***
– Что за?... Что происходит?... – это единственное, что мог спросить Чисаки, когда вместо базы Заветов обнаружил кратер с множеством трупов. Все его люди, все его пешки, которым он мог найти применение, лежали мертвыми в перемешку с обломками и землёй. На вершине всей этой груды стоял лишь один человек. Его лакированные туфли блестели, деловой костюм даже не помялся, пиджак остался без единой пылинки, и лишь галстук мужчине пришлось слегка поправить. На руках у человека была Эри. Сжавшаяся в комок, вцепившаяся в воротник неизвестного, девочка смотрела в одну точку, не зная, чего ожидать далее. – О, вот и хозяин дома. Простите за вторжение, якудза-сан. Похоже, я слишком сильно постучал. Продолжение разговора показалось Восстановителю излишними, потому он просто прикоснулся к земле. Весомый кусок поверхности распался в маленькие камешки, после чего сформировался в множество каменных шипов, протаранивших незваного гостя вместе с Эри. Ничего страшного, ее в любой момент можно пересобрать обратно. – Готов ранить даже ее? Да уж, совсем Заветы прогнили. – вырвавшиеся из-под одежды руки, покрытые некими минералами, приняли на себя удар, защищая девочку. Настоящей рукой вторженец мягко погладил малышку по голове. – За что Якудза по настоящему можно было уважать, так это за единство. Друг за друга они готовы порвать всех и вся. А это что? Позор, да и только. "Какого дьявола? Несколько рук и каменная защита? Две причуды разом? – Чисаки ожидал какую угодно сильную причуду. Универсальную, или просто подавляющую своей мощью. Но он не ожидал две сразу. – Не может же он?... Нет, полный бред". – Я не желаю слышать поучения от какого-то злодейского мусора, – игнорируя противника, Восстановитель сосредоточил внимание на Эри. – Эри. Иди сюда. Малышка дрогнула, сильнее прижавшись к мужчине. Кай устало выдохнул. – Неужели мы снова должны об этом говорить? Не будь эгоисткой, Эри. – девочка начала панически дрожать. – Каждый раз, когда ты ведёшь себя, как избалованный ребенок, мне приходится пачкать руки. Ты хочешь, чтобы этот человек умер из-за тебя? Не переставая дрожать, Эри посмотрела своими заплаканными глазами на мучителя. – Ты что, забыла? Сколько раз мне ещё вдалбливать в твою голову? – Чисаки сделал шаг вперёд. Мужчина в костюме с интересом наблюдал за диалогом. – Ты проклята. Все, кто пытаются тебе помочь, умирают. Ты не достойна спасения, и ты это знаешь. А теперь иди сюда. Я не намерен больше ждать. Иначе этот человек умрет из-за твоего проклятия. Эри плакала. Без единого звука или всхлипа, просто дорожки слез текли по ее щекам. Руки уже отпустили пиджак спасителя. – Не надо... Не надо никому умирать... Я сделаю, как ты хочешь... Только хватит... Пожалуйста, хватит... – ещё чуть чуть, и она спрыгнет с рук спасителя. Прямо в Ад. Прямо к Дьяволу. – Вот так, правильно, Эри. Знай свое место. Ты – моя. – ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА! – перебивая диалог, мужчина засмеялся. Хватка на ребенке усилилась, оставаясь мягкой. Сам же мужчина выглядел через чур весёлым. – Сколько лжи! Сколько софизма! А эта искренняя убежденность в своей правоте! Браво, бис! Больше лицемерия, пожалуйста! Я бы похлопал, да вот руки заняты – не позволяют невинному ребенку слушаться всяких бредней. – Мне надоела эта игра в героя, – "Как же раздражают все эти больные ублюдки. Лезут со своим альтруизмом куда не нужно". – Смотри, Эри. Вот что бывает, когда ты меня не слушается. Его смерть – твоя вина. Какой-то доли секунды хватило на сокращение расстояния. Всего одно прикосновение – и все будет кончено. Всего одно прикосновение – и одним больным станет меньше. Сжатый воздушный поток сдул главу Заветов, тараня им соседнее здание. Какая-то балка проткнула плечо, из головы идёт кровь. Что произошло? – Воздушное Давление плюс Металлический Скелет... Неплохо, но разрушительная сила маловата. Надо бы добавить причуд усиления. Прикосновением разрывая себя на части и вновь собирая без единой царапины, Чисаки во все глаза уставился на противника. Нет, это ведь не может быть ОН!... – Ох, ну и зачем ты все убрал? Вся эта пыль, кровь, грязь... Такой отвратительный внешний вид как нельзя лучше тебе подходит, – не переставал глумиться темный босс преступного мира, Все-за-Одного. – Ведь это ты есть! Отвратительная, неблагодарная грязь! – Что ты здесь делаешь? – "Черт! Черт! Он сильнее меня! Я не могу с ним драться! Надо как-то сбежать! Забрать Эри! Иначе все мои планы пойдут прахом!" – М? А, да так, всего лишь решил навестить старого партнёра по бизнесу. Жаль, что он оказался в таком ужасном состоянии. Из-за тебя. – хватка на малышке слегка ослабла. Она больше не пытается сбежать. – Ах, а он так хвалил тебя, Чисаки. Так гордился, почти сыном называл. А что в итоге? Ты втоптал Заветы Смерти в грязь, из которой сам пришел. – Ты издеваешься? – "Спокойно, он просто тебя провоцирует. Не ведись на это." – Мне пытается читать нотации самый страшный злодей эпохи причуд? Тебе ли упрекать меня в чем-либо? – О, но я то злодей! Само воплощение чистого зла! А вот ты – якудза. Благородный преступник, честь и достоинство для которого не пустой звук. Но у тебя их нет. И теперь Заветы навсегда потеряли свое величие... – Не. Твое. Дело. Все, что я делаю – во имя "Заветов". – раздражение все больше заполняло сознание Кая. – Весь этот мир болен. Болен своим помешательством на причудах, болен своим отвратительным альтруизмом, болен ряжеными героями и злодеями. И Эри – ключ к... – Ха-ха-ха! – Все-за-Одного не дал договорить. – И снова ты за свое! Как лицемерно! Как восхитительно! Твое альтруистическое желание возвысить Заветы почему-то имеет право на существование, но желание всех остальных – нет! Это уже болезнь! Ха-ха! Ладно, хватит этого бреда... Воздух резко потяжелел. Чисаки почувствовала, как его словно вдавливает в землю. – Я забираю это бедное дитя из твоих грязных рук. И похороню Заветы Смерти, чтобы глава – настоящий глава – мог спать спокойно, зная, что его семья не превратилась в сборище злодеев... – НЕТ! – одна только мысль о крахе всех его трудов напрочь отключила все мысли. Появилась только навязчивая идея – убить. Потому, создавая бессчетное количество шипов, Восстановитель сорвался с места, прямо на Все-за-Одного. Все ради главы! Все ради Заветов! – Воздушная Походка, – взмыв вверх, Все-за-Одного легко увернулся от шквала атак, собирая силу в левой руке. – Костяной Бур плюс Три Взрывные Причуды. Из ладони возник закрученный шип, покрытый пламенем. Раскрутившись, он словно ракета сорвался с руки, метя в местоположение якудза. Из земли и камней собрались щупальца, что отразили горящий снаряд. В ответ на них полетели ещё больше ракет. Конструкции продолжали меняться, отражая шквал атак. – Ты ведь даже не понимаешь, верно? Не понимаешь, кто на самом деле болен? – с усмешкой спросил Все-за-Одного, пока Эри безвольной куклой сидела у него на руках. – Не видишь дальше собственного носа, не принимаешь критику, найдешь тысячи оправданий всем своим действиям, даже если они противоречат твоим же словам. Не станет благодарный человек идти против желаний своего благодетеля. Не станет отправлять его в коматозное состояние. Так сделает только больной псих. – Хватит! Мне надоел твой идиотизм! Ты не понимаешь ценность Эри! Никто не понимает! – из-под щупалец выползло нечто. Огромный монстр из плоти, костей и камней, страшное искажённое чудовище. Шесть передних рук размером с человека, ещё десять обычных торчащих их спины и грудной клетки, весь покрытый каменными отростками исполин с тремя масками чумного доктора и паучьми десятками глаз, вместо ног у которого щупальца из мусора и трупов. И лишь в центральной маске из тех и двумя глазами над ней угадывается Восстановитель. – Посмотри на себя. Жалкое зрелище. – Все-за-Одного покачал головой. – Отвратительная грязь. Вот ты кто. Родился в грязи, и в ней же и встретишь свой конец. Эри, закрой глаза. – ВЕРНИ ЕЕ!!!!! – в тот момент отчаяние захлестнуло Чисаки. Логика и разум твердили, что нужно уходить, придумать другой способ вернуть Эри, но что-то заставило его сломя голову кинуться на босса преступного мира. Отчаянно ухватиться за последний лучик надежды, ради клана, ради главы... "Как какой-нибудь больной герой". – Металлический Скелет, Три Взрывных, Четыре Усилительных, Гипертрофия, Умножение, Стяжка, Разрастание, Воздушная Походка, Костяной Бур, Обратная Отдача. – левая рука мужчины увеличилась в размерах, покрывшись огромным количеством разнообразного оружия. Дрели, куски железа, дополнительные руки – все это результат смешения множества причуд. – Вот и все. Огромный монстр, прыгнувший на злодея, тянувший к нему всё свои многочисленные отростки... На его фоне такая рука всего лишь песчинка... И эта песчинка в мгновение обогнула все атаки, врезавшись прямо в то, что было видно от настоящего Чисаки. Взрыв от удара взмыл в небо на много километров, словно сбросили бомбу. Чудище разорвало. Ошмётки импровизированного монстра разлетелись по всему городу, а кратер от столкновения продавился на глубину в несколько метров. В центре этого кратера лежал окровавленный Кай. Его всего потряхивало. Грязь, грязь, грязь... Все, о чем он мог думать в этот момент – покрывающая его грязь. – Жалкое зрелище, – невредимый Все-за-Одного вдавил свой ботинок в грудную клетку Восстановителя, вызывая кровавый кашель. – Так ничего и не понял. Грязь она и есть грязь. Больной он и есть больной. Глаза открылись резче, чем следовало. Он так и не смог ничего сказать. Но его взгляд и так понятен. – Хватит упрямиться. Ты болен. Ты болен лицемерием, Чисаки. Ты желаешь вернуть Заветам былое величие, бескорыстно, ГЕРОИЧЕСКИ бескорыстно, но когда кто-то делает тоже самое, то для тебя он "не логичный" и "больной". Ты ненавидишь причуды, но так хорошо пользуешься своей. Ты ненавидишь грязь, но уже давно запачкал руки в крови собственного клана. Запачкал так, что никогда не отмоешь. Ты не "единственный, кто понимает", ты просто грязь. Отвратительная грязь. – из руки Все-за-Одного появились некие черные провода. Аккуратно они воткнулись в Чисаки, под его полный непонимания взгляд. – И сейчас я уберу эту грязь так же, как ты собирался "вылечить" весь этот мир. Таким способом, который никогда не сработает, а принесет лишь боль и страдания. Бесполезный, идиотский способ, противоречащий главной конечной цели. Все, как ты любишь. Принудительная Активация Причуды. Чисаки почувствовал нечто странное. Точнее, привычное. То самое чувство, когда он пересобирал свое тело ранее. Боль, как от настоящей смерти, но за ней следует жизнь. "Он... Вылечил меня?..." Резко приняв вертикальное положение, Чисаки увидел, как Все-за-Одного спокойно баюкает на руках Эри, что бормоча себе под нос. – Похоже, для нее это было слишком. Потеряла сознание. Ничего, теперь все закончилось. Оставлю тебя в ближайшем геройском агентстве. Хоть какая-то от них польза... Кай уже почти сорвался с места. Уже вытянул руку. Этот идиот дал ему шанс закончить бой на своих условиях! Только успеть дотронуться до него своей... Где рука? Где плечо? Где тело? Опять эта боль? Почему?!!! Когда наконец на место прибыла полиция, единственный выживший не переставая умирал. Так он и попал в Тартар.***
Стирание не сработало. Оно мог отменить причуду Чисаки, но не причуду Все-за-Одного. Больше никакого другого способа прекратить процесс пересборки было невозможно. Спустя неделю переговоров руководство Тартара решило казнить заключённого, избавив его от страданий. Для этой цели также был приглашен Айзава. Деактивировав причуду Чисаки, Айзаве пришлось смотреть, как один из охранников пускает тому пулю в лоб. Восстановитель упал. Теперь все должно быть кончено. Должно быть. Но нет. Как только Айзава отводит взгляд, Восстановление вновь запускается. И Чисаки оживает. Чтобы вновь умирать. Из раза в раз. Изо дня в день. Попытки ввести быстродействующий усыпляющий препарат провалилась. Восстановление просто избавлялась от него. Смерть от голода и обезвоживания тоже невозможна. Физическое состояние Чисаки словно застыло. Углеводы, жиры, белки, все необходимые для жизни вещества не расходуются организмом, а уничтожаются и вновь собираются. Тоже самое с физическим состоянием тела, не несмотря на отсутствие сна. Безумие не является спасением. Оно не возможно. Даже если в мозгу случаются отклонения, отвечающие за сумасшествие, Восстановление пересобирает все в исходное здоровое состояние. Из раза в раз. Изо дня в день. Из года в год. Он замер в мгновении вечной агонии. Не способный умереть. Не способный исправить свои ужасные деяния. Не способный привыкнуть к этой боли и сойти с ума. Не способный ни на что из-за самой ненавистной вещи в мире. Из-за своей причуды. Из-за собственной отвратительной грязи. Он обречен умирать, как кусок отвратительной грязи. Вечно.