holding hands

– Пожалуйста, хён, – Хёнгу недовольно стонет, – здесь слишком много людей смотрят. – Он отталкивает от себя чужие назойливые лапки – маленькие, с короткими пальцами, удивительно прилипчивые.       Вероятно, со стороны это выглядит довольно нелепо и по-детски, но Хветэк обожает держаться за руки. Это нехитрое действо помогает ему почувствовать себя комфортно, обрести внутренний мир и покой, а заодно отлично поднимает настроение. Только вот, не всем почему-то нравится его любовь к прикосновениям.       "Как маленький", – бурчит Хёнгу и бьёт хёна по рукам. Он не в восторге от постоянных посягательств на личное пространство – не злится, просто чувствует себя неловко. Особенно на улице, среди озадаченных взглядов прохожих. Хветэк говорит о том, что он «получит» дома, и Шинвон, тот самый недалёкий на вид друг, которого ничуть не смущает роль третьего колеса в их компании, принимается угорать над обиженным тактильным маньяком. Угроза смешная, потому что при всех своих надоедливых привычках, Хветэк ни за что не сделает что-то, что будет неприятно или сможет задеть Хёнгу.       Ещё Хветэку страшно не везёт в играх и попытках оградить свой банковский аккаунт от посягательств вечно голодных друзей. На этот раз он с честью проигрывает ужин в маке и громко жалуется на непомерный аппетит Шинвона, стоя у кассы. Тот с довольнейшим лицом заказывает гигантскую порцию жареной картошечки и поглаживает Хветэка по плечу. – Не грусти, братан, когда-нибудь и тебе повезёт.       Хёнгу медленно жуёт свой бургер – мысленно он уже в студии сводит аудиодорожки в один новый трек. Весь такой задумчивый и уютный – новый розовый шарф идеально гармонирует с пушистым светло-бежевым свитером, растрёпанные тёмные волосы выглядят очень мягкими, так и хочется прикоснуться, но страшно. Ведь Хёнгу похож на крайне хрупкое произведение искусства – дотронешься, и магия исчезнет. – А знаете, ребята, работать перед рождеством – такая себе идея, – глубокомысленно изрекает Шинвон, одновременно запихивая в рот картошку и отвлекаясь на сообщения в телефоне, – поеду я лучше к нуне, побуду хорошим братом для разнообразия.       Никто не возражает, ведь сидеть по ночам в студии вдвоём давно превратилось в обыденную практику. Хветэк заботливо желает другу обожраться и лопнуть (он всё ещё немного раздосадован проигрышем), на что Шинвон не менее тепло просит его беречь своё стариковское здоровье.       Студия действительно пустует, больше никто не засиживается допоздна вместо праздничной суеты и отдыха в семейном кругу. Через пару часов втыкания в сразу два монитора Хветэк набирает пароль от двери в чужую комнату и заваливается внутрь, укутанный в полосатый плед. Приходит мешать – думает Хёнгу, недоуменно улыбаясь несочетаемому одеянию хёна. Тот крутится вокруг рабочего стола, подглядывает под руку, дыша в чужую шею, иногда подпевает. Несколько раз чихает и предлагает сделать уборку на неделе. Или пригласить Шинвона, который иногда превращается в блюстителя чистоты. Когда не разбрасывает вокруг горы мусора.       Их бесконечные посиделки за написанием музыки вдвоём кажутся сейчас просто необходимыми и, на самом деле, приятными и важными. Хёнгу вдруг понимает, что редко говорит об этом напрямую, пусть и постоянно упоминает вскользь или пишет – в текстах песен, в сообщениях, на открытках. В письменных посланиях ему гораздо проще быть искренним. "Давай продолжать заниматься музыкой вместе." "Спасибо, что постоянно помогаешь мне и относишься как к равному." "Хён, я люблю тебя. Давай будем счастливы вместе ещё много-много лет." – Хёнгу-я, почему завис? – Хветэк заглядывает из-за его плеча в экран, на котором уже несколько минут ничего не меняется. Тычется носом в щёку – Хёнгу сразу же в панике крутит головой. Слишком близко, слишком нежно. – Похоже, на сегодня я закончил.       На улице идёт снег, мелкий, и точно растает до утра, но Хёнгу всё равно радуется, подставляя ладони и широко открывая рот от восхищения, пока они добираются до дома по безлюдным улицам. Хветэк непроизвольно любуется им и затягивает рождественскую песенку, чтобы избежать неловкого молчания. – Связки простудишь, – Хёнгу неодобрительно качает головой, хотя сам не прочь присоединиться. Так хорошо и радостно ему давно не было.       Чтобы никому не мешать, он остаётся спать у Хветэка – единственного счастливчика с отдельной комнатой и огромной кроватью. Места оказывается предостаточно, однако хён умудряется занять всё свободное пространство, стоит ему заснуть. Хёнгу долго залипает в телефон, страдая от внезапной бессонницы. То ли навпечатлялся за день, то ли отвык спать не один.       Он спокойненько перелистывает ленту новостей, когда чужая рука опасно прилетает прямо по голове. Хветэк бормочет что-то невнятное и кладёт ладонь ему на лоб. Хёнгу вздыхает, откладывает смартфон и поддаётся желанию не стряхнуть с лица конечность нарушителя, а аккуратно отодвинуть от лица и переплести свои пальцы с чужими. Хветэк слегка дёргается и затихает. Наверное, помер бы от счастья, если бы не спал. Хёнгу чувствует себя ужасно глупо, держа его за руку и разглядывая в темноте умиротворённый профиль. А ещё, ему становится спокойно и легко, как никогда прежде.