Альтернатива для Вонголы

***

Его окружает легкая прохлада, вызывающая слабую сонливость. Поэтому он скорее чувствует, нежели видит присутствие другого человека в помещении. Воздух наполнен сладостью карамели, приправленный ароматами разных фруктов, ягод и еще чего-то пряного. Виноград, абрикос и, вроде, корица. Проникающий из открытого окна свежий воздух смешивается и растворяется с остальными ароматами, поэтому витающая сладость не кажется излишне навязчивой и чересчур приторной. Собеседник понятливо улыбается на его смешок и прикрывает глаза, обычно карие, на миг полыхнувшие ярко-алым пламенем. Молодой человек ностальгично смотрит в свое отражение в бокале с насыщенно желтой жидкостью и делает небольшой глоток. Вино нежно обволакивает язык, словно шелк струится по коже, и он с удовольствием облизывает с нижней губы каплю, не попавшую в рот. Ловит на себе жадный взгляд и жмурится. Приятное сладостное послевкусие все еще остается на языке. — Забавно, — усмехается он, слегка взболтнув марсалу в бокале. — Мне нравится это вино больше оттого, что это вкус нашей первой встречи. Тогда он еще не знал, что его жизнь так кардинально изменится. Да и не только его, но и всей семьи. Пару лет назад все шло привычным чередом: Вонгола, хранители, задания, собрания, дом, Вонгола, хранители, задания, собрания, дом… С тех пор, как Тсунаеши стал Дечимо Вонголы прошло без малого десять лет, и весь этот замкнутый круг длился на протяжении всех этих лет. На отдых тогда совсем не было времени, и они вечно крутились, как белки в колесе. Даже обычно ленивый Ламбо и безалаберный Мукуро были заняты своим делом. Но что всегда оставалось неизменным, так это их связь, которая только крепла с каждым годом. Из этакого замкнутого круга их вырвало одно непримечательное задание, на которое они отправились всем скопом. Тсуна тоже. Так ему сделать подсказала интуиция, а она его никогда не подводила. Это только потом выяснилось, что задание было подставным, но панику Савада старался не поднимать, в отличие от того же Ламбо. Хотя и его успокоили, пусть и весьма болезненным способом. А Кёя, в принципе, по-другому и не умел, действуя только по такой схеме. Ладно, в основном по такой схеме, исключения все же бывали. Оказалось, что семья Марселе сами на себя через посредника оформили официальный приказ об уничтожении у Вонголы, организовывая ловушку для нее. Босс этой семьи именно так и сказал перед тем, как его убили. Но уйти они не успели. Тсуна помнил только, как вилла потонула во взрыве мощной бомбы, а последнее, что видел и чувствовал — это невыносимую боль и взгляды своих хранителей, которые ринулись к нему прежде, чем попали под ударную волну. Он до сих пор помнит эту невыносимую боль и взгляды своих хранителей. Потому совсем не удивляется, когда на макушку опускается ладонь с весьма огрубевшей от тренировок кожей и мягко ерошит волосы. Видимо, Тсуна снова помрачнел, когда вспоминал те события. Поднимает голову и видит, как над ним склоняется Фонг, который находится уже не напротив, а оказывается рядом, обнимая за плечи и поглаживая по волосам. Парень усмехается. Их встреча состоялась практически сразу, как они здесь оказались. Где здесь? В параллельном мире. В Китае. Без каких-либо знаний языка и денег (по крайней мере, без нужной валюты). Сносно его знал только Кея, и то, только потому, что когда-то жил в этой стране. Но какие знания могут сохраниться с тех времен, когда тебе было еще лет пять? Именно, почти никаких. Бродили по, как оказалось позже, городу Ханчжоу около двух-трех дней, и когда удивление сошло на нет, они начали замечать за собой изменения. Довольно непривычные изменения. Самым примечательным из всех хранителей пламени был Хибари, который казался каким-то слишком… эмоциональным? Веселым? Больше не было того хладнокровия, как в прежние времена, когда он с улыбкой забивал до смерти всех, кто ему не нравился. Хотя любовь к битвам, чистоте, порядку и милым зверюшкам у него все еще осталась. Вторым шел Реохей, ставший слишком ленивым, и "Экстрим!" от него можно было услышать только по праздникам. Характерами они, похоже, обменялись с Ламбо, потому что тот стал еще более гиперактивным, чем когда-то был в детстве. И чего-чего, а вот язвительной интонации в сторону Хибари от Ямамото никто не ожидал, и уж тем более никто не ожидал, что Гокудера осадит его одним лишь взглядом. Хаято тоже претерпел изменения, при чем не меньшие, чем Кея. Он стал более отстраненным: не пытался подорвать другого хранителя, который едко прокомментировал его действия; говорил четко по делу; и игнорировал колкие замечания в свою сторону. Рокудо, смотря на весь этот цирк, ржал в сторонке, не в силах остановиться. Савада и Мукуро изменились по внешним признакам не особо заметно, что вроде и должно обрадовать, но что-то совсем не радовало. У Тумана пропала сила шести путей, и это ввело его в жуткую панику. Удручало еще и то, что никто из них не мог использовать свое пламя, хотя оно все также ощущалось в теле. Было предположение, что это своеобразная цена за перенос в другую параллель — на нем и остановились, чтобы не думать о более неприятных вариантах. Мукуро кое-как удалось успокоить, но он еще несколько часов ходил поникшим, изредка заглядывая в отражение лезвия ножа, и видя два одинаково синих глаза. У Тсунаеши пропала интуиция, на которую он очень часто полагался в свое время, и сильно растерялся, когда это обнаружил. Но, что странно, довольно быстро взял себя в руки. Это только потом до него дошло, что даже вне гипер режима его разум оставался спокойным и безмятежным, будто все мешающие трезво мыслить эмоции просто выдернули из головы, и те больше не появлялись. Было чувство, что он был в вечном гипер-режиме, который отключал лишнюю панику в голове. Ребята это и подтвердили, сказав, что в его глазах пылает пламя посмертной воли. Побродив еще пару дней по городу, они случайно разделились, но когда Тсуна это осознал, рядом уже никого не обнаружилось. Удрученно вздохнув, он принялся искать их, но вместо хранителей наткнулся на небольшую разборку, в самом центре которой танцевал Фонг. Озорной Фонг. Он с легкостью уходил от ударов, блокируя, отводя, ударяя в ответ и подставляя своего другого противника. Он вертелся словно юла меж нападающих. Его глаза искрились весельем, переливаясь алым пламенем, губы растягивались в широкую проказливую улыбку, а на щеках виднелся легкий румянец. Тсуна, не отводя взгляда, завороженно наблюдал за ним. Ранее ему никогда не доводилось видеть Фонга в бою или в драке, но парень полагал, что выглядел бы он в такие моменты в родном мире все равно иначе. Не так зазывающе. Вынудила Саваду прийти в себя прилетевшая в голову бутылка, которая разбилась от удара. Он пошатнулся, схватившись за мокрую голову, но на ногах кое-как устоял. В ушах зазвенело от боли, а в нос ударил яркий и сладкий аромат напитка, смешавшийся с запахом железа. Кровь струей стекала по правой стороне лица, заставляя закрыть глаз, и каплями падала на рыжую рубашку. Тсунаеши что-то прошипел себе под нос, — уже и не помнил, что именно, — и вновь пошатнулся от головокружения, но в этот раз его поддержали незнакомые руки, не давая упасть. — Ты в порядке? Приятный голос прозвучал прямо над ухом, прерывая звон в ушах, из-за чего с уст невольно сорвался облегченный стон. Подняв голову, он одним глазом взглянул на мужчину, коим оказался Фонг. Он обеспокоенно смотрел на него, но на мгновение застыл, когда их взгляды встретились. Теперь пришла очередь Урагана, словно завороженного, смотреть в глаза парня. Но продлилось это недолго. Он встряхнул головой, будто сбрасывая наваждение, и вновь вопросительно уставился на Тсуну. Тот вздохнул и с неловким смешком произнес: — Прости, я тебя не понимаю, uccellino. Фонг явно удивился, недоуменно моргнув, но, хмыкнув, он заговорил уже на его родном языке: — Ты в порядке? — Не особо, — кровь не переставала стекать по лицу, а головная боль все усиливалась. Еще и щипать начало на месте столь глупого ранения. — Что… это за напиток? — запнувшись, спросил он, облизав нижнюю губу. Вкус ему на удивление понравился. — Марсала, судя по всему, — ответил Фонг, покосившись на осколки от бутылки. — Пошли, — он осторожно потянул его в противоположную сторону от места разборки, — тебе надо повязку наложить. — Я…не… Ответить Савада уже не успел, заваливаясь на бок. Но Фонг подхватил его у самой земли, так что боли он не почувствовал. И только от понимания того, что его не оставят валяться на земле, Тсуна спокойно провалился в беспамятство. Очнулся он только спустя несколько часов от тихой беседы со стороны коридора. Позже оказалось, что это разговаривали хранители, которые нашли его, по связи ощутив, что с ним что-то случилось. Фонг сидел рядом, размышляя о том, почему же эти ребята так просто доверили ему свое Небо, и оставили их наедине. Судя по их поведению, они переживали за него, но при этом все равно оставили Небо с чужим человеком, о котором ничего не знали? Было как-то странно. Ощутив рядом тихое шуршание, Фонг обернулся. — Проснулся? Как голова? Тсунаеши дотронулся до повязки на лбу и благодарно улыбнулся. — Уже лучше, спасибо. Прости за неудобства, uccellino. — Ну, это ведь по моей вине прилетело, не стоит извинений, — весьма неловко улыбнулся Ураган, теребя кончик длинной косы, и внутренне удивляясь, почему этот парень называл его «птичкой». Итальянский он знал не то чтобы плохо или хорошо, но достаточно для понимания того, что ему говорят. Тсуна усмехнулся. — Если бы я не засмотрелся, то увернулся бы. — Засмотрелся? — удивился он, — На что? — На кого, — исправил и ответил, — на тебя, — признаться в этом было на удивление легко, чем ввел в смущенное замешательство собеседника. — Никогда не видел столь искреннего веселья и озорства у человека в драке! Так и хотелось присоединиться, — засмеялся Тсуна Фонг то ли запнулся на полуслове, то ли поперхнулся, но все-таки промолчал, удивленный тем, что его эмоции были заметны другому человеку. Чужому, незнакомому с ним, человеку. (Ему было невдомек, что когда он чем-то сильно увлечен, то все эмоции написаны у него прямо на лице и никак не сдерживаются) Он так и продолжил сидеть сбитым с толку, когда в комнату ворвались хранители, наперебой спрашивая о самочувствии. Видимо услышали, как он разговаривал с Фонгом, и поняли, что Тсуна очнулся. Мукуро и Хибари повисли на его шее, причитая о том, что босс себя никогда не бережет. Ямамото стукнул его по плечу рукоятью меча, и с иронией спросил, почему, когда их нет рядом, он постоянно вляпывается в неприятности. Гокудера сел рядом со вторым Ураганом, предпочитая оставаться в стороне, но все равно внимательно рассматривал Небеса. Бовино расхаживал по комнате, с любопытством рассматривая интерьер, когда убедился, что старший брат в порядке. Сасагава просто валялся в полуметре от остальных, изредка косясь на рану на голове. А Тсунаеши непонимающе продолжал смотреть на них. — Вы чего это вдруг? Раньше у меня были раны и пострашнее, но вы все равно были уверены, что всё будет нормально. А тут ведете себя так, будто я при смерти. Хранители посмотрели на него как на идиота, впрочем, уже не удивляясь. — Зверек, ты издеваешься? — Издевается, конечно, — фыркнул Такеши, и Тсунаеши одарил их возмущенным взглядом, — Мы в чужом для нас месте, с запечатанным пламенем, с надеждой на то, что это временно. Без каких-либо знакомых, без знаний местного языка, без денег нужной валюты. А без пламени Солнца мы даже лечиться не можем, — любезно пояснил Ямамото. Савада задумчиво протянул «м» со странной интонацией и замер, обдумывая его слова. — А что не так с вашим пламенем? — поинтересовался Фонг, от интереса подавшись вперед. Он не был удивлен тому, что очередные его знакомые были связаны с теневым миром. Они даже без использования пламени выглядели внушительно и сплоченно. Похоже, вместе ребята уже довольно долгое время. — Мы как переместились в Китай, так наше пламя стало недоступным для нас. Хотя оно все также ощущается. — Взял слово Гокудера, потирая свое запястье, которое в последнее время часто посещал зуд. — Вот как? Может я смогу вам помочь? Только мне нужно осмотреть вас, — мужчина с любопытством посматривал на каждого из ребят, задерживая взгляд только на заинтересовавшем его Небе. Хранители переглянулись между собой, решая, что ответить на этот вопрос, но Тсунаеши их ждать явно не собирался, предложив свою кандидатуру на осмотр, из-за чего остальная семья сразу же возмутилась. Но Тсуна, выслушав их претензии, кивнул и приторно-приторно улыбнулся, как умел делать только Бьякуран, склоняя голову к плечу. — Перечите? Претензии и вопросы отпали сразу и у всех, даже у Фонга, у которого их и в помине не было. Осмотр они провели немного позднее, когда все перекусили и немного размялись. И с наставления хозяина дома приняли нормальный душ. Только после этого Ураган принялся за процедуру, прежде выгнав всех хранителей Тсуны из помещения, чтобы не отвлекали.