Что такое любовь?
За большим панорамным окном сгустилась пустота, с которой то и дело прилетают большие белые хлопья. Они ударяются о стеклянную поверхность и летят дальше, будто не замечая ничего на своём пути. Некоторые из них подсвечиваются красно-золотыми огоньками стоящей в глубине комнаты елки, что отражаются в окне. Где-то вдалеке горят фонари заснеженных улиц и фары машин, стоящих в предпраздничных пробках. В безликих многоэтажках постепенно выключается свет. Завывающий ветер все силится вырвать пакеты из рук торопящихся людей, пытается заставить прекрасные снежные творения танцевать сложнейшие движения. И все выглядит таким совершенным, таким правильным. Зима и вправду обворожительно красива. Элайджа сидит в кресле, величественно положив руки на подлокотники. Его волосы собраны в небрежный пучок, из которого уже успели выпасть несколько прядей. Изумрудная зелень его глаз неотрывно смотрела на медленно танцующее пламя камина, украшенного новогодними носочками для подарков, словно хотела загипнотизировать. Элайджа будто искал в нем что-то, возможно, ответы на вопросы, которые не в силах получить сам. Чем он вообще здесь занимается? Почему сидит в этом удивительно удобном кресле и ничего не делает? Ко всему этому добавляется ещё тот факт, что он находится не где-то у себя дома в Атланте, в которой вообще не отмечал такие праздники, он в Чикаго. В месте, что ещё не так давно презирал и поливал грязью. А ответ на эти вопросы один. Миранда. Эта взбалмошная и неугомонная девчонка с копной огненных кудряшек и вечной улыбкой. Именно ее дожидается мистер Элайджа Пирс. Ради неё он перешагнул через себя и выполнил все ритуалы такого несущественного по его мнению праздника, как Новый год. Элайджа знал, что нужно украсить своё жилище, и он украсил все, словно по инструкции, слишком долго выбирая между различными видами мишуры и игрушек. Элайджа знал, что нужно ставить елку, и он нашёл самую лучшую из них, поставил в углу и помог украсить. И наконец, Элайджа знал, что нужно дарить подарки, и он с трепетом и волнением подготовил его. И все это было и будет ради Миранды. Только ради неё. Можно подумать, до чего он докатился? Почему делает то, о чем бы ещё год назад даже не задумался? С уверенностью можно сказать, что Пирсу совершенно не жаль. Напротив, он горд находится там, где он есть, совершив то, что совершил. И как бы приторно и слащаво это не зачало, Элайджа счастлив. Спустя столько лет, он наконец может отпустить тяжелую ношу самых неприятных и омерзительных воспоминаний об этом дне. И не сказать, что ему нравится все до последней капли. Он все ещё хмурится и пререкается, ненавидит грубость в свою сторону и хотя бы мельчайший намёк на его слабость. Но теперь у Элайджи есть, куда возвращаться. У него есть дом. Раздался стук, который прервал его размышления. Он хотел было встать, но входная дверь плавно открылась, в которую сразу же вошла выше упомянутая Миранда, принося за собой морозную свежесть. Она уже привычно тепло улыбалась и в обеих руках держала уйму пакетов. — Хей, Снежинка, не скучал без меня? — Миранда прошла на кухню, оставила там пакеты и вернулась в гостиную. — На улице так много людей, я устала стоять в пробках, но продукты сами себя не купили бы. — Неужели великая Миранда Брикман не смогла решить такую проблему как пробки? — с ухмылкой спросил Пирс, притягивая к себе девушку. — Конечно, могла бы, но тогда бы я не прочувствовала праздник целиком, не так ли? А вообще нам пора накрывать на стол, — Брикман быстро поцеловала мужчину в щеку и встал с его коленей. — Настоятельно прошу помочь мне, Снежинка. Они вместе пошли на кухню разбирать ту кучу пакетов, что накупила Миранда. Оказалось, что половина из них — это мандарины. А другая — салаты. Когда-то Элайджа не понимал всего этого, например, почему именно мандарины? Они ведь такие странные и кислые, и ведь есть же апельсины. Или почему именно эти салаты? Ведь людская кухня правда богата другими достаточно вкусными блюдами и фруктами. И он решил спросить об этом у своей девушки, на что получил насмешливый ответ: — Традиции, Эл. Люди делают так уже много-много лет, и не мне менять это. Притом, меня все устраивает. Я просто обожаю мандарины! На это заявление Пирс лишь усмехнулся, но спрашивать перестал. Раз Миранде нравится, так почему и не потерпеть? Они ведь не так уж и ужасны, если подумать. После этого инцидента Элайджа стал терпимее относиться к этим маленьким цитрусовым, а Брикман покупала мандарины в немеренном количестве и просила чистить их для неё. И спустя несколько минут ворчания всегда получала свои очищенные мягкие дольки. Спустя час они наконец все разобрали и разложили. На фоне играла ненавязчивая музыка, кажется, из «Щелкунчика». По телевизору шла очередная новогодняя комедия без особого глубокого смысла. Элайджа и Миранда сидели на диване, взявшись за руки, и смотрели в окно. Девушка медленно поглаживала тыльную сторону ладони своего партнера, положив голову тому на плечо. Казалось, что она дремала. Ее лицо было умиротворенным, и даже непослушные кудряшки, казалось, как-то прилегли. Элайджа неописуемо скучал по такой Миранде. Ее довольно часто мучали кошмары, а когда она бодрствовала, то вечно утопала в работе. И лишь в такие моменты, наполненные какой-то семейной теплотой, Брикман позволяла себе наконец расслабиться в объятиях единственного, кого безоговорочно любила. — Ох, Эл, ты даже не представляешь, как мне нравится сидеть вот так, с тобой, но у меня все же есть подарок, — девушка подняла голову и посмотрела в горящие изумруды напротив. — Я очень долго выбирала, знаешь. Надеюсь тебе понравится. Не отпуская его руку, Миранда достаёт откуда-то из-за спины коробочку глубокого синего цвета и протягивает ее Пирсу. Ее украшает маленький желтый бантик в углу, внося контрастов, тем самым добавляя некоего шарма. Элайджа осторожно берет в руки свой подарок, но не спешит открывать. Он проводит по ней пальцами, чувствуя мягкий бархат. Мужчина вздыхает чуть глубже, и легкие сразу наполняет аромат мандаринов и пихты. Элайджа легко прикасается к бантику самыми подушечками пальцев и только потом нерешительно тянет крышку вверх. В коробке лежит маленькая зелёная змейка, поблескивающая своим щетинистым боком. Элайджа аккуратно достаёт ее со дна и кладёт себе на ладонь, пристально рассматривая. — Ты когда-то говорил, что хотел в детстве змею, и я подумала, почему бы и нет? — Миранда забирает с руки мужчины свой подарок и начинает аккуратно поглаживать ее. Змейка вмиг оживает и закручивается вокруг тонкой кисти девушки. — Мира… — Я знаю, что это была своего рода детская мечта… — начала было Брикман. — Мира… — Но такая уж я, знаешь. Ну, если тебе не понравилось, мы можем вернуть ее в магазин, Снежинка, я не обижусь, обе… — Миранда! — прервал оправдания девушки Элайджа. — Мне… Мне очень нравится, это великолепно, спасибо. Пирс аккуратно кладёт змейку обратно в коробочку, а ту на подлокотник дивана и притягивает Миранду в объятия. Его переполняют чувства тепла, радости и надежности. О нем заботятся, им дорожат, его действительно любят. Он проводит руками по спине своего человека, нежно целует в макушку и чуть отстраняется, прижавшись лбом ко лбу. — Ты великолепна, Миранда Брикман, и этот подарок самый лучший в моей жизни. И да, у меня для тебя тоже кое-что есть, — Элайджа ухмыльнулся и немного отодвинулся. — Но я не уверен, что тебе понравится. Как по мне, слишком просто. Пирс быстро встаёт с дивана и уходит в другую комнату, чтобы через полминуты вернуться, держа в руках гитару. Он как-то нервно сел обратно и провёл рукой по грифу инструмента. В его глазах читалась легкая ностальгия, а на губах играла тёплая улыбка. — Я как-то давно учился играть на этой штуковине. Эм… Инструмент, в целом, не сложный, знаешь... Что ж, начнём, — руки Элайджи уверенно обхватили гриф и начали свой танец. Надо признать, звук действительно хорош. Он был глубоким, но в то же время таким невообразимо легким. Каждая нота завлекала и заставляла вслушиваться, забывая обо всем. То, как тонкие, но сильные кисти мужчины скользили по струнам, мягко перебирая их, вызывало детский восторг и невыразимое восхищение. Такому человеку хотелось преклоняться, приносить жертвы, возносить до небес. И казалось, нет ничего прекрасней. Пока Элайджа не начал петь. Глубокий тембр его голоса опьянял похлеще самого крепкого коллекционного виски. Песня была на французском, обворожительно красива. До странности тягуча, как патока, и в то же время отрывиста, словно свист пуль. — О, Снежинка, это… Это было просто волшебно, Господи. Я готова молиться тебе, мой Бог, только чтобы ты хоть иногда пел мне, — завороженным голосом прошептала Миранда, глядя то в глаза Пирса, то на его руки. — Все для тебя, моя огненная леди, только для тебя. Французский довольно странный, но он мне понравился своей разнообразностью, и поэтому я его выучил, — Элайджа снова улыбнулся своим воспоминаниям. — До последнего думал, что тебе не понравится. — Мне нравится все, что ты делаешь, душа моя. Элайджа отложил инструмент за диван и притянул девушку в крепкие и тёплые объятия. Для него много значили эти слова, ведь он вправду любил этого невозможного человека. Любил так, что написал для нее песню, смысла которой та не поймёт. Каждое слово было пропитано теплом и надеждой. Пирс был готов положить все миры к ногам этой бестии, даже если это будет стоить ему всего, что он имеет. Он погряз в этом и уже не сможет выбраться, да и навряд ли захочет. — С Новым годом, — прошептал Элайджа куда-то в шею Брикман. — С Новым счастьем! — весело отозвалась Миранда и увлекла своего мужчину в медленный поцелуй.Они целовались под ускользающие секунды уходящего года, что ознаменовали начало их новой, уже совместной жизни