Зануда Грейнджер

      — Вы лучше поторопитесь, иначе не успеете переодеться. Я только что была в кабине машиниста и разговаривала с ним. Он сказал, что мы уже почти приехали. А вы тут что, дрались? Хороши, нечего сказать. Ещё не доехали до школы, а уж попали в неприятную историю!*1 — Сказала растрёпа прямо-таки непререкаемым тоном.       Рон был умён и находчив, говоря иначе — смекалист, он жил в семье, в которой, если не хочешь остаться единственным виноватым и собрать все шишки на себе, нужно сразу же и всеми силами отстаивать своё мнение. Злые проделки и жестокие шуточки братьев-близнецов, от которых смешно почему-то было только им самим, выработали у Рона рефлекс мгновенного отпора на возможные воспитательные меры своей матушки. Даже если это всего лишь визг на грани ультразвука, приятного всё равно в нём мало, когда при этом всё, что тебе остаётся — стоять смирно и, опустив голову, послушно внимать, не имея возможности улизнуть в свою каморку под самой крышей. Кроме того, он неплохо разбирался в архаичных маггловских вещах, ведь когда из развлечений тебе доступны только шахматы и, лишь иногда, полёты на старенькой потрёпанной метле, волей-неволей начнёшь прислушиваться к восторженным рассказам отца о новых вещичках в его коллекции, а поскольку Артур Уизли был болезненно честным, доставались ему не новинки из универмага, а уже никому ненужные вещи, как правило со свалки. И как устроен паровоз Рону было тоже известно. Естественно, никакого паровоза в гараже отца не было, но был старенький Форд «Англия», честно выкупленный у хозяина авто-свалки, чары на котором являлись одной из переработок чар на «Хогвартс-экспрессе».       Из-за обитания под одной крышей с близнецами и отбивания их провокаций с семилетнего возраста, Рону Уизли Грейнджер со своими нелепыми инсинуациями была на один зуб.       — Постойте! — протянул рыжий мальчик. — Мисс Как-вас-там, вам оказалось недостаточно целого поезда старшекурсников, всего вагона старост и продавщицы сладостей?! Ещё не доехали до школы, а уже нарушаете правила, забравшись в будку машиниста?! Хороши, нечего сказать.       И, уже обращаясь к своему попутчику, продолжил:       — Гарри, в общении с этой особой нужно быть очень осторожным. Она либо хулиганка, а значит ещё и лицемерка, либо и вовсе лгунья и ни у какого машиниста попросту не была. И одно другого вовсе не исключает.       Гермиона Грейнджер поперхнулась следующей фразой. Диким взглядом уставившись на Уизли, она резко развернулась на пятках и вылетела из купе.       — А не слишком ли ты жестоко с ней обошёлся? — тихо спросил Гарри.       Гарри Поттера несколько покоробил категоричный тон Рона, но с другой стороны ему тоже был неприятен «наезд» этой девочки, очень уж она напомнила ему, с какой категоричностью собственная тётка перекладывала вину на Гарри за все дадлины проступки, как обидны были несправедливые тёткины слова. И сейчас это горькое чувство вновь всколыхнулось в душе Гарри, поэтому он решил не заступаться за невежу, что так разбередила душу, и вместо этого просто спросил:       — Почему ты решил, что она хулиганка или лгунья?       — С детства не терплю несправедливых оговоров! Эта наглая девчонка попыталась самоутвердится за мой счёт. Гарри, ты когда садился в поезд видел паровоз?       — Э-э-э... да. Красивый такой, алый.       — А что такое тендер знаешь?       — Нет.       — Это та часть поезда, которая наполняется углём или дровами. И она у «Хогвартс-экспресса» есть в наличии. «Хогвартс-экспресс» делали не сами волшебники, когда-то этот «старичок» возил магглов. А мы, подозреваю, его честно стырили.       — Но ведь, теперь он волшебный, может, там и нет никакого угля?       — Какая разница что там?! Хоть разноцветные леденцы, хоть верблюжьи кизяки! Чтобы попасть к машинисту, нужно выйти из вагона, забраться на крышу, ползком по верху преодолеть этот тендер, что, согласись, для козявок вроде нас задача непосильная. И если она всё-таки справилась, то она хулиганка, если при этом попыталась обвинить нас в нарушении правил — лицемерка. А если никуда не ходила — просто лгунья. Всё просто как три кната.

***

      Гермиона Грейнджер была зла. Нет, она злилась не потому, что её назвали лгуньей, а потому что поймали на горячем, и не кто-нибудь из взрослых, а один из ровесников, которых она и за соперников-то не считала. Она давно уже выяснила, что если говорить даже очевидные глупости с уверенным лицом, то тебе верят. Нет, со взрослыми этот фокус не проходил, поэтому она даже не пыталась, а вот сверстники всегда верили. Именно поэтому с ней никто не дружил. Да, она была из тех деток, что, изображая перед взрослыми паиньку, на деле были настоящими хулиганами. Она подбивала ребят из школы или с улицы на какую-нибудь авантюру, за которую потом те очень часто получали взбучку от взрослых. Все. Но не она. Стоило только изобразить безневинно оболганную, несчастную маленькую девочку, как ребята, которых она подставила, получали вдвойне. Её ненавидели. А она упивалась своей «гениальностью».       А в этот раз её раскусили с полуслова. Это было унизительно. Естественно она не пыталась подбить мальчишек на хулиганство, по крайней мере пока. Пока ещё не выяснены и не вычислены методы достижения и пути отхода, не разработаны стратегия и тактика. Но утвердиться перед перспективным мальчишкой-героем очень хотелось. Получив сейчас перед ним превосходство и авторитет, в дальнейшем можно было бы поиметь от этого неплохие бонусы. Но гадкий рыжий мальчишка всё испортил!       И сейчас она, расталкивая зазевавшихся пассажиров, мчалась по вагонам в начало поезда. Чтобы доказать!       Открыв последнюю дверь, девочка, наконец, достигла цели. Перед её взором, мерно покачиваясь в такт перестуку колёс, предстала красная стальная «стена» с россыпью заклёпок. До верхнего края этой «стены» можно было дотянуться, но только привстав на цыпочки, а внизу, под ногами:«мамочка, дорогая!», мелькали шпалы и извивались рельсы. Хоть Гермиона и угадала примерное время прибытия по оговоркам в «Истории Хогвартса», но, пока, поезд даже не собирался притормаживать. От страха хотелось зажмуриться.       Сбоку от двери на вагоне имелась лестница. Если залезть по ней, то, поднявшись на крышу вагона, можно перепрыгнуть на тендер.       Прикусив нижнюю губу и чуть поколебавшись, Гермиона решилась.       Увы и ах. Гермиона была маленькой одиннадцати... ну, хорошо, почти двенадцатилетней девочкой, а не каскадёром-экстремалом, да и урокам физкультуры предпочитала интересную книгу. Итог этой авантюры оказался печален.

***

      Этим же вечером, когда и распределение студентов, и, даже, праздничный пир давным-давно окончились, а студенты Хогвартса видели десятый сон, в престижном пригороде Лондона, к одному из особняков Хампстед-Гарден-Саберба*2 метнулась серая тень. Тягучей каплей она втекла вверх по вязу, что протянул свои ветви к слуховому чердачному окошку, которое на удачу оказалось приоткрыто. Ещё мгновенье и тень просочилась в узкую щёлку.       У Минервы Макгонагалл не было дезиллюминатора, ей приходилось таиться. И ей очень не хотелось оказаться в Азкабане, за нарушение «статута секретности», ведь теперь эти магглы никакого отношения к волшебникам не имели. Обернувшись неприметной полосатой кошкой, подобно вору, самая верная подельница Дамблдора проникла в дом Грейнджеров.       — Алохомора, — и чердачная дверь оказалась открыта.       На мягких кошачьих лапках ведьма спустилась в гостиную, где на диване, прижавшись друг к другу, сидела супружеская пара.       Сегодня они долго не могли уснуть, ведь впервые их маленькое «Солнышко» так надолго покинуло этот дом.       Мерный бубнёж телевизора и, наконец, сошедшее нервное напряжение, которое не покидало их с самого утра, сделали своё дело. Внимание рассеялось, ведьму у себя за спиной они не заметили.       — Обливиэйт!

***

      На исходе июня студенты Хогвартса гомонящей и хохочущей гурьбой втянулись в вагоны алого поезда и отправились, кто на заслуженный отдых, кто на не очень-то и заслуженный, ну, а кто и в новую жизнь заполненную интересными событиями.       — Вот и вы! — воскликнула просочившаяся сквозь закрытую дверь прозрачная голова. — Это всё из-за вас!       — Скурж!*3 — многоголосый ответ и говорящая голова, визжа, моментально выталкивается из купе.       При отсутствии вечно ворчащей зануды, которая всем своим видом отбивала первому курсу Гриффиндора желание учиться, и Рону, и Гарри пришлось впрягаться в учёбу. И что интересно — они втянулись. Вот и заклинание отпугивающее агрессивных призраков из второго курса для них оказалось по силам. Ведь в древнем замке помимо добродушных факультетских привидений было полно и весьма недоброжелательной нежити. Заклинание совершенно безвредное для живых доставляло много неприятных моментов привидениям. И у друзей оно выходило уже машинально.       Рон Уизли, конечно был вспыльчив, но не так внимателен как Грейнджер. Некоторых шалостей, как, например, глупый поход на дуэль с Малфоем, избежать не удалось. А поскольку заклинания взламывания замков «Алохомора» никто из трёх ребят не знал, они попались Филчу. Неделя махания шваброй и Поттеру, и Уизли показалась совсем не напряжной. Страдал только Лонгботтом. Правда, Поттер лишился метлы и места в команде по квиддичу. Это была самая короткая карьера в истории игры. Зато ребята избежали знакомства с Цербером, не видели люк, о котором так любезно могла бы сообщить Грейнджер, не нашли никаких там Фламелей с их Философскими Камнями, а Гарри избежал галопирования на своей метле на головокружительной высоте, да и мантия профессора Снейпа осталась целой.       Драконье яйцо у Хагрида в камине они тоже не приметили, просто потому, что не узнали без Грейнджер про Цербера в школе и не так часто забегали в гости, и потом всем Хогвартсом наблюдали за полыхающим домиком, а затем и за пожарищем в запретном лесу. А представьте себе охреневание местных жителей, которые собрались у границы леса, чтобы не допустить пожара в деревне, когда мимо них, спасаясь от пожара, ошалело пуча глаза, пронеслись не только табуны кентавров и единорогов, куча мелкой волшебной живности, но ещё и лавиноподобная масса пауков-людоедов.       Хагрид сел на пять лет. За преступления надо отвечать.       Квирелл камень тоже не получил. Без Поттера он не смог его даже понюхать. Так и крутился вокруг зеркала, пока Дамблдору не надоело караулить.       А призрак Зануды Грейнджер с тех пор часто видели в «Хогвартс-экспрессе», но радивым ученикам он особых проблем не доставлял. Одно несложное заклинание и спокойная поездка гарантирована. Страдали в основном новые ученики 1 сентября. Любимым занятием Зануды Грейнджер было присесть новичкам на уши и втирать про волшебство в целом и Хогвартс в частности, но поскольку знаний у неё было всего ничего, только те, что в учебниках за первый курс и «Истории Хогвартса», а постоянные поучения и одёргивания, к тому же от той, которая и сама оказалась не примером прилежания, очень быстро начинали раздражать. Её, по просьбе младшаков, легко и непринуждённо изгоняли даже второкурсники.       Так и каталась Зануда Грейнджер в «Хогвартс-экспрессе» туда-сюда и никак не могла сойти.