Запретное

Андрей не должен был участвовать в этом. Не должен был каждый день доводить себя до слез, что раньше было бы качеством для него не характерным: плакать по пустякам. Он не должен был находиться в этой школе. Не должен был встречаться с взглядами, наполненными какого-то странного отчуждения. Не должен был верить сладким, но лживым словам. А улыбки, за которыми скрывалось настоящее презрение, и вовсе следовало бы игнорировать. Но он не мог. Давно следовало осознать, что он не такой, каким его все считали. Он не пай-мальчик. Он не борец за справедливость. Ему плевать на людей, а все, что он когда-либо хотел открыть, пришлось спрятать глубоко, скрыть все порочное и мерзкое за правильной маской, что буквально прилипла к нему, впитала запах его кожи… Также, как прикосновения мужских рук. Родных, но не принадлежащих тебе. Тех, которые хотят изучить всего тебя, дарят ту ужасную пытку, что заставляет понимать: то, что сейчас происходит, никогда по-настоящему не будет принадлежать тебе. *** — Андрей? Все хорошо? — Даша вопросительно сжала руку друга и посмотрела ему в глаза прямо своими карими очами. Она беспокоилась за него. Это было видно. «Лучше бы она беспокоилась о своем счастье», -пренебрежительно подумал шатен. Хотя, он был не прав. Счастье Даши было в безопасности. Это Андрею стоило беспокоиться о том, что все когда-нибудь закончиться. — Да, —заслужила ли она такой сухой ответ? Да. Она любима. Её обожают все. Она настоящая. Уникальная. Прекрасная. Это Андрею достаются жалкие остатки любви, которых он желает и в то же время проклинает. Ему нужно больше. Больше. Он все впитывает в себя, как губка. Он хочет высосать из своих воспоминаний все досуха. Андрей кивнул ей и высвободил руку из хватки нежных пальчиков. Даша как будто поняла, что её помощь отвергают. На самом деле, это было очевидно. В глазах её что-то погасло, и уже навсегда. Авдеев злорадствовал. Еще бы! Она заслужила! Ей мало того, что она имеет; теперь она хочет получить это от Андрея. Только вот… Ему этого не надо. — Я в душ,— сам не понимая, зачем сказал ей эту информацию, парень отвернулся от нее и направился в ту сторону, где располагались душевые. Возможно, очистить тело и мысли ему не помешает. **** Андрей не спустился на завтрак. Все в очередной раз поохали-повздыхали, попробовали поговорить с ним. А толку? Он давно уже теряет себя, отдает эти частички другому, в котором безумно нуждается. — Авдеев. Хриплый голос прорезал тишину комнаты. По спине Андрея пробежал холодок, и он кубарем скатился с кровати. Сейчас ему просто хочется одного… Макс словно чувствовал его нетерпение. Пальцы его, отнюдь не мозолистые, дарящие нежные прикосновения, зарылись в волосах Андрея, пока губы накрывали теплый рот шатена. Тот вздрогнул и выдал легкий стон в поцелуй, но не отстранился. Он понимал, что скоро в своем жадном нетерпении они выдадут себя. Этого не хочется, но судьба, наверное, все решит за них. На то она и судьба. *** — Даша уже что-то подозревает. Максим не отреагировал. Никотин, будучи его лучшим другом, сейчас был важнее. Андрей не курил. Он вообще считал, что никогда не сможет перенести хоть малейшего намека на дым. Ну и что, спросите вы. Он и Макса раньше презирал, так что здесь определенно не срастается. Свежий воздух не отрезвлял сейчас, в момент, когда брюнет, запрокинув голову, выпускал колечки дыма прямо на заднем дворе школы. Он сам был подобно сладкому яду для Авдеева. — Навряд ли, — наконец сказал он, осматривая разбитые в кровь костяшки пальцев. Сердце Андрея екнуло, словно от непроходимой боли. Хотя… Почему словно? — Просто она без ума от твоей тощей задницы. Аж кончает от одного звука твоего имени. Андрей—держи член бодрей! Смех Макса и его слова снова отрезвили его, на этот раз в неприятную сторону. Вот значит, как… Вопрос: кого именно он ревнует и к кому? — Я… — Лучше молчи сейчас, — Макс просто смотрел на него с таким намеком на презрение, что в очередной раз стало тошно. — Я понимаю, что тебе в кайф сраться со мной и даже в какой-то степени причинять боль этой своей зависимостью от меня… Просто её не трогай. Значит, все-таки Дашу ревновал. Андрей грустно хмыкнул. — Ты ее любишь? Плечи Макса опустились. В глазах его что-то мелькнуло, а затем погасло. Он уязвим, когда дело касается того, кого он любит. И это точно не тот, кто сейчас стоит рядом. Это существо женского пола. — Вот тебе мой совет, Авдеев: повзрослей. Мир не крутится вокруг тебя. И уже не будет крутиться. **** Это было в последний раз. В последний раз, когда он пришел. Андрей просто нашел в себе силы признаться, наконец, в своих чувствах. Не Максу, а всего лишь себе, но все же… Он подобрал с пола собственную футболку и натянул поверх школьную форму. Она пахла им. Недосягаемым. Желанным. Никому не принадлежащим. Жаль, что уже ничего не будет, как раньше. **** На перемене Андрей ощущал пристальные взгляды одноклассников. — Чувак, все хорошо? — спросил Роман Павленко, почесывая нос и что-то бормоча. Артем, его друг, оперся о стену коридора и сделал какой-то неопределенный жест руками, а потом подмигнул Роме. Тот залился краской и, возможно, в обычном состоянии, Андрей бы отреагировал на это, пошутил, догадался бы… Но сейчас он переживал собственную драму. Вика, подруга Даши, словно что-то чувствовала и подозревала, поэтому её реакции Андрей боялся больше всего. Она самая умная в этой компании, она поймет. И та действительно знала. Догадывалась. — Он тебе нравится, — она не спрашивала. Она констатировала факт. Это уже было очевидно. Только Вика немного ошиблась. Макс не нравился Андрею. Он был в него влюблен. Андрей закусил губу, смотря на девушку. Она прижалась к бледно-зеленой стене коридора, где они были совершенно одни. Её темные волосы рассыпались по плечам, в руках она держала школьные принадлежности, а взгляд её светился пониманием. Она сочувствовала ему. Только плевал он на чужое сочувствие. — Ни у тебя, ни у меня шансов нет, —отреагировал Андрей немедленно. Чувства девушки были так же очевидны, как и его собственные. — Я знаю. — Тогда что ты хочешь от меня? Вика молчала. Ее лицо было омрачено незнамо откуда взявшейся печалью, и Андрей выдохнул. Пусть все остается на своих местах, как и должно быть. Он вынесет все. Только ему не нужны сочувствие и поддержка таких же обожателей Макса, как и он сам. Они все равно никогда не заметят мокрые дорожки слез, которые всегда появляются каждую бессонную ночь, когда Андрей зарывается лицом в подушку и пытается беззвучно вымести злость непрошеными слезами. К черту. Андрей рванул прочь. Только в очередной раз в глазах словно бы помутнело. Макс и Даша в обнимку шли до комнаты. Морозов обнимал блондинку за талию и нежно целовал в макушку. Та улыбалась, но нетрудно было заметить, что улыбка вымучена. Как и всегда. Дверь, ведущая в комнату Макса и остальных парней, захлопнулась. Андрей вновь почувствовал, что всякая прочая надежда рассыпается в пыль. Глаза его вновь устремились на Вику. Она могла сделать всего десять шагов и оказаться рядом с ним. В глазах её стояло все то же неизменное сочувствие. Она подняла руку и сделала неуловимое движение, словно бы помахала. Вдох. Задержка дыхания для глубокого выдоха… И он вскидывает руку в ответном жесте. Фенита ля комедия! Чувствуется, что они оба снова будут плакать. Ибо чувство, которое они испытывают—запрет на любовь в целом.