Ты моя слабость

      Алине казалось, что у нее с минуты на минуту задергается глаз. Пялясь в горящий экран телефона, она восстанавливала в голове фрагменты последних пяти минут, когда она добровольно согласилась на несвидание с Артёмом Мироновым. Потому что она абсолютно не помнила, как в ее голове эта идея появилась, как её пальцы печатали положительный ответ.       Все панические мысли и желания удалить сообщение, удалиться из мессенджера, а эффективнее было бы вообще из жизни, Лина старалась отогнать, потому что сказанных слов не воротить, а Артём явно не из тех людей, с которыми сработает приём «показалось» или слиться в последний момент. В реальности Вишневской никак не должно было случиться встреч с этим человеком. А нет, не так.       Свиданий.       От этого слова становилось дурно. Как она вообще допустила это? Неужели она даже самой себе уже не может доверять. К тому же, у неё всё ещё был парень, который, кажется, вообще перестал быть какой-либо преградой для переписок, принятия ухаживаний и подарков, приглашений на свидания встречи.       Лина отказывалась воспринимать грядущую встречу с мужчиной свиданием, однако ей приходит сообщение с датой и временем, когда за ней заедут. Как галантно.       Теперь ситуация приобретает неожиданную важность. Как будто ее прибило к земле камнем, свалившимся на неё ни с того ни с сего с неба. Однако серьёзность проблемы пришла уже довольно давно, и с каждым днем бездействия последствия становятся все страшнее и масштабнее.       Алина сидит на полу, распластавшись на мягком ковре, и грызёт ногти, пялясь в неменяющуюся картинку минут пять, смотрит на эти четкие буквы, сложенные в продуманные слова. Она не понимает что с ней не так, но не может сопротивляться ненавязчивому напору Миронова. С виду кажется, что его и вовсе нет, однако анализируя после их диалоги и даже личные встречи, Вишневская диву дает, как дальновиден и хитер Артём. Он не даёт понять, что человек делает то, что хочет сам Миронов, пока это не произойдёт.       Недовольно простонав, Алина отбрасывает от себя телефон на кровать, куда-нибудь подальше от её идиотских пальцев, которые передавали импульсы и мысли её тупой башки.       Она ничего не понимает.       

***

      Выходить из дома тайком не пришлось, потому что все семейные чудом испарились по своим делам. Даже мама уехала на встречу с подругой, что делает очень редко. Всё-таки старые привычки остались и никуда не собирались уходить так быстро, Элеонора после всех фатальных событий в жизни стала настоящей затворницей, даже бросила некогда любимую работу врача-физиотерапевта.       Камилла медленно спускается с лестницы, всё равно воровато оглядываясь и каждый свой шаг делая с максимальной выверенностью. Дом был и правда пуст, так же, как и парой часов назад, когда после сна Ками спустилась на первый этаж за чем-нибудь съедобным.       Но никакой опасности не предвиделось, поэтому девушка выдохнула и расправила плечи, перестав сжимать ремешок своей сумки в обоих руках. В последнее время её дом – хуже минного поля. Все друг с другом не ладят, затаив обиду, однако прикидываются, что все в порядке. Одна лишь Камилла всегда со страхом заходила домой или спускалась из своей комнаты, ожидая, когда пузырь терпения раздует до предела и рванёт. Миранда очком чуяла, что это вот-вот случится.       Стоило ей выйти на крыльцо и вдохнуть уже разогретый солнцем воздух, как вся её уверенность улетучивается вместе с сухим и жарким порывом ветра. Июнь в этом году выдался воистину жарким.       — Куда-то уходишь? — Раздается где-то сбоку. Камилла дёргается и захлопывает входную дверь с оглушающим звуком, а за ней видит Кирилла. Он стоял с мокрой головой в спортивных штанах и простой белой футболке, видно, только из душа. А в зубах у него была наполовину скуренная сигарета. И этот жест заставил аккуратные брови младшей Миранда взлететь вверх. Когда это её брат начал курить?       Помнится ей, тот всегда старался следить за своим здоровьем и выпивал в очень редких случаях. А тут на те, делай с этим что хочешь.       Подозрительно скосившись на брата, она не понимала, как не услышала шум воды или хотя бы шипение кофемашины, хотя бы какой-то звук присутствия в доме кого-то помимо неё самой.       — Да… — пожав плечами, Камилла почему-то топталась на месте, хотя её уже за воротами ждал Глеб. Она и так уже припозднилась со своими сборами. Почему-то в последнее время её стало всё больше волновать то, как она выглядит. Хотелось прихорашиваться и выглядеть просто сногсшибательно, особенно когда её белобрысик смотрит.       — С ним? — Никому уже давно не нужно пояснение про какого «него» идет речь, потому что до такого статуса в семье Миранда дослужился только Глеб Голубин, имя которого, кажется, несло в себе проклятье, активирующееся при его произнесении.       — И давно ты начал курить? — Одновременно спросила Ками, а после нахмурилась, обдумывая, как в этот избежать нелюбимой темы.       Их отношения никто никогда не принимал, но это никогда не было и не будет препятствием для этих героев любовников. И, честно признаться, Камиллу это всё так заебало, что уже не хотелось даже заводить разговор с домочадцами, потому что почти во всех случаях он чудесным образом перетекал на пассивную агрессию всех домашних(кроме мамочки, ведь она святая) в сторону Глеба.       — Я задал вопрос. — Спустя неизвестное число минут, проведенных в своих раздумьях, снова спросил Кири. Цвет лица был болезненно белым, взгляд равнодушный, под глазами залегли темные впадины синяков, а обычно русые волосы были близки к чёрному из-за недавно принятого душа. И голос был его небрежный, равнодушный, но напирающий. Прежний Кирилл бы уже давно вспыхнул как спичка и горел в пламени ярости, допытываясь у Камиллы, куда она собиралась. А этот…он пугал, нагонял жуть своим безжизненным и безучастным видом. Младшая сестра столько раз пыталась узнать, что случилось, но Кирилл постоянно отталкивал её или откровенно игнорировал, если спрашивать у мамы, то та лишь поджимала губы и была на грани слёз, а к отцу не хотелось идти.       — Да, — честно ответила Камилла и бесстрашно вздёрнула подбородком. — И я, кажется, тоже задавала вопрос. Почему начал?       — Твою светлую влюблённую головку это не должно волновать. — Кирилл показательно затянулся и сбросил пепел прямо на гранитные ступеньки. Он показывал пренебрежение не только женщинам своей семьи, но и своему отцу, кажется, пытаясь хотя бы так достучаться, но, как и ожидалось, Альберту Миранда было плевать на средства, с помощью которых он достигал своих целей. Ему был важен только он сам и его список завоеваний.       Камилла скорчилась от неприязни из-за презрительной нотки в голосе старшего брата, когда он выделял интонацией то, что девушка «влюблённая». А сам-то недавно миловался со своей подружкой, так Ками ни слова не сказала поперек.       — Тогда и твою пепельницу мои перемещения не должны беспокоить. — Поджав губы, Камилла не собиралась более продолжать их бессмысленную беседу, полную яда. Они и раньше любили поддевать друг друга и пакостить, но то всё было от братско-сестринской любви, и каждый понимал их степень привязанности и преданности. Сейчас же они были похожи на двух незнакомцев, которые не понравились друг другу с первого взгляда.       Миранда фыркнула на брата и поспешила сбежать с крыльца по ступенькам, потому что уж лучше они будут игнорировать друг друга, чем постоянно так «мило» беседовать.       — Ты не пойдешь. — Кирилл схватил запястье Камиллы и потянул назад, заставляя бедную споткнуться о ступеньку и чуть не убиться об пол. Однако Кирилл удержал её и поставил на ноги, как тряпичную куклу. Ками тут же подняла крик.       — Запретишь мне? — возмущается Камилла, свирепо прожигая лицо своего брата. Она вырывается, но всё её попытки выдрать руку из неожиданно крепкого захвата Кирилла не кончаются ничем дельным. Поэтому Миранда понимает ещё больший шум, включая режим слепого свирепого котёнка.       — Уймись. — Единственное, что говорит Кирилл на все чертыханья сестры, одной рукой удерживая её на месте, а второй продолжая спокойно курить. Раньше эмоциональность и истеричность сестры не казались такими раздражающими.       — У тебя последние мозги в труху превратились что ли?! — шипит Камилла, приблизившись к лицу брата. Она надеялась, что выглядит устрашающе, но не учла, что Кирилла никак эта выходка не задела, так же, как и все остальные. Он будет тут стоять хоть до ночи, но не отпустит руки Камиллы. — Мне больно... — Сдаётся Ками и, пытаясь отдышаться, пытается высвободиться давлением на жалость. Не то, что бы Камилла врала по поводу боли, рука и правда, кажется, скоро онемеет и посинеет.       Только этот сухарь и бровью не повёл, выдохнув дым в сторону от лица сестры.       — Веселитесь и без меня? — деланно задорный голос послышался где-то сбоку от отпрысков Миранда. Они оба синхронно повернулись и лицезрели привычно надменное и лукавое лицо Глеба Голубина собственной персоной. Видимо, тот заколебался ждать и решил сам сходить за своей принцессой. И как же он вовремя, думает Камилла.       — Ты походу дверью ошибся.       — Сомневаюсь. Здесь же крепость прекрасной принцессы, которую, судя по всему, неволит дракон? — И у Кирилла в этот момент должен задёргаться глаз.       — Кири, приди в себя. — Ками не теряет надежды достучаться до брата. — Я уже не маленькая, поэтому то, что ты делаешь сейчас – неприемлемо. И уж тем более твои попытки отгородить меня от него, — Камилла понижает голос и дабы не усугубить ситуацию ещё больше, не решается называть имя своего парня, просто кивая в его сторону. Она уверена, что Глеб не обидится, уж лучше так, чем те слова, летящие в его адрес от её семьи. — Если ты позволишь мне быть с человеком, который мне нравится, это не значит, что ты проиграл с ним тестотстероновую схватку. Рано или поздно у меня появится муж и другая семья, так же, как и у тебя, ты должен это понимать.       — Это не одно и то же, — Кирилл приближается до критического расстояния с лицом Ками и с частыми паузами четко это проговаривает, давая понять, что до него невозможно сейчас достучаться. И что бы ни сказала Камилла – всё это пустой звук.       — О чём вы там шепчетесь? Вы знали, что больше двух говорят вслух? — весело спрашивает блондин, маленькими шажками приближаясь к сцепившимися отпрыскам Миранда, видать, почувствовал, что запахло жаренным. Пора вмешаться. — Не могли не знать, это же одно из главных правил этикета.       И пусть Глеб старался выглядеть веселым и расслабленным сейчас, в голове он прокручивал все стратегии действий и случи «что если…», потому что неожиданно слетевший с катушек Кирилл начал напрягать. А ещё прямо сейчас он держал нежную и драгоценную руку Ками так сильно, что то место уже покраснело по краям.       — Свали, Голубин. Не лезь в наши дела, — гаркнул Кирилл, выбросив бычок на брусчатку, выложенную каменной плиткой.       — Ты, походу, кое-чего не понял. Дела, в которых замешана моя девушка – автоматически мои. Поэтому я очень обеспокоен тем фактом, что твоя ебучая рука сейчас переломит ей запястье. — Глеб начинал раздражаться.       — Я никогда не причиню своей сестре боль.       — Именно это ты сейчас и делаешь.       И тогда Кирилл будто ото сна начал отходить, он неверящими глазами посмотрел вниз, туда, где его пальцы обхватывали тонкую руку его сестры до красных отметин, а после на ее покрасневшее лицо и глаза, в которых она из последних сил сдерживала слезы.       Блять. Реально проебался.       Кирилл разжал пальцы, и Камилла без труда вырвала свою руку и, спотыкаясь, подлетела к Глебу, хватаясь за рукав его толстовки. Одет не по погоде. Но сейчас не это её беспокоило, а то, что её старший брат окончательно слетел с катушек. Она его просто не узнавала. И слезы её начали скатываться по щекам не от страха и боли, окутавшей, кажется, всю её руку до плеча, а от того, что её Кири совсем плох. Она будто потеряла большую и очень важную часть себя.       Куда делся её добрый и забавный заботливый старший брат? Почему на его месте этот бесчувственный камень.       Глеб тут же приобнял её за сгорбившиеся плечи, пусть, прошло то время, когда она не могла уснуть одна, но сейчас она всё ещё была более хрупкой и нежной. Легко поглаживая плечи и иногда переходя на спину, блондин испепелял взглядом фигуру Кирилла, которому, казалось, тоже не приходилось всё это по нраву. Он, впервые, смотрел в ответ не с яростным презрением, а с опасной ненавистью. Глеб знал этот взгляд, знал, что он означал. Что означали абсолютно пустые глаза. Сейчас Кирилл Миранда не тот, кем был раньше, а кто-то вроде самого Голубина. Жестокого и способного на всё, что угодно.       И блондин никак не думал, что ему придется защищать Ками ещё и от её же семьи, от её дотошного и помешанного на безопасности брата.       — Я его теряю, Глеб, мой брат… — Камилла чувствует дрожь в своем голосе, такую же, как и в груди. Прямо сейчас её накроет истерика, даже до безумия аккуратные прикосновения к плечам вызывали неприязнь. — Может, я его уже потеряла. Боже, мы так часто ссорились в последнее время. Я ужасная сестра. — Все слова смешались в одно неразборчивое бормотание, из которого едва можно было выцепить парочку слов.       И тогда Глеб понимает, что так не пойдет. Пора уже мило побеседовать и обсудить все претензии друг к другу. Блондин не знал, по какой причине Кирилл сломался, но, почему-то, почувствовал, что понимает его. Его чувства и то, как противно от самого себя, но, прекратить и поступать по-другому не получается, потому что это единственный способ защититься.       — Жди меня в машине. — Глеб всучивает в здоровую руку Камиллы брелок от машины и смотрит глазами, которые не принимают отказа. И Ками, понимая это, не решается ослушаться. Сейчас ей действительно стоило просто покорно уйти, потому что всё, что будет происходить дальше – не ее глаз и ушей дело. Миранда даже не хотела знать, зачем её отправляют за ворота в чужую машину.       Камилла кивает уходит под пристальными взглядами двух пар глаз. После приглушенно раздавшегося писка разблокировки дверей, Глеб понимает, что можно начинать. Кажется, Кирилл тоже прислушивался к обстановке и думал точно так же, потому что медленно спустился с крыльца и без страха подошёл к Глебу, который по комплекции немного его превосходил. Они были одного роста, да и Кирилл прошёл хорошую военную подготовку перед тем, как вступил в должность.       — Я знаю, что семейка Адамс меня не любит. — Начал серьезно Глеб, всем своим видом показывая, что их коллективное презрение его не трогает. — За исключением мамочки. Наверное, у женщин Миранда это общее – любить меня. — Усмехнулся блондин, открыто провоцируя Кирилла. — Кстати, и Настя тоже.       Ожидаемой реакции не последовало, но Кирилл нахмурил брови и сделал ещё один резкий шаг вперёд, разводя руки.       — У тебя лично какие-то проблемы? — устало спросил, как будто Глеб в его глазах был надоедливой мухой, от которой хотелось поскорее отмахнуться. На самом деле, внутри немного скребла злость на то, что Настя путалась с Голубиным. Однако он умело это скрывал, оставаясь с каменным лицом.       — Знаешь, у меня много проблем. — Сузив глаза, начал издалека Глеб, жалуясь на свой уплотнившийся график. — Расширение бизнеса, новые конкуренты, разбирательства с папочкой, но ни в одной из моих забот нет имени Кирилла Миранда. Я в принципе, иногда даже забываю о твоем существовании. — Парень делал скучающий и незаинтересованный вид, однако сам опасно сокращал между ними последние метры.       Со стороны они оба выглядели никак не разозленными, спокойными, ничего не говорило о их претензиях на счет друг друга, а их было в реальности насколько много, что стоять с безучастным лицом друг напротив друга было почти нереальным занятием, однако они стояли смирно и как будто чего-то выжидали, проверяя себя на выдержку.       — Да ты блять акула бизнеса прям, — скалится Кирилл, в своей голове высмеивая образ блондина в белом отельном бизнесе. Да обезьяна лучше справится с этой ролью, чем этот гнусный и не брезгующий ничем человек.       Глеб пожимает плечами и тянет слабую улыбку, замечая то, что его оппонент дал трещину на своем равнодушном покерфейсе. Уже хоть что-то.       — Кручусь как могу, сам понимаешь. Хотя ты же на содержании государства, щедро платят?       — Не твоя забота, Глеб.       — Просто переживаю за благосостояние семьи Миранда, — в примирительном жесте поднимает руки, будто не хотел обидеть или как-то задеть, но именно это сейчас он и делал, — Не ровен час, мы и породниться можем. Да, шурин? — И это у него прекрасно выходит.       Кирилл в секунду звереет, перед ним, как перед быком, словно красной тряпкой помахали. Внутри поднимается ярость только от одного представления их «сладкой семейки». Связь Глеба с Настей он ещё мог стерпеть, но стоило только ненароком задеть тему его младшей сестры – Кирилла переключает. Он всю жизнь старался её защитить и уберечь от ужасов жизни, а тут появляется олицетворение всей мерзкой изнанки города и загребает в свои лапы его маленькую сестренку. Да он убить ради нее готов.       — Я буду смеяться на твои похоронах, ублюдок. — Хватает Миранда блондина за грудки и встряхивает, сквозь зубы выцеживая каждую букву.       — Что, так сильно не нравлюсь тебе в роли зятя? — злобно усмехается Глеб и никак не пытается стряхнуть с себя руки Кирилла или как-то оттолкнуть его от себя. Все только начинается.       Кирилл сдается и выбрасывает руку, сжатую в тугой кулак прямо в челюсть блондину. Тот успевает среагировать и отшатывается назад, поэтому удар его едва задел. А сам в ответ пинает по ногам, пытаясь повалить Миранда на землю. Кириллу удается устоять на ногах, поэтому он снова налететь на блондина с кулаками. В нем кипела вся та обида, злость и раздражение на Голубина, которые тянулись на протяжении десятилетий, уходя своим началось ещё в детство. Дров они наломали с того момента прилично, однако до прямых стычек так и не дошло. Вернее дошло, прямо сейчас.       Глеб бьёт наотмашь, выматывая соперника, пока сам уклоняется и иногда принимает некоторые удары, чтобы Кирилл выпустил все свои эмоции. Он уже давно мог справляться и перенаправлять все свои негативные эмоции в нужное русло, а Миранда пока не мог, он только-только начал свой путь перерождения, или, наконец, взросления. Потому что даже будучи при должности в полиции, Кири оставался тем же максималистом и оптимистом, не верящим во власть зла над добром и тьмы над светом.       — С какого хера ты прицепился к моей сестре? — хрипит Кирилл, чувствуя жжение в руках. Новый смачный удар приходится ему в живот, а Глеб шипит от удара в нос. Почему-то Кирилл всё чаще целился именно в лицо, а блондин не хотел сильно его травмировать, чтобы Ками не заметила. Однако теперь тут уже только слепой и безрукий не сможет понять, чем парни были заняты в это время.       Глеб злится, начиная закипать. Его воспитательная беседа пока не принесла никаких плодов, кроме его подразукрашенного лица. Он ведь хотел ещё сегодня Ками свозить в одно место…все планы идут по одному месту(как иронично). А ведь это его первый выходной за долгое время. Сейчас всё сложнее найти время для полноценного свидания с Камиллой. У них же всё ещё конфетно-букетный период, а не уже глубоко брачный.       — Нравится она мне. — Спокойно признается Глеб, да и в целом не видит смысла увиливать. Может, слегка приуменьшено, но блондин не привык душу изливать и о чувствах беседы вести. Уж тем более с Кириллом Миранда. Они тут морды друг другу бьют, а не о возвышенном болтают.       — Не по зубам тебе.       — Тогда тебе? — смеётся Глеб и бьёт прямо в челюсть, испытывая зубы Миранда на прочность.       С глухим звуком удара двух чертыхающихся тел, парни всё-таки валятся на выложенную камнем брусчатку.       — Ты испоганишь ей жизнь. — Кирилл оказывается под тяжестью веса блондина и пытается скинуть его с себя. И это у него прекрасно получается, потому что Голубин на этих словах немного вылетает из реальности, чувствуя, что эти слова нашли в нем отклик, поэтому пропускает удар под дых и сам оказывается теперь под противником. Ему неприятна и ненавистна суть слов Кирилла, но правда в них есть. И Глеб от нее старался инфантильно отвернуться, убеждая себя, что все под его контролем и ничего не сможет пойти не так.       — Не меньше, чем ваш белый и пушистый папаша.        Кирилл немного поумерил свой пыл и застыл, но не замер блондин и воспользовался моментом, сделав подсечку и поменяв их местами. Теперь он давит сверху на грудь Кириллу и, схватив того за грудки, отводит кулак, чтобы нанести новые удары. Вся ситуация разозлила его не на шутку, блондин был почти в той опасной стези, где готов был забить человека, лежащего под ним, до полусмерти. Он упускал из вида то, что собирался просто вразумить Кирилла, заставить его прийти в себя. Теперь он просто видел в нем свою мишень.        Его якорем была Камилла, о которой он не переставал думать в любом своем состоянии. Даже во сне его частенько посещал образ девушки. То, что сейчас под ним брыкался и пытался вырваться её старший брат, которому причиненный вред она не простит, останавливало его.        — В себя приди. — Врезав Кириллу в лицо, его голова по инерции отвернулась в другую сторону, а из носа, попавшего под удар, брызнула кровь, пачкая пальцы блондина. — Не позволяй никому собой управлять.        — Пошел ты, урод. — Выругался Кири и пуще прежнего начал дергаться.       — Я знаю, какого это. И я чуть не лишился жизни, пытаясь почувствовать хоть что-то. — Продолжил Глеб размеренным тоном, терпеливо выдерживая все брыкания. — Не забывай, что у тебя есть семья, которая тебя любит. Ты мужик или кто?! — Встряхивает блондин Кирилла.        — Да понял я, завали. — Отпихнул от себя руки Голубина, а тот сам обмяк и уже не пытался силой удерживать Миранда.        — Ты расстраиваешь сестру, она любит тебя так же, как и мать. Подумай о них. — Глеб поднимается на ноги и подаёт руку Кириллу, тот смотрит из-под разбитой брови и игнорирует помощь от старого «друга», поднимаясь самостоятельно, кряхтя и держась за бок. Блондин тихо смеется и сплевывает кровью, чувствуя на языке и во рту острый вкус металла из разбитой щеки.        — Иди нахер, Голубин. — Хрипит Кирилл, разворачиваясь и медленно удаляется в сторону дома. Он взял слова блондина в толк. Как минимум, потому не стал возникать больше и удерживать свою сестру.        — Тебе тоже хорошего дня. — Глеб улыбается тому вслед и уходит, чуть морщась от боли, пронзившийся уголок губы. Разбил.        Как ему теперь в таком виде показываться перед Ками?