Кот в рождественском мешке

      Несмотря на то, что сегодня Рождество, в школе Питера проводились уроки. Сокращённые, но, все же, идти пришлось. Не то, что парень был против, нет — дома все равно делать нечего. Так что он с лёгкостью отсидел физику, литературу и искусствоведение. После уроков подросток решил подождать в холле Неда и Эм-Джей — своих лучших, и, по совместительству, единственных школьных друзей. Паркер хотел предложить им прогуляться или что-то типа того, так как идти домой совершенно не хотелось. Это рождество должно быть одним из самых ужасных за всю жизнь Питера. Конечно, на первом месте навсегда останется тот первый «праздник», который он провел уже без родителей. А следом — уже и без дяди Бена. Ребенок с детства привык терять родных людей, привык всегда чувствовать пробоины в сердце, будто бы нескольких жизненноважных частиц не хватает. Поначалу ему казалось, что его маленькое детское сердечко не выдержит столько боли и перестанет биться, но мальчишка продолжал просыпаться день за днём, снова и снова окунаясь в серый, туманный мир, что сгущался над головой графитовыми красками и иногда забивался в лёгкие едким дымом, не давая дышать. Единственным лучиком света для него оставалась тетя Мэй — добрая и понимающая женщина, что была с ним рядом всегда, во все трудные минуты. Наивный, малыш думал, что так будет всегда. Но его мир был слишком сер, чтобы соответствовать ожиданиям. После смерти дяди Бена женщина долгое время была в депрессии. Питер был единственным, кто вытягивал ее с этого состояния. Так как ребенок нуждался в заботе и любви, Мэй держалась. Сейчас же Паркер уже стал подростком, пятнадцатилетним мальчишкой, который не всегда шел легко на контакт и как типичный мальчишка имел много секретов. Поэтому постепенно женщина поняла, что тот уже не нуждается в ней так сильно. И снова начала впадать в депрессию. Но потом появился Хэппи. Высокий здоровяк с хмурым выражением лица, но добрым сердцем. Питер не заметил, когда между ними началась эта химия, которую называют «любовь». Просто со временем, Мэй стала уделять внимание своему мужчине больше, чем племяннику. Женщина думала, что подросток будет рад свободе… Как же она ошибалась. Он ведь всего лишь одинокий подросток, который нуждается в любви и заботе. *** Из раздумий Паркера вырвал тычок в плечо. Проморгавшись, он заметил перед собой друзей. Нед что-то говорил ему, а Мишель молча стояла с недовольным лицом. — А… что? — наконец включился в разговор. — Ну наконец-то, проснулся, неудачник? — усмехнулась девушка. — П-простите, задумался, — неловко улыбнулся Питер. — Ничего. Ну что, идём? — весело поинтересовался Нед. — Чувствую, завтра буду весь день спа-а-ть. — Да, конечно, — согласился Паркер и вместе с друзьями пошел к выходу из школы. — А вы, это, не хотите зайти куда-то, посидеть? — Чувак, я бы с удовольствием, но меня мама дома ждёт, — ответил Нед. — Она там стол накрывает, к нам ещё родственники придут, целое застолье планируется. Ну, а мне, как всегда, нужно помочь с уборкой… — Эх, держись там, — отозвался Питер, натянув улыбку. Мальчишка постарался скрыть тот факт, как упоминание о простом семейном празднике кольнуло где-то внутри, под ребрами. К сожалению, для него такая простая радость недоступна. — М-Джей? — Сори, Питер, но у меня тоже планы. Посижу вечером с предками, а ночью пойду на тусу. Меня пригласили друзья с колледжа, так что нужно готовиться. — Ладно, без проблем, — снова постарался улыбнуться парень, после чего сразу же отвёл взгляд. — Ну, тогда будем прощаться? — А у тебя что, нет планов? — прищурившись, спросила подруга. Сначала подросток хотел соврать, но девушка была на редкость проницательной. Тяжело вздохнув, он ответил: — Нет, ну, то есть, не совсем… — замялся Паркер. — Посижу дома, поиграю в приставку, поем вкусную еду. Думаю, будет весело… Мишель не стала делать вид, что верит в это веселье, но если подросток хочет так думать, возможно, так и будет. Обнявшись на прощание, друзья разошлись по домам. Как только Питер остался один, необходимость улыбаться и быть жизнерадостным иссякла. Мальчишка медленно шел домой, нарочито петляя заснеженными улицами. Пару дней назад выпал хороший снег, и все ещё не растаял. Но праздничного настроения подростку это не прибавляло. Его не было от слова совсем. А все потому, что это первое Рождество, которое он проведет совершенно один. Хэппи пригласил Мэй провести праздничный день вдвоем. Вначале женщина отказывалась, аргументируя тем, что не хочет оставлять Питера одного. Но племянник видел, как женщина счастлива с Хоганом, как горят ее глаза, когда мужчина рядом. Поэтому он сам убедил тетю согласиться. Это было не так уж и сложно, к слову. Даже проще, чем Паркер думал. К сожалению, с самого детства мальчишка привык думать о себе в последнюю очередь. Эдакий герой, которого заботит лишь то, чтобы окружающим было хорошо. *** Дома было шумно. Питер удивился этому, так как думал, что тетя уже уйдёт к его приходу. Скинув верхнюю одежду, парень зашёл внутрь и прошел в кухню. Там было пусто. По звукам подросток понял, что женщина в спальне. Видимо, собирается. — Мэй, я дома… — О, Питер, милый, ты уже пришел! А я как раз уже убегаю, — тетя наконец вышла из спальни и предстала перед племянником в красивом атласном синем платье. Обтягивающее и лёгкое, оно очень шло Мэй. — Ну, как я тебе? — Вау, ты супер! — искренне ответил Паркер. — Платье крутое, и прическа зачётная! — Спасибо, милый, — женщина поцеловала племянника в лоб и пошла надевать обувь. — Хорошо вам повеселиться. — Спасибо, ты тоже тут не скучай, — надев шубку, женщина была готова выходить. — Ах, да, Пити, ты можешь прибраться на кухне? А то я не успела… — Конечно, тетя. Не переживай, — ответил тот. — Беги, а то Хэппи заждется. Мэй благодарно улыбнулась подростку, взяла сумочку и поспешно вышла из квартиры. Питер вздохнул и зашёл на кухню. Раковина была полна посуды. Решив, что это хороший способ не думать про то, что он один, мальчишка принялся мыть все, предварительно включив музыку — просто чтобы в квартире не было так тихо. Посуда мелькала в руках быстрой вереницей. Паркер сосредоточился на музыке, отдаваясь звучанию любимой группы — Three Days Grace. После мальчишка прибрался на кухне в целом, и даже успел навести относительный порядок в своей комнате. Сложил свои комиксы, убрал книги и тетради. В этом году Паркеры не наряжали квартиру сильно. Из украшений подросток лишь натянул яркую гирлянду на стену в своей комнате. Когда Питер закончил, было уже шесть часов вечера. Порядком утомленный, подросток лег на кровать и прикрыл глаза. Делать было нечего, думать о чем-то — больно, поэтому он стал медленно проваливаться в густой сонный туман. *** Громкий хлопок разбудил мальчишку. Подорвавшись с кровати, Паркер, потирая сонные глаза, пошлепал босыми ногами к окну. На заснеженной улице бегали дети, громко смеясь и играя в снежки. Хлопок раздался снова и парень понял, что это дети взрывают хлопушки или петарды. На часах было «10:10 рм» «Ещё немного, и я проспал бы Рождество. Забавно» — пронеслось в голове у подростка. Скинув вещи с подоконника, Питер сел на него и прижался лбом к холодному стеклу. Даже на улице атмосфера была гораздо праздничные и веселее, чем в его квартире. За окном слышался смех детей, весёлый, звонкий. Родители стояли рядом, следили на ними и тоже улыбались. После чего вся компания начала играть в снежки, бегая друг от друга и кидаясь. Счастливые, довольные, такие, что Паркер видел в их глазах любовь и радость, заботу. То, чего ему так сильно не хватало сейчас. Родители взяли на руки своего сынишку, прижали к себе, и тут по щеке подростка скатилась первая слезинка. Всхлипнув, он зажмурился, давя в себе подступающую истерику. Ведь он уже забыл, каково это — иметь настоящую семью, чувствовать объятия мамы и папы. Да черт, он даже уже забыл тепло их рук, родной запах, родные улыбки… Остались лишь блики воспоминаний — счастливых, но от этого не менее болезненных. Ведь он всего лишь маленький одинокий мальчик, оставшийся один в рождественскую ночь.

Утерев липкие горячие капли с щек, Питер слез с подоконника. Проплакать весь праздник было довольно заманчивой идеей, но, все же, подросток не привык жалеть себя. Он решил пойти на кухню и хоть съесть чего-то вкусного. Но, когда он босыми ногами дошлепал до кухни, оказалось, что еды-то нет. Ни в холодильнике, ни в кастрюльках, нигде. «Неужели Мэй ничего не приготовила? Она же обещала…» Вот тут-то мальчишке стало на самом деле обидно. Кое-как он смирился с тем, что тетя особо не возражала оставить его одного на праздник, оставила на него всю уборку, а сама пошла развлекаться. Но оставить совершенно без еды… это было слишком. Конечно, парень мог приготовить себе яичницу, бутеры или что-то подобное, но разве это едят на рождество? Разве его отмечают так — сидя на холодном полу в кухне и часто-часто дыша, чтобы вновь не заплакать?

Кое-как успокоившись, Паркер заставил себя подняться и найти телефон. Обиды обидами, а желудок от голода уже начало сводить. Еле дозвонившись, он заказал себе две своих любимых пиццы с курицей и ананасами по двойному тарифу. Делать было нечего, лишь ждать, поэтому парень решил найти какой-то фильм. Включил новые Звёздные войны. Минут через 15 позвонили в дверь. Наконец Питер держал в руках две горячие пиццы, расплатившись, и пошел в свою комнату. Случайный взгляд на часы — 11:58. — Ну что же, с Рождеством, Питер… — стараясь выдавить улыбку, в пустоту прошептал парень. Единственное, что ему сейчас хотелось — это услышать голос родного человека. Дрожащими от эмоций пальцами мальчишка набрал номер Мэй. Гудки, гудки. — Ну же, возьми, пожалуйста… — тихо шептал парень, вслушиваясь в очередной гудок. Внутри было пусто так, и слишком больно. Через раз втягивая кислород, Питер продолжал надеяться. Но звонок отключился. Мэй так и не взяла. «Видимо, у нее есть дела поважнее… чем я» Паркер зашёл в популярный мессенджер. Как он и ожидал, ни Мишель, ни Нед не были онлайн. Поговорить больше не с кем. Он один, совершенно один в эту чёртову рождественскую ночь. Слезы все-таки хлынули с больших глаз цвета молодой древесной коры. Горячими каплями, они текли по бледным щекам, обжигая. Воздух в груди заканчивался, а вдохнуть казалось невозможным. Понимая, что находится на грани панической атаки, мальчишка поднялся на дрожащие ноги и, пошатываясь, помчался в коридор. Натянул парку, обулся почти ничего не видя из-за мутных бликов в глазах. Хотелось пальцами расцарапать грудную клетку, глубоко так, чтобы просто вдохнуть. Захлопнуть дверь, по лестнице вниз, пролет, ещё один, снова лестница — все словно на автомате. Ещё немного, и, наконец, он на улице. Холодный зимний воздух целует щеки, обжигает; кислород наконец течет по лёгким острой ледяной массой, заставляет зажмуриться, просушить как раненный щенок. Больно, а слезы почти что застывают на щеках. Но лучше так, чем не дышать вовсе. Находиться в квартире дольше казалось невозможным. Кое-как закутавшись в парку, мальчишка пошел вперёд, по пустующим заснеженным улицам. Слезы изредка продолжали солёной водой гладить щеки, но подросток больше не обращал на них внимание. Апатия захватила его тело и сознание. Голова была пуста от мыслей, и это радовало. Спустя где-то минут сорок блужданий ноги подростка начали неметь от холода, так же как уши и нос. Он вообще не особо понимал, где он и что происходит. Было просто все равно, совершенно на все. Снег казался очень мягким и таким уютным, что когда ноги Паркера подкосились от холода и он упал на пятую точку, то решил не вставать. Он просто улёгся на мягкое белое одеяло и прикрыл глаза. Сон был совершенно близко, мягкими лапами затягивая в свои объятия. *** Щекотно. Просыпаться от того, что у тебя чешется нос — такое-себе удовольствие. Потянувшись, Питер наконец открыл глаза и уставился в… глаза? — Черт тебя дери! — вскрикнул парень и по инерции шарахнулся назад. Прямо перед его лицом была чужая черная морда. Котяра. Большой, иссиня-черный, и, видимо, очень наглый, раз не постеснялся залезть прямо на грудь к Паркеру. И при этом смотреть своими огромными медовыми глазищами, чуть склонив голо… морду. Подросток попытался двинуться и сесть, но замёрзшее тело реагировало откровенно плохо. Да и вес довольно тяжёлого кота на груди не облегчал задачу. — А ну, фу! То есть, брысь, тебе говорят! — рукой Питер попытался столкнуть наглое животное с себя, но то лишь тихо шикнуло и немного сползло на низ живота парня. Приняв сидячее положение, дрожащим от холода голосом мальчишка произнес: — Я, конечно, все п-понимаю, но это уже наглость. Питер двумя руками зарылся в шерсть животного, чтобы его сдвинуть с себя. Но кошак, — а он почему-то был уверен, что это кот, — оказался таким горячим, что подросток вздрогнул от этого жара и от того, какая шерсть мягкая и приятная на ощупь. Замёрзшее тело отозвалось желанием прижать кошака к себе, но Паркер еле сдержался. Все бы было хорошо и даже мило, но, во-первых, мальчишка почти что заледенел, а, во-вторых, он не любил котов. От слова совсем. Парень всегда считал их просто ленивыми и высокомерными комками шерсти, что спят весь день и изредка позволяют себя гладить. А так же оставляют после себя кучу шерсти, подранные обои и кучу царапин, которые так больно обрабатывать. Другое дело собаки! Вот их подросток любил всей душой. Правда Мэй никогда не разрешала завести щенка… В общем, поэтому, это наглое шерстяное тело на нем уж никак не радовало. — Ну давай, вали уже, — снова подтолкнул парень, но не сильно, опасаясь, что кот взбесится и цапнет его. Но тот лишь сдвинулся буквально на пару сантиметров. Питер особо не задумывался, почему он разговаривает с животным. Видимо, отморозился по полной. — Серьезно, чувак! Кот снова окинул его взглядом своих цепких, но довольно красивых кошачьих глаз и демонстративно улёгся на колени мальчишки. — Да свали же ты уже наконец! — психанул парень и дёрнул ногами так, что кот слетел с него прямо в сугроб, тихо и жалобно взвизгнув при этом. — Я ненавижу котов! Будто бы осознав суть слов, кот приподнял морду, обтрусил снег с себя и прижал уши к голове, будто бы слова мальчишки его реально опечалили. После чего он встал на лапы и медленно побрел прочь. Питер смотрел вслед животному, но вдруг заметил, что следы на снегу окрашены красным. Присмотревшись, парень понял, что задняя лапка кота окровавлена. Да и вообще, он не наступал на эту конечность. Кое-как поднявшись, подросток несколько раз присел, чтобы разогнать кровь по организму. Ни ног, ни рук он не чувствовал, но хотя бы соображал нормально, и на том спасибо. Попытка сориентироваться на местности не увенчалась успехом. Мальчишка лишь примерно понимал, куда ему нужно идти, чтобы найти дорогу домой. Но стоило отойти на пару шагов, взгляд снова метнулся к смоляному наглецу. Кошак, видимо из-за раненой лапки, отойти далеко не смог. Поэтому он просто улёгся на белоснежное покрывало, свернувшись тугим клубочком. Хвост его еле заметно дрожал, будто бы от холода. Несмотря на некую неприязнь к котам, внутри Питера что-то сжалось. Он был по натуре очень добрым и сострадательным человеком, поэтому ему стало жаль животное. «А ведь, если бы не он, ты бы так и остался замерзать в сугробе…» — пронеслось в голове у подростка. Да, можно сказать, кот, очень своеобразно, но спас его. Поэтому, через пару минут Паркер уже навис над животным. На удивление, кот не пытался и не намеревался сбежать. Он лишь смотрел на мальчишку загнанным взглядом и часто дышал, будто бы испытывая сильную боль. Скорее всего, так и было. Подросток почувствовал еще один укол вины. — Эй, ты, блохастый, кис-кис-кис! Иди сюда, — приближаясь, негромко прочитал парень. Было страшновато, что кот сейчас сиганет и выцарапает ему глаза. Но тот лишь спрятал морду в свои лапы. — Ну же, животное! Мне тоже холодно тут, знаешь ли… Кот не реагировал, лишь улёгся удобнее, чтобы не давить на раненую лапку. — Кис-кис-кис, тебе говорят! — подрагивая от холода, парень присел на корточки. Потянулся покрасневшей рукой к животному, но то выгнулось, будто бы не желая прикосновения, и снова глянуло на подростка затравленным взглядом. — Ну… ну прости, что спихнул! Паркер не знал, почему сейчас извиняется перед этой шерстяной тушкой. Видимо, у него гипертрофированное чувство вины. Кот немного приподнял ушко. — Иди уже сюда, иначе мы оба тут подохнем от холода! Ну же! Наконец кошак, медленно и несмело поднялся, потянулся, демонстрируя свою отменную гибкость и, принюхиваясь, подошёл к Питеру. Мальчишка, довольный, что животное не шипит и не бесится, протянул руки и аккуратно подхватил тушку. Бережно, чтобы не прижать раненную лапку, парень распахнул парку и прижал животное к себе, прикрыв его краем одежды. На удивление, кот не пытался царапаться или сбежать, лишь смиренно позволил держать себя. — Ну что, пойдем домой, починим твою лапку, — тихо прошептал парень и, обтрусив снег, начал искать дорогу домой. Только сейчас он почувствовал, что кошаку не менее холодно, чем ему, ведь тот мелко трусился как осиновый лист. Идти было тяжеловато, ведь животное было довольно тяжёлым и крупным. Но ухоженным и чистым, шерстка блестела и лоснилась при каждом касании. Нет, он точно не дворовой. Видимо, потерялся или сбежал. — Как же тебя угораздило так, животное? — произнес парень, не ожидая ответа. Признаться, идти с теплым, прижимающимся к тебе меховым телом, было немного уютнее, чем до этого. Особенно когда кошак попытался умоститься удобнее и уткнулся влажным носиком в шею парня. Тот вздрогнул от щекотки и мурашек, мягко ласкающих шею. Всё-таки Паркер смог отыскать дорогу домой. Поэтому, несмотря на деревянные от холода ноги, уже через полчаса они поднимались в подъезд. Питер планировал промыть ранку на лапке кота, покормить его и оставить до утра. А потом отнести в какой-то приют или питомник. Ведь, в любом случае, даже если бы в парне внезапно проснулась любовь к блохастым пушистикам, Мэй вряд ли разрешила бы его оставить. В квартире было тепло и сухо — идеально для продрогших от холода вошедших. Подросток аккуратно опустил животное на пол, надеясь, что он не забьется куда-то под диван и не перепачкает всю квартиру кровью. Скинув верхнюю одежду, парень прошел в ванную, взял большую миску и набрал в нее теплой воды. Так же достал аптечку. На удивление, кот последовал за ним. Он осторожно принюхивался к новой местности, все так же поджимая к себе ушки. Это смотрелось довольно мило — огромный кот, чем-то смахивающий на чёрную пантеру, несмело обнюхивает комнату. — Надеюсь, хоть метить территорию не станешь? — усмехнулся подросток, доставая бинты и перекись. Кот лишь глянул на него, прищурившись, и высунул кончик языка. «Он чё, дразнится ещё со мной?» Решив, что он реально переохладился, Питер наклонился к коту, подхватил его и посадил на раковину. Он ожидал, что животное начнет вырываться от вида воды, но нет. Казалось, что в огромных, медовых глазах кошака светится любопытство. Паркер аккуратно взял его передние лапы и вмакнул в теплую воду. Пальцами смывая с них грязь и снег, мальчишка убедился, что на них ран нет. Кот напрягся от манипуляции с его лапами, его хвост нервно метался со стороны в сторону, но, все же, не пытался вырваться. Закончив с передними, Питер вначале так же сполоснул его здоровую заднюю лапку, после чего бережно взял раненую. Кот тихо мявкнул и будто бы зажмурился — Тихо, тихо… Больно? — заботливо произнес подросток и аккуратно погладил кота по голове. Тот замер, заметно напрягся всем телом и прижал уши к себе, будто бы ожидая удара. Паркер прищурился, даже испугавшись, что его всё-таки цапнут. Но этого не произошло. — Не бойся меня, я не наврежу тебе… Кот все также смотрел на парня, в его глазах читалось сомнение. Питер не знал, как определяет эмоции в глазах животного, но он буквально чувствовал их. А так же ощущал, что кошак за свою жизнь получал мало ласки, раз так настороженно реагирует на касания. Поэтому, медленно и несмело, мальчишка прошёлся кончиками пальцев по его блестящим и невероятно мягким ушкам, почухивая их. Кот не отводил взгляд, но через время все же расслабился и даже прикрыл глаза. Подросток, воспользовавшись этим, аккуратно опустил лапку в воду. Та сразу же окрасилась розовым от крови. Питер с мылом промыл ранку: как оказалось, у него разодрано запястье и расцарапана одна подушечка возле когтя. Не смертельно, но неприятно. — Потерпи, малыш, сейчас будет немного печь, — промокнув ранку, Паркер капнул на нее пару капель перекиси. Кошак дернулся, сжался и резко зашипел. Подростку пришлось усилить хватку, чтобы тот не вырвался. — Тихо, тихо… Ещё капля, после чего мальчишка промокнул эти места ватным диском и нанес заживляющую мазь. Животное тихо скулило, дергаясь, и жалобно мяукало. Парень одной рукой отмотал немного бинта, обмотал им лапку и туго затянул. — Все, все, малыш, все закончилось, — тихо шептал Питер, убирая медикаменты в аптечку. Кот продолжал поскуливать и дергать лапкой, боясь наступать на нее. Внутри Паркера проснулась какая-то новая для него нежность к этому животному. Слова сами сорвались с языка: — Иди сюда, маленький… Он потянулся к кошаку, и тот, все ещё настороженно и несмело, поддался рукам. Зарываясь пальцами в мягкую шёрстку, подросток осторожно взял кота и прижал к своей груди. Тот снова тихо мявкнул и, устраиваясь поудобнее, уткнулся мокрым носом в тонкую кожу на шее человека. Питер не смог сдержать улыбку, а его руки своевольно начали медленно гладить кота. — Все хорошо, ты молодец, выдержал. А лапка скоро заживёт, — продолжая поглаживать, шептал он. — Ну, а теперь пойдем съедим что-то. Паркер только тогда осознал, что после школы так и не поел. И что в комнате так и стоит горячая ранее пицца. Оказавшись в спальне, подросток опустил кота на свою застеленную кровать. — Так, сиди тут. И не вздумай вычесываться, животное. А то оба с тобой окажемся на улице. Мальчишка взял пиццу и пошел на кухню, чтобы заново нагреть ее. А для пушистой тушки налил немного молока и порезал пару кусков колбасы. А так же нашел в холодильнике баночку пива. Решив, что имеет право расслабиться, он взял и ее. Кот бесцеремонно улёгся на подушку Питера и с довольным видом посмотрел на подростка. — Надеюсь, ты не блохастый, — вздохнув, парень сел рядом и поставил на прикроватную тумбочку свою пиццу и еду для животного. Тот заинтересованно начал нюхать воздух, после чего поднялся и, прихрамывая, подошёл к тарелочкам. Пока Паркер наконец вгрызся в пиццу, кошак нюхнул молоко, после принялся с удовольствием лакать его. А вот колбасу он есть не захотел — лишь отодвинул ее мордой подальше. — Нифига себе ты переборчивый, — воскликнул подросток, открывая пиво. — Ешь давай! Но кот лишь тихо фыркнул, подлез к Питеру и положил голову ему на колено. И пока тот продолжил есть, животное не отводило взгляд от ароматной вкусняшки. И, конечно же, Паркер это заметил: — Нет, и дафе не профи! — жуя, пробормотал тот, — это моя пиффа. Кот продолжил смотреть, и лишь сильнее прижал ушки к голове. — Это уже реальная наглость! — Взяв второй кусок, мальчишка хотел отвернуться от кота, но не смог. Оторвал половинку, там, где больше курицы, и дал наглецу. — Хавай, животное! Кошак довольно мявкнул и принялся поедать вкусняшку. Улыбнувшись, Питер стал быстро опустошать содержимое баночки. Алкоголь приятно согревал замёрзшее тело, но недостаточно. Поэтому, доев, парень переоделся в домашнюю пижаму с «хелоу Китти», поднял одеяло с кровати и залез под него, накрываясь чуть ли не с головой. Скорее всего, он заболеет, но думать об этом будет завтра. Сегодня подросток слишком устал. В голове появился лёгкий приятный туман, так, что он почти что забыл про животное. Но тот, видимо, недовольный таким раскладом, плюхнулся сверху на одеяло и перебрался прямо на живот парня. — Друг, я, конечно, все понимаю, но ты будешь спать на коврике на полу, — немного растягивая слова, пробормотал тот. На кота это не произвело должного впечатления, поэтому он лишь удобнее умостил морду на свои лапы. — Я серьезно, вообще-то! Подросток попытался сдвинуть кошака, но тот упёрся и не двигался. Импульсивный из-за алкоголя, Паркер подхватил животное и быстро снял его с себя, спуская на пол. — Я все ещё не люблю котов! И завтра утром я отнесу тебя в питомник… Услышав это, кот резко перестал пытаться залезть обратно на кровать. Опустив ушки, он смиренно отошёл от кровати и жалобно мяукнул. Животное направилось в угол, демонстративно обойдя предложенный коврик. Прикрыв глаза, Питер задумался о том, что вообще происходит в его жизни. Сегодня один из немногих дней, который люди проводят в кругу самых родных и близких людей. А он лежит тут, один, в своей спальне, где из рождественской атмосферы одна лишь гирлянда на стене. Тете не до него. Она ведь даже не перезвонила ему! Конечно, она имеет право на личную жизнь, и Питер ни за что не стал бы мешать ей в этом, но разве он заслужил чувствовать себя настолько брошенным и одиноким сейчас? Даже друзьям, и тем не до него. А ведь Паркер действительно мог замёрзнуть в том сугробе… И больше не мешать никому и не усложнять ничью жизнь. Ведь какой смысл в его существовании? Лишь один из многих, одинокий ребенок с сердцем, зашитым слишком тонкими нитками, что вот вот прорвутся… А ведь он бы и замёрз так, если бы не кот. — Эй, животное, спишь? — негромко обратился парень. — Знаешь, если честно, то я рад, что ты свалился мне на голову сегодня. Ведь кроме тебя во мне уже никто не нуждался… Никто не ждал и не вспоминал. Спасибо тебе… Сон медленно накатывал на подростка пушистыми клубами, обнимая и успокаивая. Поэтому, уже проваливаясь, ребенок ощутил какое-то копошение рядом с собой. Приоткрыв глаза, он снова столкнулся с чужими медовыми глазищами, что светились, точно звёзды. И смотрели внимательно так, будто бы осознанно. Не сопротивляясь, парень позволил кошаку подползти ближе и снова уткнуться мордочкой в чужую шею. Мальчишка почувствовал на нежной коже теплое дыхание и понял, что его обнюхивают. Это не могло не вызвать улыбки на сонном лице. Поэтому Паркер аккуратно положил руку на спину животного и начал медленно поглаживать его, после чего накрыл их одеялом. — Надеюсь, что ты, все же, не блохастый… — прошептав, парень снова закрыл глаза. Но почувствовал, как что-то влажное и теплое несколько раз мазнуло по ямке у шеи. Кошак лизнул его. — Все же, ты не такой ужасный, как другие коты… Да, он все ещё не любил котов. Но зачем отталкивать, когда так хочется тепла? Даже если оно исходит от маленького, пушистого и, возможно, блохастого существа. А комната наполнилась тихим, убаюкивающим мурчанием. *** — Какого хрена?! Громкий крик подростка пронесся по небольшой квартире, отбиваясь эхом от стен. Да, просыпаться для Питера было тяжело. Голова гудела, видимо он, всё-таки, застудился вчера. Но это все не объясняло того, что в его квартире, на его собственной кровати, лежал голый бородатый мужик! — Я п-повторюсь, какого хрена?! — заикаясь, снова крикнул Паркер и пихнул соседа на кровати в плечо. Было жутковато, мало ли, может ночью к нему залез какой-то бухой маньяк! Мужик, а точнее мужчина лет сорока, начал медленно шевелиться и сонно посапывать. Наконец он приоткрыл глаза и расфокусированным взглядом уставился на парня. — А? — А? А?! Я вам сейчас покажу, «А?» — возмутился мальчишка и, недолго думая, стукнул наглеца подушкой. — Эй, эй, ребенок, успокойся, — заговорил незнакомец, удивляя Паркера свои низким, бархатистым голосом. При этом он постарался прикрыться от подушки. — Дай мне все объяснить! — Ч-что объяснить? Как вы, голый, забрались ко мне в квартиру и завались спать со мной? Да? Ну уж нет, полиции будете это объяснять! Питер снова замахнулся подушкой, но мужчина перехватил ее и двинулся к подростку. Тот, испугавшись, дернулся от него и свалился с кровати. Но и это его не остановило. Заметив, что незнакомец движется в его сторону, Паркер, прямо на пятой точке, ползком попятился назад. — Нет, нет, не п-подходите, не трогайте меня! — шептал испуганный мальчишка, пока наконец не упёрся спиной в стену. — Не надо! — Тшш, малыш успокойся, — тихо произнес мужчина, смотря на сжавшегося и зажмуренного подростка, что так мило прижимал коленки к груди. — Я не наврежу тебе… Питер ждал удара или, как минимум, того, что мужик сбежит, но тот остановился в паре шагов от него и тоже медленно опустился на пол. Любопытство сыграло свою роль, поэтому парень приоткрыл глаза. — К-кто вы? И что вы тут делаете? — судорожно зашептал подросток, осматриваясь по сторонам, будто бы в поисках защиты. — И… где кот? Что вы с ним сделали? Наконец мальчишка вспомнил про животное, которого нигде не было видно. — Ребенок, успокойся, пожалуйста, — ответил мужчина, смотря на парня. — Я тебе сейчас все объясню. Просто, пожалуйста, дыши. Боязливо, но парень все-таки вдохнул. Если бы его хотели убить, то сделали бы это ночью. Ограбить — тоже. Так зачем тогда этот незнакомец тут? Питер внимательно посмотрел на мужчину. Тот был немного выше его, с хорошей фигурой, сильный, с прямой осанкой. Каждое его движение было пластичным, гибкий, как… кот. Глаза подростка резко расширились. «Да нет, это бред какой-то!» — Малыш, ты слишком громко думаешь, — мягко улыбнулся мужчина. У него была красивая улыбка, довольно пухлые губы и аккуратная бородка. — К-как вы сюда попали? — Это ты меня вчера приве… гм, принес, сам, — отозвался незнакомец. — Когда чуть не заледенел в сугробе. — Что? Как вы… откуда вы знаете? — удивлённо выдал мальчишка. — Это был я, малыш. Ты спас меня… — после этих слов мужчина впервые заглянул прямо в глаза подростку своими. Питер даже задержал дыхание от того, какими же красивыми были чужие глаза. Золотистые, немного светлее, чем привычные карие, они искрились будто бы расплавленный теплый янтарь на свету. А зрачки были немного вытянутыми, как у… Черт. Неужели… — Н-нет, этого не может быть… — Может. Если бы не ты, я бы тоже, так же, заснул в снегах и уже вряд ли проснулся бы… — вздохнул мужчина и аккуратно вытянул ногу вперёд. Та была покрыта едва затянувшимися царапинами. Так же, как было на лапке у кота. — Вот тебе ещё одно подтверждение. — Н-но… Как это вообще возможно? — голова Паркера начала закипать. Всего было слишком много. Ещё вчера он жил в обычном, нормальном мире, где люди не бегают с хвостами и шерстью, а теперь… Вот. Это было дико, странно и… страшно. — Я расскажу тебе. Просто скажи, ты готов это услышать? — по кошачьи прищурившись, спросил незнакомец. — Если нет, я могу уйти прямо сейчас, и больше никогда не потревожу тебя… Конечно, здравый смысл говорил, что жизнь Питера уж явно не станет лучше от услышанного. Это пошатнет все его представление о мире. Но, с другой стороны, что ещё вообще осталось в его жизни? Возможно, кроме этой дикой, пугающей и пушистой тайны ничего стоящего с ним и не произойдет? — Д-да… Готов, — несмелый кивок. — Хорошо, — мужчина искренне улыбнулся и кашлянул, прочистив горло: — В общем. Меня зовут Энтони Эдвард Старк. Можно просто Тони. Испокон веков на мой род наложено проклятье. Каждый месяц, когда полная луна освещает небо, мы меняем свою форму, превращаясь в котов. Началось это тогда, когда один из моих предков в старину нашел ведьму. Дед был учёным, поэтому отрицал все сверхъестественное, так и нашел ее. Возможно, ты знаешь, что раньше делали с ведьмами, — увидев кивок мальчишки, Старк продолжил: — в отместку она наложила на весь наш род такое проклятье. — Ох… — только и смог выдавить Питер. Его немного потряхивало от переполняющих эмоций и мыслей. Все ещё было страшно, но вместе с этим интересно… — А… вас блохи не мучают? — Малыш, серьезно, это то, что тебя больше всего волнует после моего рассказа? — Тони выгнул бровь. — Ну… э, простите, — мальчишка потупил взгляд, а его щеки вмиг запылали. — Нет, не мучают, — все-таки ответил мужчина, усмехнувшись. — А почему вы, ну, голый? — стараясь не смотреть ниже глаз, робко произнес подросток. А это было сложно, ибо этот Старк был, ну, как минимум, очень горяч. — А ты думаешь, если бы я в образе кота ходил в смокинге и туфлях, это бы не вызвало подозрений? — Ах, да, вы правы, простите… А… Вы шерсть не сплевываете? — Питер! — напускно строго произнес мужчина, что Паркер сразу же напрягся. Но через минуту Энтони рассмеялся, заливисто так, тепло, что захотелось улыбнуться и самому. — Нет, не сплевываю. И ем то, что люди. Обои не деру, территорию не мечу, ещё вопросы? Мальчишка почувствовал, как краска заливает не только мягкие щеки, но и даже шею. Стало очень стыдно от своего любопытства. Прикрыв пылающее лицо ладонями, он прижался ближе к своим коленям. — П-простите меня… Я… я… черт, это все просто слишком, — зажмурившись, Питер почувствовал, что глаза начали слезиться. Истерика подступала медленно, но верно. Столько эмоций за два дня вынести было слишком сложно. Ещё и выставить себя настоящим ребенком перед взрослым мужчиной. Отлично. Старк, услышав тихие жалобные всхлипы, напрягся. Он никак не хотел обидеть мальчишку, и тем более довести до слез. Ведь Питер поразил его с самой первой встречи. Милый одинокий подросток, доверчивый, до безумия добрый и сострадательный. Не признающий котов, но все равно не бросил его, помог, на себе дотащил домой. Обработал ранку, накормил. Возможно лишь для того, чтобы не оставаться одному в пустой квартире, но все же позволил ему, Тони, остаться. Малыш, что так хотел помочь, думая о других, но забывая о себе. Точно так же, как и все остальные забыли про него. Поэтому Старка и привлек этот малыш. Зацепил. Ведь он явно был тем, кому можно довериться. Кто поймет, не осудит, и постарается принять. Именно поэтому мужчина открылся ему, простому мальчишке из Квинса. Ведь, на самом деле, кроме Паркера, никто не знал его тайну. Поэтому, поддавшись непонятному порыву, мужчина приблизился к подростку и аккуратно положил руку ему на плечо. — Тихо, малыш, не плачь, пожалуйста, — мягко проговорил Тони. — Я не хотел расстроить тебя… Прости. Паркер лишь снова всхлипнул, и отчаянно сжал руками подол своей футболки. Таким жалким и беспомощным он уже давно себя не чувствовал. Но, на самом деле, разве он не имеет права хоть немного побыть слабым? Секунда, и мужчина притянул подростка к себе за острые плечи, едва, кончиками пальцев касаясь безумно нежной, молочной кожи, вжал в свое тело. Питер напрягся, сжался ещё сильнее, ведь мурашки табуном оковали тело, но не отстранился. Как давно его никто не касался… Мэй, видимо, решила, что он повзрослел слишком быстро. Но нет… А Старк был таким теплым, таким сильным и большим, что малыш, впервые за долгое время, почувствовал себя в безопасности. А ещё тело натурально морозило, поэтому так сильно хотелось тепла. Поддавшись, парень несмело прижался к мужчине, уткнувшись своим холодным носом в обжигающе горячую кожу шеи. Неосознанно вдохнул чужой, но до дрожи приятный запах. Не дышал, наверное — раз сердце замерло. — П-простите, просто я один, а этого всего так много… — отчаянным шепотом, с трудом сдерживая слезы. — Маленький, ты больше не будешь один… Теперь у тебя есть я, — негромко, но уверенно произнес старший. Он одной рукой поглаживая дрожащую спину, а второй зарылся в спутанные ото сна кудри, цвета талого молочного шоколада. — Если ты позволишь мне быть рядом, я постараюсь зализать твои раны… — Но… почему я? — Ты особенный, малыш. Для нас особенный. Это была правда. Ещё котом, Старк ощутил тепло, исходящее от этого мальчишки. Честно, он не ожидал, что Паркер ему поможет. Тем более, тот сказал, что ненавидит котов. Но, на самом деле, не исходили от него волны ненависти, нет. Разве что лёгкая неприязнь, не более. Но даже на нее малыш забил, лишь бы помочь неизвестному животному. Но кошачья сущность могла лишь чувствовать мальчишку. А вот когда первые лучи солнца лениво мазнули по пушистой черной шерстке, и Тони снова стал собой, он наконец увидел. Увидел, каким на самом деле прекрасным является этот одинокий ребенок. Нежная, бледная кожа, словно мягкие лепестки водяных лилий; прекрасные глаза, точно крепкий эспрессо, разбавленный лишь парой капель сливок; тонкие, но яркие губы, которые малыш то и дело кусает, нервничая. Прекрасный. Хрупкий, невинный, словно дражайшая фарфоровая кукла. Его хотелось оберегать. О нем хотелось заботиться. И не отпускать. — Вас? — Да. Моя вторая сущность это как отдельная половинка моей души. Мы одно целое, но сознания у нас разные. Он, кот, никогда не подпускал к себе никого. Ты первый… Первый, с кем вторая часть моей души почувствовала связь. Добрый, чистый… Мы не побоялись довериться тебе. А животные, знаешь, чувствуют такие штуки. — Ох… — Питер не знал, что сказать. Он даже не заметил, как от слов мужчины на его глазах выступила соленая вода. Ведь уже давно никто не говорил ему такого. Никто не смотрел так. Верить нельзя было. Но хотелось чертовски. Поэтому малыш лишь невинно захлопал ресницами, смаргивая слезы, не отрываясь от чужих глаз. Мужчина улыбнулся тепло так, и снова обнял, пряча в своих руках дрожащее тело. Почему-то котом сейчас ощущался именно Питер — несмелый, осторожный, уличный кот, не знающий, что такое ласка и любовь. Его слезы все же не удержались на ресницах: покатились по покрасневшим от смущения щекам, падая и разбиваясь об плечо Энтони. Мужчина гладил его по спине, дотронулся кончиком носа к алому от смущения ушку и нежно потерся об него. Ребенок задрожал ещё сильнее, но лишь прижался ближе. Старк и сам плавился от того, сколько тепла и нежности запрятано в этом чуде. Стараясь не давить, мужчина потянулся губами ко лбу мальчишки. Конечно, хотелось прижаться к губам, но испугать того Тони не хотел. Ещё слишком рано. А вот нежно, даже целомудренно коснуться лба — идеально. Но лёгкий укол тревоги будто бы снял наваждение: лоб Питера был слишком горячим. — Ребенок, у тебя жар, — нехотя отстранившись, тихо произнес Старк. Питер не сразу понял, что вообще происходит. Лишь хлопал своими оленьими глазками. — Пойдем, малыш. Тебе нужно лечь. Будто бы он ничего не весит, Тони подхватил подростка на руки и быстро донес до кровати. Заботливо укрыл одеялом. — Ты лежи, а сейчас принесу тебе попить, — старший пошел на кухню, поставил чайник и нашел марлю, чтобы смочить и холодную положить на лоб Питеру. Пока вода на чай закипала, он вернулся и положил повязку, чтобы сбивать температуру. — У вас есть градусник? — А? — возможно, от пережитых эмоций, или от температуры, но перед глазами Паркера все плыло, а в голове был густой туман. — Д-да, в ванной, на верхней полке… Вроде. Пока Старк искал градусник, чайник закипел. Он закинул заварку и вернулся к мальчишке, заставив того засунуть градусник под мышки. После вернулся за чаем, добавил в него лимон и немного варенья. Дальше для Питера все было, как в тумане. Казалось, что кто-то поит его чем-то; кладет что-то холодное на лоб, и дышать становится легче; поправляет спавшее одеяло, мягко ерошит пальцами кудряшки и ласково гладит по щекам. Внутри было так тепло-тепло. Вряд-ли, из-за температуры. Чьи-то теплые губы коснулись его лба. Мягко скользнули к щеке, прошлись по острой скуле. Горячее дыхание огладило искусанные губы, оставляя на них еле ощутимое касание своими губами. — Мэй? — еле слышным шепотом. — Нет, малыш. Спи, — мягко, донеслось до ушей, еле ощутимо. — Спи… *** Сон не отпускал. Паркер чувствовал себя беспомощной мошкой, застрявшей в прочной паутине огромного паука. Каждое движение, каждый рваный вздох отдавался вспышкой жара по всему телу. Через какое-то время дышать стало легче, но реальность происходящего всё ещё ощущалась как под толщей воды. Так бывает, когда ты ныряешь слишком глубоко, переоценив свои силы, а потом отталкивается ногами от дна так сильно, пытаешься выплыть так отчаянно, но воздуха не хватает, он сжимает лёгкие, вода затекает в нос и уши, а свет отступает, когда до поверхности остаются считанные метры… Но вот Питеру наконец удаётся выплыть — он резко распахивает глаза, втягивает в себя воздух так отчаянно, будто бы реально тонул и дёргается всем телом. Картинка сразу же расплывалась, стоило открыть глаза. Но воздух снова спокойно поступает в лёгкие — значит, температура спала. Сесть было тяжело, но осмотреться он смог. Вокруг было пусто и темно. — Н-неужели это все был сон? — тихий шепот. Говорить было сложно. Вспомнить — тяжелее. Поверить во все, что было — почти что невозможно. Пустота вокруг лишь навевала ощущение одиночества. Ненужности. «Видимо, все это было галлюцинациями из-за температуры» Внутри стало сразу же так холодно, что перехватило дыхание. «А ты что, поверил, что ты действительно можешь стать для кого-то особенным? Глупый мальчишка» Одна одинокая слеза скатилась по щеке. Он должен быть сильным, хотя бы для Мэй… «Которая ещё даже не соизволила прийти. Забавно, не так ли?» Кое-как поднявшись, подросток еле удержался на ногах. Рождество прошло, а рождественского чуда не произошло. «Возможно, мне и стоило остаться в том сугробе» — пронеслось в голове у Питера, когда он подошёл к окну и прижался лбом к холодному стеклу. Но вдруг внимание привлекла записка, приклеенная к стеклу:

«Малыш, мне пришлось уйти. Я знаю, что у тебя осталось много вопросов, но, поверь, у меня их тоже не меньше. Я лишь хочу, чтобы ты знал — я никогда ещё не был так рад тому, что на меня напали собаки, разодрали лапу и я не смог попасть домой. Зато теперь я нашел тебя. Ты лучшее, что произошло со мной за этот год. Если ты позволишь, если ты готов принять меня… таким, то я сделаю все, чтобы ты был счастлив. Просто разреши мне, прошу… P.S. на кухне чай с малиной, нагрей и выпей. И не вздумай вставать с кровати дольше, чем на пару минут. Накажу <3»

Улыбка коснулась покусанных губ мальчишки. Возможно, он, всё-таки, любит котов.