В ночи

Она двигается легко и плавно, переступая босыми ступнями по песку, который казался темнее обычного из-за скрывшегося солнца. Откидывает небрежно волосы, делая это скорее по привычке, чем по надобности. Легкое платье, в которое она была одета, не поспевало за ее движениями и плавно скользило волнами на ветру. Почти танцует, великолепно осознавая, что за ней наблюдает пара синих прищуренных глаз. Именно поэтому старалась стать еще более грациозной - хотела взлететь, хотела, чтобы выросли крылья, но вместо этого ей оставалось лишь танцующей походкой приковывать его взгляд, что у нее получалось очень неплохо. Икуто плелся сзади, не мешая ей, не останавливая ее странное, но прелестное поведение. Никогда еще не приходилось видеть принцессу вот такой: не кричащей, не скованной, не обомлевшей от смущения, а просто свободно отдающейся минутному порыву без всякого стеснения перед ним. Тсукиеми бросил тоскливый взгляд на волнующееся море и подумал о том, как быстро летит время - Аму давно не ребенок, а он давно не кот-извращенец, который лазил к ней на балкон, чтобы поиграться с чувствами этой слишком открытой девчонки. Правда, кое-что, наверное, не изменится никогда - она принцесса. Была, есть и будет. Не важно, сколько времени пролетит и сколько она справит дней рождения. Звенит ее смех сквозь шум прибоя, как треньканье колокольчиков, а потом умолкает - Аму со счастливыми глазами оборачивается. - Ты отстаешь, догоняй! - кричит, сложив руки рупором. А затем, захохотав, закружилась. Да, когда-то Икуто игрался с ней, теперь пришел ее черед - Тсукиеми никак не мог понять, что у нее на уме. Ему это стало не под силу. Возможно, теперь чувства ослепляют его? Икуто этого не понимал. Наверное, было действительно так... Когда Хинамори приоткрыла глаза, то испугалась от неожиданно оказавшегося рядом лица. Чуть было не упала, если бы не подхватившие ее вовремя сильные руки. - Надо быть осторожнее. - коснулся уха хриплый голос. Янтарные глаза задорно сверкнули. - Только не сегодня. - последовал ответ; Аму обняла его за шею и дернула на себя,поваливая на песок - Икуто только успел в последний момент прижать девушку к груди. - Совсем с ума сошла? - возмутился было Икуто, но умолк, когда ее ладонь легла ему на губы. - Пожалуйста, не становись таким занудой. Ты не представляешь, как я рада сейчас! - сказала она, улыбнувшись. - Сумасшедшая. - ворчит Тсукиеми, но вставать не спешит. Ведь придется отпустить ее, а сейчас он не мог бы этого сделать. Впрочем, Хинамори не настаивала на своем скорейшем освобождении, а потому он, не разжимая рук, смотрел на ее искрящиеся весельем глаза, на розовые волосы, обрамляющие круглое лицо. Она же взор обращала к почти черному звездному небу, казавшемуся таким бесконечным, оттого и манящим,но потом глаза ее медленно возвращались к нему. Раньше бы она сверх меры смутилась, отпихнула бы его. Еще бы напоследок покраснела, приобретя сходство с цветущим маком. Хотя он не прав - покраснеть-то она покраснела, но едва ли от стыда. Скорее из-за прогулки и из-за бега. Насколько он помнил, влюбился он в нее еще будучи старшеклассником, но в какой момент понял это - трудно сказать. Уж явно не в первую их встречу, очевидно. Тогда он ощутил лишь интерес к розоволосому подростку - не каждый же день видишь девчонку, которая готова попрощаться с жизнью из-за каких-то чар, причем, понятия даже не имея, что это такое. Сейчас же такое ощущение, будто кровь превращается в пламя от одного прикосновения. Смешно - что-то подобное он замечал у Аму на лице, когда обнимал ее за плечи или дотрагивался руками до ее лица. И вот чувствует сам... Аму смахнула с его лица синие пряди и, дотронувшись пальцами до его щеки, прикусила изнутри щеку. - Ты еще со мной? - О чем это ты? - его брови непонимающе изогнулись и стали напоминать девушке домики. - На тебя не похоже - вот так задумываться и уходить в себя... - пробормотала она полуслышно, словно не к нему, а к себе обращаясь, - Или это еще одна черта твоего характера? - Вовсе нет, - усмехнулся Тсукиеми, неожиданно перевернувшись и посадив ее на себя, и вновь не сдержал усмешки, когда понял, что наконец-то она проявила знакомую ему реакцию. - хотя я действительно задумался. Задумался о том, какой ты стала, Аму. Ее щеки стремительно заалели, но она не дала стыду заполонить разум, а только спросила шепотом, нависая над ним, ухватившись руками за ворот его белой рубашки: - И какой же я стала? - Ты уже не ребенок. - сказал он, не замечая фырканья с ее стороны, - Но ты все еще не взрослая... - И что это значит? - ее бровь выгнулась дугой. Промолчал немного, наблюдая за ее лицом, прикоснулся к розовым шелковистым волосам, заправляя их девушке за ухо. Затем его руки накрыли ее, сжавшие его рубашку. - А то и значит, помнишь мои слова, которые я произнес в твоей комнате восемь лет назад? Лицо Аму вытянулось прежде, чем налиться краской . Конечно, помнила - такое вообще забыть можно? Признание, которое она приняла за шутку, которое ожидала услышать не от него и которое врезалось в сознание так прочно, что до сих пор, спустя много лет, легко воспроизводится в голове, словно услышано было минуту назад. Тогда она не слишком хорошо поняла, что означают эти смущающие слова, да и тогда ее мысли витали около светловолосого короля. Икуто не было там места, как и любви к нему. Не было тогда, но теперь, когда Тадасе больше не занимает в сердце ведущую позицию? Что теперь? - Это было так давно... - заговорила она, уставившись специально в сторону, чтобы Тсукиеми не видел ее растерянного лица - так было легче говорить, не чувствуя на себе пристального взгляда. - Сейчас, наверное, уже все не так. - А как, Аму? - Мне было двенадцать, тебе - семнадцать, да и ты постоянно врал. - уголки ее губ приподнялись в печальной улыбке. - Тогда я не врал, ты это знаешь. - Даже так. Неужели я все еще интересую тебя? Почему? Он смотрел на нее. - Не интересуешь. Это не интерес, Аму. У нее в груди сильно екнуло, и все образы светловолосого короля, которым она когда-то давно дорожила, исчезли, не оставив и следа. То, что она чувствовала к синеглазому искусителю нельзя было даже приравнивать с трогательной симпатией к королю. Они были слишком разные: с Хотори она ощущала прилив радости и восторга, особенно в первые месяцы их так называемого романа. Но чем дольше длилась эта комедия, тем быстрее розовые очки падали с глаз - Аму росла, время не сидело на месте, на смену детскому простому восхищению пришли более высокие требования. Хинамори видела других влюбленных и часто слушала счастливых подруг, которые не переставая говорили о своих кавалерах. Аму сравнивала и... чувствовала разочарование, горькое, как полынь. Подругам она не могла говорить что-то подобного, потому что подобного не было. Совсем. Даже чувствуя на губах его поцелуй, который оставлял послевкусие карамели, который раньше заставил бы ее трепещать всем естеством, каждой клеткой тела, теперь казался чересчур сладким, приторным и совершенно неромантичным. И все же ее чувства не превратились в прах, а просто стали... другими, более заботливыми, чем раньше и менее восторженными. Икуто... раздражал - однозначно. Бесил - стопроцентно. Но только это как-то не помешало ей проникнуться к Тсукиеми симпатией, легкой, как порхающий мотылек. Да, о мотыльках - каждый раз стоило ему появиться, словно рой крылатых созданий порхал в животе. Не сразу, но Аму поняла, что означают взволнованные удары в груди. И почему-то каждый раз оставаясь одна, сжимая подушку, она вспоминала невзначай, как Икуто лежал рядом... Сначала она как могла выкидывала это из своей головы, а потом... вошло в привычку. Единственное, что ее мучило - вина перед Тадасе. Встречается с одним, а думает о другом - нехорошо. И ведь даже свой двадцатый день рождения справляет не в компании друзей и возлюбленного, а вместе с Икуто. Кто бы подумать мог? - Я же встречаюсь с Тадасе. - хрипло произнесла она, стоило его глазам приблизиться на опасное расстояние. - Он никогда мне не сделал ничего плохого... А я плачу ему за его же доброту не той монетой. - И тем не менее, - палец Тсукиеми осторожно повернул ее голову, - еще скажи, что жалеешь. Она помотала головой. - Нет. Я счастлива. - улыбка озарила ее лицо. - Потому что поняла кое-что очень важное. И теперь знаю, как мне поступить. - И что же ты намерена делать? - Ну, я больше не стану разыгрывать этот спектакль, длящийся восемь лет, - говорила она нарастающим голосом, глаза ее начали полыхать огнем уверенности, - Я скажу обо всем Тадасе, скажу, что наши отношения больше не смогут продолжаться, потому что ни я ни он не чувствуем былых ощущений. А еще я... - Что? - интерес в его голосе подействовал на Аму, как энергетик, и, набрав воздуха в легкие, она выпалила со всей страстью. - Влюблюсь, как последняя идиотка! Влюблюсь сильно, как только смогу, и, наконец, почувствую жизнь. А еще... Продолжить она не могла, потому что рука Икуто легла ей на затылок, и требовательно,быстро он приблизился к ее лицу, впиваясь губами. И все слова были позабыты - пальцами зарылась в синие волосы и закрыла глаза, чувствуя волнительную дрожь во всем теле и незнакомое сладкое чувство, пробежавшее по коже. Его губы были горячими, влажными, пахнущими мятой, а поцелуй - требовательный, распаляющий до глубины души - сумасшедший. Икуто уже не понимал ничего, кроме одного - она наконец-то с ним, рядом. И он больше не позволит всяким принцам отобрать ее у него. Похоже, некоторые вещи не меняются, а с годами только усиливаются. В его случае было действительно так. Кто бы мог представить, что надменный парнишка позволит себе слабость в виде наивной розоволосой девочки с глазами цвета солнца? И поразительно то, что чувства он сохранил.