***
Год пролетел слишком быстро и снова наступило это отвратительное время рождества, от которого Кэр буквально тошнило. Она практически ничего не изменила в своей жизни и от всех этих подведений итогов за год Локвуд откровенно воротило. Единственное, что стало для нее неожиданным, так это отношения с Кингом. Он так старался завоевать ее сердце, так отчаянно бился за нее, что Кэролайн была повержена спустя месяц. Влюбилась бесповоротно и невероятно сильно. Открылась полностью, показала, как и сильные стороны, так и слабые. И Деймон принял. Принял ее полностью, от и до, восхищался принципами и не стремился что-то поменять. Именно тогда Кэр поняла, что стала поистине счастливой в этом мире стандартов и навязанного времени. Рождество из года в год не отличалось ничем. Все такие же дурацкие украшения, все такая же притворная радость, подарки не из-за желания проявить внимание. И эти вечные «хо-хо-хо» и глупые поздравления. Кэролайн боялась выходить из дома и наблюдать эти улицы, на которые, казалось, стошнило Санту. Ей было намного комфортнее в своей квартирке, вместе с Кингом и интересными сериалами. Но тренировки никто не отменял. Их команда прогрессировала с огромной скоростью. Девушка уже привычно тащила с собой эту огромную сумку с формой. Дей сегодня с самого утра куда-то ушел, говоря что-то о безумно важных делах. Локвуд не привыкла, что в их отношениях есть какие-то секреты, но и лезть в личное пространство парня совершенно не хотелось. Раз Кинг не сказал о своих планах, значит на то были свои, веские причины. Команда во всю рассуждает о предстоящем рождестве, заставляя Кэр морщиться и стараться поскорее покинуть раздевалку. Очередная ежегодная открытая тренировка, на которую Локвуд было наплевать. Эти люди просто приходят посмотреть на необычное для них явление, девушек, играющих в хоккей, при этом ничего не смыслят в этом. Кэролайн выдыхает и тянется за резинкой, чтобы собрать волосы в уже привычный хвост, как вдруг на плечо опускается рука. Она знает эти прикосновения, узнает их тысячи. Всегда нежные, аккуратные, вызывающие мурашки, бегущие по коже. — У тебя же важные дела, — улыбается Локвуд и поворачивается к нему, целует в губы. — Да, они как раз здесь, — говорит Деймон и гладит ее по волосам. Эта девушка вызывала у него бурю эмоций. Стоило только посмотреть в эти зеленые глаза, как все становилось сразу понятно. Весь мир будто замирал, люди пропадали и оставалась только она. Хотелось вечно касаться ее, обнимать, ни за что не отпускать. Кэр никогда не была похожа на других девушек. Со своими принципами, всегда знающая, что хочет от этой жизни. Он обожал в ней все. Рыжие волосы, бездонные глаза, в которых таились все леса и парки мира, улыбка, руки с тонкими, длинными пальцами. То, как она надевала эту форму, и насколько сосредоточено играет в хоккей. Как посвящает себя своим увлечениям и ему. — Вот как. И какие же? — Кэр откладывает шлем и коньки и смотрит на парня. — Ты ровно год назад тут же попала в меня шайбой. — Попрекать будешь? Ну я же сто раз уже извинилась, — вздыхает девушка. — Да нет же, — он начинает медленно отходить назад. — Закрой глаза. Просто закрой, без вопросов, — Локвуд выгибает бровь, а потом все же повинуется. Деймон делает еще несколько шагов, достает из кармана красную бархатную коробочку и крутит ее в руке. Делает вздох, целится и кидает прямо в Кэролайн, попадая ей прямо в лоб. — Ты выйдешь за меня? — улыбается Кинг и хватает букет, лежащий на трибуне. Девушка открывает глаза и шипит от боли, смотря на своего парня. Она опускает взгляд на пол и видит открытую коробочку и выпавшее из нее кольцо. — Ты дурак? — начинает смеяться Кэр и поднимает кольцо, рассматривая его. — Ну что дурак то сразу? — возмущается Деймон. — Это значит «нет»? — Это значит, что ты дурак, — не может успокоиться Локвуд. — А почему так мелочно, просто в лоб? — Скажи спасибо, что не в шампанское или пирожное, — закатывает глаза Кинг. — Так что, ты выйдешь за меня? — Ну конечно, — улыбается Кэролайн и подходит к нему. — Конечно выйду, люблю же. — Как и я тебя, — произносит он и надевает ей кольцо на палец, а потом нежно целует У обоих сердце стучит в унисон, они будто сливаются в одно целое. Любовь захлестывает с головой, заставляя тонуть в этом омуте, не имея шансов на спасения. — Ну что, у тебя ведь действительно появился повод праздновать этот день. — Но я все равно ненавижу рождество, — морщиться Локвуд и утыкается носом в его шею. — Мой любимый, личный Гринч, — улыбается Деймон и целует ее в макушку.Ты дурак?
28 декабря 2019 г. в 13:00
Кэролайн искренне ненавидела праздники и всю эту суету. Друзья шутливо называли ее Гринчем и требовали не красть Рождество, а девушка лишь надувала губы и уходила, понимая, что все это не для нее. Она не верит в волшебство, не понимает, что в этой поре такого чарующего и магического. Просто зима, просто очередной праздник. Ей не казалось, что все это достойно внимания. Очередной день, прошедший мимо, оставивший свой след. И в этом нет ничего необычного. Локвуд слишком прагматично относилась к жизни. Не видела смысла плясать вокруг новогодней елки.
Девушка, в принципе, обожала рушить все стереотипы. Стоило только исполниться восемнадцать лет, как Кэролайн собрала все вещи и съехала от родителей, говоря, что хочет развиваться самостоятельно. Она искренне была уверена, что сможет всего добиться собственноручно. И никакая помощь в этом не понадобится. Слишком независимая, слишком гордая, слишком смелая, слишком отверженная. И если покорять Ванкувер, то только с горящими глазами, в которых видна уверенность в будущем, в правильности своих действий.
С детства она слышала только о том, что девушка должна быть женственной, милой, нежной. Заботиться о мужчине, уметь готовить. И никогда не может лезть в спорт, а уж тем более заниматься им. И настолько внимательно и трепетно Кэролайн это впитывала, принимала, что в какой-то момент просто взяла и пошла на хоккей. Ей так сильно хотелось доказать всем, что она может собственноручно распоряжаться своей жизнью, своими желаниями. И ведь смогла. Настолько сильно прогрессировала, что стала лучшей нападающей в Ванкувере. И она действительно ненавидела, когда что-либо популяризировали. Стоило только появиться слишком сильному интересу к любому действию, празднику, как для Локвуд это сразу же становилось максимально скучным и глупым.
— Будешь какао с имбирным печеньем? — спрашивает Кэндис, садясь рядом с подругой.
— Нет, меня тошнит от всего рождественского, — она морщит нос и переводит взгляд на окно, где вовсю дети бегают с мишурой, поют песни, а взрослые несут кучу пакетов с подарками и оберточной бумагой в снежинку. — Вот что в этом такого милого?
— Ну это же время волшебства, — восклицает девушка. — Ничего ты не понимаешь. Хотя, с момента, как ты стала заниматься хоккеем, что-то пошло не так.
— Ой началось. Я на тренировку опаздываю, — Локвуд хватает сумку и выбегает из кафе, надеясь, что ее не стошнит от всей этой яркости, пестрости и внезапно возникнувшего у людей оптимизма.
Многие представляли ее слишком мужеподобной, но стоило им столкнуться с Кэролайн, как все стереотипы и представления просто рассыпались. Она вдруг, к удивлению окружающих, оказывалась крайне симпатичной. Рыжие волосы опускались волнами до плеч, а зеленые глаза лишь дополняли образ бестии. На щеках рассыпались, как звезды, веснушки, образуя свои, непонятные никому созвездия. Слегка пухлые губы изредка расплывались в улыбке, а полное отсутствие макияжа делали Локвуд только интереснее. В ее внешности не было ничего необычного, но в тоже время практически каждая ее черта запоминалась и цепляла. В ней будто таился свой, странный и не вписывающийся в привычные рамки мир, который не так просто было узнать. Девушка редко кому-то открывалась и доверяла, ей было так привычно в компании с самой собой. Так спокойно и не страшно, что ее могут предать.
— У нас сегодня открытая тренировка, на трибунах люди, — говорит тренер, а Локвуд практически сразу же отключается от разговора и пропускает эту информацию мимо ушей.
Она натягивает на себя форму, берет клюшку и быстрее всех начинает зашнуровывать коньки. В преддверии всех этих праздников разговоры то и дело заходят в сторону рождества и подарков, а Кэролайн откровенно не интересна эта тема. Ей хочется скрыться от всего этого мира на время праздников, чтобы не слышать и не видеть всей этой мишуры, от которой ее тошнит. Девушка осматривает трибуны и закатывает глаза от количества людей. Все еще женский хоккей является чем-то новым и непонятным для многих, но в тоже время они не отказываются на это смотреть и отвешивать свои глупые шутки. Все расположились на боковой части стадиона, аргументируя это лучшим обзором, но Кэр знает, что все это из-за боязни. Лишь один особо бесстрашный или глупый сидит за воротами и держит в руках папку с бумагами и карандаш. Он так пристально наблюдает за Локвуд, что ей становится не по себе. Девушка не привыкла к вниманию в сторону своей персоны, именно поэтому быстро завязывает рыжие волосы в небольшой хвост, заканчивает собираться и выходит на лед, держа уже привычное равновесие. Изначально родители отдали девушка на фигурное катание, куда Кэролайн проходила несколько лет и подавала огромные надежды, но потом бросила и с чистой совестью устремилась в хоккей, где нашла себя. Ей нравилось быть максимально неординарной, не вписываться в рамки и показывать, что женщины не обязаны любить гимнастику, розовый цвет и единорогов. Именно поэтому парням было так трудно с ней. Она не могла соответствовать их образу идеальной девушки. Не могла стать слабее, резко изменить все свои приоритеты и привычки. А главное не хотела этого. Не понимала, почему обязана ради кого-то меняться. Разве любовь не выстраиваться на полном принятии? Разве не так это работает?
Тренер объясняет задачу на тренировку, но Локвуд не слышит никакой новой информации. Все настолько обыденно и привычно, что Кэролайн делает это на автомате. Она уже с нетерпением ждет того момента, как лед освободиться, и Кэр сможет отработать удары по воротам, буллиты. Ей хотелось остаться в полном одиночестве. Вечное стремление к совершенству не давало возможности опускать руки даже на пару минут. Локвуд всегда старалась идти вперед и становится только лучше. Команда выполняет предписанный список требований и задач, и Кэролайн полностью окунается в свои мысли. Трибуны пустеют за несколько минут, но парень, сидящий за воротами, никуда и не планирует уходить. Он так и продолжает выводить что-то карандашом на бумаге, изредка поднимая взгляд и прожигая им девушку. Она усмехается и старается полностью сконцентрироваться на хоккее. Ведет от центра поля и со всей силы бьет, попадая в ворота. И так по кругу, повторяя несколько десятков раз. Так Кэр справлялась со своими проблемами, с тем, что так сильно гложело и волновало. В этом был ее особый способ релаксации. Только девушка и лед, и больше никого вокруг. В моменты этой дурацкой новогодней суеты — это единственный шанс отстраниться от мира и не замечать всего веселья и всеобщего сумасшествия. Локвуд в очередной раз разгоняется и со всей силы ударяет по шайбе, только в этот раз немного не рассчитывает, и она попадает в молодого человека, сидящего прямо за трибуной, отскакивая от лба. Кэролайн в ужасе прикрывает рот рукой и стремиться к выходу. На ходу стягивает с себя шлем и коньки, распускает волосы и бежит в носках по ступенькам, желая быстрее попасть к нужной трибуне. Парень отключился, от чего Кэр просит принести нашатырный спирт и что-то холодное. На лбу виднее красное пятно и Локвуд благодарит судьбу за то, что удар оказался не слишком сильный. Кто-то из работников медицинского штаба приносит ватку, смоченную нашатырем, и возиться со льдом, от чего девушка начинает нервничать, выхватывает все из рук и сама пытается привести его в чувства.
— Простите, я не хотела, правда, это вышло абсолютно случайно, — она начинает извиняться, стоит парню открыть глаза. — Простите.
— Все в порядке, не переживай, — он приподнимается и хватается за голову.
— Сильно болит? Простите, черт, я так сильно перед вами виновата. Как я могу искупить свою вину? — Кэролайн уже давно не чувствовала себя настолько неловко. Вдруг вся броня, выстроенная годами, треснула по швам и рассыпалась пеплом.
— Нет, терпимо, сам виноват, засмотрелся, зарисовался, вот и получил, — усмехается он и встает.
— Это, кажется, твое, — девушка поднимает папку с рисунками и видит на одном из них себя: сидящую и шнурующие коньки, собирающую волосы, играющую и сосредоточенную на шайбе. — Красиво.
— Это заслуга модели, знаешь, крайне привлекательная, — улыбается брюнет и поправляет волосы.
— Рада, что тебе так повезло, — морщиться Кэролайн и поправляет форму.
— Ты хотела искупить свою вину? Сходишь со мной в кафе?
— Нет, — усмехается Локвуд.
— Ты попала мне шайбой в лоб, не забывай, — парень складывает руки на груди и прожигает ее взглядом.
— Ладно, но тебе придется подождать, пока я переоденусь.
Он лишь кивает в ответ и усаживается на место, снова выводя что-то на бумаге. Девушка специально дольше задерживается в раздевалке, тщательно собирает вещи, принимает душ, высушивает волосы. Единственное, что радует Кэр, так это факт, что во всей этой суете на нем нет рождественского свитера и мишуры, а глаза не горят этими огнями, так и зазывая поговорить о приближающимся празднике. Локвуд берет свою сумку и выходит, мысленно утешая себя, что все это не такая уж и плохая идея. В крайнем случае, ее вряд ли украдут, вряд ли с ней что-то сделает, да и этот парень не смахивает на извращенца или маньяка.
¬- Ого, ты даже не ушел, польщена, — улыбается Кэролайн и вешает ремень сумки на плечо, а парень тянется, чтобы забрать ее. — Не нужно, мне не тяжело, я привыкла.
— Интересно. Кстати, как тебя зовут?
— Эх, Ромео, такой проступок, даже не уточнил имени Джульетты. Кэролайн. Кэролайн Мэри Локвуд, — девушка открывает дверь центра и выходит на улицу, морщась тому, как люди украшают все вокруг и носятся с подарками.
— Деймон Кинг. Можно просто Деймон, — парень делает шуточный поклон.
Всю дорогу они не разговаривают. Просто молча идут и думают о своем. Девушка осматривается по сторонам и не понимает, как могла докатиться до этого. В преддверии рождества все буквально светиться от количества гирлянд, переливающихся огромным числом разноцветных огней. Практически на каждой витрине расположена фигурка северного оленя или же Санты с мешком подарков. И эта извечная, изрядно потрепанная фраза: «Подарки приносят только хорошим детям» бесила Локвуд. Так обесценивалось любое выделение человека из общей, серой массы.
— Давай сядем за дальний столик, пожалуйста, — слегка испуганно произносит она и тянет парня от всей этой суеты. В кафе буквально каждый второй произносит избитое «хо-хо-хо» и желает хорошего рождества.
— Ты чего? Что-то не так? Ты выглядишь напуганной, — заботливо говорит парень и смотрит на нее своими теплыми карими глазами.
— Ненавижу рождество и все, что с ним связано, — морщиться Кэролайн, а Деймон начинает смеяться.
— Так ты у нас Гринч, мне нравится. Спорим, что в следующем году у тебя появится повод отмечать этот день? Я тебе больше скажу, ты его полюбишь, — произносит он и опирается подбородком на руку.
— Слишком вы самоуверенны, Деймон, — усмехается Локвуд. — Сомневаюсь.