Без памяти влюбленные

Урок шёл уже пять минут, когда Маринетт вошла в класс, пробормотала тихое извинение учителю и опустилась за парту рядом с Альей, едва не споткнувшись в проходе о чью-то сумку. Тихие шепотки побежали по кабинету, но она будто их не слышала, продолжая вынимать из собственноручно сшитого рюкзачка учебник, тетрадь и розовый пенал. Маринетт знала, что возвращение к учёбе после летних каникул не дастся ей легко. Она ведь бывшая Ледибаг, и каждая собака в Париже об этом знает. Её лицо только неделю, как перестали крутить в новостях и печатать в газетах с желтыми заголовками. Да, у входа в пекарню всё ещё сидела парочка папарацци, но их можно было не брать в расчет. Снимки Дюпэн-Чэн резко упали в цене с появлением новой Ледибаг, и караулить ее стало попросту невыгодно. Теперь у города есть новая героиня, а старая подлежит забвению. Париж забудет о ней так же, как она забыла о нём и обо всех, кто был ей дорог. В единственном интервью, данном прессе, Маринетт признавалась, что хочет заново узнать родных и близких, но правда была в том, что больше всего она хотела узнать саму себя. В розовой комнате, которую родители обозначили как её, Маринетт обнаружила модные журналы, альбом с эскизами и швейную машинку с недошитым платьем. Руки помнили, как заправлять в машинку нитки, делать ровные строчки и правильно прошивать рукава. Маринетт закончила платье в тот же день и уронила заплаканное лицо в раскрытые ладони. Даже руки помнили. Она — нет. Собственные фотоснимки в пятнистом костюме казались Маринетт чужими. Какая из неё, к чёрту, Ледибаг? Леди Косяк, Леди Лажа, Леди Неудача — вот эти имена подошли бы куда больше. Прошлое хоть и оставалось покрытым мраком, но Маринетт готова была дать руку на отсечение, что в нём она тоже сбивала корпусом все углы и спотыкалась на ровном месте. Конечно, Алья всё отрицала. Как будто Маринетт не замечала скрещенных за её спиной пальцев. Сезер с первой же встречи понравилась тем, что не пыталась состроить из потери памяти трагедию вселенского масштаба, как это делали родители. Алья просто заявилась к ней с потрепанным диском какой-то мелодрамы, развалилась на её кровати с подносом круассанов и, непринужденно жуя, показала Дюпэн-Чен всех их общих знакомых в инстаграме. «Это Адриан Агрест?» — Алья едва не выронила телефон, когда Маринетт ткнула пальцем в экран. «Ты помнишь?!» Маринетт покачала головой и вытащила из-под кровати найденную накануне коробку с постерами и журнальными вырезками. Она не знала, что когда-то клялась подруге, что все их выкинула. — На дом параграфы два, три и четыре, — со звонком выкрикнул учитель, и Адриан машинально швырнул так и нераскрытый учебник в сумку. У него было два месяца, но он не смог решиться навестить Маринетт ни как Адриан, ни как Кот Нуар. Теперь же Адриан опасался, что просверлил ей плешь в голове — настолько непрерывно он глядел в её макушку всё занятие. Её заплаканное лицо в момент, когда она обняла его в последний раз, всё ещё стояло у него перед глазами. Пресса списала потерю памяти Ледибаг на психологическую травму, которую не исправил даже супершанс, но Адриан знал, в чём настоящая причина. «Причину» Маринетт всучила ему прямо в руки за несколько секунд до забвения, сделав из него нового хранителя шкатулки с талисманами. Конечно, у них не было выбора. Когда аккуматизированный выдернул из её уха сережку, весь Париж видел в прямом эфире, кто скрывается под маской Ледибаг. Её трансформация рассыпалась, как конфетти, превратив отважную Леди в беззащитную Дюпэн-Чэн, но странным было то, что Кот принял эту правду с легкостью, в то же мгновение. Как будто иначе просто не могло быть. Маринетт — это Леди. Леди — это Маринетт. — Чел, ты с нами? — Нино интенсивно затряс Агреста за плечо, и тот, кое-как собрав все свои мысли в кучу, повернул к нему голову. — Посидим вчетвером после уроков, познакомимся с Маринетт… эм… снова. Взгляд его столкнулся с васильковыми глазами напротив, и в горле встал ком. Сколько раз он видел эти глаза на лице Ледибаг и мечтал в них утонуть? Тысячи? Десятки тысяч? А эти веснушки? Адриан без преувеличений мог бы начертить их карту! А губы? Не эти ли губы снились ему из ночи в ночь? Как, чёрт побери, можно было не замечать все эти черты у Маринетт? Каким местом он смотрел? — Я с вами, — Адриан слабо улыбнулся, кивнув подруге, а та даже не покраснела, как делала сотни раз до этого, и не сморозила никакую глупость. Просто скованно улыбнулась в ответ. Алья предупредила его и Нино, что не стоит упоминать при Маринетт о Ледибаг, но Адриан и не собирался. Звание Ледибаг теперь принадлежало другой. Агрест-хранитель был доволен, что, наконец, нашёл кому отдать серьги Чудес, а Агрест-Кот негодовал, что ему приходится притираться к новой напарнице. Парень не стал повторять ошибок Маринетт. Он сразу же выбросил и списка претенденток в Леди всех своих знакомых и подбросил шкатулку едва ли не первой встречной девушке, решившей на его глазах судоку за четыре минуты. Новая Ледибаг без конца отпускала сортирные шутки и таскала на дежурства пакеты с луковыми кольцами. Адриан даже облегченно выдохнул — в эту мадемуазель влюбиться будет сложнее.  — О! Этот шарф я связала, — Маринетт чуть дернула за краешек шарфа Адриана, когда вся компания вышла из школы, и тот в недоумении замер. Алья страшно округлила глаза, делая подруге знаки, но это не помогло. — Как ты узнала? — «подарок отца» словно обжег горло, и Агрест медленно стянул его с шеи, глядя на него будто впервые. Если задуматься, Габриэль вообще не дарил ему подарков после смерти матери. Так с чего бы этому быть исключением? — Нашла папку со своими работами на компьютере, — губы девушки дрогнули в теплой, довольной своим открытием, улыбке. — Приятно, что ты носишь мой подарок. Адриан бросил взгляд на Алью, и та ответила ему слабым невеселым кивком, отворачиваясь. Боже, это так в духе Маринетт… смириться с несправедливостью, зная, что она сделает его немного счастливее. Конечно, Дюпэн-Чэн знала, что её труд нагло присвоили. И, конечно, в жизни бы об этом не рассказала, если бы не напрочь потерянные воспоминания. — А разве могло быть иначе? — Адриан улыбнулся и со смешком закинул шарф Маринетт на шею. — Твои подарки всегда самые лучшие, потому что ты вкладываешь в них душу. То ли ветер переменился, то ли шарф так подействовал, но щеки девушки моментально порозовели. И мысль, что коробка с фотографиями именно этого парня хранилась у нее отнюдь не из-за любви к моде выступила отчетливым красным шрифтом. В кафе им пришлось забиться в самый дальний угол, потому что некоторые особенно наглые посетители принялись снимать Маринетт на телефон. И если Адриан, будучи человеком публичным, уже научился игнорировать подобное поведение, то бывшая Ледибаг от излишнего внимания заметно помрачнела. Даже молочные коктейли, предоставленные «героине Парижа» за счет заведения не вызвали у нее и тени улыбки. Будто её приняли за кого-то другого, и теперь она пожинает плоды чужих трудов. Алья и Нино рванули в кино на продолжение марвеловской супергеройской саги, но Маринетт отказалась с ними идти, сетуя, что не помнит ни одной предыдущей части. «Счастливая, — мечтательно вздохнул Нино. — У тебя столько прекрасных фильмов, которые можно посмотреть в первый раз». Пожалуй, это был первый и единственный плюс амнезии, который Маринетт готова была признать. Ну… и ещё то, что теперь обаятельный до невозможности Адриан Арест провожал её домой, заставляя желудок трепетно сжиматься каждый раз, когда он случайно (или нет?) касался её руки. — Мы пришли, — девушка скованно улыбнулась, повернувшись, и едва не хлопнула себя по лбу. Будто Адриан не знает, где живет его подруга. Она готова была поспорить, что он даже бывал в её комнате. Возможно, даже видел эту позорную кучу с его изображениями. — Ну… Пока? Адриан вдруг застыл и прикрыл глаза. Встречать такой прямой взгляд Ледибаг от Маринетт было непривычно, даже болезненно. Ему смертельно не хватало его напарницы, но ещё больше ранила мысль, насколько сильно он недооценивал свою подругу. Да, Адриан всегда знал, что она чудесная. Жаль, что даже не подозревал, насколько. — Прости, что смотрел на тебя и не видел, — наконец, он решился на неё посмотреть. Маринетт лишь улыбнулась, дернув плечами. — Это не страшно. Никто не видел. — Ты не понимаешь, — Адриан закусил изнутри щеку. Он знал, что если не скажет этого сейчас, то не скажет уже никогда. И, возможно, упустит что-то по-настоящему важное. — Правда в том, что любой может быть героем, когда у него на руках талисман, но ты умудрялась быть им и без костюма. У меня весь комп был завален фотками Ледибаг. Я молился на них, считал, что в жизни не найду девушку, хотя бы отдаленно похожую на неё, но правда в том, что мой недостижимый идеал всё время был у меня под самым носом. И я прошу у тебя прощения за то, что был таким слепым идиотом. Широко распахнутые, блестящие от слез глаза девушки смотрели на него со странной смесью горечи и благодарности. Она слышала так много слов о гениальности Ледибаг, что начала думать, что Маринетт сама по себе ничего из себя не представляла. Но, кажется, она была действительно… неплохим человеком? — Я люблю тебя, Маринетт. Четыре слова, от которых девушка спрятала пунцовое лицо в ладони. Она видела этого человека воочию всего один день, но сердце в груди совершило такой кульбит, будто только что исполнились её самые сумасшедшие мечты. — Я не знаю тебя достаточно хорошо, чтобы ответить тем же, — глядя на Адриана сквозь пальцы, пробубнила она, на что он улыбнулся самой понимающей в мире улыбкой. — Но мы ведь это исправим? Девушка убрала от лица руки и шагнула навстречу, встречая его взгляд со смелостью Ледибаг и смущенным очарованием Маринетт. — Да. Непременно исправим.