The Lie I've Lived

Гет
Перевод
R
Завершён
2657
переводчик
Sahrot Kro бета
Автор оригинала: Оригинал:
Размер:
522 страницы, 25 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено только в виде ссылки
Награды от читателей:
2657 Нравится 244 Отзывы 1453 В сборник Скачать

Глава 13. Страх в клетке

Настройки текста
13 ноября 1994 г. В процессе наказания Драко подавляю порыв зааплодировать. На фоне бормотания толпящихся людей в Большом Зале и воплей возражения Нарциссы Малфой каким-то образом мне это всё же удается. У неё уже пена изо рта идет. В голове ликует Шляпа: – Прибереги планы на комнату-загадку, ЭйчДжей. Давненько я не видела, как ставят клеймо, – хочу посмаковать момент. – Я-то думал, что ты должна быть любезной, Шляпа. Не знал, что ты так ненавидишь Малфоев. – Да чихать мне на это дерьмецо и на его презренную родословную! Хочу видеть боль и страдания! Хочу смотреть прямо в лицо Дамблдору, пока тот пытается выяснить, когда упустил мальчишку. Хочу запечатлеть каждую деталь, чтобы когда в следующий раз это ископаемое заикнется в споре о человеческой доброте, я смогла бы напомнить ему о дне, в который все с жадностью наблюдали, как одного из его учеников клеймят! Не перестаю поражаться, насколько вы, жалкие ублюдки, жестоки друг к другу. Удивлена, что вашей расе вообще удалось научиться ходить – не говоря уже о создании чего-то настолько великолепного, как я. Чуть не засмеявшись вслух, отвечаю: – От лица человеческой расы заявляю, что твои слова весьма обидны. Кстати, расскажи мне потом, как ты в действительности относишься к Дамблдору. Люди озираются, некоторые гадают, как пройдет процедура. Благодаря Сортировочной Шляпе я это уже знаю. Именно поэтому на моём лице такая глупая усмешка. Я слишком далеко, чтобы видеть руны на поверхности чаши, но знаю: в центре – две руны. Первая – Райдо[1], которая символизирует правильность и порядок – символ правосудия. Вторая – Турисаз[2], но в перевернутом положении – значит, враг напал вовсе не с благородными намерениями. Самое смешное, что вместе две руны очень похожи на молнию. Поздравляю, Малфой, теперь у тебя есть своя собственная особая метка, только вот напоминать она будет всем обо мне. Может, у Кубка есть чувство юмора? – Шляпа, ты когда-нибудь говорила с Кубком Огня? Он, как и ты, тоже живой? И настолько же несчастен? – Он не заговаривал ни разу. Раньше время от времени он бросал в мою сторону записки, но у меня ведь нет рук, чтобы их прочесть, правильно? – Да уж, это затруднит любые отношения. – Но я все-таки думаю, что когда-то, давным-давно, его создавали как артефакт правосудия – вы, неосведомленные придурки, тогда верили, что магию нельзя запятнать и что это чистая сила. – Готов поспорить: всё это длилось, пока на него не наложили первый конфундус. И если он полностью отдает себе в этом отчет, тогда он более несчастен, чем ты. В последний раз он бывал снаружи несколько веков назад. Проникаюсь иронией ситуации: Драко, наконец-то, получает причитающееся. Стоп, а ведь дальше ещё лучше… – Начинается. ЭйчДжей, посмотри на Кубок. Две руны вспыхивают, как будто отражая солнечный свет. К несчастью для Драко, солнце уже село. – Что теперь скажешь о «мгновенной расплате», Шляпа? Без апелляций. Без подкупа чиновников Министерства. Немедленное правосудие – здесь и сейчас. – Похоже, он собирается сделать это сам! Видимо, идея его отца – тот хочет, чтобы Драко хоть немного был похож на мужчину. В наблюдении за тем, как безразличный механизм, называемый в магическом мире правосудием, пускается в ход ради кого-то другого, есть что-то успокаивающее. – Мой бедный ребенок! Нет! – скулит Нарцисса, поднимаясь на ноги. Два служащих Министерства останавливают её, но она тянется за палочкой. Если вспомнить, как Нарцисса пыталась уничтожить мою подружку, похоже, она весьма ценит артефакты. По большому счету, Драко всего лишь зудящий комар, раздражительный фактор. Должно быть, он был основным соперником Гарри Поттера, но я в душе уже вовсе не Гарри. А может, мать его, и не был им никогда. Люциус вручает запаниковавшему сыну какой-то предмет, который можно закусить. Конечно, он говорит этому придурку, что Малфои не кричат, как маленькие девочки. Нарциссу держат два министерских прихлебалы. Мерлин, надеюсь, они забрали у неё палочку, иначе события выйдут из-под контроля. Пусть-ка на эту сцену посмотрит ещё кое-кто – тот, кто тоже изрядно обижен на Дракусю. – Добби! – едва слышно шепчу я. Хлопок. – Господин Гарри… – пытаясь заткнуть домовика, зажимаю ему рот ладонью. Появление домовика на миг отвлекает от зрелища нескольких сидящих рядом со мной человек. – Тихо. Смотри. Драко ведь никогда не страдал по отношению к тебе особым милосердием, да? Этот психопат очень медленно кивает – его глазищи уставились на происходящее. С приглушенным криком прижав тыльную сторону запястья той руки, которой пользуется палочкой, к поверхности Кубка, Драко скулит от боли. Вспышка света. Баюкающего руку Драко отбрасывает назад – он выглядит ещё более жалким, чем после прошлогоднего инцидента с Клювокрылом. Впереди кто-то восклицает: – Ой, он описался! – Колин только что заработал себе пару галеонов. Я был почти уверен, что он на это не пойдет, но мальчик не просто так попал на факультет Годрика. Краем глаза замечаю на лице Добби устрашающую улыбку. – Господин Драко всегда говорил, что Добби плохой эльф. Добби должен был себя наказывать. Сколько сегодня Добби должен продержать руки в огне? И кто теперь плохой? – еле слышно бормочет эльф, посмеиваясь. Мне не стыдно признавать: иногда этот эльф меня пугает. И я рад, что я его работодатель.

***

– Интересно, разит ли от неё подгоревшим цыплёнком? – Я не настолько близко стоял, Бродяга, – отвечаю я, глядя в зеркало. В щель полога мне видно, что Дин и Симус, ради разнообразия, решили позаниматься. Отдыхая в тишине в кровати, под защитой щитов, решаю использовать появившуюся возможность и наверстать упущенное с единственным официально признанным человеком, когда-либо сбегавшим из Азкабана… ну, как полагает публика. Мне ли не знать, что это не так. – И ты говорил, Цисси переживала? – Она была готова кого-нибудь убить. – Ну, она всегда ревновала к своим «игрушкам». С другой стороны, все эти годы она изображала показушную женушку – возможно, у Цисси не все в порядке с головой. – Да уж, неслабый аргумент, если принять во внимание место, где ты проводил время! Кстати, выглядишь лучше, чем на прошлой неделе. Как там во Франции? – Не жалуюсь. Особенно глядя на ножки сопровождающей вдову Фламеля медсестрички. Качаю головой: – Возвращаешься к основным инстинктам, Блэк? Должно быть, выздоравливаешь. Он хищно улыбается: – Не возвращаюсь… уже вернулся. Не уверен, гожусь ли уже на игры с медсестричкой и личным секретарем, но, думаю, проведенное в Азкабане время дает мне право на попытку. – Уже играешь в несправедливо осужденного беглеца от правосудия ради пары меток на кобуре? Вряд ли мне следовало это слышать. – Почему нет, ЭйчДжей? Строго говоря, ты богатый, знаменитый, весьма симпатичный молодой человек четырнадцати лет от роду – в школе, полной взрослеющих ведьмочек. Удивлен, что ты вообще нашел время со мной поговорить. – Да хватит уже, Сириус. Единственные, кого стоит принять во внимание, это семикурсницы. Единственные семикурсницы, которых способен затащить в постель подросток, – те, от которых я предпочту держаться как можно дальше. Он не может удержаться от улыбки: – В чем дело, приятель? Боишься, что не справишься с парочкой авантюристок? Если уж они раздвинут ноги перед твоей славой – какая разница, они ведь все равно их раздвинут. – Грубо, но мне сейчас не нужны ещё и эти проблемы. Наверное, ты забыл, насколько они бывают приставучими. Мне следует напомнить, сколько ведьмочек тебя осаждало? – изо всех сил копирую голос Сириуса-подростка: – Парни, Гленда Хоффман никак от меня не отвяжется. Если я начну себя глупо вести рядом с ней, проверьте меня на зелья… – Девчонка была прямо-таки одержима – недурственна в плане потрахаться, но отрицательное перевешивало все её положительные качества. – Кажется, на ней у тебя и закончилась фаза «берем количеством, а не качеством». – Сколько тебе можно повторять? С неё началось преобладание качества, а не количества. Черт, до сих пор чудно говорить с тобой так, как будто бы ты Джеймс! Я-то полагал, что после всех странностей в магическом мире меня уже ничем не удивишь… прости, ЭйчДжей. Я ничего такого не имел в виду. Пожимаю плечами. – Я уже бросил по этому поводу волноваться. Шляпа напомнила, чтобы я не заморачивался о том, что не в состоянии изменить. – Мудро решаю изменить тему беседы, чтобы настроение не пошло на спад. – В общем, как я понял из этих твоих сообщений о недавних и будущих победах, ты возвращаешься в форму. – Прихожу в норму, но до пика ещё несколько месяцев. На следующей неделе со мной начнет заниматься тренер по дуэлингу. – Ты уже пытался с кем-нибудь связаться? Он сжимает губы. – Пока нет. Я жду, когда слухи дойдут до охотников за головами и боевых магов, которые могут за мной охотиться. После зимних каникул кое-что попробую и попытаюсь войти в контакт с наемниками. Видимо, Сириус видит на моем лице что-то, что ему не нравится: – Ты знаешь что-то, чего не знаю я? – Нет, ничего определенного, но его люди снова начали действовать, да и ублюдок, заменявший Хмури, тоже чем-то занимался – нельзя почивать на лаврах. – Понимаю. Тот тренер по дуэлингу… У неё тоже должны быть кое-какие контакты. – У неё? – Естественно. Она какая-то дальняя кузина Эмми Вэнс. Если дама хоть немного похожа на Эмми, то я намекну тебе, когда получится с ней покувыркаться. На это просто нечего сказать, кроме как: – Ну ты и кобель, Сириус! Он парирует: – Не просто кобель, а вожак стаи! Ладно, тебе уже пора, ЭйчДжей. Если мне повезет, то через полчаса в мою дверь постучат, так что надо слегка прибраться. – … а если тебе не повезет? – Я сам её навещу. В конце концов, какая женщина устоит перед моим обаянием? – Предпочитаешь в алфавитном порядке или мне отсортировать их по цвету волос? Ох, некрасиво такому старику, как ты, показывать подобный жест такому впечатлительному парню, как я. Приятно видеть, что ему лучше. Сириус всегда подбадривал Джеймса. Хорошо, что я тоже могу на это рассчитывать.

***

Несмотря на сумбурное расписание, мне удается найти время и посетить следующий урок с Малфоем. Уверен, если люди узнают всю подноготную, то будут полагать, что с моей стороны это мелочно, но мне по фигу мнение остальных. Гарри всегда нервировало внимание, постоянно заставляя беспокоиться о том, чтобы не выделяться. К счастью, Джеймс кое-что знал о том, как можно выделяться, и при этом выделяться стильно. У меня и у самого может неплохо получиться. Как только входит Малфой, тут же со своего места – из-за стола, который находится недалеко от его – киваю Шляпе. Она и сама справится. – Вот он, Шляпа. Та шепчет мне: – Смотри и учись, как надо делать, Поттер, – усиливая голос, колпак смеется: – Странно, что люди, помешанные на разведении породы, ставят его в пример. Как ощущения от метки, юный маг? Не хотел бы ты послушать песню в честь такого события? Есть для вас рассказ такой, О сборище мудил, Как клеймо словил Малфой И лужу напрудил. Начало сказ сей наш берет С Тремудрого турнира, Ну а в конце Малфой-урод Прогнется нам красиво. Сошлись в бою на страх и совесть Талант свой показать – Но нет, представьте, эта сволочь Пыталась смухлевать! Лишь только зелье помогло Предателя поймать: Тут преступленье на лицо, Уж поздно отступать. Но только он ведь все равно Скулил и плакал, ныл, Весь изошелся на говно И все на Флер валил. Увидел правду артефакт И всем вокруг сказал: «Сомнений нет, и это факт: Малфой всех наебал». Но как же быть? Ты дай совет! Как наказать мухло? И тот час был им дан ответ: Клеймо ему, клеймо! Пусть носит вечно этот знак Позора и обид, Огнем пусть светит для зевак, Собою портя вид. Но весь прикол не только в нем, И фишка – не клеймо. Пусть знает весь наш белый свет: Малфой-то наш – ссыкло! Вы спросите меня сейчас: А какова мораль? Учили идиоты вас, Увы, мне очень жаль. Профессора тут мудаки, Раз знанья вам не впрок. Но я уверен: все ж-таки Сей выучен урок. Малфой – хамло и гад, подлец! И получил сполна. Коль Поттер в деле – все, пиздец – Ты вечно номер два! Драко мрачнеет: – И вовсе я не обгадился! – В Большом Зале говорят по-другому, – напоминает ему Шляпа. В ответ Малфой пытается спрятать руку в одежде, но тут же выдергивает обратно, как будто её ужалило – гриффиндорцы смеются. Даже Гойл помимо воли улыбается. Шляпа гогочет. – Бесподобно! Это дерьмецо даже не знает, что если сознательно прятать метку, то последует наказание. Это магическая метка, усохший ты плод имбридинга! Твои заклинания потеряли силу? Возможно, во время каникул тебе захочется проверить, подходит ли ещё тебе палочка? Творение Годрика внушает мне благоговение – как всегда. Последнее замечание лишь озвучивало нашу догадку. Никто из тех немногих, когда-то заработавших подобное наказание, никогда не писал о каких-то серьезных последствиях. Однако если он проведет несколько часов у Олливандера в попытке подобрать новую палочку, то частично компенсирует доставленные мне за прошедшие годы неприятности. Пока хватит; было бы неплохо, если бы он поумнел и постарался держаться от меня подальше. Но вряд ли у него получится. Уверен, это ещё не конец. – Думаешь, победил, Поттер? – после издевок тысячелетнего артефакта Малфою несколько неуютно. Он пытается вернуть привычный комфорт, втянув в меня в перепалку. – Нет, сейчас побеждает Делакур. Мне придется постараться, но только дайте мне время. Он шипит: – Я с тобой говорю не об этом! Притворяюсь, что не понимаю. – Тогда о чем? Мы соревнуемся с тобой исключительно на квиддичном стадионе, и всем прекрасно известно, чем там обычно заканчивается дело. Похоже, ты уверен, что мы с тобой соперники, однако это далеко не так. Ты просто назойливый кузен в четвертом или пятом колене, которого я вынужден терпеть в школе. Наступаю ему на больную мозоль – не просто упрощаю дело, но и напоминаю ему, что мы дальние родственники по линии Дореи Блэк-Поттер. Хихикает даже парочка слизеринцев. Они предпочитают вступать в бой, когда у них есть преимущество. Окружающим меня гриффиндорцам, кажется, не терпится вернуть мое расположение. Интересно, много ли надо, чтобы спровоцировать ссору прямо здесь, в классе по защите? Драко хмурится и бросает взгляд на дверь – вдруг там появился «одолженный» преподаватель по защите. Не подумывает ли он о том, чтобы вытащить палочку? – Осторожнее, кузен, неизвестно, что случится, если ты вдруг поднимешь отмеченную руку на пострадавшего. Результат может быть фатальным, а твоя мамочка снова будет плакать из-за своего ребёночка. А вот теперь я импровизирую, но выражение ужаса на его лице того стоит – надо будет изрядно поработать над темой. Юридически пострадавшая сторона – это Хогвартс, но кто знает? У кубка может быть и собственное мнение по поводу наказания. Милый Драко – первый за несколько веков человек, получивший подобную награду. – Это ещё не конец, Поттер. Пожимаю плечами, закатив глаза, но мой ответ адресован Шляпе: – Похоже, он бредит, полагая, что между нами что-то есть. Думаешь, стоит начать волноваться? – Я полагала, что сейчас люди не заявляют открыто о гомосексуальности, но это вполне объясняет нездоровый интерес мальчика. Получше приглядывай за своим задом, Поттер. Он может попытаться засунуть туда свою палочку, – нет нужды смотреть на Драко – я и так знаю, что он покраснел как свекла. Полагаю, тема урока «не трогай Поттера и однозначно не трогай Сортировочную Шляпу» вполне понятна. Смех вокруг лишь подчеркивает сказанное. Беседу прерывает зашедший в класс новый преподаватель по защите. Зад? Какая гадость. Интересно, откуда же она всё это берёт?

***

– Гарри! Что ты собираешься со всем этим делать? Левитируя по коридору несколько ящиков, усмехаюсь словам Гермионы. После перемещения трех гранитных блоков я слегка запыхался. – Тебе придется подождать, как и всем остальным. Увидишь позже. У меня почти готова стратегия для комнаты-загадки. – Шкура австралийского буньипа, экзотические ингредиенты для зелий, порошок перуанской тьмы, три промышленных котла и камень – такого количества хватит для открытия собственного карьера – я даже боюсь представить, что ты планируешь. Улыбаюсь в ответ на тщательно скрываемое любопытство подруги: – Умному и слова довольно. Прихвати наушники… – Буду иметь в виду, – за легкомысленной улыбкой у неё прячется беспокойство. – В чем дело, Гермиона? Только не говори, что ты волнуешься о соревнованиях. – Очень может быть. Не смейся, но я уже устала от учебы. Я слишком вымоталась и решила спуститься посмотреть, чем ты тут занимаешься. Вид девушки прямо-таки кричит, что её необходимо подбодрить. – Поверь мне, у тебя все получится. Ты могла бы уже сегодня сдать СОВы, завтра – ТРИТОНы, а к выходным закончить Хогвартс. Краснеющая от похвалы Гермиона все-таки нервничает. – Возможно, я дам отличный ответ для ученицы четвертого курса, но не факт, что он дотянет до ожидаемого стандарта. В случае равенства голосов мои ответы должны быть самыми правильными. Кроме того, кажется, я припоминаю кое-кого, кто каждое утро перед квиддичным матчем совершенно безутешен, так что не тебе об этом говорить. Парирую: – Ну, это ведь только утром перед матчем. А до соревнований ещё два дня. Думаю, ты видела мой последний мандраж перед квиддичем. В следующем году я буду в команде, защищающей кубок, к тому же уже выиграю турнир. Придется соответствовать – ты ведь понимаешь, о чем я? Она морщится. – Скромностью ты отнюдь не страдаешь, особенно сейчас, когда пытаешься догнать по очкам. – Мои противники там, где я и хочу. – Когда отстаешь на девять очков от лидера? Ладно, просто будь осторожен и не задирай нос – может, лучше сказать не важничай? – движением руки она подхватывает пару ящиков и левитирует их по коридору. – Что в них? – Всякие химикаты, – отмахиваюсь я – не говорить же ей о ящике алкоголя, «приобретенного» для меня Дангом Флетчером? У дверей лаборатории останавливаясь, чтобы поблагодарить девушку. – Спасибо за помощь. Весь Хогвартс у вас в долгу, мисс Грейнджер. Вы ещё раз доказали, что вы самая умная ведьма в нашем поко… О! Леди таких жестов не показывают! – посылаю в неё слабенькое заклятье щекотки и отпрыгиваю, прячась за дверь. Будет знать! С тех пор как у меня появилось убежище, куда никто не может войти, я считаю своим долгом использовать его в не слишком благородных целях. Есть там во Франции один парень, который, зная об этом, ни за что от меня не отвяжется. Кроме того, я всё-таки мародёр. Забавно, когда рядом Гермиона, я ощущаю себя в большей мере Гарри. С ней я чаще веду себя как мальчишка. Как ни странно, этому способствует и Сириус, но там вариант намного хуже. Наверное, потому, что я отношусь к Блэку как Джеймс, а к Грейнджер как Гарри. С такими людьми, с кем и Гарри, и Джеймс проводили немало времени, – как Минерва и Хагрид, – разобраться гораздо сложнее. Особенно с Альбусом Дамблдором. Я понятия не имею, что делать с этим человеком! Он должен был лично меня обучать и готовить к неизбежному возрождению Риддла. А вместо этого, похоже, удовлетворен тем, что ко мне относятся, как к обычному ученику. На кончике языка так и вертится вопрос: неужели старик окончательно превратился в маразматика? Уже во времена мародёров он отходил от дел, а в мою бытность «Гарри» я что-то не припомню, чтобы он давал себе волю. В состоянии ли Дамблдор вообще что-то сделать? Если честно, не знаю, какая мысль меня больше пугает: что он сознательно притворяется слабым, когда Риддл собирает силы, или что это его «умывание рук» действительно приведет к проигрышу. Единственное, что я знаю точно – что не могу на него полагаться.

***

– На два слова, Поттер, – подходит ко мне один из рыжих придурков. Явно поджидал, пока я не спущусь из спальни. В гостиной полно людей. В воздухе пахнет противостоянием. – С чего ты взял, что мне есть что тебе сказать, Фред – или всё-таки Джордж? – Если не можешь сказать, то и смысла нет разглагольствовать. Но мы знаем, что это ты стоишь за взрывом навозных бомб. – Ты в этом уверен? Я слышал, хранение дешевых поделок в ограниченном пространстве способно привести к вполне предсказуемому результату. – Твоя лучшая подруга, Грейнджер, весьма сообразительная, но довольно наивна. Мы просто пошли к ней и сказали, что ты признался и отослал нас к ней, если мы так уж хотим выяснить причину. Похоже, Грейнджер воспринимает себя всерьез, да? Разоблачен привычкой Гермионы читать лекции, мать его! Перевожу взгляд – сидящая на кушетке девушка посылает мне беззвучные извинения. – Ладно, и что теперь? Я избавился от всех ваших игрушек. Хнык-хнык! Вы оставили меня, связанного покрывалом, на краю запретного леса. Никогда об этом не задумывались? А как насчет висящего на стене Невилла – только лишь потому, что он отказывался сказать, куда мы ходили? Мой голос достаточно громкий, чтобы привлечь всеобщее внимание. – Ты заплатишь, Поттер. Смеюсь: – У меня тут где-то завалялась пара кнатов. Сойдет? Слушай, ты и твой братец ни в какое сравнение не идут с мародёрами, и если бы не этот турнир, я бы давно уже и мокрого места от вас не оставил, но сейчас у меня просто нет на это времени. После окончания турнира у нас будет ещё где-то неделя. Вот тогда и обращайтесь – повеселимся. – Тебе бы этого хотелось, правда? Хорошо смеется тот, кто смеется последним, и это будешь не ты, Поттер. В дни, когда тебе предстоит иметь дело с задачами, мы сделаем тебе скидку. Но вот в остальное время мы превратим твою жизнь в ад! Вытаращенные глаза Гермионы предупреждают меня, и я пригибаюсь – над моей головой пролетает сглаз. Похоже, меня намеревались лишить волос. Он попадает в несчастную второкурсницу по имени Натали. Второй близнец, был, должно быть, под заклятьем невидимости, но теперь его вполне себе видно. Мое разоружающее невероятно быстрое, и я приклеиваю его палочку к стене. Поворачиваюсь ко второму и обнаруживаю, что тот замер в движении. Выражение лица у Гермионы отнюдь не радостное. Когда она зла, то умеет быстро реагировать. Подмигиваю ей и замечаю, что у Рона тоже палочка наготове. Кому он намеревался помочь? – Хватит! – ревет Холли Линч, пытаясь вернуть контроль над ситуацией и восстановить хотя бы видимость порядка. – Мои слова относятся как к спальням, так и к гостиной. Минус пять очков с каждого, кто наложит заклинание, и два очка с тех, кто вытащит свою палочку или попытается вытащить палочку. Ваша война шуток на территории этой башни запрещена. Поняли меня, Уизли? Поттер? Грейнджер? В этой башне имеются и другие ученики, и у нас есть контрольные, домашнее задание и своя собственная жизнь! И мы не хотим ходить с оглядкой по вашей игровой площадке! Бет, у тебя есть восстанавливающий волосы бальзам? Принеси. Все в порядке, милая Натали, не плачь. Мы сейчас всё исправим. Её уничижительный взгляд пытается прожечь дыру сначала в близнецах, лишившихся своих палочек, а после этих кретинов и во мне. Смотрю ей в глаза: – Наконец-то, черт возьми, ты начала действовать как полагается. Посмотрим, удастся ли тебе это и дальше, или это просто истерика.

***

– Привет, Гарри. – Добро пожаловать в больничное крыло Хогвартса, Рон. Чем я могу тебе сегодня помочь? – У тебя есть что-нибудь от сильной головной боли? – Секундочку, – иду в ассистентскую и заполняю журнал. Я и мысли не допускаю, что с ним может быть что-то не так, но в последнее время я стал фанатом театра – посмотрим, насколько он хорош в драме. Через минуту выношу ему зелье. – Вот. – Спасибо, Гарри. Слушай, что касается близнецов… – Думал, ты пришел сюда из-за своей головной боли, а не из-за моей. Он смеется. – Очень забавно. Так или иначе, они слишком далеко зашли. Говорю тебе как их любимая в детстве цель. Когда мне было лет девять-десять, я не мог дождаться их возвращения в школу. Они не привыкли, чтобы им мешали забавляться, если только это не мама или не Билл. – Если честно, Рон, Фред и Джордж практически ничем не отличаются от моего братца Дадли, за исключением метода действий. Я как-то не особо люблю людей, которые пытаются давить авторитетом, особенно когда они не в состоянии пожать то, что сами же сеют. – Как я уже говорил, они слишком далеко зашли. Когда мы впервые сюда приехали, а они были на третьем курсе, я думал, они станут постоянно надо мной издеваться, но глупый первогодка, наверное, не представлял для них интереса – они всегда старались достать Вуда и старшеклассников. Теперь братцы на шестом курсе, у них впереди год между СОВами и ТРИТОНами – думаю, им скучно и они лезут на рожон. – Похоже, со мной они найдут себе только неприятностей. Я здесь не только для того, чтобы их развлекать. – Верно, но посмотри на это с другой стороны: когда ты сказал, что им далеко до твоего отца и его компании, ты задел их за живое. Они годами уверяли себя: единственное, что их удерживает от звания величайших шутников – то, что наша семья слишком бедна. Они полагали, что их звезда взойдет и в один прекрасный день они станут богатыми – ну, или что-то в этом роде. Думаешь, это я парюсь по поводу того, что у меня нет денег? Попробуй послушать их! Я никогда не смотрел на проблему с такой точки зрения. А наш-то дебильный дуэт просто ревнует. – Так вместо того, чтобы растоптать меня из-за моей знаменитой победы над Темным Лордом, они решили объявить мне войну, потому что я небеден и единственная ниточка к мародёрам. – Мне так кажется. У них закончились как цели, так и те, над кем они могут подшутить в младших классах и не выглядеть при этом мелочными. Ты им не по зубам, и это злит их ещё сильнее. – А ты как к этому относишься? – Ну, в этом году я был для тебя не самым лучшим другом, и мы оба это знаем. И я хотел за это извиниться и предостеречь тебя о том, насколько мерзкими могут быть близнецы, когда не получают желаемого. Если дело начнет выходить из-под контроля, я напишу маме, и она положит конец их проделкам. Просто скажи – я буду счастлив помочь. – Ты бы это сделал? – Ага, ты ведь знаешь о той истории – они вечно её рассказывают – когда они превратили моего мишку в паука? – Да. Он показывает на небольшой шрам на предплечье. – Они всегда забывают упомянуть, что паук меня укусил. Они не были уверены, ядовитый он или нет, поэтому запихнули мне в глотку безоар и попытались испугом заставить меня дать непреложный обет о том, что я ничего не расскажу маме. Латать прореху в дружбе через взаимную неприязнь по поводу навязчивой идеи его братцев – не так я представлял себе попытки Рона вернуть себе мое расположение. Но какого черта! – Спасибо за предостережение, Рон. Я его очень ценю. Слушай, мы сейчас несколько отдалились. Возможно, мы больше не будем так близки, но я не забываю об окружающих меня людях. Я начинаю понимать, что в действительности значит быть знаменитым – как хорошие стороны, так и плохие. Ты ведь знаешь: главный менеджер Малолестона страстно желает меня завербовать. Если и правда хочешь быть вратарем, я могу помочь тебе попасть в их летний лагерь для молодежи. Глаза Рона загораются: у Малолестона самый крутой летний лагерь. Но потом снова тускнеют. – Я не хотел бы, чтобы ты за меня платил, Гарри. – Я и не собирался. Все, что мне надо сделать – попросить их об услуге. Я знаю тебя достаточно хорошо – ты захочешь добиться успеха сам. Я просто предлагаю свою помощь. Чего хорошего в прозвище мальчика-который-выжил, если нельзя чуть-чуть помочь друзьям? Именно так и вырываются вперед эти чванливые чистокровки. Сомневаюсь, что Люциус Малфой заплатил хоть кнат за те Нимбусы 2001. Он просто поговорил по камину с кем-то ему обязанным, и вуаля – в Хогвартсе тут же оказываются семь мётел. Я пока ещё не могу такое провернуть, но вот дать возможность парню, который за столько лет немало для меня сделал, – легко. – Ты серьезно? – Конечно, почему нет? – не обязательно упоминать, что я могу пойти другим путем и лишить Анджелину Джонсон шансов попасть в лигу новичков. Рон наклоняется ближе. – Я хотел упомянуть кое-что ещё: на днях в Хогсмиде я наткнулся на Чарли с парочкой его друзей. Тру подбородок: – Разве он не должен уже быть в Румынии? – Ну, именно так я и думал, но он говорит, что начинает здесь работу по краткосрочному контракту. И я спросил себя: что, Мерлин побери, может потребовать присутствия людей, работающих с драконами? Единственное, что приходит в голову – это связано с турниром. А вот это весьма полезно. – Теперь понятно, откуда он знал все до начала учебного года. Должно быть, они хотели использовать драконов в одной из задач. Потом, когда чемпионов стало шесть, планы решили перенести. Спасибо за информацию, Рон. Держи ухо востро и дай мне знать, если выяснишь что-то ещё. Он хлопает меня по плечу: – Можешь на меня положиться, дружище. Ну что, найдется у тебя время поиграть в шахматы? – Конечно, почему бы и нет. Неси доску. Ты знаешь, что среди маглов есть люди, которые зарабатывают игрой в шахматы? – В неподвижные-то? Как-то пресновато, но если людям за это платят, должно быть, неплохо. Буду иметь в виду.

***

– Я поражена. Не думала, что ты способен так быстро учиться, – хвалит меня староста, несколько раздраженная тем, что приходится со мной нянчиться. – Ты моментально начнешь аппарировать. Интересно, что подумала бы Мелинда Терпин, если бы знала, что я не показываю всех своих возможностей? Пытаюсь поддержать свой интерес, рассматривая её аппетитную задницу. Она намного интереснее, чем кольцо, находящееся от меня в нескольких футах. – Я имею обыкновение попадать в неприятности, а этот навык, похоже, действительно важен. Кроме того, чем скорее я его освою, тем скорее оба из нас освободят свои четыре часа в неделю. Готова к завтрашней викторине? – Насколько возможно. Учиться ещё и учиться, – видимо, мандражирует не только Гермиона. – Пьюси по-прежнему отказывается тебя поддерживать? – стоящий поблизости слизеринец, услышав фразу, ядовито смеется, и Мелинда бросает в его сторону уничижительный взгляд. – Мы решили несколько отдохнуть друг от друга. Я практически не уделял внимания сплетням в Хогвартсе, но два дня назад, после размолвки с близнецами, видел их вместе – должно быть, это произошло совсем недавно. – О, вот как. Ну, я полагаю, это ему просто было не по силам. Но так для тебя даже лучше. – Слизеринец снова заливается хохотом. – Я не просила твоего одобрения, Поттер. Разве тебе не надо сосредоточиться? – покрасневшая девушка расстроена. О, так ей дали от ворот поворот. Тонкий ход со стороны Пьюси – расстаться с ней за пару дней до величайшего для неё дня, причем когда она в фокусе всеобщего внимания – возможно, он надеялся, что на выступлении это выбьет её из колеи. Таких мелочных лузеров я ещё не встречал. – Тогда он дурак, Мелинда. Такая талантливая ведьма, как ты, заслуживает лучшего, чем этот мудак. Без его давления тебе будет гораздо лучше. – Закроем тему. Сосредоточимся на том, зачем мы сюда пришли – на аппарации, – она несколько удручена. Замолкаю, притворяясь, что по-прежнему работаю над аппарацией. В следующий раз я пойду дальше и постараюсь закончить занятия. Надвигаются дуэли, а я практически не тренировался, потому что комната-загадка отнимает у меня большую часть времени. Лучше уж рискнуть и проиграть пару архаичных дуэлей на посохах, если это гарантирует получение омута Фламеля в мои загребущие анимагические копытца. Через полчаса звучит гонг, и все ученики относят свои кольца к стойке. Идея начала обретать форму – ужасная, злая идея, достойная мародера как в прошлом, так и в будущем. Убедившись, что все соглядатаи ушли, задерживаюсь рядом с Терпин. – Спасибо за помощь, Мелинда. – Пожалуйста, Гарри. Извини, я должна вернуться к учебе. Со следующей недели с тобой, наверное, будет заниматься Роджер. Осторожно беру её за руку: – Я не хотел говорить, когда рядом был Гартнер, но, кажется, Пьюси специально так поступил перед настолько важным для тебя событием. Он хочет, чтобы у тебя ничего не получилось. Она осуждающе на меня смотрит: – С чего ты это взял? – Потому что этот парень не в состоянии стерпеть факт, что его девушка лучше него – лучше, чем он сумеет стать за всю свою жизнь. И вместо того, чтобы болеть за тебя, он саботирует и рассчитывает, что ты проиграешь. Он хочет, чтобы ты проиграла. Тогда он милостиво сойдется с тобой вновь – создав этим видимость, что ты не в состоянии преуспеть без него. – Откуда ты знаешь? Я ведь не могу ей сказать, насколько старина ДП был испуган успехом Лили, правда? – Дай-ка угадаю: ты ведь не особо заинтересована в завтрашних предметах, трансфигурации и магической истории? – Это не самые мои сильные предметы, – осторожно отвечает она. – Точно, он бы не стал так поступать, если бы на кону стояли древние руны. В этом предмете ты уничтожила бы соперников, даже если была бы под конфундусом или тебя бы только что разбудили. Поэтому-то этот змееныш и выбрал самый худший момент… для тебя худший. Очнись и сосредоточься на том, чтобы сделать все возможное. Покажи ему, что тебе плевать на его подковерные игры. Вижу, как растет её гнев. – Мерлин, ты прав! Я дура. Что ж, хватит. Пойду-ка я как следует позанимаюсь. – Хочешь, чтобы тебя проверили? – Да, но у всех сегодня после обеда занятия, кроме членов нашей команды. Остальные старосты сегодня патрулируют. Полагаю, можно попросить кого-нибудь из них. Прочищаю горло: – Обычно после обеда у меня зелья с мадам Помфри, но сегодняшнюю тему я пройду очень быстро. Буду счастлив предложить свою помощь. Она начинает было речь о том, что я лишь на четвертом курсе, но, видимо, вспоминает о големе на дуэли с Седриком. – Насколько ты хорош в трансфигурации, Поттер? Ослепительно улыбаюсь ей: – Это будет как частный урок у Макгонагалл, только я намного круче.

***

На меня уставился сонный глаз: – Сколько сейчас времени? Поворачиваюсь, прижавшись к Мелинде ещё сильнее. Наши обнаженные тела разделяет только простыня; она перетянула на себя одеяло. – Около трех утра. Спи, – убираю с её лица парочку прядей. Открывается второй глаз – её затопляет волна воспоминаний, надеюсь, приятных. – О, Мерлин! Тебя здесь быть не должно. Тебе вообще сюда не следовало приходить! Не надо было нам этим заниматься! Вот черт! Мне почти восемнадцать, а тебе сколько? Едва исполнилось четырнадцать! Улыбаюсь в этом тусклом свете и пытаюсь её успокоить до того, как девушка ударится в панику. – Не знаю, как ты, а я получил удовольствие. Я был лучше Пьюси? Она практически шипит в ответ: – Да, но не в этом дело! Это было неправильно, и никто об этом не должен знать. Ладно, с моей стороны некрасиво за несколько часов поразить Мелинду своим знанием трансфигурации, прокрасться в свою лабораторию и вернуться с бутылкой рома в надежде помочь ей расслабиться и, наконец, убедить её, что массаж поможет ей сбросить напряжение – среди всего прочего – до утра соревнований. С другой стороны, мне действительно требовалось хорошенько потрахаться и, несмотря на то, что она сейчас говорит, парой часов ранее Мелинда была уверена, что это потрясающая идея. Я отлично умею делать массаж, а ещё у меня есть воспоминания об успехах в качестве Казановы. Даже при такой разнице в возрасте было совсем не сложно заставить её снять оборону, а потом, почти сразу же, и одежду. Интересно, как бы все прошло с Пенни в квартире у Олли, если бы нас не прервали? Поворачиваюсь и утыкаюсь носом ей в шею. Где-то здесь есть местечко… Ах, вот оно. Тем временем шепчу ей: – Никто и не узнает. Я не хвастун, Мелинда. Не будет знать ни одна душа в замке, за исключением Сортировочной Шляпы. И даже если бы я был хвастуном, тебя бы, наверное, поздравляли бы. Но я не хочу видеть нас на первой странице Пророка и не хочу, чтобы кто-нибудь из так называемых «исправившихся» Пожирателей Смерти что-то об этом узнал. Я очень частный человек и собираюсь таким и остаться. – Значит, ты не ожидаешь, что мы начнем встречаться или что-то в этом роде? – не могу понять, испытывает и она разочарование или облегчение – возможно, и то, и другое вместе. – Ты мне нравишься, Терпин. Ты просто великолепна. Я не солгу, если скажу, что ты привлекательная ведьма и тебя ждет впереди блестящее будущее. Я ничего не ожидаю. Я просто не хочу, чтобы ты начинала зав… уже сегодняшнее соревнование вся в сомнениях. Тебе необходим кто-то, кто мог бы напомнить, насколько ты на самом деле хороша. Я вовсе не против побыть таким парнем. Она перестает сопротивляться. В тусклом ночном свете беру палочку с прикроватного столика – её, наверное, – накладываю на обоих из нас освежающие дыхание чары, чтобы было приятнее целоваться, и делаю глоток алкоголя. Огневиски хорошо напиваться, но ничто так не способствует определенному настроению, как «Captain Morgan». Этот сорт создали уже после смерти ДП, но ему бы понравилось. Я уверен. Одно я знаю точно – капитана там тоже достаточно. Проходит несколько минут, и теперь мы оба совершенно проснулись. – Гарри, нам нужно остановиться. Мне следовало бы либо спать, либо учиться. Это… мило, но все равно неправильно. – Хорошо, каковы четыре принципа элементарной трансфигурации Прейлетта? Ответишь правильно, и я продолжу делать вот так. – Несколько трудно ответить правильно, когда твои руки кое-чем заняты. – Рассматривай ситуацию как ответ под давлением – или ты хочешь, чтобы я остановился? – поддразниваю я её. – Нет, продолжай. Четыре принципа Прейлетта охватывают трансфигурацию каменной основы в… в живую материю. Первый ссылается на степень природного сопротивления к изменению, основанной на плотности и типе камня… Второй… Краем уха прислушиваюсь, но лишь для того, чтобы убедиться – она все поняла правильно, хотя неоднократные «Быстрее, Гарри» во время ответа могут стоить ей нескольких очков в общем зачете. Уже после пяти вопросов ей как-то не хочется больше учиться, а хочется заняться предметом, который интересен и мне. Все, что осталось – пробраться к ней в туалет и написать маленькими буквами «ЭйчДжей» рядом с «ДП и СБ», и провести под ними линию. Ах да, я все ещё хочу знать, почему её так раздражает, когда Роджерс называет её «Минди».

***

Из толпы наблюдаю, как всё ещё несколько напряженная, но уже гораздо более уверенная староста отвечает на первый ряд вопросов. Эх, приняла бы она мою теорию о необходимости совместного душа для того, чтобы гарантированно держать наше свидание в тайне! По иронии судьбы, один из вопросов оказывается о втором принципе Прейлета. Люди списывают её кашель на нервы, но я-то знаю правду. К сожалению, это известно и Сортировочной Шляпе, и та считает необходимым отпустить комментарий: – Всё-таки сломался, наконец, Поттер, и переспал с невинной девчонкой, да? Ну как, теперь лучше? И какой у нас следующий подвиг по плану, ЭйчДжей? Вытащим кролика из шляпы? Дадим выбрать карту – любую карту? – Сегодня, Шляпа, ты мне настроения не испортишь, но мне все интереснее и интереснее, сколько же стоит Специальное Кругосветное Спа в Тоскане? – Восемьсот тридцать галеонов, но ходят слухи, что они обязательно берут с клиентов обет молчания о всём, что там происходит. – А тебя у них получится связать этой клятвой? – Будем решать проблемы по ходу дела, ЭйчДжей. Очередь Грейнджер. Посмотрим, сыграет ли ставка Макгонагалл. Стоящая в одиночестве посреди широкого подиума Гермиона выглядит как овечка на заклании. – Если она выступит сегодня плохо, ЭйчДжей, значит, следовало применить к ней тот же метод, что и к Терпин. – Не смешно, Шляпа. Кроме того, смотри, как легко она ответила на первый вопрос. Отлично, охватила все основное. – С моей точки зрения всё звучит так, как будто она собирается копать и копать, пока не зароет их напрочь. Думаю, они хотели услышать не диссертацию, а простой ответ. – Но ведь нельзя её винить за энтузиазм. Покажи им, где раки зимуют, Гермиона! – Мать твою! Давно уже пора было её оборвать. Полагаю, это министр образования из Португалии. Именно он пытается вырвать Макгонагалл из-под яиц Дамблдора. Старику следовало бы обеспокоиться; этому сушеному черносливу на вид не больше восьмидесяти. Если она не против мужика помоложе, Дамблдору придется обратить весь свой мощный напор на Спраут. Кто знает, какая грибковая инфекция у неё там водится. – Какие гадости ты говоришь! Пару минут Шляпа наводняет мою голову образами, пока я ментально пытаюсь дать ей отпор. Мне почти удается, но картина едва одетой Помоны Спраут с обвившей её тело африканской Лозой Крипа перевернула мне душу. Теперь у меня есть причина отлынивать следующие недели от гербологии. Тем временем у Гермионы всё вроде нормально, но тут положение ухудшается. Её ответ на третий вопрос был несколько слабоват, и она это знает. Давай, у тебя получится нагнать! Какой там четвертый вопрос? Принципы анимагической трансфигурации! Хорошая возможность для прорыва – я ведь знаю, что тебе это известно. Давай, объясняй хорошо и просто – стоп, помедленнее, не лопочи. – Черт! Она отвечает правильно, но со стороны всё выглядит так, как будто она так не думает. – Похоже, я была права! Ты провел ночь, подкармливая эго не у той ведьмы. – Брось! Если бы дело дошло до такого, Гермиона бы сейчас зациклилась только на одном, пытаясь выяснить, что всё это значит. Ей не хватает опыта случайного секса. – Неплохой аргумент, но она ничего не ответила на последний вопрос. Так что дела у неё не слишком-то хороши. Пожимаю плечами: – Не так уж паршиво она ответила. Это вопрос уровня ТРИТОНов. Есть шанс, что ученик Бобатона тоже этого не знает. Она ответила четыре из пяти, что, может, и ниже её обычных стандартов, но иногда мне кажется, что она не осознает, насколько безумно высоки эти самые её стандарты. Мы продолжаем подтрунивать, и Шляпа пытается заставить меня поиметь мою лучшую подругу. Магу из Франции удается ответить только на три из пяти, и Гермиона выигрывает раунд. В раунде по истории Хогвартс ведет по отношению к Бобатону пять к двум. Она, наверное, самый жалко выглядящий победитель, за исключением Флёр после нашей дуэли. Кстати говоря, о француженках: я видел её несколькими рядами выше –глаза у девушки были закрыты, настолько она была сосредоточена. Чем она там занимается? Парой рядов ниже тем же самым занимается и Эйми. – Шляпа, Бокурт и Делакур, похоже, медитируют. Ты не замечала Крама или Манос? Я видел Диггори – он, видимо, не в курсе, но что-то здесь происходит. – Нет, в поле зрения их нет, но согласна: что-то происходит. Просматриваю группу вокруг Седрика и ловлю взгляд Ханны Эббот. Это не сложно, потому что она на меня глазеет. Киваю на Седрика, и она любезно привлекает ко мне его внимание. Показываю на наших соперников. У Диггори уходит некоторое время на то, чтобы понять, на что я показываю, и он точно так же смущен. Перерыв в десять минут – по большей части для толпы. Я снимаю Шляпу, прошу её подержать наши места и немедленно двигаюсь к Седрику вместе с Невиллом на хвосте. К своему стыду, вынужден использовать Невилла для отвлечения Ханны и Сьюзен, пока обращаюсь к собрату-чемпиону: – Как думаешь, в чём дело? Он качает головой. – Не уверен. Они наверняка медитировали. Осматриваю группу. – Никто вчера ни на что случайно не натыкался? Подает голос Мариэтта Эджкомб: – Вчера в классе Хагрида он ушел минут на десять, чтобы понаблюдать за доставкой каких-то клеток. Я как-то не взяла это в голову, но их было шесть, и их доставили не к его хижине, а в сам замок. Седрик вопросительно смотрит на свою девушку, Чо, и та соглашается. – Похоже, от нас хотят кое-что утаить, Гарри. Должно быть, одно из обещанных «внезапных испытаний», о которых никак не перестанут говорить. Оглянувшись, кое-что замечаю. – Посмотри вон в тот угол. Каркаров вместе с Манос и Крамом пытаются не отсвечивать. Должно быть, им что-то известно. Седрик пихает Чо, и та пристально их рассматривает. Интересно, что она делает? Наконец, азиатка отчитывается: – Они говорят о том, как удержать разум сосредоточенным, об угрозе и способах закрыться. – Откуда ты знаешь? – Я неплохо читаю по губам. Эффективно и против большинства чар приватности, если они в поле зрения и слышимости. – Полезное умение. – Мое уважение к Чанг поднимается на ступеньку выше, а она усмехается мне. У меня уходит минута на то, чтобы вспомнить, как мы с Роном отпустили в прошлом году парочку комментариев по поводу её красоты – теперь я понимаю, что она наверняка «слышала» наш разговор. Над моей видимой взрослой эмоциональностью берут верх гормоны подростка, и я слегка краснею. Да, она до сих пор кажется мне довольно привлекательной. И почему это я действую как мальчишка? Разве не я прошлой ночью трахнул старосту? Если бы я мог раскрыть тайну, то рассказал бы ей такие истории о её тетушке, что она бы побагровела. Вернемся к сути дела. – Значит, что-то точно случится. Что бы это ни было, не похоже, что это испытание по кастовке заклинаний. Сьюзан Боунс замечает: – Сегодня здесь моя тетушка – это о чем-то говорит? Седрик чешет голову. – Ладно, вот что у нас есть: клетки, глава департамента охраны правопорядка и что-то касательно сосредоточения разума. Есть мысли, ребята? Долговязый тип по имени Саммерби, лучший друг Диггори, высказывается: – Может, они хотят поставить вас против легилиментов и посмотреть, сколько вы сможете продержаться? Сглатываю комок. Да ни за что в этой гребаной жизни я не позволю кому-то там копаться у себя в голове! Эджкомб качает головой. – Вряд ли, Алан. Даже для применения на осужденном преступнике требуется согласие Визенгамота. К тому же это ничуть не объясняет клетки. Да и частично цель турнира – развлечение толпы. Разве интересно смотреть на то, как вы сидите и с кем-то там играете в гляделки? Внимательно слушающий Невилл говорит: – А что, если клетки предназначены не для вас, а для чего-то ещё? – Хороший довод, Лонгботтом, – замечает Седрик. – Клетки, видимо, для чего-то другого. Дальнейшие попытки разгадать тайну обрывает звонок, призывающий всех вернуться на свои места. Я убеждаю желающую подольститься ко мне Ханну поменяться со мной местами – так я могу сесть с Диггори во время раунда по истории. Палочкой призываю Шляпу, как только девчонка уходит с Невиллом. В результате я сижу рядом с Сьюзан Боунс – такое впечатление, что она сейчас описается. – Так сколько тебе известно о медитации, Гарри? – интересуется Седрик. – Я знаю лишь основы техники сосредоточения – обычно я пользуюсь ею при сложной трансфигурации. – Кое-что умею, – уклончиво отвечаю я, пока ввожу Шляпу в курс дела. – Хм, клетки? Посмотрим, что у них там в загашнике. Прости, я не была у Дамблдора в кабинете, иначе сказала бы тебе. Придется тебе для прохождения задачи положиться на собственные таланты. – Я мог бы высказать протест, но ведь они пока ещё не знают о драконах. – Проинформируешь Диггори? – Не в такой толпе. Но я оставлю ему пару намеков. Может, упомяну прямо перед дуэлями на посохах – посмотрю, не выбьет ли его это из колеи. – Гм, Гарри, – начинает Сьюзан. – Ты ещё не решил, с кем идешь на рождественский бал? – похоже, девушка вышла на охоту. – Пока что особо не думал. А ты? – к дискомфорту девушки возвращаю ей её собственный вопрос. У неё на крючке наживка, но у меня нет настроения её хватать. – У меня уже есть несколько предложений, и я сейчас взвешиваю варианты, – осторожно отвечает она. Надо отдать ей должное за её мужество. Сьюзан дает мне понять, что она вполне доступна, но если я не потороплюсь, она не станет терять времени. К сожалению, девушка, может, и того же самого возраста, как и мое тело, но мисс Боунс не подходит по умственному развитию. Если же принять во внимание, что Темного Лорда на горизонте пока не видно, то я уже планирую сделать из своих шестого и седьмого курсов одну большую оргию. Сьюзан к тому времени повзрослеет. Если она всё ещё будет мной увлечена, мы с ней обязательно о чем-нибудь договоримся. Полагаю, первой право на отказ на эти танцы должна получить Мелинда. Пьюси от такого может взвиться, но я буду осторожен – сомневаюсь, что это случится. Думаю, смогу взять планку и повыше – попросить Пенни – при условии, что Олли не станет возражать. Это было бы особенно интересно – неплохо бы взглянуть на реакцию Перси Уизли, потому как он наверняка будет здесь, хотя отца Седрика, Амоса, уже вот-вот назначат на должность ушедшего на пенсию Барти Крауча-старшего. – Ненавижу прерывать твои мечты о будущих оргиях, но твоя подруга Грейнджер снова на помосте, и история, скажем так, опять повторяется. Гермионе удается ответить лишь на три вопроса из пяти. Отнюдь не лучшие новости. Надеюсь, её противник из Бобатона не настолько хорош в таких вопросах. К сожалению для Гермионы, французский маг великолепно отвечает на все пять из пяти вопросов по волшебной истории и выигрывает этот тур. Бобатон пытается вернуться на прежние позиции, но Роджер захлопывает дверь прямо перед его носом. Он отлично знает историю. Несмотря на победу в раунде по истории три к четырем, Бобатон проигрывает в общем зачете восемь к пяти. Этим вечером Дурмштранг сразится с Бобатоном, а завтра Хогвартсу предстоит встретиться с Дурмштрангом. Своей победой Хогвартс заработал себе дополнительный вечер учебы, так что отлично сработано, мальчики и девочки в черном. Мадам Максим подходит к подиуму и поздравляет Хогвартс и Бобатон с прекрасно проделанной работой. – Мы бы уже отпустили вас, но у нас внезапное испытание для чемпионов. Не будут ли они так добры присоединиться к нам на сцене вместе со своими советниками? – в результате движения её палочки на сцене появляется шесть деревянных стульев, а Дамблдор в это время левитирует шесть клеток из подсобного помещения. Нас поддерживают аплодисментами, и вновь слышно бормотание и летят предположения. Паффцы и Кловцы, с которыми я сейчас сижу, желают нам с Седриком удачи. – Что если это легилименты? – Тогда не позволь своим щитам упасть, ЭйчДжей. Насколько я припоминаю, в каждом таком случае конкурсанты должны были защитить определенное воспоминание. Поднявшись на сцену, смотрю на Бокурт и Делакур. – Ещё раз привет. Как там ваша медитация? Они обе улыбаются, но потом снова усиленно сосредотачиваются. Клетки стоят в заранее размеченных местах. К каждой клетке ведет десять линий-этапов, расположенных на расстоянии фута друг от друга. Максим продолжает с сильным французским акцентом: – Истинный чемпион должен быть готов реагировать на неожиданности и показать мужество, смотря страху в лицо. Цель данной неожиданной задачи – продемонстрировать, кому из наших храбрых чемпионов хватит мужества смело взглянуть в лицо своему сильнейшему страху. Тяжело вздыхаю, прекрасно догадываясь о том, что у них на уме. Хагрид убеждается, что клетки стоят правильно, и двери в Большой Зал распахиваются. В проеме – несколько авроров и зловещие фигуры в черных плащах. Проклятые д-дементоры Азкабана в Хогвартсе. Черт! Я был прав! Каждого из шестерых сопровождает пара авроров. Они разделяются и идут разными путями на главную сцену, давая толпе слегка попробовать на вкус то, с чем нам предстоит столкнуться. Только ДОМП способен использовать мероприятие ради возможности вселить в сердца будущих правонарушителей страх и дать им ощутить возможное будущее. Страх, безнадежность и внезапное понижение температуры волной проходит по помещению. Пар от дыхания внезапно задрожавших людей концентрируется в низко стелящийся туман. Бледный Хагрид проводит их мимо нас и рассаживает по клеткам. Панорама в Большом Зале меняется на вид сцены сверху, и я перевожу взгляд на Дамблдора – интересно, каких зелий он наглотался, если его смогли на это уговорить. – Испытание мужества заставляет каждого соперника сразиться не только друг с другом, но и с его собственным страхом. Все из вас начнут с десятифутовой линии. После сигнала, который будет раздаваться раз в минуту, в течение десяти секунд вы должны будете ступить на фут ближе, или вас дисквалифицируют. В любое время чемпион может выбрать – ступить на шаг вперед, и тогда остальные обязаны присоединиться к этому чемпиону в течение пятнадцати секунд, или вас дисквалифицируют – тогда вы вернетесь к стульям, где вы сейчас и сидите. Если черты в один фут достигнет более одного чемпиона, то участники останутся там, пока один не покинет черту, и оставшегося провозгласят чемпионом. Пожалуйста, сдайте ваши палочки и займите стартовую позицию. Подошедший Хагрид собирает наши палочки. Они хотят усилить этим состояние беспомощности. Бокурт уже слегка дрожит. Гляжу в побелевшее лицо Седрика. – Это как наш матч, только в этот раз нам не придется падать с большой высоты, да, дружище? Его ответ лишен даже намека на юмор. – Точно, просто прогулка по парку. Десять футов от группы дементоров – можно чувствовать их кружение. Слышу, как Джеймс кричит Лили, как орет малыш-Гарри и, конечно, издевательский смех Волдеморта. В отличие от того, что было раньше, это не просто отсылка к голосам – в голове картинка. Безжалостно опускаю окклюментный барьер. Вместо страха испытываю гнев. Чего бояться этому дерьму позади меня? У скольких из них имеются воспоминания о собственной смерти? В толпе продолжают перешептываться – в Большом Зале царит какой-то тревожный задор. Они хотят зрелища, а мы вшестером – пляшущие ради их удовольствия обезьяны. Если бы я сам добровольно вызвался участвовать, то горько бы сейчас об этом пожалел. Оборачиваюсь посмотреть на Шляпу, оставшуюся на моем стуле. Она напутствует: – Это несколько слишком даже по моим стандартам. Не давай им пощады, ЭйчДжей. По крайней мере, вот и нашлось объяснение медитации Флёр и Эйми. Манос с Крамом, очевидно, знакомы с основами окклюменцией, но после установки щитов я заметил, что Флёр кажется чуть порадостней. Её врожденная аура, похоже, реагирует на их присутствие и пытается её защитить. Если она тоже знает окклюменцию, то может стать опасной соперницей в этой задаче. Конечно, можно было бы перейти в анимагическую форму и прохлаждаться тогда здесь весь день, но моя тайна стоит больше десяти очков этого соревнования. К тому же я уверен, что Флёр будет несколько расстроена, если узнает, что я – месье Вилорог. Что непременно приведет к весьма неприятной беседе. Как только все из нас подходят к десятифутовой линии, ответственные сходят со сцены, и звучит сигнал, оглашая начало нашего соревнования на силу воли. Седрик слева, на первой позиции. Я на четвертой позиции, слева от меня Афина Манос, а справа – Флёр. Неужели нас ждут безмолвные десять минут? – Знаешь, Поттер, я слышала, ты столкнулся лицом к лицу с дюжиной этих штучек? Кое-кто из твоих одноклассников сказал, что ты довольно сильно реагируешь на этих существ, – начинает Манос. Должно быть, уровень её окклюменции выше среднего, если она начинает с того, что сбивает людей с толку. – Да, но эти заперты в клетках, а у меня проблемы только тогда, когда стая побольше этой. Здесь, правда, приходится сражаться ещё и с аурой Флёр. Гречанка отвечает: – Да, меня интересовало, что в таком случае произойдет. – Это естественный механизм защиты. Жалуйся сколько тебе угодно, Афина, – шипит в ответ Флёр. – Я не жалуюсь, просто обращаю внимание, что твоя аура стимулирует окружающих нас мужчин. – Прошу вас, леди. Неужели нельзя подружелюбнее? Если Флёр не в состоянии находиться со мной рядом, не теряя контроль, то есть ли смысл спорить? – Флёр фыркает, в этот момент раздается сигнал, и мы ступаем на девятифутовую отметину. – Ну что, кого здесь обучали ментальным искусствам? Я слышала, что в Дурмштранге учат продвинутой медитации, – интересуется Эйми с первой линии. – Мне говорили, что я тупоголовый – это считается? – отвечает Седрик, пытаясь бороться против страха с помощью смеха. – К сожалению, нет, – сухо бросает Эйми. Её голос немного дрожит. – Если это следует знать, то я знаю, – рубит Крам со своего места в конце. – Я продержусь дольше вас всех. Не могу промолчать: – Ну, если твой страх – боязнь проиграть, Крам, ты ведь должен был уже к нему привыкнуть. Приход к финишу следом за кем-то наверняка послужил неплохой практикой. И Флёр, и, как ни странно, Манос хихикают в ответ на мою провокацию – а я-то думал, что это будет молчаливая схватка. Вместо этого мы пытаемся выбросить друг друга из игры. Крам отвечает тем, что немедленно ступает на восьмифутовую черту. Делаю шаг к пропасти – присоединяюсь к нему. Большинство остальных ждут несколько секунд, прежде чем ступить вперед. Седрик и Эйми сильно ослабли. Скоро они сдадутся. – Что-то ты бледноват, Поттер, – насмехается Афина. – Да, ты права, Афина. Долго он не протянет. – Но, Виктор, у него прекрасно получается действовать при столкновении с существами, которые едва его не убивают. – Раз в несколько месяцев меня регулярно едва не убивают, народ, так что ничего нового не вижу. Пытаются, но не могут. Между прочим, мне всегда говорили, что надо бы подзагореть – Афина, как тебе удается поддерживать такой сильный загар? Должно быть, зелья, да? Красота в бутылке? – засмеявшись, ступаю на семифутовую линию раньше времени. Своим лучшим пиратским голосом довольно громко – меня слышат даже первые ряды – спрашиваю: – Вперёд, джентльмены удачи? Практически все с трудом двигаются вперед, пока моя реплика летит по толпе, вызывая одобрительный рев. Жаль, что на потолок Большого Зала не наложили звук. Так развлечение было бы интереснее. У Седрика и Эйми снова самые серьезные проблемы. Виктор с Афиной продолжают стебаться надо мной, как пара гарпий. – Как думаешь, когда… Поттер свалится, Виктор? – Кажется, я уже вижу, как он дрожит. Не думаю, что он дотянет до четвертой линии. Поворачиваюсь к Флёр: – Похоже, они забыли, что на первом месте у нас ты. Она не поднимает глаз, продолжая сосредоточенно смотреть на линию перед собой. – Они думают, что ты уязвимее… исходя из твоего… прошлого. – Прошлое… в основном, основано на слухах, – крякнув, заставляю ступить себя на шестую линию раньше. Эйми громко хныкает, а толпа ревет. Время подходит к концу, и судья предупреждает: – Мистер Диггори, мисс Бокурт, вы должны немедленно ступить вперед. – У Седрика получается. У Эйми – нет, и под звук вежливых аплодисментов её удаляют. Дементоры уже чуть не прилипли к решетке, пробуя запретный плод. На нас опускается тишина, пока все пытаются отыскать второе дыхание. Продолжаю напоминать себе, что мой самый сильный страх – просто бледное воспоминание о том, что Гарри Джеймс Поттер никак не мог контролировать. Да уж, шоколадка мне сейчас очень даже не помешала бы. Где Поппи, когда она мне так нужна? У Лили был чудесный голос, не правда ли? Отыщу в памяти утешение. Джеймс действовал благородно, желая пожертвовать своей жизнью ради своей жены и ребенка. Лили же желала пожертвовать абсолютно всем. Я существую только из-за её решимости. А вот и второе дыхание. – Ну и где теперь твоё бахвальство, Крам? Манос? Флёр шипит и ступает вперед, на пятую линию. – Вы все слишком много говорите. Это как препираться с детьми. Седрик не в состоянии продолжать, и болеющая за него толпа громко его приветствует. Я ступаю вперед, но замечаю, что ноги слушаются меня крайне неохотно. Ну и герой, да? Очень хочется сейчас развернуться и уйти, но я не позволю этим детишкам себя превзойти. Я не смогу догнать Делакур всего с двумя очками, и никто на этот раз у меня не отнимет победы обманом! Я ведь всё-таки избранный – несмотря на вой Тома Риддла у меня в голове, его здесь нет, значит, это меня не убьет. Афина ступает на четвертую линию. Похоже, никому больше не интересно ждать сигнала. Крам выжидает целых пятнадцать секунд, но потом идет сразу на третью линию. Они пытаются таким образом закончить всё побыстрее. Всех четверых из нас ощутимо трясет, и толпа снова ревет. Собираюсь с силами и каким-то образом присоединяюсь к Виктору на третьей отметке. Холод становится невыносимым. В такой близи к тварям температура ледяная. Я мог бы наложить беспалочковое согревающее, но это не особо поможет. Выдыхаемый нашими легкими воздух языками вылетает в белый туман – на сцене как будто горит холодный огонь, подкармливаемый нашими страхами. С другой стороны, возможно, моё отбрасывающее достаточно сильно, чтобы отодвинуть всю клетку полностью? Дементоры продолжают биться о клетки, пытаясь подобраться к нам поближе. Когда звучит сигнал, гласящий, что пора ступить на вторую линию, Виктор падает на колени. Чувствую, как существо пытается притянуть меня к себе. Его руки не в состоянии пройти сквозь частую решетку, но костистые пальцы изгибаются, маня меня ближе. Крик Лили усиливается, смешиваясь с ревом толпы. Шум в ушах начинает сводить с ума. Холодный воздух не позволяет вздохнуть полной грудью. Нарастает паника, но я отказываюсь ей поддаваться. Не могу, не буду, не должен… Манос пытается ступить на футовую черту, но падает. – Поднимайтесь или будете дисквалифицированы, мисс Манос, – кричит Каркаров, одновременно и предупреждая, и командуя. Она старается, но плачет от бессилия. У Афины ничего не выйдет. Всё сводится ко мне и к вейле. В следующие секунды умещается столько, что в событиях сложно разобраться. Афина медленно разворачивается и бредет к стульям. Звучит сигнал. Мы с Флёр начинаем движение вперёд. Хагрид прыгает на платформу, и от его веса она вздрагивает. Он вопит: – Свободу великанам на всей земле! Освободите нас! – толпа ахает, пытаясь понять. Он отметает пару авроров и швыряет два каких-то предмета. Один ударяется о клетки, а другой со вспышкой падает на землю рядом. Чую, как нас окружает какая-то магия, возведя волшебный барьер и заперев всех шестерых внутри. Стол с нашими палочками по другую, неправильную сторону! Откуда проклятый Хагрид это всё взял? Частью разума, которая не пытается удержать меня от того, чтобы не описаться, понимаю, что такие рунные щиты не дают людям сбежать. Они не рассчитаны на длительный срок, продержатся максимум три минуты, но отчаянием меня окатывает не из-за этого. Второе устройство отлетело от клетки и откатилось к моим ногам. Я вспоминаю, что это. Оно называется Отмычка. Сквозь шум толпы и предсмертные вопли Джеймса и Лили в моем разуме гремит ещё более устрашающий звук. Звук отпирающихся клеток и открывающихся дверей. Дементоры Азкабана готовы к матчу-реваншу с Гарри Джеймсом Поттером, только вот на сей раз у меня нет долбаной палочки… –– Райдо[1] – руна пути, руна движения, но правильного. Поэтому это руна руководства (направления), контроля (управления) и цели. Цель – правильный путь, в физическом и духовном смысле, причем сам путь, поскольку любая, самая важная конкретная цель – это лишь промежуточная цель, промежуточный этап. Значение руны: связь, объединение, воссоздание, путешествие. Руна помогает в трудной, но жизненно важной работе. Главное – это исполнение своего Предназначения, своей Глобальной Задачи, своего Долга. Турисаз[2] – имеет негативный оттенок. Означает «внутреннее зло» или внутренние конфликты. Ещё одно свойство руны – реализация намерения. У жертвы руна вызывает апатию, депрессию, а также неплохо сбивает спесь с высокомерных персон – вызывает недовольство собой и постоянное самокопание. В сочетании с Райдо может указывать на аварию и катастрофу.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.