Вспомнишь солнце

      Уединение – это непозволительная роскошь для Министра Магии, наконец-то поняла Талия Меропа Гонт спустя полгода после того, как села в долгожданное кресло Главы Магической Британии. Нет, Талия прекрасно знала, к чему шла и за что сражалась все это время, но это не отменяло того факта, что от шума, бесконечной череды лиц, разнообразия всевозможных голосов она иногда дурела до такой степени, что ей волей-неволей хотелось вернуться в прошлое, когда все считали ее помешанной могущественной ведьмой и боялись лишний раз дохнуть в ее сторону, а сейчас… Она скосила взгляд в сторону ножки стола слева от нее, около которой, привалившись, сидел Барти Крауч-младший собственной персоной, рассматривающий доверенные ему документы, и с силой потерла глаза, а после снова уставилась на него. Мужчина, видимо, осознавший, что внимание почти монаршей особы оказалось направлено на него, поднял голову, вскинул брови в вопросительном жесте, но с места не сдвинулся.       – Тебе удобно? – до невозможности ехидно и одновременно бесконечно устало поинтересовалась Талия, не по правилам этикета подперев ладонью щеку и скептически ухмыльнувшись. Кажется, она теряла хватку – вспоминая себя прошлую, раньше любой, кто посмел игнорировать бы ее намеки, получил бы если не Круциатус, то, как минимум, очень неприятное темное проклятие; однако, рассуждая о своем нынешнем положении и полнейшем отсутствии одиночества, женщина не была уверена в том, что хотела бы поблагодарить Герду Лилиану Поттер, оказавшуюся, на удивление, куда разумнее, чем казалось первоначально – ушлая малявка просекла, так сказать, основную фишку крестражей, на этой почве умудрилась достучаться до сдвинутой по фазе Талии и совместными с ней усилиями вернуть леди Гонт полную адекватность мышления в обмен на теплое местечко под боком у будущего Министра Магии. Символ победы, оказывается, вовсе светлым не был; Талии до сих пор было интересно, каким же образом ее Наставник проглядел у себя под носом настоящую змею, только чудом попавшую в рассадник львов.       – Конечно же ему удобно, – вспомнишь солнце, вот и лучик – из вороха подушек высунулась лохматая голова, едва-едва сумевшая продрать глаза после бессонной ночи; Барти изумленно обернулся, не ожидая услышать еще один источник голоса, и взглядом столкнулся с сердитой Гердой Поттер. Талия коротко хмыкнула – шуточные перепалки этих двоих всегда ее забавляли.       – Что ты здесь делаешь, Герда? – сдержанно поинтересовался Барти, с пола, впрочем, до сих пор не поднимаясь – он так и продолжал сидеть, привалившись к ножке стула, да только полуобернувшись в сторону двигающейся кучи тряпок на диванчике, которая издала звучный зевок и наконец-таки выпустила из своих недр тонкую фигурку в мятой мантии, которая, потянувшись и хрустнув шеей, возмущенно уставилась на Талию.       – Сплю вообще-то, если ты не заметил. Что он здесь делает? – всплеснула девушка руками, обращаясь к леди Гонт, а после перевела негодующий взгляд на Крауча и сладко улыбнулась. – Как тебя такого догадливого вообще взяли в первые помощники?       – Работаю вообще-то, если ты не заметила, – серьезно ответил Барти в тон Герде и для виду потряс бумагами, которые он до этого держал на коленях, – в отличие от тебя. Настолько я помню, твой отдел находится несколькими этажами ниже, – мужчина показательно ткнул несколько раз пальцем в пол и добавил: – Как взяли – это вопрос вообще не ко мне. Обратись к нашему сиятельству – возможно, тебе повезет, и она даст тебе ответ на этот вопрос.       Улыбка на лице Талии расплылась еще шире, скрывая соблазн треснуть по темноволосой голове чем-нибудь тяжелым, например, во-о-он той вот стоящей в правом углу стола увесистой чернильницей с чарами непроливания, подаренной предусмотрительным Рабастаном, но вместо этого она лишь загадочно произнесла:       – Сама задаюсь этим вопросом время от времени. Возможно, было бы лучше взять младшего Лестрейнджа на эту роль? Симпатичный, вежливый, старательный, исполнительный – чем не идеальный кандидат на роль правой руки Министра?       На Талию воззрились сразу две пары возмущенных глаз, изумрудно-зеленые и серо-стальные – Талия не стушевалась и встретила чужое недовольство с честью, спокойно и с деланым равнодушием переводя взгляд с одного лица, находящего на отдалении, на другое, расположенное вблизи и аж подскочившее на ноги от негодования, а после развела руками и добавила с легкой улыбкой:       – А что, разве я не права?       – НЕТ! – в один голос отозвались Крауч и Поттер, яростно переглядываясь и, судя по всему, безмолвно обвиняя друг друга во всех бедах, которые только можно придумать; обычно постоянно препирающиеся и соперничающие, в некоторых местах они проявляли поразительное единодушие, как и сейчас – они чуть ли не синхронно откланялись, бормоча себе под нос что-то непонятное, и вылетели за пределы кабинета Талии. Судя по всему, побежали бить морду бедному Рабастану, вообще ни разу не причастному к их маленьким утренним разборкам – женщина уже практически в красках успела представить, как младший Лестрейндж приходит к ней вечером в кабинет с просьбой утихомирить свою семью.       Леди Гонт потерла виски, скрывая улыбку в уголках губ и наслаждаясь короткими, сладкими мгновения одиночества. По факту, она могла наизусть рассказать, что случится дальше – прискачет радостная Беллатрикс, притащит на буксире задолбанного Рудольфуса, потом припрутся Антонин с Эваном, Корбаном и Августом под ручку и будут опустошать и без того пустой бар в ее кабинете, их за шкирки заберет вечно раздраженный Магнус, обязательно заглянут Алекто и Амикус на поболтать, затем приползет Рейнард и станет жаловаться на жизнь, его сменит Люциус, чуть ли не единственный, кто приходит действительно по делу, а с ним и Нарцисса… Всему Ближнему кругу, кажется, до сих пор доставляло особое удовольствие находиться рядом с адекватной предводительницей, за которой они пошли и которая, слава богам, сумела вылечиться от своего тяжелейшего недуга с не-будем-говорить-чьей помощью – Талия до сих пор испытывала некоторый стыд за свое поведение в прошлом, но потом Пожиратели начинали творить непонятное нечто, недостойное звания чистокровных волшебников, и вся вина, лежащая на плечах женщины, мгновенно испарялась под желанием хлопнуть сначала себе по лбу, а потом и по лбам великовозрастных идиотов, впавших в детство.       Собственно, так и случилось – один за другим Главы отделов Министерства магии стекались в кабинет к Талии, в котором она, собственно, уже работать-то толком не могла из-за бесконечной череды друзей-товарищей, потому что каждому что-то надо, каждый хотел получить свою порцию ободрения-поощрения-похвалы и слово доброе, каждый хотел поделиться выполненным заданием и получить новое, каждый хотел пообщаться с Лидером и понять, что важен и полезен для общества. Иногда леди Гонт казалось, что она каким-то волшебным образом стала не Министром магии, а директором детского приюта – порой взрослые мужчины и женщины вели себя так, что просто диву даешься, как им вообще в голову пришло подобное?..       Например, как-то Эван заколдовал волосы Августа так, что они отрасли длиной до пяти метров, и каждый раз, когда их пытались отрезать, они удлинялись еще на метр – в процессе изучения плетения чар выяснилось, что шевелюра приобрела сильные целебные свойства, и два придурка радостно ускакали изучать структуру заклинания в Отдел Тайн. Беллатрикс притащила из маггловского зоопарка сетчатого питона и чуть ли не на коленях преподнесла ее Талии, и Талия еще долго уговаривала огромную взрослую девятиметровую особь не есть никого из «рассстрашшшаюшших лютишшшек», шастающих вокруг – Шандра милостиво согласилась на это условие в обмен на ежедневную плотную кормежку (женщина мстительно поручила это дело неугомонной Лестрейндж), и время от времени Талия развлекалась, слушая, как сплетничают обо всем и ни о чем две смертельно опасные змеи. Антонин в один привез со своей родины скатерть-самобранку и устраивал пиры прямо посреди Атриума и вообще не принимал никаких авторитетов, наигрывая на балалайке русские народные песни и говоря что-то об «особенной атмосфере этого места». Алекто и Амикус, неплохие наследственные рунологи, с дозволения Талии решили улучшить каминную сеть, и Рейнард, славившийся первоиспытателем всех безумств, сильно об этом пожалел – сбой в цепи рун превратил его в кентавра с резиновой маггловской уточкой для ванны вместо головы.       На всем этом фоне образцом чистоты и благопристойности казалась семейная чета Малфоев. Ну и что, что иногда они как будто бы срывались с цепи и принимались в спешке скупать все, что было на прилавках – у каждого свои маленькие придури, подумаешь!..       Талия была уверена, что этот день проходил ничуть не легче: нужно было подписать ряд указов, касающихся работы Министерства и функционирования общества в целом, обсудить несколько деловых вопросов с Главами отделов, раздать новые задания всем жаждущим, ответственным и наказанным, разделить в нужной пропорции кнуты и пряники, дать интервью нескольким изданиям, провести встречу с Министром магии Болгарии для обсуждения дальнейшего сотрудничества, посетить прием, устраиваемый родом Эвернарен, и везде, везде, везде, везде ее окружали люди, которые жаждали с ней поговорить, у нее не было ни секунды, которую она могла бы потратить на себя; неудивительно, что после окончания рабочего дня леди Гонт упала в свое кресло и, начиная разбирать накопившуюся за день кипу бумаг, просто выключилась, поудобнее устроившись на рабочем столе.       В себя она пришла от мягкого жара, окружающего ее с обеих сторон. Талия прислушалась к себе и к своим ощущениям – она чувствовала себя… выспавшейся. По обе стороны от нее настойчиво сопели; тяжелая ладонь лежала на ее животе, а тонкие руки обвивали ее левое предплечье, переплетаясь чужими пальцами с ее собственными. Беспалочковый Темпус показал десять часов утра – женщина вздохнула, скидывая с себя чужие конечности, и села на кровати, постановив, что пора вставать в силу того, что она и так проспала все на свете, но не тут-то было. Наглые руки утянули ее обратно в колыбель снов и грез, и леди Гонт недовольно заворчала в ответ на такие вольности.       – Спи, – буркнули в правое ухо.       – Мы взяли тебе отгул, – шепнули в левое ухо.       Талия замерла, переваривая полученную информацию, а после заворочалась, устраиваясь поудобнее среди двух сонных, теплых тел.       Возможно, не так уж-то и плохо, что в ее жизни совсем-совсем отсутствует такое понятие, как одиночество?..