Сгорел сарай, гори и хата!

На кассах были очереди, словно народ готовился к апокалипсису, а не праздникам. Впрочем, невелика разница: город вымирает, работа встала, друзья разъехались. Роман ненавидел праздники. Он воспринимал их как досадное нарушение его планов, а это было самым страшным преступлением – нарушить планы Белозерского. Он такое не прощал, но с праздниками ничего сделать не мог, приходилось подстраиваться и тихо про себя беситься. На освободившееся место на ленте он выложил пакет картошки, сетку с тремя луковицами и пачку куриных ног. Все, на что хватило оставшихся пары сотен. Еще пару он оставил на бензин, чтобы хоть доехать до офиса. Это все предполагалось стать его новогодним рационом. Опять же из-за досадных праздников! Это ж надо было так встрять! Кто их придумал вообще? Почему зимой обязательно отсчет года вести? В самое неподходящее время! И так зимой все объекты стоят, приходится вкладывать последнее и работать в убыток – стройки-то заморожены, заказчики деньги не платят, а рабочим жрать надо в любом случае. Так и те авансы, которые он должен был получить, из-за этих праздников отложили! Рома снял деньги со всех счетов, вытряс кассу на базе, оформил кредит, который станет доступным, опять-таки, после праздников, занял у кого только можно – и выплатил всем зарплаты перед Новым годом. А сам остался с парой сотен. Директор, хули. Зато и корпоративы справили, и премии выдали, всех заказчиков одарили, никого не забыли, каждого семейного рабочего отблагодарили отдельными сладкими наборами для детей… А директор как-то пока перебьется на картохе с лучком. Ну и еще один подарочный пакет конфет лишний остался. Даже поездку с друзьями отменил, чтобы второго числа уже быть на объекте. Тут уж не только стройка виновата… Но тоже типичная ситуация перед началом года – выяснение отношений и новая страница в личной жизни. Рома не особенно переживал из-за расставания, ему некогда было переживать, но бесило опять же нарушение планов. Хотя лучше заранее точки расставить, и сразу все выяснить, чем потом расхлебывать, рано или поздно оставшись с алиментами и непонятно откуда взявшейся мымрой, в которую превратится милая невеста. Он не особо расстроился из-за отмены своего лыжного путешествия. В горах по слухам и снег не выпал, да и в прошлый раз в их солидную компанию откуда-то затесался отбитый на всю голову экстремал со странным именем Скол, который взял Рому на слабо закатить по неофициальной фрирайдерской трассе с говорящим названием «Суицид». Так близко смерть Белозерский не видел никогда. Она буквально помахала ему корявой веткой с отвесного склона с торчащими острыми обломками горной породы. В этом году Рома решил держаться подальше от ебанутых. Хотя в строительном бизнесе это было почти нереально… Просто все сразу навалилось. Из-за праздников. Рома отстраненно смотрел на товар впереди стоящего покупателя. Рядом с его убогими бройлерными ногами и картошкой стояла коробка с розовым Моэт Шандон, Моэт брютом, три бутылки вискаря, гигантские оливки из отдела с охлажденными продуктами, два контейнера с дальневосточными устрицами вместе со льдом, какой-то специальный шоколад и неприлично большая банка осетровой икры. Чуть подальше сиротливо лежала буханка бородинского хлеба и пакетик с набором пластиковых приборов. Рома посмотрел на покупателя – парень перед ним почувствовал взгляд и обернулся, потом быстро глянул на ленту, смутился от вопиющего мезальянса икры и Роминых цыплячьих ляжек, и сделал полшага в сторону, вроде как он ни при чем. Но потом, видимо признав, что метаться поздно, дернулся обратно и с отчаянным вызовом снова поднял глаза на Рому. - Еще бы вот это добавить, - кивнул Рома на стойку с презервативами, - и все тридцать три удовольствия. Он улыбнулся, но парень вдруг серьезно уставился на богатый выбор резиновых изделий. Весь его дерганый и, мягко говоря, антигламурный вид так сильно не соответствовал бюджету будущего чека, что Рома заинтересовался. Парень был одет явно не по погоде, даже тому жалкому недоразумению, что творилось на улице. На улице шел вялый декабрьский дождик, который тоже вызывал раздражение, но летние кеды и довольно тонкая куртка были прохладными и для плюсовой «зимней» температуры. Разве что парень был на тачке, но кеды были в грязи, а куртка в подсыхающих влажных пятнах. Из-под дурацкой шапочки торчали выбеленные до желтизны пряди волос, что-то блеснуло металлом на носу и мочке уха сквозь влажные пряди, и весь он каким-то непонятным образом цеплял и раздражал взгляд. И чем больше смотрел на него Рома, тем сильнее раздражался. Словно хотелось этого парня отмыть и посмотреть, на что он будет похож без нелепых шмоток, выцветших отросших волос и пирсинга. Ну и налета тоски в глазах. - Мне и так хватит… удовольствий, - наконец сказал он, закончив изучать ассортимент презиков. - А, если это на одного, то конечно, - согласился Рома, подхватив серьезный тон и перестав лыбиться. Парень тут же нахмурился, сжал губы и протянул руку к стойке. На мгновение рука зависла, потом он схватил пачку особо прочных с дополнительной смазкой и решительно положил ее к шампанскому. Потом подумал и с сосредоточенным выражением лица положил сверху еще одну. Рома впечатлился внезапной решимости, но смеяться уже не хотелось. За жестом парня явно стояла глубокая внутренняя драма. Он понял, что его зацепило в этом покупателе: ледяным отчаянием от него веяло, как холодом из лесного колодца. - Вам… тебе, я смотрю, тоже хватит? – дерзко усмехнулся странный парень, кивнув на его бомж-набор выживальщика. - Не уверен, - легко рассмеялся Рома. – Это мне до четверга надо растянуть. Но если надо, могу поделиться. - Ага, - хмыкнул тот и уже спокойнее отвернулся к кассе. Расплачивался он новыми пятитысячными купюрами, на покупку ушла вся тонкая стопка, остатки сдачи парень неловко свернул рулончиком во внутреннем кармане своей куртки. Под ней виднелся невнятного цвета флисовый свитер в катышках. Рома проводил его взглядом до разъезжающихся дверей и расплатился, собрав копейки сдачи. Рабочий Ларгус стоял недалеко от выхода, а прямо за дверью переминался с ноги на ногу тот же парень с двумя пакетами элитной жрачки, шмыгая носом. Смотреть на него было зябко. - Такси ждешь? – участливо поинтересовался Рома. Тот вскинулся, взгляд остро резанул вызовом. Но потом поник: - Нет. Я не вызывал. - Почему? – искренне удивился Рома. - Нет… телефона. - Хочешь, я тебе вызову? Если они, конечно, приедут. – Рома открыл приложение. - Ну да, вряд ли, сегодня дохлый номер… - Ну да, - согласился тот и больше ничего не сказал, глядя на въезд паркинга. Рома хотел было плюнуть и свалить, смысла помогать кому-то, кто не просит помощи, не было никакого, но почему-то некстати вспомнил об уголовной статье «за оставление в опасности». Хоть этот незнакомый парень ничего не просил, но весь его вид вопил от ужаса и безысходности этого жестокого холодного мира. Особенно ярко контраст настроения парня был заметен сегодня, и Роме импонировало такое тоскливое безразличие к праздничному флеру. - Подвезти тебя? Хоть до остановки? – спросил он, не особенно рассчитывая на ответ и уже думая над вариантами насильного причинения добра, но парень вдруг отмер. - Хорошо, спасибо. - Только на заправку заеду, бензин на нуле. - Я могу заплатить, - засуетился тот, снова расстегивая куртку и пробираясь к рулончику. - Шутишь, что ли? – рассмеялся Рома. Он кивнул на протянутую купюру. – Убери, еще пригодятся. Куда тебя везти-то? Далеко? - Я… А ты куда? Если не по пути, я могу на остановке выйти… - Да я довезу, - Рома вздохнул. – Просто если через город, то я мимо базы поеду, нужно зайти на работу. - Хорошо, я не против. Уточнения адреса Рома не дождался и протянул руку: - Роман. - Саша. Рука у Саши была ледяной и обветренно-красной. Рома подкрутил печку прежде, чем отъехать. Потом сделал громче радио, чтобы не сидеть в мрачной тишине. За окнами моросил дождь, омывайка кончалась и слабые струйки размазывали по лобовому стеклу дорожную грязь. До базы доехали быстро. Рома собирался пересесть в свою БМВ, которая была полностью заправлена, и оставить Ларгус на стоянке. Хоть какой-то резерв на выходные был! Он открыл ворота пультом и его попутчик вдруг встрепенулся, словно очнувшись. Он чуть было не вышел из машины на ходу, Рома резко дал по тормозам, едва тронувшись. - Ты что?! - Ой, блин, извини, мне туда нельзя! – нервно затараторил Саша, дергая дверь. - Я там за углом подожду. Пальцы его не слушались, и Рома перехватил плечо неудавшегося беглеца. - Постой, в чем дело-то? - Ну а вдруг там ваш директор? Нет, я снаружи подожду. И вообще, спасибо, я пойду. - Какой директор? – удивился Рома. – Где? - На базе этой! Что ты, директора своего не знаешь? Рома пару мгновений тупо пялился на Сашу, продолжая его держать за локоть. Потом обернулся на свою базу и снова посмотрел на Сашу. - Директор здесь - Белозерский. - Вот с ним я бы и не хотел встречаться, - объяснил парень терпеливо, все еще надеясь выйти. - А ты с ним знаком? – чувствуя некую ирреальность происходящего, заинтересовался Рома. Он даже пробовал вспомнить про себя, не встречал ли этого странного парня раньше, может, обидел как, но все лица он запоминал с фотографической точностью и ошибиться не мог. - Да… успел недавно, - скривился тот. Но заметив скептический взгляд Ромы, добавил: - Даже в кабинете его был. - Ого! – Рома удивился еще больше. - Кто это тебя туда пустил? - Так он сам и пустил! Рома все еще надеялся, что это ошибка, потому что к кабинету своему относился очень трепетно. Никого не пускал и оборудовал там чуть ли не квартиру с отдельной комнатой для сна, персональной ванной и небольшим залом с тренажерами и штангой. Очень удобно было работать допоздна или оставаться в городе после возвращения из областей, а не ехать в пустой дом в лесу. Мысль, что кто-то туда заходил, да еще и с посторонними, казалась совершенно дикой. - Не может быть, а ты ничего не путаешь? Туда хрен кого пустят. Тот усмехнулся: - Не путаю. Описать могу, если конечно, ты сам там был. Или простые рабочие с директором у вас не пересекаются? - Так я, может, и не простой рабочий… - Он пристально посмотрел на Сашу, что-то решая про себя. – Нет на базе никого сейчас, не бойся. - Я не боюсь! - А чем он тебя напугал-то так? Саша бросил в ответ уничтожающий взгляд: - Говнюк этот ваш Белозерский, а больше ничего! Будешь защищать? Ну я могу и подробнее рассказать! Саша сжал челюсть так, что губы побелели. Роман понял, что сюрпризы новогоднего вечера только начинаются. - А, так ты шофер, что ли? – спросил Саша, когда Рома заехал на парковку и рядом мигнула фарами его БМВ семерка. От изначального плана просто сменить машину он отказался, решив пока остаться на базе. В багажнике лежала коробка пиротехники, с которой он хотел заявиться в гости к оставшимся в городе друзьям перед тем, как принял окончательное решение праздновать в аскетичном одиночестве, и Рома сделал вид, что полез именно за ней. - Или курьер? Рома рассмеялся: - Да я всем подряд занимаюсь: и шофером могу быть, и снабженцем, и менеджером. На подхвате, короче. - А чего платят тогда так мало? На праздник жрать нечего? Рома вздохнул: - Влип перед Новым годом. Зато, видишь, какие привилегии? Могу тебя тоже в кабинет шефа пустить, - он показал Саше ключи, которые достал из водительского подстаканника. – Я ведь правильно понял, идти тебе некуда? Саша, отогревшийся в тачке, снова замерзал на улице и вытер нос: - Что значит некуда? Дороги вроде не перекрыли. Он обернулся к воротам, которые давно сомкнулись. Дождь холодными колючками царапал щеки и пробирался за воротник, холодил сырым дыханием плечи и спину под тонкой промокшей тканью. Роме, напротив, было жарко, и он не сомневался, что парень никуда не уйдет. А вот почему не уйдет – было особенно любопытно. - Хотя, знаешь, ладно, - наконец, сказал Саша и звякнул пакетами, - один я это все не осилю. - А зачем столько брал? У… - Рома хотел было сказать «у меня», но вовремя спохватился. – У нас там холодильник есть, можешь оставить пока. - Нет уж, придется есть. - Ты кого-то ждал? – Вдруг догадался Рома, когда они вошли через служебный вход, и он снял офис с сигнализации. - Типа того. – Саша замялся. – Долго объяснять… - Не дождался? - Ну почему же, дождался, - рассмеялся он. – Да ладно, фигня, могло быть гораздо хуже. Вопросов у Ромы только прибавлялось, но он решил, что раз есть тактика, надо ее использовать. И когда они поднялись на третий этаж в директорский кабинет и уселись на широкие диваны, а Саша стал выкладывать на столик свои деликатесы, он начал издалека, с шампанского. - А тебе-то не влетит, что ты у директора тут хозяйничаешь? – спросил Саша, отогреваясь. Волосы под шапкой были темными, а выбеленными – только отросшие концы. Никогда не обращавшему внимания ни на чей внешний вид Роме мучительно захотелось взять со стола тупые ножницы. И металлическая хрень в ноздре тоже бесила все больше. Рома заставил себя смотреть на пузырьки в бокале. Шампанское было приятным, хоть и слабым, но, видимо, Саше хватило с лихвой. – У-у, красиво тут у Белозерского… - сказал он. - Стильно, как в журнале… Прошлый раз не обратил внимания. - Не стесняйся, тут до второго числа никто не появится, - Рома подлил еще шампанского, высыпал на столик конфеты, надеясь, что тот не заснет от разморившего его тепла и алкоголя. Устал, что ли, так сильно? Замерз? - Рома вспомнил, каким дерганым парень был в магазине. - Переволновался? - Давай с начала, - спросил он. – Ты кого ждал-то? Саша вздохнул, потом посмотрел на него. Выпил еще вина, поставил бокал: - Фигня какая-то за такие деньги, скажи? Впрочем, я не понимаю в этом всем… - Он засуетился и полез в пакет. – Блин, еще вот это надо съесть! Он положил на столик контейнер с устрицами, рядом – все остальное. И тоскливо посмотрел на все великолепие. - Если коротко – это мне тетка посоветовала. Типа сделать такой вот финт, чтобы решить одну проблему. Тетка такая знаешь… - он неопределенно покрутил у виска. – Шизанутая немного. Но у-умная! Иди, говорит, в магазин, прям вот сейчас, типа затмение там какое-то идет в «коридоре» и Новый год, и потрать все свои деньги! На что-то такое… что ни за что бы никогда не купил. И что никогда не пробовал. - А дальше что? - А дальше все само собой разрешится. - Разрешилось? – спросил Рома. - Не знаю. Но что-то произошло. Раз я в кабинете этого урода в результате сижу. Хоть и с тобой. - А ждал его, что ли? Сашу аж передернуло: - Нет! Не знаю я, что должно было произойти. Но как раз от него я хотел избавиться! Где-то за окном начали громыхать салюты, грохот подхватили с другой стороны. Саша подозрительно уставился на устрицы, не зная, с какого бока подступиться. Взгляд у него слегка поплыл. - Слушай, а хочешь картохи с луком нажарим? - предложил Рома. – Этими соплями особо не наешься. - А ты их пробовал? – удивился Саша. – А икру? Я вот ни разу… Теперь передернуло Рому: как раз пару недель назад он несколько дней подряд ужинал с заказчиком в ресторанах с тремя звездами в Париже. Сглупил, поддался уговору своей девушки и для разнообразия последний раз взял дегустационное меню. Это оказалось фатальной ошибкой, потому что четырнадцать смен блюд стали перебором. И черная икра там была… в том числе и в виде пены на тар-таре подмороженного на жидком азоте лосося под трюфелями со стружкой сусального золота. Роме вообще понравилось, но он банальным образом обожрался и после ужина не мог смотреть на еду еще пару дней. Так что и к икре относился прохладно, а вот по картохе соскучился. С заказчиком тогда была жена, с Ромой – Марго. Она в тот день сильно расстроилась, что консультанты не вынесли сумочку Биркин в магазине, чувствовала себя оскорбленной до глубины души и требовала на Новый год снова ехать брать штурмом Эрмес, на этот раз в Барселоне. Нюансы бизнеса Белозерского ее не волновали, как Рому не волновала ее история покупок в бутиках. Поняв, что Рома настроен серьезно, и угроза расставания его не пугает, Марго быстро опомнилась, но Рома уже настроился начать год с чистого листа. Отпраздновать в одиночестве, в спокойной обстановке после сумасшедшей суеты в офисе и решения насущных материальных вопросов, и поесть простой еды. На другую он себе не оставил никакого шанса. И если бы не случайный встречный, который его почему-то заочно ненавидел, Рома следовал бы плану до конца. Сделав перерыв, они ушли на офисную кухню. С чисткой картошки Саша справлялся увереннее и даже слегка протрезвел от шампанского, когда ноздри защекотал аромат золотистого карамелизованного лучка. - Ты тут так ориентируешься хорошо, на кухне тоже подрабатываешь? – спросил Саша. - Еще бы, - заржал Рома в ответ. Потом он посмотрел на стену, где сотрудники изобразили плакат с поздравлением директора, который почему-то не показали ему на корпоративе. Рома раньше его не замечал, а тут вдруг лист ватмана бросился ему в глаза, и его портрет крупным планом по центру – тоже. Правда, на фото он был вылизан в фоторедакторе, стоял в костюме, это было с фотосессии местного городского глянца, где стараниями Марго, знакомой с редактором, ему выделили пару страниц на интервью о бизнесе. Смотрелся он там как голливудская звезда на рекламе парфюма, дико пафосно и кошмарно неловко. Сотрудники, заметив, что директора эти фото раздражают (но недостаточно сильно, чтобы беситься по-настоящему) начали ими демонстративно любоваться. Так и на этом плакате с шуточными хвалами и почестями, который все же не решились ему показать, но повесили на кухне. Сейчас Рома был не вполне похож на себя на фото – с трехдневной щетиной, в «уродливом» рождественском свитере с мордой бухого оленя, в котором он ездил в поля, потому что другую одежду было жаль, и в растянутых джинсах спецом для долгой дороги по ухабам. Но все равно старался стоять так, чтобы парень не заметил случайно портрет, оглядываясь по сторонам. - Так и на чем мы остановились? Рома поставил стаканы под вискарь, Саша плеснул Чивас Ригал. Картошка пахла одуряюще. Щеки у парня раскраснелись, он снял свой флисовый джемпер, оставшись в футболке с безнадежно устаревшим принтом неизвестной американской команды из нулевых. - Рассказывай, - напомнил Рома, - чем тебе насолил Белозерский? Саша выпил еще виски, разлегся на мякоти дивана и вздохнул: - Да пидор он. А еще я ему денег должен. - Денег? – удивился Рома, информацию про пидора пока опустив без внимания. – За что? - Я… Он из-за меня машину разбил. Летом еще… Там ремонт дорогущий, полтора миллиона насчитали, я сам бумаги видел… Рома вытаращил на него глаза: - Что за чушь?! Какую машину, ауди, что ли? Ты-то там при чем? - Говорю же – из-за меня! Я дорогу переходил… перебегал, он меня чуть не сбил и в столб въехал. Рома аж завис на полминуты, осмысляя. Машину разбил его служебный водитель Петров, который еще и роль помощника выполнял. Родителей возить, документы, по области катался с ним, когда в дороге надо было работать. Вопросов к работе никогда не возникало: вежливый, не отсвечивал, все просьбы выполнял, разве что выходные просил не трогать и сейчас был на законных каникулах, поэтому Роме самому пришлось ехать черт-те куда, да еще и на Ларгусе. - И тебя обвинил? – спросил он, потому что картинка никак не складывалась. - А кого же? Ну он еще сразу сказал, что у него регистратор, и вообще… связи. И предложил мне обсудить… компенсацию. По-хорошему. - Так, - Рома попробовал успокоиться и выяснить все по-порядку. – А страховка на что? Там же Каско было. - Не было никакой Каски. - Это он тебе сказал? Белозерский? - Да, а зачем ему врать-то? – Саша пожал плечами. – Не знаю, почему без страховки, у богатых свои причуды. В общем, мы обсудили два варианта решения. Либо я отдаю ему деньгами, либо… - он запнулся, - отрабатываю. Кредит мне не дали… на такую сумму. Только в конторе одной под гигантский процент… Короче, так я потерял квартиру. Даже вещи не забрал, к тетке уехал, вернулся – там уже замки другие, арест и все. Ее отсудили, мне вот разницу с продажи отдали вчера. Но там такое дело… в общем, этот говнюк потребовал еще денег. Много. Мне все равно не хватало… ну я и решил, как тетка посоветовала. Тут уж знаешь, плевать, во что верить! Хоть в коридор затмений! Сказала – иди трать, ни в чем не отказывай себе, как будто всегда так делаешь. Икру жрешь без хлеба и вином запиваешь. Прикоснешься, мол, к соответствующим вибрациями, или как-то так. Подобное к подобному притягивается. Сразу, мол, появится возможность решить все проблемы. - А как ты себе это представлял? Выходишь из магазина со своими устрицами – а тут, бац – возможность? В соболиной шубке на мерседесе? - Нет, тебя ждал – в трениках и на жигулях! - Саша заржал. – Да никак я не представлял! Я вообще ни о чем не думал. Точнее… да я понял, что к нему пойду. Придется… Вот отметим с тобой сейчас, я тут останусь и буду сидеть ждать его, вон как удобно вышло. Ленточкой обмотаюсь и лягу спать под елкой. Он отсмеялся, потом сказал осмысленнее: - Видно, вот такая судьба – само собой сложилось, что я все равно к нему в этот кабинет, сука, попал. - То есть, если я скажу, что Каско на ауди той была и все расходы покрыла, это тебя не спасет? - Пох уже, неактуально. Это же Белозерский! У него связи… Думаешь, просто так меня из квартиры выпнули, что ли? Нет, он своего добивается. И добьется. - А чего именно, говоришь, добивается, я что-то не пойму? Саша сжал губы, потом отмахнулся и налил еще Чиваса. - Так, походу я теперь готов к устрицам! – выдал он. – А как это есть, не знаешь? Он повертел в руках ракушку, и Рома, покачав головой, взял вторую, подцепил ножом, подрезал, ловко открыл створки и лезвием взял моллюска с другой половины. Вручил раковину Саше: - Подожди, там в холодильнике вроде лимон был. Когда вернулся, парень сидел с пустой створкой и с крайне сосредоточенным видом глядел в одну точку. Потом зажмурился и отчетливо сглотнул. Рома следил за его выражением лица, боясь неожиданного эффекта, но Саша приподнял брови: - А ничего так. Съедобно. Давай еще! Слушай, а у него тут музон где-то был, давай включим? Или телик на телефоне хоть? Рома нашел пульт от звуковой системы, подключил телефон. Устрицы доели вместе с картошкой, Саша решил продолжить икрой и Реми Мартином, но без хлеба как-то не смог сразу, застеснялся, намазали на Бородинский. А потом уже и без хлеба. Рома почувствовал, что его развезло окончательно. Сашу, видимо, тоже, потому что он резко поставил пустой стакан и неожиданно выдал: - Так, все, переходим к следующему этапу! Потом повернулся с серьезным видом к Роме. - Можно я тебе… бля. Не могу это сказать, язык не поворачивается… Короче, не хочу, чтоб этот мудак у меня первым был. Можно с тобой попробовать, раз ты сегодня Дед Мороз? Очень выручишь… Рома чуть не подавился, закашлял, икра рассыпалась, попав на джинсы, диван и пол. Вот была бы глупая смерть, успел подумать он, когда Саша похлопал его по спине. - Так, Снегурочка, давай еще раз! Он тебя шантажирует, что ли?! Рома подумал, что такого урона его репутации еще никто не наносил. Закопаю Петрова! - пьяно решил он и повернулся к Саше, чуть не столкнувшись с ним носом. От близости чужого тела всколыхнулось жаром, и Рома испугался своих ощущений. Вискарь паленый был? Это же не может быть на самом деле?! - Давай без этого, - почти прошептал Саша ему в губы. – Без лирики. Это лучший вариант. Сначала я тебе отсосу, - на этом месте Рома икнул, - потом все остальное. Чтоб этот Белозерский подавился! Типа, не съем, так понадкусываю!... Нет, не то… Раз буду пидором, так хоть первый раз по-человечески, добровольно! А потом уж понеслась! Горит сарай, гори и хата! - Какая хата? – возмутился Роман, чувствуя, что окончательно теряет контроль над реальностью. - Я не это… не хочу! Не буду! - Ты икру жрал? Жра-ал! Вот и отрабатывай! Пьяный мозг отчаянно искал варианты: - Может, деньгами тебе дать? - Ром! Откуда у тебя деньги! Тебе жрать нечего, ты же в офисе ночуешь! Тебе жить негде, да? - Так и без денег тогда, да я этого пидора сам закопаю, хочешь? - Чтобы со мной не спать? Не уважаешь, да? Я так сильно не нравлюсь?! Саша быстро снял и отбросил футболку. - Совсем стремно, да? Натурал типа? Да ты не пробовал просто! Я тоже думал, не смогу, когда он мне отсасывать стал… Прямо на этом диване, кстати. А потом ничего так, понравилось… Ну я, конечно, сбежал тогда… А теперь опять на этом диване оказался… - Он закрыл лицо руками, всхлипнув. - С-сука… ненавижу… - Так что? - Саша смотрел жестко, насколько позволял алкоголь в крови. – Не нравлюсь, значит? - Нравишься, - успокоил его Рома, но потом спохватился: - Но не так же! Саша вздохнул, потом резко вскинул голову: - Давай я тебе отсосу, а? Ром, ну я же не смогу с ним! Рома остановил его, удерживая на расстоянии, пристально глядя в глаза. - Я сейчас такой бухой, что у меня даже не встанет, - соврал он, потому что вся нелепая потасовка и близость узкого горячего тела внезапно его нехило завела. - Саша, не надо. Не выйдет нихрена, давай на потом оставим? - На завтра? Обещаешь? Рома кивнул, так и оставив подбородок на груди. Потом с трудом поднял голову. - Обещаю, что хочешь, но давай завтра, а? И Новый год как раз встретим! А то сегодня мы, наверно, не дотянем… Сколько времени-то? - Почти двенадцать. - И этот… салют еще остался! - Надо запустить, - заявил Саша. Кое-как вывалившись на улицу, едва не навернувшись с лестницы, Рома поставил коробку. С пятой попытки подожгли фитиль и отошли подальше. Салют был действительно крутым, долгим и ярким, Рома немного протрезвел, хотя уже не обращал внимания на то, что Саша наваливался сбоку, приобнимая его. Откуда-то с улицы случайные зрители кричали «Ура!» и совсем немного ощущение праздника и волшебства коснулось и его. А шеи коснулось теплое дыхание. - Завтра наступило, - сказал Саша. – Поздравляю! И Рому переклинило. Если до этого он гнал от себя подобные мысли, пытался глушить их сначала жалостью к незнакомому парню, поверившему в совершенно идиотский развод, потом начал чувствовать ответственность за то, что решил поиграть в Деда Мороза… И все это не помогло, потому что чем дольше они сидели, тем отчетливее проступало в Саше то, что вызывало эту жалость и непроизвольное желание опекать. Или хотя бы просто помочь. Или прикоснуться… остальные желания Рома заливал вискарем, но причиной острого незнакомого возбуждения было то же самое, что зацепило его взгляд с самого начала. Он уже не мог это сформулировать, потому что был слишком пьян, он не мог бороться с собой, поэтому осталась только злость. На себя, на дурацкие праздники, на Сашу, которого он не смог оттолкнуть, как давно следовало сделать. Злость смешалась с возбуждением, он не стал уворачиваться от чужих губ, а с силой притянул к себе за шею, поцеловал так, что тот охнул от внезапного напора. Если бы он отступил, испугался, если бы попробовал его остановить, Рома бы опомнился. Но Саша с пьяной отчаянной улыбкой был готов даже к такому исходу. К тому, что Рома за локоть крепко потащит его обратно, толкнет к дивану, выудит из пустого пакета пачку презервативов и прикажет отвернуться. То, что было дальше, Рома вспоминать не хотел, помутнение какое-то. Сладкое, острое, кошмарное помутнение. Он был зол и хотел доказать Саше, которого видел первый раз в жизни, что так – нельзя! Что это – ненормально! А доказал только, что Белозерские оба, что фальшивый, что настоящий - мудаки. Только под конец, перед тем, как кончить наконец, после мучительно долгого из-за бухла секса, он замер над напряженным тугим телом, в которое вколачивался, и немного пришел в себя. Не остановился, но завис, уткнувшись лбом в жесткое плечо. Хотел было повернуть его к себе лицом, но не смог, тот сопротивлялся. Тогда Рома полез вниз, просунул руку под вздрагивающим животом, замер, взяв мягкий член в кулак. Продолжил двигаться. Чуть плавнее, пытаясь уловить трепет под собой, чувствуя, как и отчего, от каких движений член в кулаке едва заметно напрягается, становится плотнее, наливается постепенно, а спина под ним понемногу становится мягче. Рома поймал этот момент, и его словно накрыло заново. Захотелось продолжить, добиться других эмоций, а не отчаянной покорности. Стоны Саши звучали сладко, он начал отвечать, нетерпеливо двигался, и от этого тоже сносило крышу. В чем-то он даже понимал теперь Петрова. Которого, видимо, зацепило в Саше тем же самым, хотелось одновременно сломить сопротивление и добиться ответного удовольствия. Хотя кто его знает, что в башке у тихого исполнительного Петрова, если он был способен на тупой развод и совершенно неправдоподобную подставу. Ничего бы у него не вышло, не окажись Саша таким равнодушно-доверчивым, что даже шизанутой тетке поверил и пошел исполнять! «Затмение», надо же! Пошел потратил последние деньги и лег под первого попавшегося мужика… Впрочем, если бы не тетка, они бы не встретились. К подсохшим каплям вискаря на диване вместе с налипшей бисером икрой теперь добавились отпечатки пальцев в сперме. Рома сполз на пол, допив из горла остатки розового шампанского. Если бы они делали это на кровати, он так и остался бы рядом, обнял бы, наверное. Но на диване спать будет неудобно. Рома принес плед и накрыл Сашу, который не шелохнулся, а потом ушел в душ. Хотелось отмыть с себя внезапное помутнение, выйти, извиниться, пообещать, что решит вопрос с долгом Саши перед Белозерским… Что-нибудь, чтобы почувствовать себя прежним, компенсировать преступление. Если бы сразу сказал, что он – директор, Саша не стал бы к нему так отчаянно лезть! Почему он не сказал? Слишком быстро опьянел, или… хотел посмотреть, как это, быть обычным, случайным встречным мужиком без денег? А хорошо так для разнообразия мозги прочищает, когда в кармане двести рублей и минус двадцать семь миллионов на счету. Сразу так легко становится на жигулях ездить, и с людьми проще общаться, и помогать тоже – проще. Проснулся Рома, когда уже рассвело. В кабинете было так чисто, что на мгновение Рому прошибло ужасом и облегчением одновременно: ничего не было! Но Саша почти сразу появился в дверях, и Рому окатило стыдом. - Я тут прибрал, чтобы тебя перед директором не подставлять. Выглядел он как-то иначе, более уверенно, что ли, волосы аккуратно заправил за уши, снял дурацкие серьги из брови и носа. Рома скрылся в ванной тоже привести себя в порядок и понять, как себя теперь вести. На столике к его появлению ждал нехитрый завтрак с икрой и чаем. Саша сидел в кресле, листая одну из его книг. - Вот понторез этот Белозерский, Золя в оригинале у него! А сам наверняка ни одной книги не прочитал, - заявил он. Рома усмехнулся обиде в голосе. Он выделил для книг в кабинете несколько длинных полок. В детстве его отправляли в деревню на лето, интернета тогда не было, гаджетов никаких, кроме телевизора с бабушкиной Санта-Барбарой, а сельский контингент его общением не прельщал. Пришлось перечитать библиотеку предков, занимавшую всю совковую стенку. Иногда не по одному разу… Французская классика, американский реализм, советская фантастика и прочие сокровища мировой литературы. Те же книги теперь стояли на полках в его кабинете, и это наполняло рабочее пространство особым ностальгическим уютом детства. Но Рома никому об этом не говорил, чтобы не опошлять воспоминания. И чтобы не портить имидж сурового директора фактами ботанского задроства юности, потому что некую романтическую нотку прочитанные книги в нем, несомненно, оставили. Служебный водитель Петров, возможно, действительно ничего не читал. Рома выпил воды прямо из кувшина, утоляя похмельную жажду. На вчерашние деликатесы в роли завтрака смотреть не хотелось. - Зато у него есть деньги, - пожал он плечами. Саша сразу как-то поник. Рома понял, чего не хватало его образу – слез. Он как будто все время говорил на надрыве, хотелось уже довести, чтобы не мучился, но парень не сдавался. - И поэтому ты будешь его ждать, да? – дожал он. Теперь захотелось подойти, обнять… и снова накатило вчерашнее возбуждение. - А у меня есть другой выход? Саша встал, вернул книгу на полку и подошел к Роме. Некстати вспомнилось, как он все-таки отвечал ему вчера, несмотря ни на что, дрожал под ним, кончил в его, Ромин, кулак. Рома тоже встал с дивана оказался близко, почти вплотную: - Ты можешь поехать со мной. Я помогу. - Я бы поехал и просто так, - криво улыбнулся парень. – Но я тебе нахрен не сдался. Ты просто чувствуешь себя обязанным. - С чего это вдруг? – возмутился Рома, хотя попал Саша в точку. Он чувствовал себя отвратительно виноватым. Но на счет «нахрен не сдался» хотел бы поспорить, только не знал, как. - Ты меня совратил, - продолжил гнать Рома и даже сделал голос пожестче, якобы он недоволен ситуацией, - бухого! С чего мне быть обязанным? Напротив, сам виноват. А я вот от чистого сердца предлагаю. Поедешь со мной? Или продашься Белозерскому? От последней фразы щеки у Саши мгновенно покраснели, как от пощечины. - Я ему должен, - глухо проговорил он. – Он это так не оставит. И тебя тоже коснется… - Поедешь или нет? Рома сказал это таким ледяным тоном, что сам испугался: переборщил. И снова начал жалеть, что не признался сразу. И потом не признался, кто он на самом деле. И сейчас устроил эту проверку на меркантильность. А то по Саше не видно, что он последнее готов отдать, отлетевший совсем в материальном плане, как ребенок. - Поеду! - Правда? – Рома все-таки обнял его, уткнулся носом в желтоватые пряди. Саша едва заметно вздрагивал. Может быть, беззвучно смеялся над ним, но Роме аж самому плакать захотелось. - Конечно, я ж тебя наколдовал в затмение, - сказал Саша. - Но Белозерский… - Да что ты заладил про Белозерского! А может, твой шантажист тебе вообще наврал? И про страховку, и про тачку, и про свои крутые связи? Ты бы хоть имя погуглил! А вот давай сейчас и посмотрим? Рома не вбивал в поисковике свое имя, а быстро нашел фото шофера на своем сайте среди сотрудников компании. Была у него такая фишка – чтобы каждый последний менеджер был представлен, чувствовал свою принадлежность к общему делу. - Этот? Саша неуверенно кивнул. Рома уменьшил страницу так, чтобы под фото стала видна подпись «Роман Викторович Петров, сотрудник транспортного отдела». - А знаешь, что у него общего с Белозерским, кроме работы в одной компании? Угадаешь, или подсказать? Саша теперь побледнел, не веря глазам, переводил взгляд с экрана смартфона на Рому. - Имя, - сказал он наконец. – Я совсем идиот, да? Рома почти согласился, но Саша вдруг рассмеялся: - А он все-таки получил то, что хотел! Я же переспал с Белозерским! Блин, а ты точно - Роман Викторович Белозерский, или опять мимо? - Не мимо, - сказал Рома. – Сработала стратегия твоей тетки, Саш. - Да уж, - он отстранился, теперь избегая взгляда. – Нарочно не придумаешь… Отличное чувство юмора у судьбы, и твою шутку я тоже оценил. Спасибо. - Я не шутил. - Рома притянул его обратно. – Все серьезно было, Саша. Включая картошку на последние деньги. И то, что исправить все могу – тоже. Я тебе и не соврал ни разу, а смолчал, потому что в шоке был от той чуши, что ты рассказывал. Уже любопытно было, чем закончится. - Ага, и чем? Закончилось? Рома прикоснулся к его щеке, румянец действительно горел под пальцами, это казалось таким трогательным, что щемило сердце. - Так не закончилось еще, ты что? Только начинается.