Балерина

Подростков спешно рассаживали по автобусам, стоящих возле ворот школы. Да, в этом году администрация конкретно налажала — все автобусы для учеников приехали одновременно, а усугубляло дело то, что за некоторыми приехали родители на своих автомобилях. Учителя путались в автобусах и подопечных, потому бегали по коридору и двору как ошалелые. Ученикам тоже пришлось несладко. Подняли их рано утром, и ради чего? Правильно, чтобы они ещё несколько часов перепроверяли уже собранные с вечера вещи, сонные топтались около занятых ванных комнат, и, конечно же, бегали по коридорам в поисках преподавателя, сталкиваясь с другими такими же бедолагами. Для Маринетт это утро прошло немного радужней. Не замечая шума, брюнетка спала, с головой укутавшись в одеяло. Аля пару раз порывалась разбудить подругу, но всякий раз терпела неудачу. Наконец, поднявшись, Дюпен-Чен буквально за несколько минут переоделась, наспех запихала ценные вещи в рюкзак, и даже не разлепляя веки, спустила чемодан на первый этаж, чем и удивила подруг. Тем не менее, всё когда-нибудь кончается, вот и закончились эти мучения. Почти все классы разъехались, дружно засыпая в тёплом салоне, оставляя остальных учеников мёрзнуть около входа в ожидании указаний учителя. Хотя, многих старшеклассников забирали родители, и Адриан с Феликсом не исключение. Завидев знакомые очертания гориллоподобного телохранителя и серого автомобиля, Адриан пожал руку Нино, и, попрощавшись с остальными, порывисто обнял Маринетт, а та в отместку чмокнула парня в покрасневшую от мороза щёку. Феликса же пришлось ждать намного дольше. Сначала одноклассники, которые так же, как и он, ждали своих опекунов, потом по очереди Аля, Роуз и Маринетт. И каждую он считал своим долгом обнять. И только потом, под недовольное цоканье брата, блондин запрыгнул на заднее сиденье. — Чего стоим, кого ждём? — подбежала к ребятам порядком замёрзшая мадам ОХара. — Садимся! Подростки дружной гурьбой направились к автобусу. К слову, это был единственный автобус, наполненный учениками из разных классов. Тот самый коллектив, с которым Маринетт и приехала в эту школу. Усевшись вчетвером на самое дальнее сплошное сиденье, Аля, Нино, Роуз и Маринетт дождались, пока автобус тронется с места и, как и все пассажиры, начали обсуждать актуальные темы. А именно планы на Рождество. Лавьян рассказала о том, что собирается со своей младшей сестрой построить самого большого снеговика. Аля пропустила шутку о том, что если она вместе с сёстрами соберётся делать что-либо, в конце концов, они разнесут полдвора. Маринетт, выслушивая планы друзей, подумала, а что же она будет делать, как вернётся домой? Ну, сначала она будет много болтать с родителями, в подробностях описывая всё то, что не смогла рассказать по телефону. Потом она, конечно, ляжет спать в свою невероятно удобную постель, что по сравнению с интернатовской кроватью, казалась облачком. А дальше Рождество, подарки, и всё как в тумане. «Неплохой план», — подумала Маринетт и продолжила беседу с друзьями. В разгаре обсуждения «Лебединого озера» Роуз предложила позвонить Джулеке, дабы узнать мнение чёрного лебедя — одного из главных персонажей. Но Нино оказался против — девушки совсем забыли, что Джулека, возможно, до сих пор мирно посапывает в комнате, готовясь встретиться с родителями ближе к вечеру. Вдалеке виднелась крыша одной из балетных школ, и девочка с косичками заметила это одной из первых. — Смотр… — вскрикнула она, как голос резко оборвался. Джонатан, спасая спящих, вовремя закрыл рот Маргариты рукой. Все, включая хореографов, рассмеялись. Жаль, что в прошлый раз Джонатан не догадывался о громкоголосости Макадам. Водитель неспешно подогнал транспорт к балетной школе и, при помощи родителей, приехавших забрать своих чад, оперативно высадил школьников, а после вновь тронулся с места покорять неизвестные дали. Ребята, еле прорвавшись сквозь толпу учеников, жаждущих заполучить свой багаж, быстро выкатили свои чемоданы, и отошли на приличное расстояние от этого столпотворения. — Маринетт! — раздался звонкий голос Сабин. — Сейчас, мам! — крикнула в ответ девушка, даже не подозревая, где именно сейчас её родители. — Ну-с, вас подвезти? — У вас места в машине на всех нас не найдётся, — хмыкнул Нино. — Да и живу я близко. — Ой, я что-то не подумала, — растерянно призналась Дюпен-Чен. — Ладно, Роуз, что насчёт тебя? — Мне тоже недалеко, — улыбнулась блондинка. — Хорошо, тогда, до встречи? — Маринетт раскинула руки в стороны, намекая на объятия. На удивление, друзья среагировали молниеносно и одновременно, в итоге заключая целый круг. — Покасики, — пролепетала Лавьян и зашагала в направлении парка. — Пока, — Нино почти невесомо поцеловал Алю, стукнулся кулачками с Маринетт, и, поправив шапку, тоже покинул девушек. — Потопали, — присвистнула Аля и направилась в сторону небольшой белой машины, принадлежавшей семейству Дюпен-Чен. Сабина и Том встретили дочь жаркими объятиями и тепло поприветствовали её подругу. Темноволосая отметила, как выросли Аля и Маринетт, поспрашивала Сезер о её успехах, ибо об успеваемости дочери узнавала из первых рук. Том всю дорогу молчал, обиженный на жену за то, что та опять отобрала у него управление машиной, хотя изредка, забывшись, посмеивался с шуток девочек. Остановившись у высокой многоэтажки, Том вытащил из багажника увесистый чемодан с леопардовым принтом, и передал его шатенке. Девушка, поблагодарив чету Дюпен-Чен, и чмокнув Маринетт в румяную щёку, быстро вбежала в подъезд, чтобы поскорее увидеться с родными. Заскочив обратно в машину, Дюпен-Чен почувствовала, что попала в ловушку, из которой можно выбраться лишь одним путём — говорить ложь так правдоподобно, чтобы при обнаружении правды, вторую посчитали обманом. Атмосфера приобрела более личный характер. Вопросы от родителей — то, чего Маринетт всегда боялась, оставаясь с семьёй наедине. Теперь-то дочь не смущал никто посторонний, поэтому Том может спокойно спрашивать о новых друзьях, учителях и каких-нибудь «нелегальных» поступках и нелепых ситуациях. Но это ещё не самое страшное. Сабин до жути интересовали отношения семнадцатилетней дочери с мальчиками. По её меркам, у девочки должен появиться парень. А школа-интернат — прекрасное мест для первых отношений. Маринетт старалась как можно аккуратней вплетать тонкие нити лжи в действительность. Нити переплетались, образуя косы и канаты. Теперь самое главное — строго идти по линии, которую сама же Маринетт и сплела, дабы не кануть в лету родительского неверия. Брюнетка проделывала такой трюк не раз, потому что если бы она рассказывала всё то, что происходит с подростками в её окружении, она давно бы носила статус «девочки, которая попала в не ту компанию». Вот и сейчас Маринетт подружилась с прекрасной соседкой по комнате Джулекой и её не менее чудесным братом Лукой, а также с Адрианом Агрестом, о котором чета Дюпен-Чен, наверное, хоть раз, но слышала. Строгая, но добрая мадам О’Хара работала вместе с таким же хорошим хореографом — мадам Кузетт. Вместе они ответственно подходили к образованию учеников, и не было ни одного промаха за все те несколько месяцев. Также, для правдоподобности, брюнетка призналась, что пару раз с друзьями выбегали на улицу встретить рассвет, но непременно возвращались, не попавшись. Рассказала и про Феликса, про которого вспомнила чуть ли не в конце. С отношениями у Маринетт разговор короткий, и она ясно давала об этом понять — пока что её не заинтересовал ни один парень, и вообще ей лучше сейчас сосредоточиться на балете. Разговор закончился уже под чашечку чая и болтовню индийского сериала на телевизоре, который благополучно забыл выключить Том, уходя из дома. Сабин, всё время ожидавшая фразы «Я, кажется, влюбилась. И, возможно, это взаимно», немного огорчилась, когда дочь напомнила о том, какая она недотрога. Но, с другой стороны, она была рада, что никто не разобьёт хрупкое девичье сердце, пока психика Маринетт не окрепла. — Ах да, совсем забыла, — воскликнула женщина, подскакивая с дивана. — У нас кое-что есть для тебя. Сабин поманила мужа, и те вышли из комнаты, оставив Маринетт наедине с остывшим чаем и историей любви Арджуна и Рии.