проеме Тодороки, казалось, всеми силами пытаясь послать тому определённые сигналы. Он наивно надеялся, что мозг его соседа по комнате хоть раз в жизни сработает правильно. – Мы обязательно присоединимся. Спасибо за приглашение, – Тодороки чуть наклонил голову в знак признательности. Бакуго раздражённо и, в чем он вряд ли себе признается, немного разочарованно закатил глаза.* * *
– И что, ради этого мы тащились так далеко? Бакуго посмотрел на своих спутников с недоумением. Астранавты в их нелепых шлемах пялились в ещё более нелепые фотоаппараты и полностью его игнорировали. Небо. Обыкновенное ночное марсианское небо, с обыкновенным, уже успевшим надоесть пейзажем. Ну да, звёзд чуть больше, чем обычно. Скучно. Некрасиво. И чё? Двуцветная голова тоже ничего не понимала. Лицо Тодороки выражало растерянность, в его ответном взгляде читалось: «мне тоже не нравится». Бакуго готовился сложить губы, чтобы назвать его идиотиной. – Да вы не переживайте, – русская астронавтка (Бакуго принципиально не называл её по имени) хлопнула его по скафандру, где-то в области плеча, и проорала: – Скоро след появится, ждите! Вместе с канадцем они отложили фотоаппараты и присоединились к Бакуго с Тодороки. Четыре человека, насколько позволяли костюмы, облокотились на марсоход. Примерно через полчаса показался след кометы. Он напоминал ровное северное сияние, тянущееся за яркой вспышкой света. В глазах Шото отразились цветные блики. Бакуго улыбнулся, наконец-то рассмотрев среди этой иллюминации хоть что-то стоящее. Ему захотелось поскорее домой. Пока Бакуго прогружал в голове поток мыслей, еще не успевших вылиться во что-то оформленное, Тодороки и астролюди разговорились. Они болтали о комете, о других планетах, о космосе. О марсианах, которые наверняка сейчас пристально наблюдают за ними. Бакуго фыркнул. Шутки про пришельцев – его прерогатива. Шото брякнул очередной вопрос, мало вписывающийся в тему диалога: – Вы не знаете, с какой стороны здесь сегодня взойдет солнце? Канадец задумался, девушка подняла руки, чтобы ему показать. Бакуго бросил ещё один обречённый взгляд на двуцветную челку, и еле слышно пробурчал: – Оно уже здесь, придурок.* * *
Последний день года начинался просто адски. Во-первых, приближалось очередное космическое событие, требующее всеобщей мобилизации. Ещё до того, как их попробовали позвать, Бакуго прорычал «нет». Тодороки спорить не стал. Во-вторых, согласно сюжетам древнеримских сказок, впихиваемых в них Полночью еще в UA, дух войны пробудился в каждом из обитателей Марса. Спорили из-за того, на какие национальные рождественские блюда будут тратиться их продукты; спорили, по времени какого из часовых поясов они будут отмечать новый год и как именно это произойдет. Канадец залип у монитора: он громко кричал в микрофон поздравления для родственников и махал рукой в вебку. Остальные орали, чтобы он делал это чуть тише. Рыжая астродевушка включила рождественский плейлист, и Бакуго передёргивало каждый раз, когда играла Last Cristmas. Спустя долгие часы споров было решено, что отмечать они будут по японскому времени. Там Новый год наступит раньше всего, и исследователи точно успеют немного прийти в себя перед выездом. Ближе к вечеру Бакуго пододвинул на кухне готовящих девушек, и сам приступил к чему-то. Японский астронавт ударил себя по лбу, а потом немного изменившимся из-за гелия голосом начал ругаться, смотря как остальные доставали упаковки с шампанским. Бакуго прыснул. Следом засмеялась вся комната. Тодороки закутался в кокон из пледа, из которого он отказывался вылезать с самого утра, и уткнулся в ноутбук. Кажется, рассылал свои открытки по электронной почте. И слегка ухмылялся, вспоминая тот текст, который надиктовал ему Кацуки для Старателя. В одиннадцать по японскому времени в центральной комнате приглушили свет. Огни на уродливой стеклянной елке зажглись. Шампанское разлилось по фужерам, а Last Cristmas заиграла еще раз. Бакуго посильнее вжал уши в плечи, и потащил в их с Шото комнату две тарелки. – Что это? – Тодороки поднял глаза и наконец-то улыбнулся по-настоящему. – Холодная праздничная еда, – Бакуго прикрыл пяткой дверь. – Почему никто не подумал о том, чтобы взять собу? Я чуть не откинулся, нарезая тесто на этой кухне. Отвратительно. На, держи. Считай, что вместо подарка. Тодороки пододвинулся, освобождая место для Бакуго на своей кровати. Бакуго сел, приступив к поеданию своей порции. – Хочешь посмотреть что-нибудь? –Тодороки под самодельным новогодним балдахином прикинул в голове, какой фильм может понравиться Бакуго. – Конечно. На выражение лица Деку, когда он получит свою открытку. Тодороки тихо чертыхнулся. Он совершенно забыл про правки Кацуки. В двенадцать все вылезли из своих берлог и собрались вместе, чтобы загадать желание. Тодороки моментально сжёг левой рукой бумажку, на которой его заставили написать, что бы он хотел получить в наступающем году. Бакуго сказал, что тот – настоящий пиздец для их пожарной безопасности. В половине первого база опустела. Рыжая астроженщина, перед тем как нацепить костюм и свалить на марсоход, подмигнула Шото и пожелала не скучать. К чему это она, Тодороки не понял. Бакуго в ответ пожелал, чтобы её сожрали марсиане. Когда они остались одни, Шото переслал последнюю открытку и попросил Кацуки зайти в мессенджер. Тот ответил, что его подарок, похоже, просрочен на год. Тодороки сделал удивленное лицо, не поняв, к чему клонит Бакуго. Кацуки вздохнул, закатил глаза и полез за телефоном. Присланное ему ненгадзе* напоминало пост в инстаграме и помимо разозленной рожи Бакуго содержало подпись: Пусть искажен твой лик прелестный Изгибом бешеных бровей – Твой взор вонзается живей; И, пусть не ангел ты небесный... Бакуго опешил: после первых же строк он то ли был готов начать год с драки, то ли задать Двумордому пару вопросов. А Тодороки улыбался. Огоньки от гирлянды снова мерцали в его лазурно-ледяных глазах, и взгляд у того был такой невозможно-довольный. Бакуго бы сказал, счастливый. Даже портить не хотелось. Так что Кацуки выбрал третий вариант. Не дочитывая этой ерунды, он уставился в лицо напротив, застыл, а потом чуть наклонился к его обладателю. Тодороки подался навстречу.* * *
Всё, что хотел Бакуго от Нового года и Рождества, – это наготовить вкусной еды, получить свой заслуженный (а он после всего дерьма точно заслужил!) подарок и хорошенько выспаться. Вкусная еда уже была поглощена, на прикроватном столике Двумордого стояли две немытые тарелки. Заслуженный подарок нависал над Бакуго, покусывая его мочку уха и постепенно спускаясь по шее ниже. Кацуки не сопротивлялся, зарываясь одной рукой в разноцветные волосы, а другой лапая чужую поясницу. Ну, не только поясницу. И не только лапая. В этом странном рождественском логове, бывшим когда-то кроватью Тодороки. Под этим красным пледом с включёнными гирляндами. С вот этим вот марсианином. А выспаться можно и попозже.