***
Сынён не получает звонков от Хангёля уже второй день после их последней встречи. И он действительно не понимает причину, ведь даже на следующее утро тот не ответил ему, как обычно делает. Может, это из-за того объятия? Вряд ли из-за чего-нибудь ещё. Ну, или просто Хангёлю нужно отдохнуть от него, побыть с друзьями, например, или с Сыну в конце концов. Сынён и не против, не должен быть против, ведь они не обязаны общаться постоянно, но, кажется, он уже очень-очень скучает по красивому и сексуальному голосу, который так идеально соответствует внешности хозяина. Выйдя из машины, Сынён грустно вздыхает, смотрит на дисплей своего телефона и, не обнаружив нужный пропущенный звонок, набирает номер секретаря. — Дохён, звонил поставщик и сообщил об одной проблеме. Да, я отправил тебе данные минут десять назад, — он идёт в сторону дома и видит знакомую фигуру возле двери, и тут же его настроение падает ещё ниже. — Кто-то должен отправиться на Чеджу. Проверь, у кого есть место в графике. — Привет, — тихо произносит Усок, подходя к старшему. — Что ты здесь делаешь? — удивленно произносит Сынён, заканчивая разговор по телефону. Они не виделись два месяца точно, и он не рассчитывал увидеть своего бывшего когда-либо снова. Сердце уже не ноет в груди, но он все ещё злится. Хотя на самом деле не должен, ведь это из-за него они расстались. — Я сейчас на машине, поэтому решил забрать кое-что, — Усок тепло улыбается, замечая раздражение на лице напротив. — Я вроде бы тебе всё отправил. — Не всё. Сынён запускает Усока в квартиру и даёт ему полное право спокойно забрать то, что нужно, уходя на кухню. Не сказать, что он раздражён — ничего не сказать. Мало того, что Усок приходит к нему без предупреждения, так ещё и Хангёль не звонит ему второй день по непонятной причине. Почувствовав нежелательную вибрацию в кармане брюк, он нервно берёт телефон в руки, прокручивая в мыслях различные ругательства, и тут же распахивает глаза от неожиданности. — Хангёль? — недоверчиво спрашивает Сынён. — Привет. Что делаешь? — совершенно невозмутимо говорит Хангёль. — Только что пришел домой с работы, — отвечаёт Сынён, как через секунду из спальни Усок выкрикивает, что сходит в туалет. — Кто там? — Усок. — Оу, ладно тогда, — в голосе Хангёля слышится разочарование, заставляя старшего почувствовать себя виноватым. — Ты хотел поболтать? Я могу выйти, если тебе это мешает, подожди, — Сынён подбегает к входной двери и хватает верхнюю одежду. — Нет, не… — Сейчас, — он выбегает на лестничную площадку и радостно мчится к выходу. — Ты что делаешь? — Секунду, Гёль, — мягко говорит Сынён, а у Хангёля спирает дыхание. Раньше его никто так не называл, и это слишком мило для него. До ужаса мило, отчего ему хочется сбежать. Сынён выходит на улицу, попутно натягивая на себя пальто свободной рукой, и резко останавливается, видя перед собой Хангёля. — Хангёль? Ты как здесь… — он совершенно очевидно не ожидал увидеть его рядом со своим домой, но в душе становится так радостно. Сынён убирает телефон и поджимает губы, чтобы не улыбнуться. — Я шёл с занятий, проходил мимо и вот, — вгляд Хангёля бегает в разные стороны, делая его ещё более неловким. — Я уж подумал, что больше не интересую тебя. — Что за бред? Хангёль недовольно хмурится и всматривается в человека, появившегося позади Сынёна. Кто-то невероятно красивый, конечной же просто с объективной точки зрения. — Это твой новый парень? — спрашивает Усок, положив руку на плечо Сынёна, и Хангёль снова хмурится, но обращает внимание на невероятно красивые черты лица, большие оленьи глаза и утончённый носик. Он обречённо вздыхает, ощущая в животе болезненное покалывание. — Мы не встречаемся, — резко выдаёт старший, подмечая краем глаза, что Хангёль тоже хотел что-то сказать. — Понятно. Ну, приятного вечера, — машет Усок, подозрительно всматриваясь в каждого, и садится в свою машину, незамедлительно уезжая. — Сынён, что это был за взгляд? — в недоумении интересуется Хангёль. — Забей. — Это же Усок? — Да. Зайдёшь? — Сынён открывает дверь, запуская парня пригласительным жестом. — Он такой красивый. Ты только с такими встречаешься? Не удивительно, что ты влюбился в него, — словесный поток комплиментов сыпется из уст Хангёля, который не улавливает дымку негодования со стороны старшего. — С чего ты взял? Мне не важна внешность, — Сынён немного злится только подумав, что о нем может сложиться именно такое впечатление. — Тогда чем он тебе понравился? — остановившись на пороге и оглядывая небольшую, но весьма просторную квартиру, Хангёль снимает обувь и проходит внутрь. — У него голос красивый. Хангёль смущается, предполагая, на что тот может намекать. Хотя и не совсем уверен в своей догадке, но легче от этого не становится. Скорее даже наоборот. Ужин проходит довольно уютно и спокойно, Хангёль с набитым ртом неустанно рассказывает какие-то новые истории, произошедшие в университете за последние два дня. А Сынён внимательно слушает и изредка посмеивавается. Когда еда заканчивается, он молча встает на ноги, убирает всё со стола и начинает мыть посуду. И это не то, что планирует Хангёль, уж точно не быть очарованным прекрасным видом сзади. В этом нет ничего особенного, но он не может оторвать взгляд от Сынёна, который так по-хозяйски возится за раковиной с грязными тарелками, вытирает мокрые капли на столешнице. — Ты не звонил два дня. Что-то случилось? — решает вдруг узнать Сынён, напрягая затёкшие руки. — Да ничего, просто занят был, — врёт Хангёль, рассматривая широкие плечи, скрытые под белой футболкой. — С Сыну? — Ага, — врёт Хангёль во второй раз, опуская взгляд ниже, на задницу. — Он знает, что ты со мной общаешься? — Сынён поворачивается и улыбается, то ли грустно, то ли лукаво и хитро. Трудно понять затуманенным разумом. — А что? — сердце Хангёля замирает, когда старший решает подойти ближе. — Интересно, — безэмоционально произносит Сынён и кладёт мобильный на стол перед младшим. Хангёль смотрит на чужие пальцы, на руки, на шею, на рельефный профиль, который так волшебно очерчен с помощью настенной лампы, прежде, чем тот поворачивает к нему голову. Теперь он смотрит в чужие глаза, замечая игривый завораживающий блеск, до того, как старший садится на его колени, расставляя ноги по бокам от его бёдер. — Ты что делаешь? — сдавленно говорит Хангёль, размещая ладони на груди Сынёна, пытаясь оттолкнуть. Но тот игнорирует давление и прижимается ближе. — Устал стоять, пока мыл посуду, — Сынён смеётся, всё ещё смотря в недоверчивые глаза, и ёрзает. — Сынён, — шипит Хангёль, в горле пересыхает. Он шумно сглатывает, ему не до шуток. — Слезь с меня. Сынён наклоняется и устало наваливается на него, обнимая и скрепляя руки в замок за его спиной. Он устраивает подбородок на плече и начинает напевать какую-то песню, будто всё происходящее в порядке вещей. Прислушавшись к своим ощущениям, Хангёль чувствует, как ему становится хорошо и спокойно, как никогда, несмотря на то, что его сердце бешено колотится, а Сынён продолжает сидеть на нем, прижимаясь всё сильнее. — Ты был когда-нибудь сверху? — неожиданно спрашивает старший, потираясь своим носом о шею Хангёля. — Что? — резко выдыхает младший. Горячее дыхание обжигает его ухо, разгоняя дикие мурашки по спине. — Нет. — Никогда? Серьёзно? — Сынён искренне удивляется и отстраняется, оказываясь напротив лица Хангёля. Он почти касается его носа своим, и ему кажется, что воздух вокруг становится тяжелее. — Ну, Сыну мой первый, и сверху всегда был он, — Хангёль неловко опускает взгляд вниз, чтобы не смотреть в глаза. — Понятно, — Сынён дышит младшему прямо в губы, отчего собственные начинают невыносимо покалывать от желания поцеловать. Он не знает, что вдруг на него нашло, и как они оказались в таком положении. Жар заполняет всё тело Хангёля, когда он чувствует ладони, ласкающие его спину, когда чужой нос касается лба, когда Сынён толкается бёдрами будто случайно. И именно в это время у старшего звонит телефон. Сынён слегка наклоняется назад и тянется к столу, не слезая с Хангёля, подносит мобильный к уху, отвечая на звонок. Молча слушая собеседника, он облизывается и прикусывает губу, отчего у Хангёля сносит крышу и ему приходится сжать пальцы в кулак, чтобы не пойти на поводу у старшего. В голове проигрывается сон, что снился после похода в кино два дня назад. И он молится, чтобы возбуждение сейчас не сдвинулось дальше мыслей и желаний. — Мне срочно нужно на работу, — говорит Сынён, вставая с чужих бёдер. — Ох, ладно, — голос Хангёля хриплый, и он понимает, что в его джинсах происходит катастрофа. Сынён делает вид, что не замечает этого, когда они едут в машине, чтобы отвезти Хангёля домой. Младший жалеет, что согласился, ведь он не знал, что ему придется скрывать всю дорогу не только своё красное лицо, но ещё и стояк.7
22 января 2020 г. в 16:23
Это кажется наилучшим решением с тех пор, как они решили познакомиться друг с другом лично. Проходит всего лишь три недели с момента их первой встречи, а ни Сынён, ни Хангёль не представляют теперь своё утро без ранних звонков, без совместных прогулок после учебы или работы, без позднего ужина в кафе или ресторане, без разговоров перед сном. Хангёлю периодически даже приходится делать это в ванной, прячась от своего парня. Тот, похоже, и не догадывается об этом. Но они не делают ничего такого странного, просто хорошо проводят время вместе. По-дружески. Кроме того, что Хангёля постоянно передёргивает от взглядов Сынёна, от его грязных шуток, вообще от его присутствия, хотя тот никогда и не позволяет себе лишнего.
В этот раз они запланировали пойти в кино на вечерний сеанс. Сынён скинул все организационные обязанности на младшего, так как у того было явно больше свободного времени. Хангёль не был против, и похоже, даже рад тому, что ему предоставили выбирать самому.
— Ты выбрал фильм? — не приветствуя, спрашивает Сынён. Они так часто видятся и созваниваются, что у них пропадает привычка здороваться друг с другом. Сынён включает на телефоне громкую связь, чтобы удобнее было управлять машиной, и наконец-то чувствует себя в своей тарелке, слушая приятный голос.
— Я уже забронировал. Вчера тебе сказал об этом, — отвечает Хангёль и надевает куртку, которую ему подарил Сынён, — Ты уже едешь?
— Точно, я забыл, ты говорил… Буду через тридцать минут.
— Тупой идиот, — недовольствует Хангёль, открывая входную дверь.
— Эй, я владелец крупной торговой компании, — Сынён возмущается и надувает губы, хоть этого и не видят. Никто не сомневался ранее в его умственных способностях.
— Все равно тупой.
— Ну, хоть не идиот, — вздыхает Сынён. Только Хангёлю он позволяет говорить такое про него, даже в шутку. Был бы это кто-то другой, его бы уже обругали до потери пульса. — Какие места у нас?
— В середине, — Хангёль делает паузу, проходя через шлагбаум в метро. — На последнем ряду.
— Это намёк? — Сынён хмыкает и расплывается в улыбке.
— Ты придурок? Я просто люблю сзади, — Хангёль говорит слишком громко и не замечает, как некоторые прохожие оборачиваются на него.
— Это я уже понял.
Хангель понимает двусмысленность своих слов и зажмуривает глаза от смущения. Его лицо вспыхивает от неловкости, и он уходит в конец вагона.
— Господи, извращенец, — шепчет Хангёль в трубку.
— Постой, это ты сказал, а не я.
— Да мне насрать, — сбрасывает Хангёль.
Сынён приходит раньше и уже ждёт Хангёля у входа в зал с большой порцией сладкого попкорна и двумя бутылками обычной воды, так как, по словам старшего, газированные напитки это вредно. Младший не против такого расклада. Кажется, он даже уже полностью привыкает к этому.
Усевшись на свои места, Хангёль с ужасом обнаруживает, что они на их ряду совершенно одни. Хотя не совсем с ужасом, сколько с неприкрытым волнением. Сынён чувствует это и ухмыляется, смотрит на нервные попытки быть спокойным и взъерошивает чужие волосы, разгоняя напряжение между ними.
Фильм уже давно начался, но на него совершенно не обращают внимания. Коснувшись губами горлышка бутылки, Сынён делает глоток содержимого. Хангёль поворачивается к нему именно в этот момент и тут же возвращается к экрану. Он хотел прокомментировать какую-то реплику из фильма, но комментарий забывается сию же секунду. Это слишком для него. Столь странное поведение Сынён конечно же замечает и, кажется, очень этому радуется, продолжая краем глаза смотреть на Хангёля, а не следить за сюжетом.
Вскоре, это уже перерастает в какую-то игру под названием «провокация». Сынён тянется к ведру с попкорном, который младший так нагло забрал себе, и намеренно касается чужой ладони прежде, чем взять немного. Это прикосновение моментально доходит до сердца Хангёля, и дело даже не в том, что оно якобы случайное, не в том, что ему хочется ещё, а в том, что этим не ограничивается.
Через минуту тяжёлая рука ложится Хангёлю на бедро, будто невзначай, плавно двигаясь вверх на пару сантиметров. Пальцами словно играя на фортепиано, Сынён отбивает только ему известный ритм. Голова Хангёля тут же забивается различными противоречащими мыслями. Во-первых, у Хангёля есть парень. Во-вторых, не было никаких предпосылок для таких действий Сынёна. В-третьих, они не в таких отношениях. А в каких они вообще отношениях? Это явно не обычная дружба: секс по телефону, откровенные разговоры. Трусы…
Зачем Хангёль рассказывал ему про свои трусы?
Он шикает и осторожно бьёт по чужому запястью, но резко дёрнувшись, роняет ведро с попкорном.
— Ты в порядке? — Сынён поворачивается к нему и обеспокоенно смотрит, возвращая ладонь на чужое бедро.
— Всё нормально, — аккуратно отодвинув руку старшего, Хангёль раздражённо отряхивается от крошек, шепча ругательства себе под нос.
— Попкорн так не думает, — усмехается Сынён и поправляет чёлку на волосах младшего, касаясь теплой кожи на лбу.
— Твои руки, видимо, тоже, — Хангёль буквально на секунду всматривается в его нежный взгляд и отворачивает голову.
— Они просто живут своей жизнью и им нравятся твои ноги и волосы, — Сынён хочет перечислить и все остальные части тела, но лишь закусывает губу, чтобы не сказать про это вслух.
Хангёль ничего не отвечает, но внутри него вспыхивает огонь, и, конечно же, остаточное внимание на фильме летит к чертям собачьим. Посмотрев несколько раз в сторону старшего, он мысленно даёт себе пощёчину. Тепло горячей ладони всё ещё ощущается на бедре, и это сводит его с ума. Этот парень сводит его с ума. Хотя, нет ничего особенного в том, чтобы делать такое. Верно? Всего лишь невинное прикосновение. Конечно же нет.
— Ах, такое скучное кино, — недовольно мычит Сынён. — Ну и вкусы у тебя.
— Интереснее ничего не было, — оправдывается Хангёль и скрещивает руки на груди.
— Может, пойдём отсюда?
Сынён протягивает ему свою руку, но младший кривит лицо в недовольстве и молча встает, игнорируя парня, и стремительно направляется к выходу из зала. Улыбнувшись, Сынён подскакивает следом.
Машина безответственно оставлена возле кинотеатра, потому что младшему захотелось пройтись пешком. Это довольно холодный вечер, который мог бы не дать спокойно и неторопливо прогуливаться по улице, если бы не общество друг друга. Хангёлю слишком неловко за сегодняшний вечер, тем более, что приближающееся волнение согревает его. А Сынён слишком хочет проводить своего друга домой, чтобы обращать внимание на то, что он начинает замерзать. На самом деле он не уверен, что ему хочется относиться к нему, как к другу. Ни из-за своего странного поведения сегодня, ни из-за реакции Хангёля на это.
— Мы пришли? — интересуется Сынён, когда они подходят к дому, возле которого остановился младший.
— Да, я пойду, — Хангёль начинает ещё больше переживать, чем пять минут назад, и мнётся на месте, прежде чем шагнуть навстречу. — Спасибо, что проводил меня. Это было необязательно.
— Я делаю, что хочу, поэтому спасибо за позволение, — Сынён выжидающе смотрит на парня и чувствует, как собственное тело магнитом тянется вперёд, но он пытается устоять на месте и утопает в океане хангёлевых глаз.
— Тогда я пойду, — говорит Хангёль, не разрывая зрительный контакт.
Он уже готов развернуться и уйти, но в конечном итоге неуверенно подходит ближе и осторожно обнимает Сынёна за талию, случайно вдыхая воздух рядом с его шеей. Такой уже привычный запах ударяет в нос с новой силой, заставляя сердце биться быстрее. Честно, он не знает, зачем это делает. Это неуместно и, наверное, неправильно. Жутко неправильно иметь парня и обниматься с кем-то другим, терять голову от тёплого дыхания в ухо и желать, чтобы время остановилось. Но Хангёль убегает, не дождавшись ответных действий, не поэтому, а потому что неловко до мурашек и покрасневших щёк.
Ноги останавливаются лишь перейдя порог квартиры, и уголки губ сами по себе лезут вверх. Сняв верхнюю одежду, Хангёль проходит в спальню, благодаря судьбу за то, что Сыну сегодня ночью не вернётся. И, скорее всего, это прекрасно, ведь Хангёль не может заснуть уже целый час, не прекращая улыбаться после сообщения «Я дома. Спокойной ночи». Жаль только, что ему это не грозит.
Хангёль чувствует, как болезненно пульсирует его член, чувствует дикое желание прикоснуться к себе. Но Сынён мешает ему это сделать, кусая губы, шею, оставляя отметины на его коже, вытворяя что-то невероятное своими пальцами в его заднице. Руки и ноги онемели, и он не может не стонать громко, он не может посмотреть, насколько хорошо Сынёну, потому что его лицо расплывается перед глазами. Слишком горячо, чтобы не кончить прямо сейчас.