***
— А знаешь, — когда Нед хлопнул дверью школьного шкафчика, Питер отлип от другого. — Если бы не вырубало, меня устраивало бы это состояние. В голове вообще ничего нет. Полная свобода. — С каких пор ты стал ее почитателем? Или… мой мальчик решил стать сердцеедом? Никаких обещаний, привязанностей? — Нет, я все так же придерживаюсь искренних отношений, с любовью там, всеми делами. Просто… стерпелось с некоторых пор, — хмыкнул Питер, в своей манере взглянув на друга через плечо и заходя в кабинет истории. На него практически сразу налетела Моника, тряхнув своими каштановыми кудрями и в предвкушении закусив губу. От неё пахнуло вишней, легкостью и наслаждением. Интересно, как она так быстро успела привести себя в порядок, учитывая что на первом уроке их с Недом не было? В силу Лидса Питер, конечно, верил, но сам бы он размазал весь ее макияж по смугловатому телу и оставил бы пару отметин, чтобы не одевала в школу блузку с декольте и знала, кому принадлежит. Питер невольно опустил глаза к месту, откуда на него смотрели две симпатичные молочно-шоколадные близняшки. — Зефирка, у меня прекрасная новость, — улыбнулась Моника и взяла Неда за руки. — Моя подруга с родителями уезжают на целый месяц в Ригу. Мне поручили поливать цветы там, убирать за их котом. А главное — оставили целый дом. Можем заниматься там чем-то неприличным, — засмеялась она и, обвив его шею руками, поцеловала в губы. Питер отвел глаза. Моника не понравилась ему с первого дня этого учебного года (как и многие новые учителя, кстати), но он все списывал на ревность, прекрасно понимая, что ему одному никто свою жизнь посвящать не будет. Заняв парту, Паркер не глядя достал из рюкзака первый попавшийся же учебник и, подложив его под голову, закрыл глаза. На удивление, шум в классе быстро прекратился, хотя звонка ещё не было. Питер насилу поднял голову, разлепив глаза. Возле чистейшего стола с идеальным на нем порядком, ровняя края листов в стопке, стоял высокий человек лет тридцати. У него была борода, темные кудрявые волосы и родинка ниже третьего века левого глаза. Паркер сразу обратил внимание на его коричневый жилет, фиолетовую рубашку с такими же по цвету классическими брюками и темно-синий галстук. Кажется, у кого-то неплохой вкус… Брошь в виде пера назойливо отражала свет, и Питер снова опустил голову, доверившись Морфею. Через пару минут прозвенел звонок, учитель встал и, притопнув ногой, махнул головой, оглядев класс. — Добхрый д’ень, дет’и. Класс поприветствовал его протяжным «у», и мужчина наклонил голову, не скрывая притворства в своей улыбке. Питеру было все равно — в своих мыслях он уже остался один. — М’енй’а софут Норт. Дохтур Норт. Й’а буду сам’енй’айт ваш’ехо прошлохо уч’ит’ель, — он, как сокол, оглядел класс и, заметив одну единственную спящую мышь, завел руки за спину, вытянувшись по струнке. За такие повадки он быстро получит прозвище и, причем, довольно оскорбительное для немецкой нации. — Там хд’е й’а уч’илсй’а, — Норт стал неспешно приближаться к Питеру, проходя между партами, — Дохтурами станоф’ились только лучш’и’е уч’ен’их’и, — он наклонился к Паркеру и… понюхал его. «Овчарка»? «Фриц»? Нед кинул в Питера ручку, и тот, замычав, сел. — Молотхой ч’елоф’ех, пр’иютх тхлй’а б’есдомных, бол’ных и м’ертфых наход’итсй’а не сд’ес’. Питер нашел таки в себе силы взглянуть на него через красные от недосыпа глаза. Вблизи немец был совсем недурен, если бы не кровожадные глаза, угольные брови, сдвинутые к переносице и образующие четыре примятых складки, и кудрявая борода. Отталкивали также и манеры поведения, выдающие скверный характер. — Хах фас назыфай’утх? — Да, Питер, скажи ему, — выкрикнул Флеш. Норт на секунду обернулся, чтобы посмотреть на наглеца. — Питер Паркер. — Латхно, тах и быт’, П’ит’ер Парх’ер, сеходнй’а прощу л’убой проступох. Из-за головной боли Паркер не стал спорить и кивнул в знак того, что услышал. Немец довольно улыбнулся и вернулся к своему столу. Две девушки, сидящие по обе стороны прохода, зашептались между собой, и до Питера донеслась фраза, что от этого учителя пахнет концлагерем. Усмехнувшись, он согласился, хотя понятия не имел об этом запахе.***
— Выше! Майкл, выше! Еще! Вот так, хорош. Вешайте, — одобрительно махнула рукой миссис Джонсон и, выдохнув, повернулась спиной к плакату с узорной надписью «С Рождеством». — Ребята, рассаживайтесь побыстрее, через минуту звонок. Послушайте меня десять минут и будете свободны. Класс купился, и, конечно же, эти десять минут истекли полчаса назад. В своей неконтролируемой речи миссис Джонсон затронула практически все школьные темы, начиная от шалостей первоклашек и заканчивая рассуждениями по поводу выпускного. В отличие от предыдущего учителя она не имела словесных границ, о чем ей и сказал одноклассник Питера. — Я так и знала, что именно вы отметите… его особенность. Да, его нация со своими причудами, как и любая другая, — развела она руками. — Но наша школа принимает учителей не за их цвет кожи или происхождение, а за квалификацию. Он оказался лучшим историком в наборе. Так что придется найти с ним общий язык или просто смириться. К тому же, — улыбнулась Джонсон. — Я думаю, вы с ним подружитесь. Все вы. Я провела с ним в учительской не больше пятнадцати минут и успела заметить, что он настойчив, грамотен, хоть и еще не избавился от акцента, умен и креативен. О, кстати! Я хочу кое-что у вас спросить, — почувствовав прилив сил, она встала с места пройдясь по классу, и из-за этого увидела спящего на парте Паркера. — Что для вас есть Рождество? Вопрос взбаламутил заскучавших учеников. — Что приходит на ум при упоминании этого слова? — Подарки! — Еще. — Каникулы. — Еще! — Леденцы. — Предсказания. — Хорошо. А у тебя, Питер? — позвала его Джонсон. — Что у тебя ассоциируется с Рождеством? Питер глянул на Неда, повторившего вопрос, и, изогнув свои соболиные брови, устало посмотрел на женщину: «Санта». — Вот! Это мне и нужно было. Вы выпускной класс, учителям хотелось бы, чтобы вас запомнили. В хорошем смысле, конечно. Школа выделит вам костюмы. Кто хочет быть эльфами и оленями? Класс засмеялся, послышались шутки и обращения. — Тихо, тихо. Эти роли рассчитаны на десять человек. — О, я хочу быть Сантой, — поднял руку Флеш. — А все олени пусть будут девками. — Хорошее предложение, — качнула головой Джонсон. — Но Санта уже занят, да, Питер? В Паркера снова пришлось кинуть ручкой. Он раздраженно поглядел на причину повторного пробуждения. — Может, благодаря работе будешь ложиться пораньше. Питер задумался. В городе уже две недели не происходило криминала. Версию о затишье перед бурей он отбросил прямиком к большей части Мстителей, живущих на базе Старка. Так что времени на прогулки по школе в костюме известного деда у него будет. Джонсон назначила двух человек эльфами и семь оленями, среди которых оказался и Флеш. Восьмой вызвался сам. — Не благодари, — Нед хлопнул его по плечу, когда они выходили из кабинета. — Хотя можешь. — Ладно, после школы сгоняю на заправку.***
— Вот скажи мне, — Питер воткнул вилку в свой школьный обед, смотря на который есть совершенно не хотелось. — Почему я? Три человека вообще на уроке не было. Сказала бы мне спасибо. — А ей проще наказать того, кто был, чем бегать потом и искать отсутствующих, — в отличие от Паркера Нед без сопротивления уплетал запеканку. — Будешь? — Нет, — Питер пододвинул к нему тарелку и, упершись подбородком в руку, закрыл глаза. — Ты был сегодня на патруле? — Нет. — Тогда чего такой усталый? Ночь была бурная? Мишель согласилась? — Я и не предлагал. Просто привык уже ложиться поздно. Пока что сложно адаптироваться. — Как дома? — Нормально. А как там Моника? Нед прищурился: «Ты никогда про нее не спрашивал. Точно все нормально?» Питер выпрямил спину и, сдаваясь, улыбнулся: «Успокой фантазию прежде, чем я скажу, что не ночевал дома. Хэппи опять пришел к нам, и Мэй дала мне денег на отель». — А! Вот в чем дело. Тебя бесит, что все люди вокруг тебя трахаются, а ты нет. Расслабься, и на твоей улице будет праздник. — Меня бесит, что в собственном доме я даже передернуть спокойно не могу, — наклонившись к столу, гневно прошептал Питер. — Не они уходят, а я! — Радуйся, фрик, что хоть какая-то смена обстановки, — Нед разом выпил весь сок через трубочку. — Ты бы знал, как меня достал путь из дома в школу и обратно. Так успевай же еще под юбку Моники залезать! Короче, ебать этого Санту, окей? Сделай все на отстаньте. Лично я так к своей роли подошел. И в деле с Моникой тоже. Питер усмехнулся и показал на него обеими руками: «Так ты же первый подросток, пожаловавшийся на регулярный секс!» Лидс поддержал его смехом и пожал плечами: «Она несытная, а у меня здоровья не хватает. Так что во всем есть минусы. А домашка так вообще не имеет плюсов. Кстати, ты делал что-нибудь на сегодня?» — Алгебру и историю. Ну и литературу прочитал немного, чтобы не приставала. — О, история, — протянул Нед. — Я как открыл, посмотрел, что делать надо, так и закрыл обратно. Какого черта Адольф задал так много? — при упоминании имени он нарочно заговорил с немецким акцентом. — Адольф? — скривился Питер. — Кто придумывал? — Я. — Оно и видно. — Аху… — Эй, это мой пирог! Заметив быстро идущую к ним Монику с тарелкой десерта в руках, Паркер аж задрожал от паучьего чутья. Нед только обернулся, как все его лицо уткнулось в обилие белого крема. С этими дурацкими оленьими ушками и белым лицом он стал еще больше походить на оленя, сошедшего с рождественской открытки, которую вчера Питеру подарила какая-то девочка из первого класса. Паркер как и остальные посетители столовой рассмеялись. — Спасибо, что сделал одолжение, козел! — выпалила мулатка. — Теперь руку разминай. Лиза, сидящая за большой спиной Неда, неожиданно встала и за руку потащила подругу на выход. Нед быстро вытерся салфетками и, что-то крича в свое оправдание, поспешил за ними. Питер взглянул на время и убрал подносы со стола. На выяснения отношений у них есть около десяти минут, и что-то подсказывало ему, что на урок Норта лучше не опаздывать. Надев красно-белый колпак на голову и вернув бороду на место, Паркер закинул на спину мешок со своими учебниками.***
— А, мист’ер Парх’ер, — окликнул Питера Норт, когда тот зашел в кабинет. — Спй’ащ’ий уч’ених. А й’а думау’ю, што тахо’е. Испол’зофаф мой’а ид’ей’а, вы р’еш’ил’и тах исправ’ит’сй’а? — Вашу идею? Ах да, Джонсон ведь упоминала, что он креативен. Так это из-за него Питеру приходится париться в костюме, выплясывая перед малышами в начальной школе и выслушивая их несвязные стишки. Уж лучше часами слушать Норта и его режущий слух говор. — Хах у фас ховор’итсй’а, тха. Й’а е’е афтор. Й’а пр’етхлож’ил уч’ит’елй’ю Тхжонсон нарй’ад’ит’ е’е класс ф г’еро’еф Рожхд’ества. Тха. Ф уч’ит’ел’ской. Паркер подумал немного, и кивнул. Все равно никто не узнает, что его заставили. А так хотя бы загладит свое поведение. — Да, я хотел бы так извиниться. Я тогда сильно не выспался. — Фы работал’и Сантой-Хлаусом ф тхрухой школ’е? — Нет. Я изображал куклу. Кстати, — он раскинул руки в сторону. — У нее с Сантой похожие костюмы. — Й’а пы посмотр’ел на фашу ахт’ерскуй’у ихру. У фас получа’етсй’а? — Я подкупаю зрителей искренностью. — Ф’ерй’у, — и Норт просто ему улыбнулся. — Фы напом’ина’ет’е мн’е м’енй’а ф прошлом. Ф тхал’еком прошлом. — Я? Мне сложно представить вас с другим характером. Норт вдруг к нему наклонился: «Схажу по с’ехр’ету, й’а могу быт’ лй’убым в зав’ис’имост’и от обстой’ател’стф… и лй’уд’ей, охружай’ущ’их м’енй’а». Кабинет заметно наполнился, и немец облокотился на спинку стула. — Сайм’и м’есто. Питер перестал пялиться и отступил назад, даже не заметив обращения на «ты». С одной стороны его отослали, а с другой — так на него никто не смотрел уже около месяца. Кровь, наполненная гормонами, с бешеной силой ударила под колени и спасибо на том, что вовремя — Питер как раз подошел к своей парте, а воздух тем временем скопился где-то внизу гортани, ко всем чертям сбивая дыхание, отчего на лице наконец-то появилась довольная искренняя улыбка, которую под соколиным взглядом Норта Питеру пришлось скрыть, укусив себя за губу.***
Несмотря на то, что Норт задал им домашки сверх нормы, он разрешил им не делать огромный проект и даже сказал, какие задания будут на контрольной. Питер принял это как поблажку в свой адрес. Прессинга на уроке, конечно, никто не отменил, но когда Паркер выходил из кабинета, черные глаза по-джентльменски сопроводили его. Благодаря такому вниманию он будто проснулся. Паучьи гены усиливали любое восприятие, каждое чувство, картинки перед глазами становились ярче, слух четче, и гормоны, бушующие в молодой крови, так долбили подростка, что он был готов выпрыгнуть из костюма Санты прямо сейчас и умчаться без него к первоклассникам, чтобы там с интересом выслушать произведение, и, если оно о любви, то сопоставить его со своей жизнью. Нед, как вышел из кабинета, сразу уединился с Моникой, и Питер впервые за все время их романа посмотрел на них с одобрением и улыбнулся. Веселая музыка, играющая в наушниках, была с ним и в столовой, где он перекинулся парой фраз с Мишель, и у малышей, которых он не перестал радовать, и дома. Получив поцелуй в щеку и признание в вечной любви, Мэй была сначала обеспокоена, а потом убеждена в наличие прекрасного настроения племянника. — А, Пит, совсем забыла, — она хлопнула себя по лбу. — Час назад Тони приходил. О черт. Черт! Вот и гром среди ясного неба. Стоило бы догадаться, что Питеру Паркеру так свезти не могло. Молодое сердце, только что отбивавшее чечетку в ритме «Джеймс Норт, мой Джеймс Норт», остановилось и сжалось до размеров монеты, облившись кровью и вернувшись обратно в то заторможенное время. Он замер в проходе, повторяя в голове ее слова и через минуту обернулся, с испугом посмотрев на тетю. — Зачем? — кажется, его голос осип. — Не знаю, — равнодушно пожала она плечами. — Спросил только дома ли ты, а когда я сказала, что нет, просто ушел. Я пообещала не говорить тебе, но… он выглядел взволнованным. О, купи завтра по дороге со школы пармезан и зеленый лук, я запеку рыбу. — Ага, — кивнул Паркер и через секунду забыл о просьбе.***
Тони не объявлялся неделю, и Питер посчитал, что цель его прихода уже не имеет смысла и что уже можно расслабиться. Ему хотелось поговорить с Недом, все обсудить, спросить совета, но в прошлый раз, когда он предпринял похожую попытку, день был не совсем удачным, и Нед поссорился с приятелем из параллели (кстати, из-за Моники, которая потом выбрала сторону Неда). На оскорбление Лидс ответил также. Крикнул на весь коридор о некогда существовавшей связи этого приятеля с парнем. Его окрестили педиком, а самое интересное, что Питер, никак не участвовавший в конфликте, стал его жертвой. После разговора с другом Паркер попросту струсил — понял, что чтобы не забивать между ними гвоздь, лучше помалкивать, и к тому же потом из-за других обстоятельств ему не захотелось говорить об этом вовсе. Но Норт… Этот харизматичный немец, хорошо владеющий способностью посмотреть, когда нужно и сказать что-нибудь своим прекрасным строгим голосом… Не поделиться с кем-то о своих чувствах было бы грехом, но Питеру приходилось только читать разные форумы, просматривать разные сайты на подобные темы и пытаться найти совет самому. Он не думал, что за такое короткое время (действительно, несколько уроков прошло) может поменять отношение к кому-то и потерять голову. Хотя, он же подросток. И это уже пройденное болото. Норт оказался неземным, и Паркер побаивался, что это может оказаться не так. Вернее, что ему могут доказать, что это не так. Собирая рюкзак, Паркер с теплотой взял учебник истории и невольно услышал в голове «А, мист’ер Парх’ер, спй’ащ’ий уч’ених», а также то, как легко на уроках диктовались темы, интересно рассказывались битвы и события, несмотря на резкость немецкого языка, и вспоминались черные глаза. На уроках Норт улыбнулся ему один раз, но когда кто-нибудь шутил, он с улыбкой на лице всегда смотрел на него. Решив завтра же схватить быка за рога, Питер потушил в комнате свет и, поставив на тумбочку салфетки, лег в кровать.***
История была первым уроком, поэтому Паркер встал пораньше и пока был в ванной, Мэй гремела чем-то на кухне. Потом оказалось, что она готовила ему омлет с овощами. — Моя кампания готовится к новому году: готовит отчетность там, уничтожает черную бухгалтерию, так что всю эту неделю я буду приходить чуть позже. Не шкодничай. Ох, Питер с удовольствием бы занялся чем-нибудь таким с Нортом, раз Мэй не будет дома. Как только дверь за тетей захлопнулась, Питер выковырял вилкой из тарелки омлет и, выкинув овощи в ведро, поднялся к себе в комнату. Дверца шкафа тихо скрипнула. Он поглядел на аккуратно сложенный костюм, но трогать не стал. Его вдруг одолела тоска. На выходных он точно выберется на патруль. До четырех утра, с Недом и едой с заправки, все как и положено. Входная дверь хлопнула повторно. — Что забыла? — насмешливым тоном спросил Питер, спускаясь с лестницы. Паучье чутье во всю закричало, что была не Мэй. Паркер остановился и прислушался, растерявшись. Стоит вернуться за костюмом или сейчас же спрятаться? — Что, малыш, овощи не понравились? Дважды черт. Кровь мгновенно зашевелилась в жилах, воздух снова поступил в легкие, а с этим появились и чувства. И не совсем положительные. Тони с усмешкой смотрел в мусорное ведро, засунув руки в карманы. Питер покраснел то ли от возмущения и недовольства, то ли от ситуации. Он быстро отодвинул ногой ведро и встал перед Старком. — Разве Мэй не говорила тебе о их пользе? — Уходите. Конечно же, Питер шептал. После стольких отрепетированных речей и круто подобранных фраз он, мать его, шепчет! В нем до сих пор бушует обида и злость, но он шепчет, ко всем чертям забывая все, что хотел высказать мужчине и обратно превращаясь в того робкого подростка, которым однажды воспользовались. Питер почувствовал себя голым. Кожа на скуле и в уголке брови Тони отесана, а горбинка носа заклеена тонким пластырем. Три месяца назад Питер был бы готов убить того, кто это сделал, а сейчас ему хотелось пожать этому человеку руку. — Так сразу? — Тони вел себя абсолютно спокойно, что еще сильнее бесило Питера. — Я вообще-то по делу. Хотел спросить, почему не вижу Карен на своих радарах. — Потому что она занята — считает пылинки у меня шкафу. А что? — Костюм, который я создал специально для тебя, уже полторы недели лежит в шкафу? — Да. — Он тебе не нужен? — уточнил Тони. — Тогда я могу его забрать. — Лестница вон. Старк усмехнулся и, отойдя на несколько шагов назад, сел на стул: «Раньше ты бы зубами в него вцепился. Я не хочу верить, что тебе надоело. Кто же тебя так обработал? А? Питер?» — Зачем вы приходили? — Мэй таки сказала, — улыбнувшись, Тони поднял глаза к потолку. — Хотел спросить, как дела. — В то время, когда я должен был вернуться из школы? — прищурился Питер. — Вы меня ждали, — ну да, это польстило. — Меня наказали за сон на уроках, и я теперь должен изображать Санту. Осталась неделя. Я там с первоклассниками играю, на больших переменах с оленями и эльфами танцую и остаюсь на час после уроков, чтобы убрать все конфетти, которыми мы людей обсыпаем. — А ты не дурак. Сдаюсь, я приходил, чтобы сказать, что мы готовим задание по задержанию наркобарона. Хотел предложить присоединиться, но, видно, не судьба. Я думал, если что, ты подхватишь при патруле, но тебя там тоже не было. Я там, кстати, по морде-то получил, — Старк встал с места. — Мне пора. А, — он на секунду повернулся к Питеру. — И не надо оправдываться. — Не вини меня в том, что я наконец-то делаю то, о чем практически все меня просили! — Питер пошел за ним. — Я живу старшеклассником, а не Человеком-пауком. Мог бы оставить сообщение, я твои мысли не читаю. И хотел бы я оправдаться, не сказал бы тебе, что иду в школу для того, чтобы переспать с мужиком! Тони, все так же стоя к нему спиной, невозмутимо глянул на свои массивные наручные часы: «Пацан, так ты опаздываешь, а мне наплевать, с кем ты будешь спать». Не успел Питер обдумать то, что сказал раннее, в голове уже появились новые слова, смысл которых совсем не согласовывался с его решительностью и положением. Он снова догнал его, но Тони уже не останавливался и шел к своей машине. — Почему когда ты был мне нужен, тебя даже близко не было, а стоило моей жизни без тебя наладиться, ты так быстро прибежал? Тони сел в машину, делая вид, что не замечает орущего позади Паркера, однако как только машина тронулась, и послышался плач, он обернулся. На дороге Питера уже не было.***
— Нэнси, услышь меня! — прикрикнула миссис Джонсон, чтобы стать громче всех в учительской. — Они не только прогульщики, но еще и хулиганы: сорвали плакат у меня в кабинете, натерли доску мылом. Их надо наказать. Чем вообще занимаются их родители? — У них только мать. Я недавно с ней разговаривала, она сказала, что одна не справляется с ними. — Дамы, — вмешался учитель физкультуры. — Повторяю специально для вас: такие ученики были всегда, и что-то делать бессмысленно. Даже если они будут ходить на уроки, их деятельность не прекратиться, а интерес к учебе только снизится. Так что лучше работайте с другими детьми. Больше пользы получите. — Кстати, они были сегодня на уроках? Посмотрите в табель успеваемости. Джонсон взяла в руки лист и посмотрела на что-то старательно пишущего за отдельным столом Норта: «Начнем с первого урока. Доктор, скольких у вас не было?» Немец поднял голову, но не посмотрел на женщину: «Тро’их. Т’ех, о хом фы ховор’ит’е, и П’ит’ера Парх’ера». — Ах, наш Санта опоздал на первый урок, — покачала она головой. — У меня он был. Джим? Вера? Вот сейчас Норт взглянул на Джонсон. — У меня двоих не было. — Поддерживаю. — Ладно, пойду найду других учителей. Через десяток минут учительская опустела, и тишину разбивала только ручка, ловко пишущая на бумаге. Норт заполнил два документа и уже хотел приступить к отчету, как в дверь постучали. — Добрый вечер, — снимая шляпу, поздоровался высокий мужчина в темно-красном пальто. — Тхобрый. Фы ч’ей-то от’ец? — Да, но мой ребенок еще не поступил в школу. Меня зовут Виктор Корбале, — он прошел вглубь комнаты и протянул немцу руку. — Я инспектор из Министерства образования и науки. Мне нужен Джеймс Норт. Я полагаю, это вы? — Тха, — кивнул Норт и показал на стул напротив, с интересом наблюдая за действиями мужчины. — На м’енй’а поступ’ила жхалоба? — Нет, конечно. И, к слову, не хотелось бы, чтобы так случилось. Я пришел к вам по совершенно обратному делу. У меня есть для вас предложение, — он достал из своего кожаного коричневого портфеля желтую тонкую папку и передал ее в руки. Немец заглянул внутрь. В ней лежал документ о принятии на работу Джеймса Норта в один из лучших университетов мира — Оксфорда и билет на завтрашний самолет. Сидящий напротив мужчина, не скрывая, ожидал радости, но получил только строгий взгляд и тревогу. — Што это снач’ит? Отхуда фы, пофтор’ит’е? — Министерство образования и науки города Нью-Йорка. — Тохда фам зач’ем отсылат’ м’енй’а ф Англ’ий’у? Хто фас подослал? — Всего лишь человек, беспокоящийся за наше образование и желающий, чтобы такой выдающийся учитель, как вы, знали свое место, — инспектор улыбнулся и надел шляпу. — Мой вам совет, мистер Доктор Норт, соглашайтесь. Вы живете около новостройки совсем один, без семьи, скрывая ото всех причину вашего переезда из Германии и то, сколько вы пожертвовали… на благотворительность, разумеется. Кстати, о деньгах, — он положил на стол два толстых конверта и встал. — На первое время. А также, помимо удачной дороги, Тони Старк желает вам впредь осторожно рыбачить в чужих водах. Никогда не знаешь, какой рыбак уже поставил там сетки. Передавайте Англии привет. Мужчина в красном пальто вышел. Норт покосился на конверты и документ и взял в руки табель успеваемости.***
Мэй всегда учила Питера быть на шаг впереди, поэтому, выходя из душа, он одел самые, как ему казалось, сексуальные трусы из своего арсенала. Вряд ли костюм Санты может вызвать у кого-то желание, так пусть хоть под ним будет что-то красивое, помимо накаченного тела, разумеется. Ему уже не терпелось высидеть урок и, оставшись наедине с Нортом, поговорить с ним. Темы для этого он выбирал вчера весь вечер и начать решил с объяснения своего прогула. Настоящую причину он, конечно, говорить не собирался, но и завираться тоже. С такими границами остановиться пришлось на «весь вечер читал учебник истории, утром не услышал будильника. Можете спросить меня о содержании параграфа на следующем уроке или, например, в лаборантской за стеной. У меня есть ключ». Ох, ему очень хотелось быть разложенным на столе или взятым у двери. Норт не так стар, может, перепадет не единожды. В предвкушении Питер даже почувствовал руку на себе, пока не понял, что она его. Одно беспокойство вносил Тони. Его появление уже настораживало. Питер не верил, что за его сердце состоится дуэль, но опасения от этого не уменьшались. Действовать нужно было быстро.***
— Итак, мал’ен’к’и’е лй’уд’и, — Норт вытер с доски все даты. — На данный моментх ваш’их знан’ий достаточхно тхлй’а нап’исан’ий’а проф’ерочной работы. Расдайт’е л’источк’и. Давай, Питер докажи, что вчера действительно читал учебник, а не извивался на постели, не зная куда двигаться: в руку или на пальцы. С одной стороны сегодня он не услышит голоса, от которого ему хочется мурчать, а с другой — глаза, что уже полностью его раздели, продолжали блуждать от пальцев рук до самых глаз. Питер сглотнул. Что, какая там Гражданская война? Какие годы? Он сейчас кончит. Прохладный воздух, поступающий через открытое окно, немного охладили его пыл и вернул к заданиям. Секс сексом, а честную пятерку получить хочется.***
Конечно, после звонка он сделал вид, будто еще дописывает. Норт не стал его выгонять, а когда Питер подошел к столу, чтобы сдать работу, он взял его за запястье. Паркер смутился, улыбнулся и уперся задом в стол. Норт придвинулся на кресле ближе, так чтобы их колени соприкасались, и скользнул рукой вниз к его ладони. Надо запереть дверь, до лаборантской они не дойдут. — Фс’е сд’елал? — Да. Было легко. Может, уже поцеловать его? Или сесть на его колени. Тони не был против, когда Питер так сделал. Пока Паркер кусал губы и одним пульсирующим местом чувствовал скорейшее проникновение, Норт встал и оказался в десяти сантиметрах от него. — Скаж’и мн’е, спй’ащ’ий уч’ен’ик, — Питер впервые услышал немецкий шепот и почувствовал его дыхание на своей коже. — Ты сфобод’ен? Питер не ожидал такого вопроса. Он думал, что его спросят о чем-то пошлом: о предпочтениях, позах или позициях. Черт, из-за воздержания у него в голове одна камасутра. — Да, конечно. Я не изменник. Ни любимым, ни Родине. И Норт усадил его на стол, прямо на их проверочные работы. Питер охнул, когда понял, что немец стоит между его ног и гладит его по бедрам. В красных штанах окончательно стало тесно. Норт провел по его губам большим пальцем, и Питер, полностью отключив мозг, рукой сдвинул его ладонь ко рту, мягко обхватив палец этими губами. Реакция Норта напомнила ему его собственную, когда такой трюк провернул Тони. Блять, Питер! Не думай о нем хотя бы сейчас. Немец надавил подушечкой на язык, блестящими глазами смотря на то, как умело Паркер посасывает палец и вбирает до конечной фаланги, при этом водя рукой по его предплечью. Норт не выдержал первым и потянул его на себя за зубы нижней челюсти, сразу глубоко поцеловав и подхватив одной рукой за талию. Питер кончил. Они безумно влажно поцеловались, и Норт, шумно дыша, отпустил его ногу, при этом все ещё поддерживая за спину. — Закроем дверь? — мягкие губы, колючая борода и шаловливый язык сотворили с Питером какое-то волшебство, и его голос охрип. Не хватало только привкуса выдержанного виски и комментариев по поводу пятна на трусах. Питер! Не снова! — Н’е нужно. Т’еп’ер’ й’а пон’имай’у, поч’ему т’ебй’а н’е хотй’ат отдават’ и исбавлй’ай’утсй’а от хонкур’ентоф. — Что? — Питер вытер губы и сел. — Ты особ’енный, П’ит’ер Парх’ер. И ф этом тфой н’едостатох. — Я не понимаю. — Н’емцы фс’ехда был’и рац’ионал’ны. Й’а уснал, хто тахой Тон’и Старх. Й’а н’е моху п’ер’еходит’ ему дороху. — О Боже! Добрался таки. А говорил, что плевать. Питер закрыл глаза руками: «Что он тебе сказал?» — Мало пр’ий’атнохо. Ему исф’естна пр’ич’ина, по хоторой й’а у’ехал ис ротной страны. Есл’и оп этом узнай’ут там, хд’е н’е надо, фосможно, й’а попату ф тй’ур’му. А он пр’етлага’ет рапоту ф Оксфорт’е. Самол’ет ч’ер’ес н’есхол’хо часоф. Прошу пойм’и, мо’и д’ейстф’ий’а. Н’е д’ерж’и сла. Нет, нет, нет! — Ну послушай, не руби с плеча, я поговорю с ним, он отстанет, — Питер спрыгнул со стола и ухватился за его рукав. — Чтопы потом быт’ у н’ехо ф толху? Й’а у’ету, П’ит’ер. А ты посмотр’и ф ехо сторону. Й’а ф’ит’ел мало лй’упф’и ф ж’исн’и и есчо м’ен’ш’е е’е испытыфал, по’ентому сд’елал пы вс’е тхлй’а ч’елофека, хоторый тах за м’енй’а борот’сй’а. — У меня с ним давно уже все закончилось. — Й’а думай’у, ты ф состой’ан’и’и начат’ ето занофо. Норт сделал шаг назад, и Питер крепче в него вцепился, предчувствуя поток слез. Хотя вчера ему казалось, что выплакал все. Немец успокоил его поцелуем в лоб и объятием: «С’емлй’а хрухлай’а, хохда-н’ипут’ фстр’ет’имсй’а». Он сказал еще что-то на своем родном языке и, не оглядываясь, быстро вышел из класса. Питер закусил губу и опустил голову.***
Карен помогала ему всегда. Ни советом из интернета, ни ответом на вопрос. Скорее, просто своим существованием. Пока Питер добирался до аэропорта, он успел пролететь вдоль крыш сотен зданий, провести в общей сумме двадцать секунд свободного полета и почувствовать себя существующим. А когда самолет взлетал, она включила ему песню из его любимой мелодрамы. К шести часам Норт скрылся за облаками. У Питера заболела голова, и ему хотелось одного — того, что Нед называет «убийственная смесь семейки Лидс». Он пешком добрался до заправки и когда покупал бургеры, чек пришел от лица Тони. Продавец странно на него посмотрел. Ну да заплаканный Санта-Клаус, покупающий дешевые бургеры, но при этом имеющий (как указано в контрольном листе) неплохой бюджет на карте, у каждого вызовет недоверие. Скоро совсем стемнело. Подкрепившись, Питер забрался в кузов чьего-то грузовика и в нем доехал до конца города, откуда, сменив транспорт, добрался прямиком к дому Неда. Было очень забавно и даже неловко поймать друга с Бетти. Нед пытался оправдаться, даже сунул ему бутылку, а Питер смеялся, оставив им двоим бургеров. Что ж, это означало, что Моника — та самая обладательница красивой груди — теперь свободна. [Мистер Паркер]. — Да, любовь моя? — усмехнулся Питер. Черт, сказал, как Старк. Теперь ему снова хочется плакать. Почему алкоголь так быстро кончился? [Там, куда мы сейчас направляемся, нас ждет Пятница]. Вспомнишь лучик, а вот и солнце. Питер остановился и, задрав голову к темному небу, бросил на землю бутылку: «А она уже заметила нас?» [Да. Раньше, чем я ее на полчаса]. Он скрипнул зубами.***
Тони действительно ждал его у дома в машине, открыв дверь и высунув одну ногу за пределы салона. Но Питер не особо на него смотрел — он быстро подлетел к дому и юркнул за дверь, демонстративно закрывшись. М, Мэй еще не пришла. Самое время и место для разговора. Взявшись за перила, Питер поднялся по лестнице и, как только открыл дверь, увидел настежь открытое окно и Тони, сидящего на стуле. Что за фокус, он же быстро поднялся? Питер удивился и пошатнулся. — Ты пил? — А что? Скажешь, что тебе плевать, а завтра закроешь все алкомаркеты в мире? — Паркер не хотел приближаться к нему, поэтому просто сел у двери. — Ладно, съел, пацан, мне не плевать. В следующий раз будешь тщательнее подбирать слова, чтобы я его не нашел. Учитель должен учить, а не трахать. — Тоже самое скажу про наставника, но тебя это не остановило. Если причина в получ… получении моего образования, вон окно, — как в прошлый раз адреналин контролировал его действия и слова, так сейчас это делает алкоголь. — Дважды съел, — признал Тони. Это сон, должно быть? — Не делай вид, будто я отнял у тебя любовь всей твоей жизни. Твоего фашиста погнали из школы за совращение, так что ты у него не первый и не последний. Кстати об этом. Скажи мне спасибо, я мог бы его посадить, а не устраивать в Оксфорд и не обеспечивать на десять лет вперёд. Карапуз, вообще уверен, что он не из ГИДРЫ? А то это какая-то запретная любовь получится. Кэп бы не оценил. Питер на руках поднялся выше по своему месту и, согнув ноги, запустил руку в волосы. Теперь у него появились к Джеймсу вопросы. А Тони все смотрел и смотрел, и Паркер мог поклясться, что он улыбался шире Чеширского кота, нализавшегося сметаны. — Я знал, что все именно так и будет, — Питер закрыл обеими руками глаза. — Так. Какого. Же. Черта. Вы, мистер Старк, сначала рвете со мной, а потом лезете в мою жизнь, как будто у вас есть на это право? Вам что, Пеппер отказала? — Она тут не причем, — Тони оторвал от него взгляд и, закрыв окно, поменял локацию — сел на кровать, закинув ногу на ногу. — Тогда я не был готов к отношениям. Я просто тебя хотел. А когда запретный плод стал моим, я не увидел смысла продолжать. Признаю, я поступил по-скотски. Но прошло время, тебя не было рядом, я попробовал жить без тебя, и, как видишь, не совсем получилось, — протараторил он. — Оставалось только найти причину для прихода в этот чудный дом, — чтобы отвести глаза, он оглядел комнату и задержался на углу потолка. — Так что, у вас уже что-то было? Питер усмехнулся и, покачиваясь, встал с места: «Я отсосал ему палец, и мы поцеловались». Тони тоже встал и улыбнулся: «Вот зачем нужен наставник. Ты научился этому у меня. А что дал тебе твой «учитель»? Что ты вообще в нем нашел? Харизматичность? Разве он тут плейбой? Может, строгость? Упорство? Ум? Физическая сила? Внешняя красота? Тебе ли не знать, что по всем параметрам я превосхожу. Ты искал мне замену, да? Соглашусь, нашел. Плохую, но ладно. Или нация привлекла? Да, тут я, пожалуй, уступаю, — покачал он головой. — Но это компенсируется возрастом. Я почти на двадцать лет старше его. Тебе же нравятся дядьки постарше. Особенно те, на которых круто сидят дорогие костюмы. Если хочешь, могу выучить немецкий. Буду хлестать тебя ремнем по ночам и выражаться, как Гитлер». — Сравнением с Гитлером все испортил. Я бы ему не дал. Они постояли молча около минуты. Тони ослабил галстук. Зря закрыл окно — в маленькой комнате сразу стало душно. Питер еле стоял на ногах, но не переставал терпеливо смотреть на мужчину, мысленно считая секунды, чтобы точно знать насколько***
Питер не помнил ни одного раза, когда бы он проснулся с улыбкой на лице. За исключением сегодняшнего дня. В комнате до сих пор стоял запах секса, за мышцы внизу приятно тянуло, а на его левом плече, обняв одной тяжеленной рукой, спала причина всего вышесказанного. Питер осторожно поцеловал его в лоб и переплел их ноги под одеялом. Они все-таки сделали это — сломали кровать. Перед вторым оргазмом Питер слышал, как раскололось дерево и сверху на пол посыпались детальки. Так что теперь один из углов верхнего яруса подпирала перчатка Железного Человека. Если Тони опять его не спасет, Мэй закроет его в этом доме, как принцессу. О Черт, Мэй. Питер прислушался. В доме царила бы абсолютная тишина, если бы не милое сопение у него под ухом. Но тем не менее. Будь Мэй дома, она бы давно позвала его завтракать и заглянула в комнату. Паркер поднял голову. Его телефон лежал в кармане красных штанов, а Карен, сорванная с его запястья в порыве страсти, валялась посреди комнаты. Вставать и разрушать свое положение совсем не хотелось, поэтому Питер активировал Пятницу в браслете на Тони. Печатка мягко обхватила его руку, и Питер от восхищения даже забыл, для чего он ее одевал. Направив ее на штаны и включив небольшое гравитационное поле, он аккуратно потащил к себе телефон и, почти взяв его в руки, конечно же, его уронил. Тони открыл глаза. А! — Прежде, чем ты начнешь, я скажу, что пытался. Но Старк обнял его покрепче и уткнулся лицом в шею, продолжив спать. Питер улыбнулся. — Она с Хэппи. Я еще вчера сказал ему забрать ее с работы. — Ты что, это предвидел? — Паркер потерся своей ногой о его и взаимно прижался к нему. — А как иначе? — С тебя это… новая кровать. — Во нормально! — усмехнулся Тони и, улегшись на бок, подпер голову рукой. — Сам ее развалил, а повесить на меня собрался? — Я? Это не я сверху был, когда она треснула. — Да, но виноват-то все равно ты, — подняв голову, Старк поцеловал Питера в щеку и потер место внешней стороной указательного пальца. — Ты храпел. — Сильно? — Нет. Как медвежонок. Тони улыбнулся и лег обратно на его плечо. — Тебе сегодня никуда не надо? — под одеялом Питер закинул на мужчину ногу, и тот провел своей широкой ладонью по его бедру от самой коленки до ягодицы. — Хочешь провести весь день в постели или выгнать? — Смотря какой будет план действий. — В двенадцать у меня совещание в ООН, но если мне поступит предложение получше, я не пойду. Питер просунул руку между их телами, пошарив там, и Тони охнул ему в губы: «Сойдет за предложение?» — Мне кажется, малыш, или ты заигрываешь со мной? Питер кивнул и поцеловал его в подбородок, оказавшись снова придавленным горячим телом к матрасу. Старк быстро проложил цепочку от его шеи до пупка, заставив Паркера тяжело задышать и, выгнувшись, запустить пальцы ему в волосы. Входная дверь хлопнула, когда Тони уже закинул одну ногу себе на плечо. Питер испуганно посмотрел на него. — А что? Он же не может держать ее вечно. — Питер, ты еще не встал? Десятый час, соня! Не поверишь, кого я сейчас в магазине встретила. — Напишешь мне? — спросил Питер, натягивая на себя красные штаны. Тони оглядел его, сухо сглотнув, и улыбнулся: «А разве Санта не исчезает после Рождества?» — Нет, он останется, чтобы наказать того, кто плохо себя вел. — Кстати об этом, — он показал на красно-багровую отметку у себя на плече. — Я буду наказывать тебя за это. Питер покраснел, поджал губы, чтобы не улыбнуться, и подал ему его часы. — Оставь себе. Считай это залогом. Когда Тони в броне вылезал из окна, Паркер ухватился за плечевые щитки на его костюме и повис на его шее, ловко чмокнув в губы. Разумеется, Старк так быстро его не отпустил. Остановиться пришлось, когда Мэй уже стучала в дверь. Питер буквально вытолкнул Тони из окна и, взглянув на то, как он уже в небе отправляет ему воздушный поцелуй, вышел навстречу тете. — Неда! Я встретила Неда с его подругой. А когда ты уже найдешь себе пару? — Хорошая идея, — почесал голову Питер. — Подумаю об этом как-нибудь. Что купила?***
— Не думай об этом, Зефирка, — натянув одеяло до груди, Моника села на кровати повыше. — Моя подруга тоже обиделась, когда я сказала, что буду отмечать с тобой. Подуется пару дней и забудет, — она подала Неду бокал с шампанским. — Может ты и права. С Рождеством! Они чокнулись и не успели сделать и глотка, как откуда-то послышалась мелодия. — Это мой телефон, — Нед поставил бокал на тумбочку и тоже сел на кровати, свесив ноги. — Если это Питер, сбрасывай этого оленя. Он точно собирается сказать тебе пару ласковых. Как на зло, на дисплее высветилась фотография кривляющегося Паркера. — Он не олень, а Санта. — А я эльф, — Моника поправила свои кудри и провела руками по заостренным накладным ушам. — Выбирай. — Это может быть серьезно. Питер? [Не, он сейчас в душе. Слушай, ребенок, я у тебя под кроватью, кажется, свой телефон оставил. Сделай доброе дело, передай его моему костюму, он уже в пути]. — Ладно, — пискнул Лидс. [Отлично. С Рождеством]. — Взаимно. — Кто это был? Нед тут же вскочил с кровати, презрительно взглянув на простыни: «Вставай. Я убью этого оленя».