Все меняется, но ничто не исчезает

Omnia mutantur, nihil interit

(Все меняется, но ничто не исчезает.) Лань Чжань тонул в отчаянии. Перед глазами стояло бледное лицо, обрамлённое чёрными волосами. Мужчина вздрогнул, вспомнив безумный алый взгляд и сильнее стиснул зубы. Все те месяцы, что прошли с их последней встречи, он был взбешён. Никогда раньше Лань Ванцзи не испытывал такой гаммы чувств. Что-то в глубине души тревожно скребло и ныло, мешая сосредотачиваться, думать, тренироваться, спать. Второй нефрит дома Лань жил в притворстве, изображая безразличие, когда дядя и брат приходили с очередными «победами» над ним, хотя на самом же деле, с замиранием сердца жадно выхватывал каждое мимолетно брошенное слово. Чувство полного отчаяния пылало в груди, заставляя измерять комнату шагами, оставив медитацию. Он не мог смириться с тем, чем стал обучавшийся в Гу Су адепт. Лань Чжань хотел верить. Он верил, что тот остановится, он надеялся, что послушает его.. Но он ушёл. Ушёл на радость и облегчение всех. Учитель Лань думал, что пагубное влияние на его лучшего ученика пропадёт, однако с того момента нефрит словно погружался в пустоту и темноту все глубже. Казалось, будто он потерял частичку себя, в которой всегда был уверен. Кем он стал после его ухода? Лань Ванцзи не знал, но одно он понимал четко: дальше так продолжаться не может. И когда на пороге появился Глава семьи Лотоса и другие представители Великих семей с просьбой, мужчина не стал отказывать. Этому давно пора положить конец. Только тогда он сможет обрести покой, пока злоба не разъела его. И вот они, представители сильнейших кланов заклинателей, стоят на пороге его дома. В ночном небе полыхают заклинания. Запах гари и горящей плоти кажется впитается в эту землю навечно. Среди творящегося хаоса из сражающихся мертвецов и людей, разливается пробирающая до костей мелодия. Она пробивается в само естество и очаровывает своим ужасом. — Быстрее, сюда! Господин Цзян почти одолел Старейшину Илина,- раздался вопль откуда-то сверху, едва слышимый сквозь лязг мечей и крики. Лань Чжань сильнее стиснул рукоять меча и хотел отправиться на зов, как вдруг стены храма содрогнулись от взрыва, в воздух взвилась пыль. Однако едва ли это задержало заклинателя, ринувшегося не теряя времени наверх. Он оказался на полуразрушенной террасе. В иное время отсюда открывался прекрасный вид на долину с горы, но сейчас все пылало, за столбами дыма даже не было видно знамён орденов. Откуда-то слева раздался кашель. Лань Чжань в одно мгновение обернулся. Придавленный балкой, на полу был он. Вей Ин. Обессиленный из-за долгих сражений, а под глазами залегли темные круги, наверное давно держал осаду объединившихся заклинателей, изо рта текла струйка крови. Волосы растрёпанны, а на теле следы от Цзыдянь. Но в глазах, сквозь боль, читалось узнавание и что-то ещё, от чего у Лань Чжаня сжалось сердце. Сейчас, после стольких месяцев терзаний, он взглянул на казалось позабытое лицо и медленно приблизился, поднимая меч. Словно заметив его смятение, Вей Ин слабо улыбнулся. Улыбнулся, словно извиняясь, за то, чего уже нельзя было вернуть назад, а в глазах читалась удивительная покорность. Губы Лань Чжаня дрогнули. Все это время заклинатель не мог простить себя. Он не смог спасти его, не смог уберечь, когда его избили и бросили в пропасть на растерзание темными силами. Заклинатель ненавидел себя за это, ненавидел, за то, что он мог быть тем, кто поможет, но предпочёл отвернуться так же, как и остальные. Лань Ванцзи трясло, дрожащей рукой он приставил меч к горлу мужчины. — Давай, Лань Чжань, сделай что должен, — голос с хрипотцой от гари. Вей Ин закашлялся и тут же поморщился, придавленная нога отозвалась болью. — Не шевелись, — глухо прорычал Второй нефрит. — Я хочу чтобы знал, ты всегда был очень дорог мне. Я рад, что могу умереть от твоей руки. Лучшего конца и не представишь. Я же заслужил это, да? — продолжил Вей Ин с трудом, посмотрев на заклинателя, а на его лице промелькнула тень страха, будто сейчас он стал просто испуганным ребёнком. Несколько долгих секунд Лань Чжань всматривался в родные черты. Того, кого он думал больше никогда не вспоминать и не видеть. Того, чей облик являлся его ночным кошмаром. Того, кого он пытался, но при этом, безумно боялся забыть. Заслужил ли он это? Нет. Один из самых перспективных молодых адептов, ему пророчили великое будущее. Вей Ин больше всего на свете хотел лишь защищать тех, кто был ему дорог. Он боролся с несправедливостью, отстаивая свои взгляды, защищал слабых, не страшась общественного порицания. Он стал тем, кем Лань Чжань всегда мечтал стать. Но при этом оставался мальчишкой, который выводил его из привычного оцепенения, заставляя всю кровь вскипать. Даже приняв черную скверну, не ставшим менее прекрасным. Рядом с ним заклинатель не знал чего ожидать, но при этом чувствовал себя по-настоящему живым. Нет, нет... нет! Он не может, не может его потерять. Он не потеряет его ещё раз! — Не шевелись!— повторил Лань Ванцзи уже громче. Из за грохота приближающегося боя приходилось чуть ли не кричать. Он пробежался взглядом по бревну, прижавшему ногу Вей Ина. — Я приподниму балку, а ты отползешь, ясно? — Лань Чжань... —Ясно?! Дождавшись утвердительно кивка, заклинатель, обхватил дерево, и как только оно было достаточно приподнято, Вей Ин стиснув зубы, отполз, оставляя на полу полосу крови. Лань Чжань выдохнул, но тут же отскочил, рядом начал рушиться тлеющий каркас здания. Подуло жаром, в воздух взвились искры. Из-за треска огня послышался приглушённый кашель. Вей Ин оказался в ловушке, где заклинания сделали бы только хуже, развалив постройку окончательно. — Вей Ин, давай руку, — в отчаянии крикнул Лань Чжань и потянулся через горящее бревно так, что полы его одежд начали тлеть. Казалось, будто время замедлило свой ход, став вязким словно мёд. Нефрит видел слабую руку и подавшееся вперёд тело. И то, как оно вздрагивает, а глаза, темные, как ночное небо, неестественно округляются. Заклинатель опустил взгляд и внутри у него все похолодело от ужаса и нарастающего чувства невозможной, нестерпимой потери. В груди Вей Ина, в алом пятне, торчала заказная золотая стрела. Крики приближающихся заклинателей оглушали, но Лань Чжань остолбенел, а мир сосредоточился на шепчущих что-то бледных губах. — Я.. — Вей Ин закашлялся кровью. — Я люблю тебя, Лань Чжань. Мужчина из последних сил улыбнулся. Его глаза остекленели, а на лице навсегда замерло выражение безумной нежности. — Вей Ин!!! Лань Чжань, обгоняя время, оказался у тела. Заклинатель рухнул на колени и бережно, словно боясь разбудить ото сна, поднял голову мужчины. — Вей Ин, ты слышишь меня? Эй, очнись.. — прошептал Лань Чжань. — Я ещё не сказал тебе. Я не сказал тебе!!! — он сорвался на крик, и в каком то бешенстве прислонился к ещё сохранившим тепло губам. На бледные щёки капали слезы. — Я ещё не сказал тебе... Я тоже люблю тебя. И всегда любил.