Чем обычно кончается праздник...

В Энма-тё тоже в ходу корпоративы, и, хотя там намного больше порядка и дисциплины, нежели у смертных, но некоторые легкомысленные типы умудряются все-таки настолько сильно залить глаза, что домой попадают или на четвереньках, или верхом на напарниках. Тсузуки Асато, признанный разгильдяй, хоть и отличался некоторой худобой (несмотря на то, что извечный любитель пожрать!), на напарнике приехать точно не мог – бедному Хисоке так и надорваться было бы недолго, - а посему Татсуми и Ватари просто притыкивали его в уголочке на диванчике до следующего рабочего дня. Как правило, сей день наступал сразу после корпоратива, и несчастный Тсузуки мучался головной болью, стенал, в очередной раз клялся, что больше и в рот не возьмет… затем наступал корпоратив, и все повторялось. Шефу Коноэ надоело подобное поведение до самой крайней степени, и он разрешил Ватари и Татсуми проучить паразита как следует, причем способ был «на их усмотрение». И вот в очередное непрекрасное утро Тсузуки в очередной раз очухался на ставшем уже родным и любимом диванчике, больной на всю голову и оттого самый несчастный на свете. Стеная, он заварил кофе, осмотрел тайник, убедился, что сладости оттуда кто-то скоммуниздил (теперь этот самоубийца долго не проживет), печально проследовал за свой стол, запил кофе анальгин и решил было немного повздыхать о несправедливости жизни, как вдруг его неожиданно прервал приятный сюрприз. На столе лежала шоколадка в яркой обертке. Неужто любимый напарник о нем позаботился? Просияв, синигами хватанул неожиданный подарок судьбы… пальцы сомкнулись на пустоте. Что?! Тсузуки сосредоточился, цапнул снова – шоколадка лежала на столе, он ее отчетливо видел, а взять не мог. Руки трясутся? Наверное… или глазомер с похмелья никакой. Тсузуки закрыл правый глаз и схватил шоколадку – не попал; открыл правый и закрыл левый глаз – не попал; закрыл оба и принялся искать шоколадку ощупью – не попал. Под пальцами все еще была гладкая поверхность. Синигами открыл глаза и чуть было не заскулил: это же ужасно, когда не можешь получить утешение. Бедный он бедный, несчастный юный… хм, не совсем юный, но все же несчастный сотрудник Энма-тё, никто его не любит… шоколадка и та убегает. В комнату с разгона влетел Ватари и затараторил: - Привет, Тсузуки, как спалось? Ты не возражаешь, если я одолжу у тебя ручку? Чернила кончились, а куда дел пачку стержней убей меня шеф не помню… Тсузуки поднял на него страдающий взгляд: - Ватари! – трагически воскликнул он. – Помоги мне! - Что я могу для тебя сделать? – честные золотые глаза смотрели ласково, прямо в разнесчастную душу. - Дай шоколадку, а? Ватари завертел головой: - В шкафу? В тумбочке? Бедный, ты совсем встать не можешь? Тсузуки удивленно воззрился на него: - Да вот же она! – ткнул он пальцем в сторону столешницы. – Руки трясутся, подхватить не могу… Ватари посмотрел на него с нежной жалостью и мягко, сочувственно погладил по голове: - Тсузуки, на твоем столе ничего нет… - Как это нет?! – возопил перепуганный синигами. – Мне что, мерещится?!! - После корпоратива всякое бывает, - сочувственно отозвался Ватари и испарился. Тсузуки уронил голову на руки и тоненько, жалобно завыл. Да что же это такое? У него пошли галлюцинации… или у Ватари пошли? Вот черт! Ему плохо – это плохо, а другу плохо – вообще кошмар. При всех своих недостатках Ватари отличный парень, и ладят они просто прекрасно, а тут такое. Дверь со скрипом открылась, пройдясь по нервам будто наждаком, чеканя шаг вошел серьезный и сосредоточенный Татсуми, бывший партнер по заданиям и самый близкий друг. Он был мрачен, бурчал что-то, глядя в книгу расходов, и, остановившись рядом с кофеваркой, почти не гладя налил себе кофе вровень с краями кружки. Подобного у Тсузуки не получалось ни разу, хотя синигами, в теории, одинаково ловки и грациозны. - Татсуми! – оживившись, позвал его Тсузуки. - Да? – секретарь пригубил кофе. – Опять расходы… - Татсуми, скажи пожалуйста, у меня на столе есть что-нибудь? - Папки, - начал перечислять педантичный друг, - ноутбук, стаканчик с авторучками… - Нет-нет! – нетерпеливо прервал его Тсузуки. – Шоколадка у меня на столе есть? Татсуми спокойно уставился на столешницу, затем – в глаза другу, - и, не меняя интонации, произнес короткое и емкое: «Нет». Тсузуки моментально накрыло волной паники: допился, черт побери! Он вскочил и заметался: - Мама моя! Папа! Дедушка! Бабушка! Шеф! - Тсузуки.., - попытался урезонить его коллега. - Белая горячка! – орал Тсузуки. – Скорую помощь скорее! Помогите!!! Метеором перепуганный синигами вылетел в коридор, продолжая орать: «Скорая помощь! Помощь скорая! Белая горячка! Горячка белая!». Татсуми понял, что они с Ватари явно перегнули палку, потому быстро выхватил растворитель и стер со столешницы объемный рисунок. В кабинет как раз вползал, держась за голову, Хисока. - Как вам не стыдно, - простонал он, - что же вы двое Тсузуки так довели? Оглушил прямо… Татсуми покаянно поправил очки: - Заметь – не я это предложил. -Я бы сделал деликатнее, - проворчал Куросака. Татсуми нехарактерно для него трагически вздохнул и ссутулился: воспитательные меры зашли слишком далеко, раз даже бедного эмпата скрючило. Зато Тсузуки точно с пьянкой завяжет. Дверь снова открылась, шеф Коноэ втащил за руку упирающегося и зареванного Тсузуки. - Где шоколадка? – поинтересовался он. – Или что тут вообще было? Все дружно уставились на стол, в дверь даже сунулись Ватари и оба Гусесина, чудом поместившись в проеме. Тсузуки, увидев чистую поверхность стола без малейших признаков шоколадки, сомлел от облегчения. Через секунду на пол рухнул в обмороке Хисока. Шеф прожег взглядом остальных: - Ваше счастье, что у нас инфарктов не бывает, - пробурчал он. Ватари пристыженно засопел, Татсуми опустил голову, Гусёсины боролись с приступом истерического смеха, зато оба напарничка лежали так мирно и тихо, что казались очень миленькими и совершенно безобидными, а отсутствие шума в конторе и, хоть на какое-то время, тихий Тсузуки стоили затраченных усилий. Больше Асато действительно ни капли не брал в рот, и не только на корпоративе. Хисока был этим ну очень доволен.