С новым годом, мой любимый человек

      Девушка слегка морщится от света, проникающего через шторы. На улице поблескивает снег, а на окнах виднеются небольшие капли, образовавшиеся от разницы температуры. Василиса переворачивается к стене и укрывается теплым одеялом с головой, надеясь еще немного поспать. Но стоит ей только провалиться в сон, как вдруг через пелену приятных картин, возникающих в подсознании, доносится слабый скрип двери и шуршание домашних тапочек. Она прекрасно знает их обладателя, ведь когда-то сама приобрела их в подарок и сотню раз уже грозилась пришить к ним колокольчики, чтобы парень не пугал ее своим неожиданным появлением. Романова чувствует, как рядом слегка прогибается кровать, а потом теплая ладонь гладит ее по плечу, волосам, изредка задевая запутавшиеся пряди. Девушка уже прекрасно знает, какое же действие будет следующим, поэтому морщит нос и натягивает одеяло до упора, надеясь скрыться, но Миранчук бесцеремонно врывается в ее личное пространство и начинает покрывать лицо нежными поцелуями, изредка спускаясь ниже и покусывая кожу шеи. Василиса тогда страдальчески вздыхает и продолжает пытаться схватиться за последние ниточки так быстро уходящего сна, да вот только Антон настроен крайне решительно, слегка поднимает тонкими пальцами футболку с Микки Маусом и начинает щекотать. Романова звонко смеется, вырываясь из этих объятий. Такое утро бывает редко, обычно футболист уже на тренировке или же отдыхает после них, и будить парня приходится ей.       — Доброе утро, — потягивается девушка и поворачивается к часам. — Восемь утра? Ты спятил? Я же могла еще поспать часа два, — протягивает она и снова ложится, укрываясь.       — Ну уж нет, — Миранчук стягивает с нее одеяло. — Сегодня же тридцать первое декабря, имей совесть, Василис. Надо столько всего сделать. Докупить продуктов, приготовить праздничный стол. Тебе там твои женские штучки сделать.       — Женские штучки, — закатывает глаза Романова и прикрывает лицо рукой. — Потом расскажешь, что это значит, Тош.       — Вот, ты уже не бурчишь, почти, отлично. Иди, умывайся, натягивай свитер — пойдем в магазин.       — Ты изверг, Тотоша, — протягивает Василиса и идет в сторону ванной.       Они съехались практически сразу, стоило им объявить себя парой. Миранчук не хотел с этим тянуть, да и Романова была не против. Как никак, в быту человек открывается совершенно с другой стороны. И вот уже полтора года пара делит одну жилплощадь на двоих. Сначала было безумно трудно, они никак не могли притереться друг к другу, девушка даже думала, что придется расстаться, но со временем становилось легче. Василису уже совсем не раздражало, что Антон может разбить посуду, не убрать чашку со стола и пустые банки из холодильника, а он привык к тому, что она не любит пылесосить, пьет чай абсолютно в любом месте и вешает полотенца сушиться на двери и благополучно о них забывает. Девушка подходит к зеркалу и пытается разбудить себя холодной водой, но выходит тщетно. После третьей попытки она бросает это дело и просто чистит зубы, напевая про себя какую-то английскую песню, двигая бедрами в такт.       — Неплохо выходит, — усмехается Миранчук, опираясь на косяк и наблюдая за этой картиной.       — Вторгаться в личное пространство не очень прилично, сударь, — произносит она.       — Сама дверь не закрыла, — пожимает плечами парень. — А у тебя паста на щеке, — Антон подходит к ней и проводит большим пальцем, вытирая остатки, а потом быстро целует в губы. — Пойдем, я сделал тебе чай, попьешь и поедем.       — Ты так сильно хочешь начать готовиться к празднику? — выгибает бровь Василиса.       — Да, — радостно, практически хлопая в ладоши, говорит Миранчук и тянет ее на кухню.       Он с детства обожал новый год. Помнил, как старательно готовился к этому дню, прятал подарки для мамы и брата и надеялся, что им понравится. Помнил, как катался на санках с горы и слушал просьбы матери не упасть и быть аккуратным. Помнил, как играл в снежки с соседскими ребятами. Помнил, как ждал этого времени целый год. Помнил, как пытался не спать всю ночь, чтобы встретить деда мороза. Помнил, как беззаботно играл с парнями на коробке, в снегопад, в гололед, совершенно не думая о том, что может упасть и что-то себе повредить. Помнил, насколько же был счастлив.       Они шли по торговому залу, везя вместе тележку. Василиса изредка заглядывала в список, чтобы не забыть жизненно необходимые продукты по мнению Миранчука. Девушка любила ходить с ним в магазин, потому что знала, что Тоша всегда максимально бережно к ней относится и не дает таскать тяжести и покупать ненужные продукты.       — Давай возьмем торт с медом, — говорит Антон, читая состав на пластиковой коробке.       — Ты же знаешь, что я терпеть не могу мед, — морщиться Романова и кидает в тележку любимое печенье Миранчука.       — Знаю, — коварно протягивает парень.       — Тотоша, — поднимает брови она. — Ты, ты, ты.       — Бесподобен, прекрасен, уникален?       — Дурак, — смеется Василиса и целует его в щеку.       Романова рассматривает пейзажи, сменяющиеся за окном. Она переехала в Москву чуть больше полутора года назад и успела ко всему это привыкнуть. Но все равно очень многие факторы казались для нее аномальными, а некоторые места просто незнакомыми. Но первым, с кем Василиса познакомилась в новом городе, стал Антон. В тот вечер девушка просто сидела за ноутбуком в кафе, работая над проектом для учебы. Как никак, последний курс и Вася переводится в новый университет, да еще и самый престижный в стране. А Миранчук со своим братом оказался в том же месте, совершенно случайно, и решил подшутить над ней. Казалось бы, что после странного заказа для нее и пролитого горячего кофе на новый свитер, Романова должна была придушить футболиста, но все пошло абсолютно другой чередой. Их отношения развивались стремительно быстро, захлестывая волнами любви обоих.       Она переводит взгляд на Антона, который так сконцентрировано ведет машину. В салоне полная тишина и лишь изредка слышно сбитое дыхание парня. Василиса уже подумывает включить музыку, но вспоминает, насколько же у них разные вкусы. Это то, в чем пара не может сойтись на протяжении всех отношений. Миранчук не любит рок, который слушает Романова, а девушка терпеть не может американский рэп, от которого фанатеет Антон. И так по замкнутому кругу. Вроде и пытаются прийти хоть к какому-то компромиссу, но все равно только спорят и по итогу ездят в полной тишине, изредка прерывая их своими разговорами. Но паре так было максимально комфортно. Они привыкли, что могут полностью окунуться в свои мысли и побыть наедине с ними, и в этот момент их никто не потревожит.       Девушка заходит в квартиру, стягивает с себя пуховик и идет в сторону комнаты, желая, полежать еще пару часов, вздремнуть или же просто полистать ленту новостей в телефоне, но у Миранчука, кажется, совершенно иные планы. Он относит пакеты на кухню и проходит в спальню, стягивая с себя теплый свитер и облачаясь в максимально домашнюю, милую пижаму, подаренную на один из праздников Романовой. Антон ложится рядом с ней, а девушка опускает голову ему на плечо, устраиваясь максимально удобно. Она слышит, как размеренно поднимается и опускается грудная клетка футболиста, свидетельствующая о ровным дыхании. Василиса листает фотографии друзей, изредка останавливаясь и рассматривая. Парень пытается хоть как-то себя занять, путает ее волосы, перебирая пряди, делает из них себе накладные усы, комментирует все, что мелькает на экране Романовой.       — Что такое, Тотош? — приподнимается девушка и смотрит ему прямо в глаза.       — Мне скучно. Пойдем уже готовить, — протягивает он. Футболист сейчас похож на маленького ребенка, который никак не может дождаться любимого праздника и момента вручения подарков.       — Давай хотя бы Лешу дождемся, — улыбается она и проводит рукой по любимым, кудрявым волосам.       — Вася, — говорит Миранчук и встает с кровати, — давай уже делать праздник. Быстрее начнем — быстрее он к нам придет. Как там поется? Праздник к нам приходит, праздник к нам приходит.       — Ты крайне убедителен, Тоша, — произносит Романова и идет следом за своим парнем на кухню.       Ставит кастрюли с картошкой, яйцами, куриной грудкой на плиту, а сама кладет вокруг себя продукты, начиная процесс приготовления. Антон подходит к ней и наблюдает, с каким спокойствием она режет огурец. Еще не одна его девушка не была настолько хозяйственная и заботливая. Раньше Миранчук мог только мечтать о подобном. В футбольном обществе крайне строгий отбор и критерии к женщинам, и вряд ли его друзья бы приняли кого-то, не вписывающегося в эти рамки. И раньше бы парня это действительно волновало. Но стоило в его жизни появиться Василисе, как все изменилось. Он влюбился с невероятной силой, и если сначала боялся начинать отношения из-за возможного количества критики в свой адрес от стороны товарищей, то стоило Леше сказать всего пару фраз, а Романовой в удачный момент улыбнуться, как Миранчук понял, что окончательно и бесповоротно пропал, утонул в этом омуте любви в одному человеку. Он никогда не испытывал подобных чувств, да и не знал, что такое вообще возможно, пока рядом не появилась Василиса. Его родная Василиса, которую футболист так часто называл любя называл Вася.       — Давай помогу, — парень берет второй нож и устраивается рядом, начинает резать яйца.       — Спасибо, Тоша, — улыбается девушка и целует его в макушку.       Она редко называла его Антон. Всегда Тоша или Тотоша, всегда как-то мило и с особой любовью. Парень просто обожал такое проявление чувств. Обожал, что его постоянно обнимают и при возможности нежно целуют. Обожал, что ему постоянно пишут с вопросами о самочувствии и состоянии, звонят, переживая, как он. Обожал, что ему прощают мелкие косяки. Обожал, что его любят.       — Я открою, — вскакивает парень и неудачно проводит ножом прям по своему пальцу. Начинает сочиться кровь, а футболист морщится, думая про себя, что просто ненавидит ее вид.       — Ну как ты так, Тоша? — Василиса хватает бумажное полотенце и прикрывает им рану. — Я открою дверь, а потом обработаю тебе рану, посиди пока тут, — девушка открывает дверь и видит там Алексея. — Привет, рада видеть тебя.       — Привет, Васька, — обнимает ее старший Миранчук.       Они нашли общий язык практически сразу. Леша был главным инициатором, чтобы пара наконец перестала бегать от своих чувств и призналась друг другу. А потом Романова нашла в нем родственную душу, своеобразного старшего брата, которого ей всегда так сильно хотелось иметь. И Антон только радовался, что между двумя самыми главными людьми в его жизни налажен контакт. Он так боялся, что Алексей не сможет найти с ней общий язык, как это было с другими, но Василиса стала для него лучшей подругой.       — А где мой брательник? — усмехается парень и стягивает с себя куртку, смахивая с нее снег на пол. — Я потом вытру, — он смотрит на лужу, которая неминуемо образовалась на паркете.       — Порезал палец, сидит травмированный.       — Ты забыла, что его нельзя пускать к ножам? — улыбается Леша, а потом слышит грохот и как что-то беспощадно. — И к продуктам, видимо, тоже.       Девушка заходит на кухню и ужасается, увидев разбитую упаковку яиц и рассыпанную муку. А Антон просто сидит с невозмутимым видом, перевязывая рану на пальце. Алексей звонко смеется, за что получается от Романовой злой взгляд. Она отправляет их двоих в гостиную, а сама вытирает пол от остатка продуктов. Василиса уже давно знает, насколько же неловким в некоторые дни может быть ее парень. Иногда у него прям все валится с рук, вызывая только улыбку на ее лице. Девушка любит все в нем, начиная от ребяческой улыбкой и заканчивая действительно глупыми и странными ситуациями, которые Антон именовал своими суперспособностями.       Василиса перемешивает салат и вдруг слышит грохот из гостиной, заставляющий на несколько секунд ее сердце остановится. Она сбрасывает с себя фартук и бежит на звук, надеясь, что ее самые страшные надежды не оправдаются.       — Тош, скажи, что вы не уронили елку, — Романова останавливается возле двери и спрашивает, успокаивая себя внутри, но парни молчат. Она заходит в комнату и наблюдает крайне веселую картину. Леша смеется над своим братом, который так старательно поднимает искусственную ель, ругаясь, что неприятно щекочут иголку. — Тотош, ты, оказывается, кот.       — Сделай вид, что ты этого не видела, пожалуйста. Я сейчас все верну на место, — жалобным взглядом смотрит на нее младший Миранчук.       — Скажи спасибо, что игрушки не из стекла, — улыбается она и садится рядом с Лешей. — Что с ним сегодня?       — Переживает, — пожимает плечами Алексей.       — Леша, блин, что ты меня сдаешь? — кричит Антон, а ему на голову падает шар в форме щелкунчика. — Чертов.       — Аккуратнее, это моя любимая игрушка, — говорит Романова и подходит к парню, помогая ему поставить елку в нормальное положение. — Все хорошо? — девушка берет его за руку и смотрит в карие глаза. Прошло полтора года, а она все так же в них тонет.       — Я устал ждать, — футболист тянется рукой в карман и достает оттуда красную бархатную коробочку, встает на одно колено. — Мы уже столько времени вместе. Я никогда не думал, что смогу так сильно полюбить кого-то. Спасибо, что всегда рядом. Спасибо, что поддерживаешь и вселяешь веру в светлое, прекрасное будущее. Я не знаю, чем заслужил такого замечательного человека. Ты выйдешь за меня, Вася?       — Да, конечно, Тотоша, — буквально шепчет Василиса и прикрывает щеки ладонями, чтобы никто не заметил ее слез, но Антон лишь бережно вытирает их и нежно целует, показывая всю свою любовь.       На улице гремят салюты, практически в каждом окне горит свет, говорящий о праздновании такого чудесного праздника. За каждым скрывается своя история, предугадать которую просто невозможно. Но можно точно сказать, что за одним окном в Москве люди поистине счастливы. И их история только начинается.