Дорогому другу

Прогнившие доски под ногами проваливались, будто под ними зеленела болотная тина. Голоса, механические звуки и страшный нечеловеский хохот словно выкашливал его имя: «Эдди. Эдди. Эдди». Парень обернулся. Пустой длинный коридор внушал ещё больший страх, а он, как назло, даже шагу не мог сделать. И никого вокруг. Бутафорская кровь разлилась по полу и окрасила подошву его кед неравномерным бледно-красным пятном. «Не-ет, обычная краска с водой.Совсем как настоящая, ха, краска». Вязкая «типа кровь» не отлипала от ботинка, Эдди потер подошву об пол и брезгливо отпрыгнул, шарясь по карманам джинс, чтобы достать этот чертов ингалятор. Какого, собственно, хрена он вообще согласился ввязаться в эту авантюру? Идея с походом в жуткий лабиринт ужасов не внушала ему никакого доверия. И вот теперь он стоял тут, винил во всем себя, пытался оттереть кровь от ботинка и не потерять от страха сознание. Друзья наверняка уже давно ушли, Эдди напряжённо вздохнул, сверля взглядом пугающую его тьму, которую он никак не мог преодолеть. «Ну, давай, чего ты мнёшься» — пытался хоть как-то мотивироваться себя он. Легкие так сжались, что ему едва хватало кислорода. Вдохи становились все отрывистее и короче, он попытался заплакать, к горлу подкатила тошнота. Эдди сел на корточки, сжимая пальцами колени, а затем плюхнулся вперёд. Пол заходил ходуном, доски под ним затрещали и задергались. «Сатана пришёл за мной» — он зажмурился. — Какого хрена ты тут развалился, Эдс? Ещё и уляпался весь в этих кровавых соплях, аттракцион уже закрывают, подъем! Ричи с недоумением глядел на него сквозь толстые стекла очков, не понимая, то ли проявить заботу и поднять его, наконец, с пола, то ли опять вбросить колкую шуточку. Он почесал затылок и присел на корточки. — Эдс, ты в порядке? — на его лице скользнуло волнение, он приподнял парня за локоть и, кряхтя как больной старик, поставил того на ноги, — приём, Эдди, пора сваливать. Каспбрак растерянно хлопал ресницами, затуманенный взгляд был устремлён на Ричи, но, кажется, проходил сквозь него. — Ингалятор, в заднем кармане, — прохрипел парень, едва касаясь горла руками, — быстрее. — Чертова неженка, — проворчал Ричи в ответ. Он замешкался и, с неловкой улыбкой на лице, начал похлопывать Эдди по спине, смущаясь спуститься ниже. — Ты не знаешь где карман, идиот? — Эдс раздраженно посмотрел на него, захлёбываясь и кашляя. — В темноте не видно твою задницу, она слишком тощая, прости. Ричи решительно сунул руку в карман и вытянул ингалятор, спешно всовывая его в руки Каспбрака, тот одобрительно кивнул и вдохнул лекарство, блаженно выдохнул и упёрся руками в колени. — Пошли. Ричи махнул ему рукой и решительно направился к выходу. — Стой! — Неожиданно громко для самого себя крикнул Эдди и сбавился тон голоса, — подожди меня. — Боишься? — С издевкой протянул Тозиер. — С чего бы это вдруг? — Эдс надул губы и отвёл взгляд, — я просто вообще тут не ориентируюсь, не хочу потеряться. — Сделаю вид, что поверил тебе. Ричи закатил глаза и уверенным шагом продолжил пробираться к выходу, чуть сгорбившись. Он потёр щеки: они горели. Почему, он не знал, но был рад, что во тьме не видно его смущения. От темных стен веяло холодом, а зеркала и вовсе холодили рассудок. Рисунки на стенах зловеще провожали в след глазами, а темный скелет в капюшоне и вовсе казался живым. Эдди сглотнул, горло затвердело от страха. Скелет на стене впился в него красными глазами-фонариками и не отлипал, Эдди шатнулся к противоположной стене. Внезапно скелет ожил, завизжал электронным хриплым голосом и протянул к мальчишке свои костлявые пластиковые конечности, дергаясь, как припадочный. Эдди завопил в ответ и бросился вперёд, вцепился в Ричи руками и прижался щекой к его спине, мелко дрожа. — Я соврал. Мне очень-очень страшно, можно я с тобой пойду, а? Эдди умоляюще глядел на него. — Что, без мамочки совсем никак, да? — Заткнись, — Эдди захныкал и оттолкнул Ричи, — я правда боюсь, я сейчас с ума сойду от страха, как ты не можешь понять? Ты хоть когда-нибудь бываешь серьезным? — Давай я тоже заплачу, а? Что ты разревелся тут, разве я сказал, что собираюсь тебя бросить здесь? Эдди замялся: — Прости. — Ладно, пошли уже. Ричи протянул ему руку, Эдди неуверенно вложил в неё свою и осторожно сомкнул пальцы. Тепло разлилось по ладони и коснулось пальцев приятной электрической волной. Ричи подумал: «Почему его руки такие мягкие? Ему наверно неприятно держать меня за руку, мои все в хлам исцарапаны». Но тут он был неправ. Эдди подтер нос рукавом и улыбнулся краем губ, ему стало как-то спокойно, все вокруг перестало казаться таким уж жутким и отвратительным. — Ты никому не расскажешь? — протараторил он, широко распахнув глаза. — О том, что мы за ручки держимся? Ричи на мгновение сделался серьёзным, но потом глупо заулыбался, широко раскрыв рот. — Нет, в смысле, да… да не об этом, все, хватит смеяться, — Эдди хмуро свёл брови к переносице, — не говори никому, что я испугался, идёт? Да, и об этом тоже не говори, — он бросил взгляд на их руки. — Об этом точно никто не узнает. Последнюю фразу Ричи проглотил, как бутылочную розочку, досчитал до пяти и пошёл к выходу, не проронив ни слова. Ему было неловко идти рядом с ним, осознавать, что ему стыдно, от волнения ладони потели, но отпускать его он не хотел. «Главное не смотри на него» — Ричи смотрел прямо перед собой. Снаружи было холодно, ветер срывал листья и проносил их асфальту грубой небрежной волной. — Ты можешь типа отпустить, мы уже вышли, — не решаясь расцепить пальцы первым заявил Ричи и покосился на друга. Расслабленная, мягкая рука дернулась, разжала пальцы и повисла, как плюшевая игрушка, все ещё касаясь тыльной стороной чужой руки. — Да, точно, — Эдди неловко почесал затылок, — кстати, ты пообещал, что… — Я помню, никому и слова. Яркие огни парка тоскливо отражались в стёклах очков Ричи, он просунул руки в карманы, оттянув их вниз, и привстал на цыпочках, чтобы казаться выше. — Об этом тоже не расскажешь? Эдди потянулся к нему, обхватил руками плечи и едва коснулся губами его щеки, даже не причмокнул, невинно и по-детски глупо. Он тут же протер рукавом губы и напряжённо уставился на брюнета. Ричи в оцепенении глядел на него сквозь стеклянный барьер линз. Как в кино, будто стоял не он, и целовали не его, да и вообще он был не при чем. Он замер, его сердце тоже замерло, а затем забилось с так, что его едва вмещала юношеская грудь. Он простоял минуту, перебирая слова, отбрасывая шутки, выбирая тон голоса. Но все, на что хватило его духа было: — Пока. Сухое «пока», ни одна эмоция не отразилась на его лице, он развернулся и ушёл, неловко помахав другу. «Твою мать» — прошептал Эдди, схватившись за голову, — «я действительно сделал это? Он никогда больше со мной не заговорит. Идиот, идиот, идиот». Его как ногой под дых ударило, все оборвалось и опустело. Разрушить дружбу за пару мгновений, стать посмешищем за пару секунд — как два пальца об асфальт, это он ещё в любви не успел признаться, тогда бы любой «дю Солей» прикрыл свою лавочку, не вытерпев такой конкуренции. Ричи ускорил шаг и вскоре перешёл на бег, рукой царапая щеку. Он был напряжен, взволнован и зол, челюсть была твёрдо сомкнута. Его же слова больно впивались в голову, убеждая его в том, какую же чушь он сморозил. Да с каким лицом! Ричи скорчился, представив себя на месте Каспбрака: ему наверняка ещё хуже. Дойдя до дома, он вбежал в свою комнату и хлопнул дверью. «ТВОЮ Ж МАТЬ!» — выкрикнул вслух Ричи и плюхнулся на кровать, зажимая рукой пылающую щеку» — «что это было?!» Эдди лежал, утнувшись лицом в подушку, тиканье часов отзванивало в голове монотонным маршем. Внезапно зазвонил телефон, Эдс тут же подскочил с кровати и высунулся в дверной проем. — Эдди? Да, он дома, — мать вопросительно посмотрела на мальчика, затем прикрыла рукой трубку и грозно прошипела, — какого дьявола твои друзья так поздно звонят? В девять вечера все приличные дети спят! — Прости, мам, — он пробежал вниз по лестнице и подхватил трубку, — да, кто это? — Даю тебе 1 попытку, чтобы угадать, — заявил голос по ту сторону телефона. — Ричи? — Нет. — Ну-у и зачем ты звонишь? — Чтобы ты объяснил, что это было, я жду. — А это… — он наматал на палец телефонный провод, — давай просто забудем, ладно, я сам ничего не понял. — Ты втю-у-рился, — Ричи засмеялся в трубку. — Чего? — его голос дрогнул и стал на тон тише, Эдди в момент покраснел, как перезрелой помидор. — Влюбился, вот чего. — Не-ет. — Да ладно тебе, в меня легко влюбиться. — Придурок, ты все придумываешь… — Я? Придумываю? Это ты к моей щеке присосался! — Это был… а знаешь, неважно, я сглупил. Мне стало интересно, как ты отреагируешь. Эдди присел на корточки и припер рукой деревянный комод, затем прикусил костяшки пальцев и придвинул ноги к груди, окончательно приземлившись на пол. — Хм, звучит как-то по-дурацки, — Ричи растянулся в кресле гостиной, стуча пальцами по кофейному столику, — ты хочешь сказать, что я тебе не интересен, или ты просто боишься признаться, хотя скорее всего второе. Наверняка ты мечтаешь увидеть мою фамилию у себя в паспорте, Эдди — Ты больной… — Эдди рассмеялся, устало потирая веки, — я лучше поцелую жабу, чем выйду за тебя. А амфибии, между прочим, переносят паразитную инвазию. А там сначала сыпь, температура, а потом за тобой приезжает скорая и накрывает сверху брезентом. — Думаешь я бы согласился жить с тобой? Да с таким занудой и повеситься недолго, живи в своём болоте и целуй своих лягушек, сколько влезет. Тебя вообще не поймёшь… — он снял очки, протер их краем рубашки и замолчал. — Эй Ричи, — Эдди прижал трубку к губам, улыбающимся в сером свете кухонной лампы, — а если бы я попросил тебя придти ко мне, если, скажем, мама приготовила бы кексы, ты бы, ну, пришёл? — Я бы и без них пришёл, — Ричи прижался щекой к телефону, — знаешь, то, что ты сделал, возможно самое дурацкое, нелепое и глупое, что можно сделать, но я тебя понимаю, да с каждым такое бывает, да нет разве? Я лично пну того, кто будет это отрицать, потому что чушь собачья. О, Эдди, ты наверняка всю аптечку опустошил, чтобы не волноваться, я знаю. Я никому не скажу, а ты пообещай, что повторишь свой тупой вопрос про кексы, потому что я чертовски хочу съесть один.