***
На нее смотреть невыносимо, такая она ничтожная. Мог и не проникать в лабиринты нейронов в ее черепушке – и так видно, что песчаная змейка обитала на свалке разлагающегося железа. Глядела она тоже змеей, пыталась ужалить и прыскала ядом, смешно хмурила лоб, и дрожала всем телом. Говорить девушке, даже такой бессмысленной и жалкой, о ее ничтожестве не в его манерах. Можно просто показать ей контраст, она сама хныкая выдаст всю правду. Кайло вообще не понимает почему с ней разговаривает. Она же примотана к пыточному креслу, пустить немного тока, а не пыли в глаза. Зачем-то молодой человек снимает маску, хочет рассмотреть поближе ее страх и живые эмоции. Он давно такого не видел. Не видел такого испуга, граничившего с ненавистью и вызовом, словно мусорщице было что противопоставить. Она всегда такая? Не волнуясь о личном пространстве пленницы, Кайло приник самонадеянно и непозволительно близко, потому что еще не страшился потерять контроль. Натянутая, влажная кожа дрожала на золотистой шее, змейка пыталась сбиться в клубок, дальше от его нависшей тени. В его мире замурованных в мундиры людей, он не знал такого загара и запаха. У самого виска, влажные от пота, выбившиеся тонкие прядки завивались, кое где виднелись крошечные родинки. Кайло завороженный медленно переводил взгляд по этому золоту, подытоженному темными точками и скорее для себя, вслух, считывал образы. Ее зовут Рей. Подходит. Яркая, солнечная, быстрая. Легко гасимая. Ночью ей тяжело, мечется лучиком по узкой кровати. Страдает той же болезнью что и он, только Кайло даже себе в этом не признается, не за чем. Одиночество, куда не загляни, в каждой клеточке живого тела. Зачем горит, зачем ищет? Кайло осоловевшим взглядом сфокусировался на дрожащем, крутящимся от него профиле. Тонкий, острый, немного хищный. Наверно улыбается так же широко, во все острые зубы. Рей, на тонкой коже шеи, ощутила прохладное и прерывистое дыхание. Океан, она живет океаном. Ей мерещится оазис в томящейся пустыне, не плывущий в жаре песчаный бархан, а линия лазури, сливающаяся с небесами. Кайло еще в детстве насмотрелся на бесконечные воды на планете матери. Бен мог бы рассказать, как это красиво, Кайло только пройдется мимоходом, что мусорщице этого не видать. Девчонка психует и жмется от него, разрывая кожу от крепких тисков, воротит лицо, словно он противоестественное создание из вод самых кошмарных планет. Кайло еле заметно, обижено поджимает губы и это напоминает ему, что он отвлекся. Карта. Ему нужна карта. - Я получу все, что захочу. Ты знаешь. Нет, не получишь. Сам знаешь. Когда в последний раз ты что-то захотел сам для себя? Буквально секунду назад. Ты захотел стянуть черную кожу, предназначенную для рукоятки жезла, чтобы лучше рубилось, стянуть перчатку, оголить пальцы и дотронуться до натянутой на костях загорелой коже. Проверить, насколько влажная, насколько мягкая, насколько теплая, сколько лучей солнца грело ее. Посмотреть на реакцию хозяйки, она знает такие прикосновения, кто был до него? Ты сделал что хотел? Кайло подхватился на ноги и протянул руку к ее разуму, другую, дрожащую, завел за спину. Карта. Ему нужна карта. Пока еще обезличенные черты девчонки заострились. Глаза гипнотически впились в его, хотя, казалось бы, ей лучше прятать зеркало души. Кайло не сразу понял, что произошло, только когда шустрый, теплый зверь нырнул куда-то между глаз и хвостом навел беспорядок между мыслей. Мусорщица не просто сопротивлялась. Рей атаковала. Широкие скулы и высокий, гладкий лоб и темные глаза меньше чем на доли секунды, наложились на старое воспоминание. Чужие, забытые страхи стали его. Рей пробудила наследство Энакена Скайуокера. - Ты боишься, - прошипела девчонка, зажатая в кандалах пыточного кресла. Кайло отпрянул. Он в ужасе.***
Не возникало вопроса, сможет ли он с переломленными конечностями подняться из ущелья, глубже которого дорога к ядру планеты. Палпатин скинул его вниз, предаваясь сентиментальным воспоминаниям. Дарт Вейдер поступил так с императором ситхов, будет логично замкнуть круг на его внуке. Неизвестно какие дьявольские уловки помогли ходячему проклятью семьи Скайукоеров подняться со дна, Бен рассчитывает только на свои силы. Потому что Рей рассчитывает на него. Энакин сказал однажды своей Падме, что смерть это слабость. Что он сможет это исправить. Что ж. Воистину, Бен закончит то, что начал его предок. Зависнув над пропастью, Бен ощутил, что призрачная ладонь, крепко сжимающая его примерно, где-то в солнечном сплетении исчезла. Он судорожно выдохнул, сорвались капли крови с разбитых губ. Колоссальный выброс силы минуту до этого, мерк на фоне этой могильной пустоты внутри тяжелого тела. Бен обратил внутрь себя взор и панически рыскал в закутках, в поисках своего лучика. Она всегда была, всегда находилась, пусть злая или секунду до этого, замахивающая на него же меч, отталкивающая, убегающая. Знала бы девушка сколько ее жизни Бен украдкой подглядел, без ее ведома. Их связь была плотной, разрастающейся с каждым днем, как древнее дерево, дарующее жизнь. Когда Кайло не нужно было ответной связи, он тихо проникал в ее день и ночь, и нервно урывал, пока Рей не заметила; нахмуренные брови, над разобранным двигателем; дуновение ветра, волнующее в унисон мягкие ткани на ее бедрах; медленное, мягкое пробуждение под открытым солнцем, в сооруженном гамаке у пальмы; ненастоящее (он то знает), злобное шипение на По; выжимающая все силы из мышц пробежка на всех трассах обитания повстанцев; спелый фрукт, в измазанных соком руках, раздутые щеки и пустые глаза ( как бы не подавилась); замирание испуганного животного, услышавшего чужого, натянутое девичье тело. Кайло крал это, позже пересматривал и не понимал, что колдовского в этих простых кадрах жизни дворовой девчонки. А сейчас ее нет. Разжать пальцы и прекратить это неожиданную тотальную тишину - нельзя. То одиночество что он знал ранее, было нелепым. Жизнь без Рей была нелепой. Она была очень маленькой на фоне своего исполинского наследия. Императрица отвергнувшая трон и кишащую тараканью тьму, своих придворных. Его фыркающая, злобная мусорщица без имени, оказалась лучом света владеющим по праву Тьмой. Ему нужна она любая, светлая, темная, императрица, плебейка, сильная, слабая. Бен осознал две вещи одновременно – сейчас он впервые сможет ее обнять, и – она мертва. Он всегда старался не думать об этом, но все же, если бы представлял, первое объятие этой тонкой талии обязано быть иным. Широкие мужские ладони не должны дрожать и срываться с ноши от боли из-за повреждений. Он должен держать ее крепко, потому что истомился в ожидании, потому что горит, целует, любит. Но Бен держит ее крепко, боясь разбередить внутренние повреждения. Лицо Рей Палпатин было потухшим. Она больше не вырывалась, не бежала от него. Вот, же, вся его. Навеки запечатленный портрет в его мемориале горя. Какую эпитафию Бен должен составить для вновь погибшей любви Скайуокера? В белом саване, не повенчанная невеста. «Рей Палпатин. Императрица Ситхов. Пилот повстанцев. Последний джедай. Мусорщица с Джакку. Навеки сбежавшая от преследующего ее нелюбимого Кайло Рена. Навеки юная.» Бен не мог кричать, он хотел стать криком. Несмолкаемо оповещать Вселенную об утрате. Вместо этого, вся его ладонь накрыла ее худобу – какая же она маленькая. Все что оставалось в нем, Свет и Тьма, его Диада, все направилось к Рей. Бен не сомневался что сможет, у него просто не было другого варианта развития событий. Поэтому он не сильно удивился, увидев загоревшиеся глаза девушки. Он скорее не понимал почему, она позволяет держать себя. - Бен. Рей улыбалась ему. Целовала его. Позволяла держать крепко. Сидела куклой на его коленях. Ему только оставались секунды ухватить, что мог. Никогда еще ему не открывался такой прекрасный вид. Бен улыбался ей, как можно не отвечать этому свету. Он боялся поверить в очевидное, поэтому лишь стеснительно, но бесконечно счастливо тянул мышцы лица в непривычном движении. Он не будет ее пугать, тратить время на слова. Бен будет перебирать тревожным и влюбленным взглядом эти тонкие, идеально выписанные черты лица, темные глаза распахнутые навстречу. Последнее что он видит. Бен не художник, но он запечатлит портрет Рей в своем сознании, чтобы всегда помнить и видеть путь обратно.