~o0o~
31st Aug, 1994
Завтра я возвращаюсь в Шармбатон. Шестой год обучения. Я так рада, наконец, свалить отсюда! Я не в состоянии больше пробыть и лишней минуты в обществе матери! Она все время твердит мне, что я должна быть совершенной, и что мне следует прилагать больше усилий к учебе. Все ожидают от меня только лучших результатов. Если бы не Габриэль… она скучает по мне; еще один скучный год в особняке с этим ужасным учителем, без детей ее возраста, потом еще три года, пока она не пойдет в школу, а там уже и я уеду, и она снова будет одинока… Одиночество! Мне ли не знать, что это значит! Как бы мне хотелось завести друзей! Настоящих друзей, а не глупых девчонок, подлизывающихся ко мне в надежде, что будут популярнее у парней, и в то же время сплетничающих обо мне, рассказывающих истории за моей спиной, завидующих моей внешности. Но парни еще хуже! Я ненавижу, когда они начинают пускать слюни и будто отупевают всякий раз, как видят меня. Это ведь не моя вина, правда? И никто из них не имеет ни малейшего представления о том, какая я на самом деле, да и вряд ли кому-то из них это интересно. Вот бы встретить кого-то, не поддающегося этому дурацкому обаянию вейлы! Я бы очень хотела, чтобы кто-то меня… Да пусть даже возненавидел для разнообразия! Но не тут-то было. Шармейн и Мирей будут лебезить передо мной и сплетничать обо мне за моей спиной, а что касается мальчиков… предпочитаю даже не думать об этом. Наверное, это глупо с моей стороны: снова впадать в депрессию, думая об этом, ведь я терплю это уже много лет. Но снова и снова в моей голове возникает дурацкая идея, та же, что и в прошлом, и в позапрошлом году: убежать и спрятаться где-нибудь, может быть, даже жить, как магл… Конечно, это не сработает, меня найдут в мгновение ока, и, хотя мне неприятно это признавать, я слишком труслива, чтобы решиться на это… Ну что ж, значит, мне предстоит ещё один год усердной учёбы, в которой я постараюсь забыться, лишь бы не думать слишком много… О да, мама будет ооочень мной гордиться!~o0o~
Sept. 1st, 1994
До отбытия нашего поезда остается еще пара часов. Шармейн и Мирей ушли поболтать с парой семикурсников, и мне, наконец, удалось отогнать всех непрошенных поклонников, получив таким образом уединение, чтобы записать свои мысли в дневник. Когда я уезжала в Париж, была обычная прощальная церемония, фальшивые улыбки и поцелуи, слишком искренние увещевания матери… Габриэль плакала, когда обнимала меня, только в ней нет ничего фальшивого… Я должна отправить ей столько сов, сколько смогу… Я была ошеломлена, когда снова увидела Шармейн после этих девяти недель каникул. Она не только нашла какой-то амулет, чтобы избавиться от прыщей, но и наложила заклятие на свои волосы, которые раньше были мышиного цвета; теперь они выглядят точно так же, как и мои: серебристо-светлые, доходящие до талии. — Флер! — взволнованно вскрикнула она, когда я вышла из камина в Доме Монтрезо́р. Она бросилась ко мне, крепко обняла, а потом, пританцовывая, закружилась. — Как я выгляжу? Мне потребовалось несколько секунд, чтобы обрести дар речи. Затем я сказала, стараясь казаться безразличной: — Вполне неплохо. Так кого же ты мне напоминаешь? — добавила я с вымученной улыбкой. — Тебя, конечно же! — иногда она бывает невероятно тупой. — Ты же знаешь, я всегда хотела быть такой, как ты! — продолжила она, и взгляд ее карих глаз (совершенно не сочетающихся с новым цветом волос, как это типично для нее!) был так похож на щенячий, что я почувствовала, как мой гнев тает. Конечно, она подражала мне все эти пять лет, так что, полагаю, это не должно было быть большим сюрпризом. Если подумать, то мне следовало бы ее пожалеть; я имею в виду, как она вообще может быть самостоятельной личностью? И, конечно, ей никогда не приходило в голову, что я могу чувствовать в такие моменты. Как бы то ни было, мы как раз собирали вещи Шармейн (обычно это занимает довольно много времени), чтобы упаковать их в семейный Даймлер*, который должен был отвезти нас на вокзал, когда вошел Месье Монтрезор и сообщил нам, что, по-видимому, идет какая-то магловская забастовка или демонстрация, так что улицы закрыты и нет никакой возможности добраться до станции на машине, будь она волшебной или нет. — Боюсь, вам придется ехать на метро. — заключил он. — О нет, — надулась Шармейн. — А нам действительно нужно это делать? Разве мы не можем аппарировать или что-то в этом роде? — Прошу прощения, ma chère*, но вы же знаете, что еще не получили лицензию. — Но я ЗНАЮ, как… — Нет, и это окончательное решение. Это противозаконно, и вы должны знать, что подобное слишком опасно для неопытных молодых людей. Делать было нечего. Мы наложили на свои сундуки уменьшающие чары, чтобы нести их в магловских пластиковых пакетах. Гризабель и Бланш, скорее всего, были уже сыты нами по горло, когда мы уменьшили их до размеров мышей, но тут уж ничего не поделаешь. Мы не собирались таскать их в кошачьих переносках в переполненном магловском метро. После того, как мы, наконец, переоделись в неприметную магловскую одежду (кажется, эти брюки они называют джинсами), мы схватили наши сумки и вышли из дома. Действительно, неприметные! Мужчины-маглы еще хуже волшебников! Они понятия не имеют, кто такие вейлы, поэтому ведут себя еще более глупо. Я бы никогда в это не поверила. Едва мы закрыли за собой дверь, как какой-то мужчина в костюме в тонкую полоску с оглушительным грохотом врезался в уличный фонарь, потому что вытягивал шею в нашу сторону. Клянусь, он мог бы быть моим отцом или даже дедом, судя по возрасту! Шармейн хихикнула в своей обычной раздражающей манере. — Ну, а теперь что ты думаешь? — спросила она, подталкивая меня локтем. — На кого из нас он смотрел? До меня вдруг дошло, как это забавно. — На тебя, конечно, — ответила я, — только посмотри на себя! Мой сарказм остался для нее незамеченным. — Могу себе представить, — самодовольно сказала она, — что выгляжу не так уж плохо. В метро было еще хуже. Поезд был переполнен, и нам пришлось стоять там, словно упакованные сардины, крепко обхватив наши сумки. Толстый магл стоял очень близко ко мне. Лицо его было красным, на лбу выступали капельки пота, от него пахло луком и табаком. Он, казалось, позволил себе прижаться ко мне ближе, чем это было действительно необходимо, и по определённой его реакции, которую я почувствовала у своего бедра, я заключила, что мое впечатление, вероятно, верно. Я была так раздражена — грязный, вонючий магл, как он посмел?! Я наложила на него зудящее заклятие и была очень довольна собой, когда он остервенело начал чесаться. Когда мы наконец прибыли на вокзал, то были в несколько растрепанном состоянии. Вскоре мы миновали барьер и оказались на перроне 3 ¾, где мигающий голубой состав «Шармбатон-экспресс» уже вовсю пускал пар.~o0o~
Сейчас уже поздний вечер. Все спят, так что я могу написать несколько замечаний. Была та же самая рутина, что и всегда: сортировка, скучная речь мадам Максим, глупые истории о том, что все делали во время каникул. Конечно, я была несправедлива, я просто завидую. Кажется, что все остальные занимаются самыми интересными вещами. И только мне приходится все время сидеть дома, скучая и готовясь к школе, чтобы хоть чем-то заняться. Мишель побывала в Мартинике* и узнала несколько интересных вещей о заклинаниях вуду, Патрис провел несколько захватывающих недель в Квебеке* и продолжает говорить о старом шамане племени оджибве*, который показал ему, как проникать в разум животных, а что я могу сказать по этому поводу? Я действительно должна попытаться убедить маму отправить меня куда-нибудь на следующие каникулы. Я скажу ей, что это будет полезно для моего образования и сделает меня еще более совершенной, чем я уже есть. Такие аргументы всегда срабатывают с ней. Египет может быть интересным местом для посещения, эти пирамиды звучат довольно захватывающе… Я понимаю, что это некрасиво по отношению к Габриэль, но, возможно, мне тоже стоит хоть раз подумать о себе. Гризабель тихонько мурлычет у меня на подушке, я рада, что она со мной, мне не так одиноко. Завтра все получат знакомую надменную и самодовольную Флер, к которой они привыкли. Спокойной ночи, дневник!