puerto de lobos

Вожак готов на всё ради стаи, стая же — не понимает всю ответственность на шкуре главаря. Заросшая, неухоженная шерсть покрыта сгустками крови павших врагов, что вцеплялись в шкуру и, размахивая слюнями, оставляли дорожку красной реки. Которая текла маленькими ручейками, и сливалась в озеро падаль. От неё шёл запах, что вызывал тошноту, что сжимал горло и вытаскивал лёгкие, разбивая, разбирая ребра. Желудок крутит от грехов. В итоге оставалась дорожка иллюзии — справедливости, от которой все теряют разум. Разум и тело — эталон жизни. Телo — вместилище грехов. Хрупкое, на первый взгляд, вместилище вожака источало аурой надежд, но имело множество грехов, за которые его будут карать. Кара на спине. Спина украшена отвратительными шрамами, неказистыми, боевыми, от них тянет блевать, от них идёт запах мертвечины. От самого лидера слышны сожаления, связанные с ответственностью и страхом. Лидер воет от боли ночами, воет о песке вместо грязи. Лидер харкает кровью от боли, что сжимает, щекочет нервы и протыкает насквозь. Когти небесной кары — судьбы Царапают и душу. Солнце, что светило им путь, потухло, оставляя тени преследующих кошмаров. Тени грехов — душили, Тени грехов — убивали, Окрашивая пройденный путь рекой сгустков эмоций. Путь тернист, источал разбитыми мечтами. Разбитые мечты, как осколки, ранили лапы. Но раненым был только вожак. Стая же — под защитой. Им больше ничего не нужно, ведь есть вожак, что руководит ими и отдаёт последнее мясо голодной стае. Есть вожак, что давится слюной, но не подаёт виду. Образ лидера — иллюзия, ради которой стая живёт, это — религия, образ лидера, это — господь, что указывает путь. Все видели вожака сильным, ответственным главарём. Но все хотят власти, той власти, которая, как колючая проволока, обматывала тело. Все хотят крови. Кровь — это река ранений и спутник смерти. Вожак умирает либо как герой, либо как жалкая псина. Даниэль не понимал, насколько сложна роль старшего брата, Не понимал роль вожака. Но теперь, ожидая в суде выговор, Волчонок озверел. Он слеп. Имея два острых глаза, он был слеп. Видел лишь иллюзию справедливости, Ложное чувство безопасности. Как бы не старался, взгляд падал на Шона: тот улыбался, показывая спокойствие. Но волк был в клетке. Волк умирал И улыбался. Улыбка — лживая тварь. Оно приносило ауру спокойствия и справедливости, чего так жаждал Даниэль. Даниэль молил теми жалкими словечками, что выучил из уст бабушки. Верил в бога, в милосердие в их сторону. Однако, Справедливости в мире нет: её не было и никогда не будет. Как и порта волков. Порта волков нет, не было и не будет. Не будет того песка, нагретого солнцем, не будет охлаждающего моря. Не будет и волков на этом порту. И сколько волчок не верил, не ломал все на своём пути, Вожак — в клетке И умирал.