Первый Последний раз...

- Ты чего? - спросил Камина застав своего младшего братца внутри робота, - Что-то случилось? Симон поднял глаза и тут же отвел их в сторону. Перед ним стоял его брат, его кумир, образ, к которому он так стремился. Но сейчас он выглядел совершенно иначе. Его глаза казались ярче в свете звезд, а луна играла бликами на его теле, освещая каждый бугорок его мышц. Этой ночью Камина выглядел как-то иначе, казался необыкновенно манящим, но все же таким недоступным и, глядя на него, в голове Симона закралась необъяснимая паника, чувство, что они видятся с ним сейчас последний раз. - Братан...- прошептал Симон и, набравшись смелости, заглянул ему прямо в глаза, - обещай мне что ты вернешься вместе с нами...В месте со мной...Вместе с Йоко и... - Довольно, брат, - Камина невольно улыбнулся, - неужели ты правда думаешь, что из этого боя кто-то может не вернуться? Мы же с тобой одна команда, одно целое. Сейчас у нас одна жизнь на двоих и на наших плечах одна ноша. Ты понимаешь это? Голос юноши звучал необычно мягко с приятными басистыми нотками, это сильно успокаивало напуганного мальчика. Но все равно это ужасное чувство, будто он что-то потеряет через мгновение, не покидало его. - Этот маленький буравчик, что висит у тебя на шее, - продолжил Камина и немного наклонившись к Симону, взял кулончик в руку,- это нечто необычайное. То, что ты раскопал в темной земле, в месте, где никогда не видели солнечного света, где царит вечный мрак, разбиваемый лишь холодными электрическими лампами. Ты смог это сделать, ты нашел ключ. Юноша вплотную приблизился к лицу юного бурильщика, лицо которого уже пылало жаром от такой близости, и шепнул ему на ухо: - Это ключ к моему сердцу... Симон испугался. Первый раз его лучший друг,нет, брат, говорит такие вещи. Острое желание проснулось в нем и он уже не мог контролировать те чувства, что переполняли его. Мальчик дрожащей рукой провел по лицу своего братана и впился в его губы неумелым, но страстным поцелуем. Камина был не удивлен. Даже его чувства к Йоко, к этой прекрасной девушке, казались бледными, рядом с пожаром неумолимого желания слиться в едино с этим изящным мальчишеским телом. Юноша ответил на поцелуи бурильщика и мягко опрокинув его на кресло пилота, повернул свою голову в сторону Крота и подмигнул ему, на что умное животное развернулось и убежало обратно в разбитый в лесу лагерь. - Б...Братан...- неуверенно промычал Симон словив похотливый взгляд Камины, устремленный прямо в его глаза. На что юноша протяжно шикнул в ответ и, запрокинув голову мальчика, провел языком по его тонкой шее. У Симона от этого прикосновения закружилась голова. Тело немного дрогнуло, сознание пропало, перед ним был только братан, только Камина и открытый космос, с миллиардами звезд и мягким светом луны. Камина продолжал наступление, он резким движением сдернул легкую куртку с мальчика и перевернул его на живот, а юный бурильщик успел произнести только испуганное "Ой", прозвучавшее в кресло. Юноша положил катану рядом и облизал губы. Тело мальчика казалось таким хрупким, а испуганное выражение лица вызывало смесь жалости и при этом неумолимого желания завладеть этим телом. Камина сдернул со штанов мальчика тканевый поясок и, заломив его тонкие запястья, связал их. - Камина! Перестань, что ты...- но Симон не успел договорить, сильные пальцы его лучшего друга зажали ему рот, и теплое дыхание стало обжигать уши. Камина целовал его шею, покрывал поцелуями лопатки и, оставив влажную линию на позвоночнике, снял с мальчика штаны. Симон тихонько пискнул. Раздвинув округлые ягодицы, Камина провел языком вниз к промежности, описав несколько медленных кругов вокруг нежного колечка ануса. Юноше нравилось ловить тяжелые вздохи своего братца, нравилось мять упругие ягодицы и ощущать как от каждого прикосновения по телу Симона пробегает дрожь. Обладатель Гуррена раздвинул коленкой тоненькие ножки мальчика и ввел в его узенькое отверстие указательный палец. Мальчик под ним резко дернулся и издал сдавленный стон. Камина начал двигать пальцем внутри мальчика, крутить его, надавливать, от чего стоны становились все громче. Наконец член мальчика начал понемногу подниматься. - Ишь, буравчик отрастил, - невольно вырвалось у Камины, но Симон либо не услышал этого, либо просто проигнорировал. Наконец силы мальчика иссякли и он шумно выдохнув окропил кресло Лаганна небольшим количеством теплой спермы. Камина провел пальцами по белой жидкости и взял катану. Обмазав рукоятку спермой мальчика он нацелил её в анальное отверстие. - Ты же не собираешься...- Симон повернул голову и вскрикнул от обрушившейся на него боли, - больно! БОЛЬНО!! Стон сменился тихим рыданием, из глаз мальчика потекли слезы. - Сейчас все пройдет, потерпи, - Камина нагнулся к лицу мальчика и нежно опустил голову ему на плечо, которое нервно сотрясалось от неконтролируемых рыданий. -Камина... - сквозь слезы выдавил Симон, но закончить он уже не смог - его братан начал двигать рукояткой, вводя её до самого основания, то замедляя, то убыстряя темп. Мольбы прекратить стихли, на смену им пришли громкие всхлипы и надрывный стон. Симон уткнулся и спинку кресла, он чувствовал странный стыд перед Каминой, но перестать стонать он был не в силах. Боль, казалось, с каждым толчком становилась все сильнее, но вскоре она стала перебиваться другим необычным ощущением, каждый раз когда рукоять входила на полную глубину, тело Симона пронзала мелкая дрожь, голова уходила кругом, ноги все больше подгибались. Наконец Камина вытащил рукоятку и, когда Симону уже показалось что все закончилось, он вошел в него. Мальчик выгнулся и закричал. Теплый член братана был намного больше чем обхват рукояти, казалось что он просто разорвет девственную дырочку юного бурильщика. Камина согнулся над мальчиком пытаясь удержать сильное желание начать активно двигаться в нем. От пульсации члена внутри себя, Симон кончил во второй раз, но его "буравчик", как выразился Камина, продолжал удерживать вертикальную позицию. Камина начал двигаться. Неприятные ощущения сменились нахлынувшими волнами удовольствия, казалось целый мир перевернулся для них двоих, они словно парили меж звезд скованные узами порочной любви. Стоны становились все громче и откровеннее, сердца стучали быстрее, сливаясь в единый ритм, из их уст то и дело вырывались имена друг друга. Казалось что это продолжалось уже целую вечность, до тех пор, пока Камина не замер и, тяжело выдохнув, выпустил горячую струю спермы, бьющую сильным потоком в заветную точку, дарящую столько космического удовольствия. Симона потряхивало, он продолжал тяжело дышать в объятиях своего братана, нет, возлюбленного, пока не свернулся в клубочек и, прошептав имя своего лучшего друга, уснул. Камина развязал ему руки, завернул мальчика в свой плащ и сел рядом. Он ещё долго сидел, смотря на звезды, он где-то в глубине души знал, что это был их последний раз. Он ещё раз взглянул на Симона и взгляд его был переполнен нежности, не такой, какую он испытывал к нему как к брату, а такой, которую обычно дарят своим любимым и самым дорогим людям. Он наклонился над ухом мальчика, прошептав тихое "Прощай", поцеловал его, оставив влажный след своих губ на его щеке и ушёл. И, как оказалось, Навсегда...