Сойка-говорун: подстрекатель

Утром, собрав припасы, мы двигаем всем отрядом обратно в коридоры и ангары арены. Цель у нас одна: как можно скорее найти и уничтожить Первых. Слишком много они доставляют нам проблем. Мы идем длинной цепочкой вперед. Спустя несколько минут я замечаю на стене едва различимый указатель, нанесенный белым мелом. В голове тут же возникает образ Лесли Смит из Дистрикта-3, которая пару лет назад нанесла эти пометки для того, чтобы не сбиться с пути. Я задумчиво провожу ладонью по стене, стирая стрелку. Дав знак другим следовать за мной, я иду по указателю. Через непродолжительное время мы выходим к ангару. Воспоминания накрывают меня снова: ведь именно здесь было мое финальное сражение с Джерри Гарентом. И если мы нашли труп Гейла, то, по идее, останки Третьего тоже должны быть на месте. Как и труп моего земляка Анхеля Росса… — Подождите здесь, — говорю я, когда мы останавливаемся у прохода, ведущего в бывший лагерь Гейла. — Я с тобой, — говорит Грейс Эллиот. — Мало ли что там. — Можно я тоже? — спрашивает Вита. — Нет, останешься здесь, — приказным тоном говорю я. И, обращаясь к Катону, строго добавляю. — Следи за ней. Мы с осторожностью заходим внутрь. Запах сырости и гниющей плоти, который доносился до нас еще у входа, бьет в нос с новой силой. Как и ожидалось тела Джерри и Анхеля, точнее, почти сгнившие их останки, оказались на месте. Я подхожу к Джерри и вижу рядом с ним лежащие две, покрытые запекшейся кровью остроконечные звезды, а чуть поодаль кинжал. Я счастливо улыбаюсь подбирая свое оружие. Наплевав на правила приличия, я разрезаю кинжалом часть одежды Джерри, проверяя тем самым лезвие. Такое же острое, как и тогда. Пока я куском ткани очищаю и кинжал, и звезды, Грейс отходит к другому телу. — Не может быть, — шепчет она. Я поднимаю голову. Девушка стоит склонившись над телом еще одного трибута 1-х Тюремных игр. Она внимательно вглядывается в лицо, потом резко встает и смотрит на меня ясным взглядом, полным легкого удивления. Я впервые вижу ее в таком состоянии. — Это же дочка нашего мэра из Дистрикта-12. — Да, Мадж Андерси. — сухо произношу я, крепче сжимая кинжал в руке. Грейс наклоняет голову набок и задумывается. — Да, точно. Я и забыла, что она участвовала в Играх… А кто ее убил? — спрашивает она все тем же ровным голосом, от которого мне, почему-то, становится не по себе. — Я, — отвечаю я. Губы Грейс растягиваются в легкой улыбке, она несколько раз кивает. — Ну конечно, да, точно, — издав смешок, она подкидывает кирку и ловко ловит ее. — Наверное, в тот день у меня был приход, вот ничего и не помню. Ты все забрала? Ее резкая смена настроения приводит меня в чувства. Она вприпрыжку пробегает мимо меня. Покинув затхлый ангар, я веду свой отряд дальше по арене. По пути нам никто не встречается. Довольно скоро мы выходим на открытый двор. В лучах солнца перед нами предстает такая же омерзительная картинка, как и в ангарах: три трупа трибутов 1-х Тюремных игр. Двое лежат друг на друге в неглубоком сухом резервуаре, а третий — Дед из Дистрикта-13, — недалеко от прохода в другое здание. Магнус подходит к телу Деда и внимательно его разглядывает. — Странно, — произносит он. — Я помню, что этому пробили череп, а не растерзали на куски. Да и топора нет. Действительно: то, что это Дед можно признать разве что по балахонистой одежде — это все, что от него осталось. — Такое ощущение, что его растерзали недавно, — продолжает рассуждать бывший ментор. — Обглодали до костей. Кто-то был очень голоден, раз не побрезговал тушей двухлетней давности. Едва он произносит это, как из здания напротив раздается жуткий рык. Мы хватаемся за оружие и встаем рядом друг с другом, готовясь принять бой. Виту с Хоуп благоразумно заводим за спину. Рык повторяется снова, переходя в жуткий вой, но раздается он все дальше и дальше. — Мы действительно хотим туда идти? — спрашивает Грейс, косясь на меня. — Да, — ей отвечает Брут. — Если Первые там, то мы пойдем за ними. — А возможно их сейчас и жрут, — предполагает Катон. Я вижу, как его лицо побледнело, а губы немного дрожат. Этот вой переродков значит для него одного — бесконечную последнюю ночь 74-х Голодных игр. Финник, выставив вперед свой трезубец, первым заходим внутрь. Коридор широкий, так что мы образуем коробочку, окружив Виту и Хоуп со всех сторон. По пути нам встречаются открытые металлические двери, каждая из которых ведет в однотипные комнаты. Не сбавляя шаг, я заглядываю в каждую из них. Никого. Грохот пушки заставляет нас замереть на месте. — Кажется, мы идем в правильном направлении, — шепчет Грейс. Мы ускоряем шаг: по моим прикидкам скоро мы должны достигнуть узкого прохода, который выведет нас в столовую с кухней. Свет начинает неприятно моргать. Периодически мы оказываемся в полной темноте. Я слышу, как за моей спиной Хоуп Литтл громко дышит. Атмосфера нагнетаемого ужаса подгоняет нас вперед. Наплевав на осторожность, мы гуськом преодолеваем узкий коридор и оказываемся в столовой. Свет на мгновение гаснет и тут же включается, ярко освещая пространство. От неожиданности я зажмуриваюсь. — Рон! Финник проскакиваем мимо меня и падает на колени рядом с трупом. Он переворачиваем его на спину: это мужчина средних лет. Его грудь разодрана в кровавое месиво. — Из ваших? — спрашивает Хоуп по все глаза глядя на тело. — Да, — сокрушенно говорит мужчина. — Пойдемте, нечего ждать, когда эти твари набросятся, — говорит Магнус. — Они боятся света, — говорю я. — Тем более идемте. Я вижу, как Финник, прикрыв глаза и бубня что-то себе под нос, сжимает плечо Рона. Резко выдохнув он идет следом. Мы оказываемся на кухне. Обманок с вином и пищей больше нет. Вокруг только грязь, плесень, гниль и жуткий смрадный запах. Отряд спешно покидает помещение. Едва за Куртом, как всегда замыкающего наш строй, закрывается дверь, как мы снова слышим вой, рык и женский крик. Звук пушки заглушает визг Хоуп: — Вайресс! — она орет что есть мочи и устремляется вперед по коридору. — Нет, стой! Я опрометью бегу следом за ней. Через каких-то сотню метров мы оказываемся в коридоре, где перед нами разворачивается страшная картина: Одиннадцатые — Рубака и парень, победивший годом раньше меня, — вместе с Блеском отбиваются от большого числа живых мертвецов. В их толчее несколько тварей обгладывают труп Вайресс, которая умерла мгновение назад. Я замираю, не зная на кого наброситься в первую очередь. Мои союзники оказываются в этом плане расторопней. Брут, сжимая обеими руками меч, с ревом накидывается на Блеска, который в последний момент уворачивается, и могучий удар моего бывшего наставника прилетает одному из ходячих мертвецов. Следом за ним в бой вступают Катон, Финник и Грейс. Магнус грубо хватает Хоуп за талию и оттаскивает подальше от бойни. Девушка продолжает истошно вопить, зовя Вайресс. Курт, выцеливает каждую жертву, а Вита крепко обхватывает его тело и прячет лицо ему в бок. Стрелку это нисколько не мешает. Перехватив кинжал я врываюсь в сражение. Только Брут и Блеск борются между собой: Одиннадцатые, не обращая на нас внимания продолжают биться с переродками. Эти твари оказываются быстрее и сильнее тех, с которыми сражалась я. Впрочем, они сильно мешают друг другу и действуют хаотично. Мы тесним их дальше. Среди наших потерь оказывается только парень из Одиннадцатого, которого мертвецам удалось затянуть глубоко в свои ряды. Они начинают пожирать его, давай тем самым нам кромсать их пачками. Увидев, что ряды противников редеют, Рубака переключает свое внимание на Финника, который заметно устал. Блеску в жарком бою удается ранить Брута в ногу. Воспользовавшись этим, мужчина скрывается за одной из дверей. Магнус пытается ее открыть, но она оказывается запертой. Поток его ругани глушится лязгом стали. Катон присоединяется к Финнику и вместе им удается побороть Рубаку. Финник наносит ему фатальный удар трезубцем в грудь. За спиной я слышу крик Виты. Я резко оборачиваюсь, от чего в шее раздается хруст. К Курту каким-то образом пробился один из мертвецов, так что ему пришлось оттолкнуть Виту. На девочку набросился один трибутов, который появился из одной из дверей. Я замахиваюсь кинжалом, но не успеваю отправить его по назначению: на трибута нападает переродок с двумя топорами и рыжей бородой… Кровавый бой тем временем заканчивается. Все мертвецы, кроме рыжего навсегда погибают. Катон собирается его прикончить, но я останавливаю его. Переродок разрубает топорами тело трибута, разбрызгивая кровь в том числе на Виту, которая не в силах отвести от него взгляд. Наконец он останавливается и поднимает на нас глаза. В них еще видны частицы разума. Плиний Аросио хватается за голову и скулит, из его глаз текут слезы. — П… Помо… Помогите мне, — едва проговаривает он. Никто не шевелится. Плиний снова воет. Он отбрасывает топоры и разрывает рубашку, оголяя грудь, которая покрыта нездоровыми рубцами. Он рвет выросшими когтями кожу. — Нет! — Вита подбегает к нему и хватает за руки. Курт тут же достает стрелу и целится бывшему союзнику в голову, но Плиний не думает нападать. Он перестает разрывать грудь и смотрит на девочку. — Помоги… — Идите вперед, — говорит Катон, обводя нас взглядом. — Идите. Мы, не произнеся ни слова, идем дальше по коридору. Курт немного задерживается, подбирая стрелы. Обернувшись, я вижу Катона, который встает за спиной у Плиния. Тот же тихонько скулит и склоняет голову. Мы скрываемся за одной из дверей. Звук пушки распространяется по коридору. Катон возвращается к нам, вытирая меч о штаны. Наступает тишина. Я сижу, прислонившись спиной к стене, и верчу кинжал в руках. Хоуп и Вита стоять чуть поодаль в обнимку. Молчание затягивается, и его прерывает Магнус: — Интересно, сколько нас осталось. Кто-нибудь в курсе? — ответом ему наше безмолвие. — Ясно. — Не понимаю, я наносил ему такие удары, а ему хоть бы хны, — говорит Брут, проверяя лезвие своего двуручного меча. — У любого бы оружие отлетело или вышибло сустав. — Они чем-то накачаны, — говорит Грейс. — По-другому не объяснить. Вот только почему он оторвался от своей шайки. Переродки разделили? — Либо сама арена, — предполагает Курт. Отдохнув еще немного и кое-как почистив одежду от крови и грязи, мы решаем идти дальше. По идее, скоро должна быть смена арены. Мы бесцельно бредем дальше, надеясь выйти на свежий воздух. Я не припоминаю эту часть арены. И вот до носа доходит аромат свежего воздуха. Мы ускоряем шаг и выходим в очередной двор. Мы встает в центре и осматриваем периметр. Я задираю голову к нему и наблюдаю за быстро плывущими облаками. В какой-то момент мне начинает казаться, что они становится все больше. Мгновение, и я чувствую, как у меня захватывает дух, будто я быстро поднимаюсь на лифте. В ушах начинает звенеть. Я хватаюсь за голову. Буквально сразу неприятные ощущения пропадают. Распахнув глаза, я обнаруживаю вместо зданий широкий живописный луг. На нем неестественно странно растет множество цветов, которых я никогда в жизни не видела. — Вот такая арена по мне, — говорит Грейс, громко втягивая воздух. — Живописно! — И опасно, — говорит Курт. — Я помню эту арену. Здесь от любого цветка веет опасностью. Лучше ни к нему не прикасаться и глубоко не дышать. — Там какой-то дом впереди, — говорит Катон, указывая мечом на небольшое здание в нескольких сотнях метрах от нас. Несмотря на предупреждения Курта, Грейс скачет по лугу словно бешеная коза. Вита, глядя на это, начинает смеяться. Хоуп, которая оказалась рядом со мной, с улыбкой наблюдает за этой картиной. — У распорядителей сейчас, наверное, хорошее настроение, раз они смастерили нам эту арену, — произносит она. — Или наоборот. Я смотрю на ее безмятежное лицо и, наконец, спрашиваю. — Распорядители в курсе твоей штуки в руке? Хоуп нисколько не смущает мой вопрос. Она убирает рукав куртки и подцепляет штырь, проворно вытащив его. Третья протягивает его мне. Я рассматриваю тонкий инструмент с различными мелкими кнопками и какими-то непонятными обозначениями. — Не боишься, что распорядителям он не понравится? — Если бы это было так, то они бы сделали со мной что-нибудь при первом его использовании. — Почему они его не заметили? Нас же досматривают. — Наверное потому что его нельзя заметить. Он сделан из искусственного материала, такой нигде не используется кроме как в Дистрикте-3, — с гордостью говорит Хоуп. — Кто его сделал? Ты? Хоуп мрачнеет. — Нет, Вайресс. Подарила мне после Игр, сказала, что в нашем деле важно, чтобы инструмент был под рукой. Бити его немного модернизировал. — Могу я еще задать вопрос? — я решаю, что лучшего места и времени для прояснения всех вопросов не будет. — Конечно. — О чем вы говорили с Грейс тогда у Рога? Девушка на мгновение задумывается. Издав смешок, она отвечает: — Грейс предложила перерезать вам всем горло, пока вы спите, но я сказала, что это нечестно, и она успокоилась. — Вот как… Мы прерываем разговор. До дома остается совсем немного. Вокруг кружат пчелы, слышно птичье пение. Солнце приятно припекает, на небе ни облачка. Я настолько глубоко погрузилась в себя, что не услышала, как ко мне со спины побежала Грейс. Она повисает на моих и Хоуп плечах. — Спятила что ли? — я пытаюсь скинуть ее руку, но она обхватываем меня сильней и прижимает так, что мы сталкиваемся с Хоуп головами. — Давно спятила, давно! Черт, как же здесь охрененно, я бы тут и жила. — Кажется, она надышалась, — говорит Третья, тщетно пытающаяся скинуть руку Грейс. Та в конце концов сама нас отпускает и скачет дальше, заливаясь смехом. Я вновь смотрю на дом: он не то что оказывается рядом, он отдаляется все дальше и дальше. — А где остальные? Я оборачиваюсь. За мной никого. Меня накрывает легкая паника. — Грейс! Грейс, стой! — кричит ей Хоуп. Она бежит за ней и кое-как приводит ко мне. — Была пушка? — обеспокоенно спрашиваю я. — Вроде бы нет… — А что случилось? — Эллиот широко улыбается. Почва под ногами начинает вибрировать. Луг за нами исчезает, будто неведомая сила его стирает. — Бежим! — я толкаю обеих женщин вперед. Мы несемся, что есть мочи. Сердце бешено стучит в груди, а ноги наливаются свинцом от длительного бега. Вдруг, земля исчезает из-под ног, и мы с криком падаем вниз, впрочем, падение было недолгим. Мы падаем на рыхлую землю, по бокам от нас высокая живая изгородь, а за спинами раздается волчий вой. Я бегу вперед по лабиринту, молясь не попасть в тупик. Грейс и Хоуп бегут следом. От веселого настроение Эллиот не осталось и следа, она до хрипоты кричит мне бежать быстрей. И все-таки мы упираемся в тупик. В панике от приближающегося воя, мы рубим изгородь, надеясь прорваться. Когда вой раздается у самого уха, изгородь исчезает и мы падаем за ее пределы. Перед глазами мелькает небо, солнце, земля, словно я делаю бесконечное сальто. Наконец перед глазами оказывается что-то синее. Мгновение и я падаю в воду. Быстро сориентировавшись, я всплываю на поверхность. Третья кричит, что не умеет плавать, и помогаю ей добраться до берега. Мы без сил лежим на мокрой земле. — Это было неприятно, — подводит итог нашим злоключениям Эллиот. Я тихонько встаю и ощупываю тело. Ноги и руки вроде бы целы, спину немного тянет. Я задираю одежду и осматриваю живот. Ни царапин, ни синяков, однако, это не значит, что все в порядке. Впрочем, какой толк об этом думать сейчас. Я осматриваю окрестности. Вокруг водопады, скалы и мостики в виде поваленных деревьев — арена Виты. — Надо искать остальных, — говорю я. Но где искать? Арена не, чтобы большая, но очень сложная для исследования. Любой неверный шаг и мы упадем вниз. Мы находим ближайшую невысокую скалу, поросшую густой растительностью. Проверив свисающие лианы на прочность, решаемся подняться наверх. Я первая завершая подъем. Тяжело дыша, помогаю подняться Хоуп и протягиваю руку Грейс. Она какое-то время смотрит на нее, потом крепко сжимает, говоря: — А если я тебя сорву вниз? — Я успею достать кинжал и проткнуть тебе шею, — сквозь стиснутые зубы, отвечаю я, затягивая ее на скалу. Отдышавшись, мы идем дальше. Добравшись на вершины, перед глазами простирается обширная арена. Вдоволь налюбовавшись, мы отправляем к широкому дереву, соединяющему нашу скалу с другой. — Выглядит ненадежно, — сетует Хоуп. — Пойдем по одном, — предлагает Грейс. — Пойдем все вместе, — говорю я. — Я замыкаю. — Хочешь через нас проверить крепко ли деревце? — спрашивает Грейс. — Ты сама сказала: пока вы с нами, вы в безопасности. Вот и проверим. Грейс кусает губы, но соглашается. Мы медленно продвигаемся вперед, почти вплотную друг к другу. Едва я последней соскакиваю на землю, как дерево за мной раскалывается на две части и падает вниз. Что ж, по крайней мере, мы временно подтвердили гипотезу. Когда мы почти достигаем вершины, то слышим где-то звук боя. Я успеваю еле затормозить перед пропастью: на вершине противоположной скалы, которая располагается ниже проходит сражение Лайм и Энобарии против Кашмиры и двух ее напарников. Мы мечемся в разные стороны, пытаясь понять, как добраться до скалы. Прикинув приблизительный путь, я устремляюсь к ближайшему мосту, но едва я ставлю на дерево ногу, как оно срывается вниз. Мне ничего не остается, как беспомощно наблюдать за происходящим. Энобарии несколько раз удается ранить мечом противника, но тому все нипочем. Лайм переводит на себя внимания Кашмиры и пытается ее заломить. Я слышу хруст костей и выкрик Первой. Она падает на землю и не шевелится. Энобарию тем временем теснят к пропасти. Она заметно устала и допускает ошибки. Один из трибутов толкает ее, женщина падает, но успевает ухватиться за висящие лианы. Они так бы и скинули ее, если бы не Лайм, вовремя подоспевшая на помощь. Она обхватывает обоих трибутов за шею и отбрасывает подальше. Первые явно не ожидали такой прыти от немолодой женщины без оружия. Они беспорядочно пытаются ее ранить, но Лайм только отмахивается. Обе ее руки привязаны ремнями, защищенными стальными пластинами, из которых торчат шипы. Я верчу головой, пытаясь понять, как мне добраться до своих. Вдруг, я замечаю, Виту, которая перескакивает с лианы на лиану словно мартышка. Еще прыжок и она оказывается на нужной скале. Следом за ней, менее грациозно приземляются остальные. Я кричу им, что они совсем рядом с Энобарией и Лайм. Катон и Брут, полагаясь на мои подсказки, бегут на помощь. Курт же с Финником остаются и пытаются помочь Магнусу, который при падении, кажется, повредил ногу. Грохочет пушка. Я вновь смотрю на сражение: Лайм довольно успешно поджимает Первых, Кашмира так и лежит, не шелохнувшись, и я очень надеюсь, что пушка была в ее честь. Энобария, путаясь в лианах, кое-как забирается наверх. Вдруг я с ужасом вижу, что Кашмира медленно поднимается и тянется за своей позолоченной катаной. Она медленно встает за спиной Лайм, которая в пылу сражения не следит за тылом. Катон и Брут все еще далеко. Я только открываю рот, чтобы предупредить ее, как Энобария с боевым кличем бросается Кашмире на спину. Она обхватывает ее руками и ногами и впивается зубами в ее шею. Первая рычит словно зверь и крутится на месте, пытаясь сбросить противницу. Хватка Энобарии ослабевает и она соскакивает с Кашмиры, готовясь напасть вновь, но та ее останавливает. Катана со свистом разрезает воздух: Кашмира наносит мощный удар, полосуя тело Энобарии. Женщина издает удивленный звук и медленно заваливается на спину. Пушка бьет дважды. Один из Первых тоже пал. — Бежим! — командует Кашмира, завидев Брута, который с диким криком несется прямо на нее. Первые разбегаются и в нечеловеческом прыжке достигают одной из скал. Хоуп подбегает ко мне и сообщает, что они с Грейс нашли путь. Я даю ей себя увести. Пока мы бежим к скале, я слышу душераздирающий крик Брута. Когда мы оказываемся рядом, я вижу, что мой бывший наставник стоит на коленях и крепко прижимает Энобарию. Он рыдает словно мальчишка, время от времени смотрит на ее закрытые глаза, надеясь, что она их откроет. Катон сидит рядом и сжимает ее руку. Я вижу, что он едва сдерживает слезы, глядя на тело своего учителя, ментора, женщины, которая научила его всему и довела до победы в Играх. Дальше всех, опираясь на дерево, находится Лайм. Она рыдает, закрыв лицо руками. Магнус, который, опираясь на плечо Курта, молча наблюдал за этой картиной, ковыляя, подходит к Бруту. — Ее надо похоронить, — спокойно говорит он. Брут на это никак не реагирует, лишь крепче прижимает Энобарию, которая в его руках кажется совсем маленькой. — Ее надо похоронить, слышишь? Брут. Брут! Магнус хватает своего воспитанника за плечи тем самым привлекая внимания и отвешивает пощечину. — Хватит рыдать, слышишь? Что бы сказала Энобария, глядя на тебя? Слезы ее уже не вернут. Нужно проводить ее в последний путь к Богам. Это наш долг перед ней, понял? Брут, быстро вытирает глаза рукой, размазывая кровь Энобарии по лицу. — Да, мастер. — Отлично. Лайм… Рэйб! — Магнус на одной ноге подскакивает к женщине и садится напротив. — Перестань реветь, слышишь? — Это моя вина… Если бы не я, она была бы… — Если бы не она, ты бы умерла. Так будь же ей благодарна за спасение. Посмотри на меня! Лайм убирает ладони от лица и смотрит на Магнуса опухшими уставшими глазами. — Не слезами ты должна ее благодарить, а делом. Дай ей слово, что отомстишь и тогда, когда наступит твое время, Боги с радостью примут тебя. Я впервые вижу такого Магнуса. Строгого, твердого, не терпящего возражений. Таким он был во времена своей молодости и так же общался со своими подопечными, которые после его слов готовы были пойти в огонь воду. — Здесь есть грот. Вита стоит указывает на небольшой проход в скале. Ее лицо бледное, на нем блестят дорожки от слез. Брут бережно поднимает Энобарию на руках, и мы спускаемся вниз, где расположена небольшая пещера. В центре лежит огромный плоский валун. Я вижу, как Финник молча подталкивает Грейс и Хоуп к выходу: сейчас они здесь явно лишние. Лайм кое-как очищает тело Энобарии от крови, хотя та по-прежнему сочится из ее страшной раны. Брут складывает руки женщины на груди. Магнус, встает рядом и складывает руки, готовясь произнести молитву. Катон встает перед Энобарией на колени, я делаю так же и показываю Вите повторить. Эта традиция зародилась давным давно. После смерти наставников в Академии трибутов, их тела обязательно проносили через ряды учеников, и те должны были вставать на колени, так как наставники дали им путевку в жизнь. Каждый из них закладывал в нас свои знания, тем самым повышая шансы выжить на арене, либо за ее пределами. Что касается менторов, то здесь правила были схожими. Магнус, как самый старший читает молитву, Брут, Курт и Лайм стоят рядом, а Катон, который является ее учеником стоит на коленях. Так же как и мы с Витой, потому что часть ее наследия перешла от Катона ко мне, а от меня — Вите. Я краем глаза слежу за другими трибутами: они втроем стоят у прохода и о чем-то шепчутся. Хоуп кивает куда-то в сторону и они отходят. Молитва заканчивается, но мы не спешим расходиться. Стоит тишина, нарушая только каплями воды, стекающими по стенам грота. — Нам пора расходиться, — наконец произношу я шепотом. — Нас очень много, мы за всеми не уследим. А больше всего потерь именно у нас. — Нет, — отвечает Магнус. — Еще рано. Ты видела Первых? Мы не одолеем их сами, нам нужны сильные бойцы. Грейс и Одэйр подходят для этого. Я вздыхаю, понимая его правоту. На секунду я сжимаю руку Катона и покидаю грот. — Я пытаюсь делать все, что в моих силах… — Ты делаешь недостаточно! — Что я могу, если эти арены так быстро меняются… Финник, завидев меня, прерывает спор девушек. — О чем вы говорили? — спрашиваю я, подходя к ним. — Ни о чем, что требовало бы твоего вмешательства, — сухо отвечает Грейс — Посмотри лучше с кем мы имеем дело, — говорит Финник, пиная труп Первого. Он лежит на спине. Его тело разрослось так, что одежда в некоторых местах лопнула, оголяя плотные мышцы. Вместо ногтей когти, а некоторые зубы превратились в клыки, как у волков. На теле только начала пробиваться шерсть. — Они мутируют, — говорит Хоуп. — Скоро они совсем обратяться в животных. — Как же они тогда собираются победить, если в них не остается человеческого? — спрашиваю я. — Как мутируют, так и размутирууют, — подмечает Грейс. — Капитолий всесилен: вернет им прежний облик и все. Надо не дать им до конца трансформироваться. Через какое-то время из грота выходит остальные. Магнус внимательно всматривается в лицо мутанта. — Это Скорпион, фамилию забыл. Ему было за шестьдесят. Да, хорошо сыворотка у Первых… У кого сколько земляков еще в строю? — спрашивает мужчина. — У меня никого, — спокойно отвечает Финник. — У меня, вроде, остался один. Йохан — он молодой, я уверена, что он еще жив, — говорит Хоуп. — Ну а про меня вы знаете, — усмехается Грейс. — Кстати, вам не кажется, что наши менторы валяют дурака? Где помощь? Я бы не сказала, что она нам не требуется. Ну ладно Хеймитч: ему плевать на меня. Ее вот. — Грейс пихает Хоуп в бок. — Уснул или забыл про нее. Но а ваш? Мне казалось, что у вас должно быть много спонсоров. — Смотрите! Вита показывает пальцем в небо. На небольшом парашюте к нам летит коробочка, издавая слабый писк. Пролетев над нашими голова, подарок падает точно в руки ошарашенной Хоуп. Грейс Эллиот удивленно поднимает бровь, проводит пальцами по губам, будто застегивает молнию и откидывает несуществующий ключ. Третья, не торопясь вскрывает коробочку, напоминающую шкатулку. Она несколько секунд пялится в содержимое. Резко захлопнув крышку, поднимает на нас глаза, но тут же отводит. Она часто моргает и что-то бубнит себе под нос дрожащими губами. Ее руки крепко сжимают шкатулку, что кажется, она вот-вот сломается. Сейчас Хоуп выглядит так же, как в поезде. — Что там? — спрашивает у нее Брут. Хоуп смотрит на него будто видит в первый раз. Дрожащей рукой она отцепляет парашют и, размахнувшись, отправляет шкатулку в пропасть. — Ты что делаешь! — Финник подбегает к обрыву. — Что там было? — спрашиваю я. — Послание, — едва шевеля языком, произносит она. — Какое? — продолжаю выпытывать я, подходя к ней. — Это… Это вас не касается, — как можно уверенней произносит Третья. Я подхожу к ней почти вплотную. Она сгорбилась, что кажется теперь со мной одного роста. — Это личное… Только я открываю рот, как между нами вырастает Грейс и отталкивает меня от девушки. — Отойди, — бросает она мне. — Какого черта! — я сжимаю в руке кинжал, но Катон хватает меня за руку. Финник на всякий случай удерживает Грейс за обе руки. — Знаете что: мы договорились помогать вам, но это не значит, что мы должны перед вами за все отчитываться, — говорит Грейс, вырываясь из хватки Финника. — Если это сообщение для Литтл, то пусть так и остается. — Она права, — позади раздается голос Курта. — Личное — есть личное. Мы не имеем права требовать нам раскрывать секреты. — Он ясными глазами смотрит на Хоуп, на что она быстро улыбается. Я закатываю глаза и отхожу подальше от Грейс, которая выглядит так, будто победила в Играх. — Вот что, — медленно произносит Магнус, как обычно являясь огнетушителем для разгорающегося пожара. — Мы устали: этот день какой-то бесконечный. Солнце еще высоко, вечер не скоро. Поэтому давайте где-нибудь засядем и передохнем. Вита, детка, ты можешь найти дорогу, которая подойдет для человека моего возраста? Я все же хочу остаться хотя бы с одной целой ногой. Меньше чем через час мы доходим до еще одной пещеры. Грейс остается сторожить проход, Магнус, прислонившись к стене, наблюдает за тем, как Хоуп и Вита пытаются облегчить ему боль в ноге; Курт проверяет лук, Финник старается смыть пот и кровь в узком протекающем через всю пещеру ручейке, Лайм и Брут, понуро опустив головы, сидят в самом углу пещеры, так что я их едва различаю. Я же сижу напротив входа рядом с Катоном и наблюдаю за Грейс. Катон, обняв меня одной рукой, ковыряет носком ботинка землю под камнем. — Я подвел ее, — говорит он. — Вовсе нет, — возражаю я мужу. — Ты сделал то, о чем она мечтала: победил в Голодных играх, стал ее вторым победителем. Я думаю, она была бы рада, если ты выиграешь вновь. — Все мы были бы рады, — отвечает он. — Одно хорошо: она не узнала о смерти Уэйда. Представляю, как бы она страдала. — Катон поглядывает на едва различимый силуэт Брута. — Не знаю, что с ним будет, когда мы вернемся домой, — обеспокоено произношу я. — Обе его подопечные мертвы. — Есть еще ты. — Ну, официально я твоя ученица, — подумав, усмехаюсь. — Хотя, ты меня ничему не научил. Ай! — Мужчина больно щипает меня за руку, за что получает от меня подзатыльник. Катон посмеивается и крепче прижимает меня к себе. — Как ты себя чувствуешь? — вдруг спрашивает он. — Паршиво. Мы потеряли троих, Первые нас щелкают как семечки, а союзники что-то скрывают… А, ты про… Не знаю. Трудно сказать. — В Капитолии узнают, когда мы вернемся. — Надеюсь, им будет стыдно. Я поудобней устраиваюсь в его объятиях и закрываю глаза. Едва мне начинает что-то сниться, как меня расталкивает Катон. — Пещера скоро рухнет! Я распахиваю глаза и резко встаю, что голова начинает кружиться. Мы все бежим на выход из пещеры, как внезапно все прекращается. Я, открыв рот, смотрю на улицу: передо мной простирается необъятное число вулканов. Мы выходим наружу. На плечи падает пепел словно свежий снег, земля полностью серая, кое-где видны реки магмы. Вулканы разных размеров: от маленьких и спящих, до огромных и извергающихся. И казалось бы, что все замечательно, но периодически мне кажется, что все вокруг искажается. Вулканы периодически мигают, а небо неестественно бликует. Хоуп Литтл отбегает подальше от пещеры. Она крутится на месте словно волчок и осматривает каждый вулкан. Наконец она замирает и показывает пальцем на самый высокий из них, по которому уже течет лава. — Пойдемте туда! — кричит она, заглушая звуки извержений. — Ты сбрендила?! — отвечает Магнус. — Мы там сжаримся заживо! — Нет! Прошу, поверьте мне. Это важно! — Это было в послании? — спрашивает Финник, на что Грейс кивает. Мужчина перехватывает трезубец и бежит к вулкану. Нам ничего не остается как последовать за ним. Подъем оказывается очень тяжелым. Чем выше мы поднимаемся, тем сложнее становится дышать. Хоуп бежит впереди и подгоняет нас. Наконец мы оказываемся на вершине. Кожа горит, а глаза готовы расплавиться. Удостоверившись, что все добрались, Хоуп достает из руки штырь. — Мне нужно достать из вас следящие устройства! — Совсем чокнулась? — вновь начинает Магнус. — Распорядители узнают! — Нет, если вы их спрячете. Ни в коем случае не выбрасывайте! Это важно, я клянусь! Здесь нет камер — это единственное безопасное место. Хоуп нажимаем на небольшую кнопку на штыре и оттуда выходит небольшая игла. Она щупает свою руку и вонзает штырь. Движение и вот маленький маячок оказывается в ее кармане. — Доверьтесь, мне прошу вас! — умоляет она нас. Я первая, кто протягивает ей руку. Хоуп, словно опытный хирург, быстро определяет, где маячок и ловко достает его наружу. Я прячу его в потайной карман куртки. Она проделывает ту же операцию с остальными. С каждой минутой вулкан бурлит все сильнее, выплескивая магму. Земля дрожит под ногами. Едва Хоуп заканчивает с Грейс, как из недр вулкана вырывается столб пламени. — Кажется, распорядители нас обнаружили! — кричит Брут. — Все бегом вниз! — команду Катон. Мы спешим покинуть вулкан. Нам приходится петлять и прикрывать руками головы. Ручьи лавы расширяются, грозясь поглотить каждого из нас. Я подотстала вместе с Хоуп. Она бежит за мной, но в какой-то момент резко останавливается. — Ты что делаешь?! — Уходи, Мирта, меня уже не спасти. В подтверждении ее слов, земля под ней раскалывается, но я успеваю схватить ее и оттащить. Хоуп вырывается. — Нет, уходи! Им нужна я, а не ты. Очередной грохот сбивает меня с ног. Вулкан раскалывается на части, и Хоуп оказывается между ними. Я в последнюю секунду успеваю схватить ее одной рукой. Сжав зубы, я пытаюсь ее вытащить, но жар пламени обжигает меня. — Отпусти! — кричит мне Хоуп. — Нет! Скажи, что происходит, что было в послании? — Я сделала все, что от меня требовалось, — отвечает она и широко улыбается мне. — Пожалуйста, не дай им умереть. С этими словами штырь из ее руки выстреливает мне в запястье. От неожиданности я разжимаю пальцы и вижу как пламя поглощает Хоуп Литтл, прерывая ее жизнь. Части вулкана начинают сходиться. Я словно раненный зверь со всех ног бегу вниз. Когда я добегаю до остальных, вулкан полностью восстановился и успокоился. — Где Хоуп? — спрашивает Финник. — Она мертва. — Что? — Мертва. Я пыталась ее спасти, но она не захотела… Черт вас дери, что происходит?! Вы явно в курсе! — В курсе, что Литтл захотела покончить с собоой? — с усмешкой спрашивает Грейс. — Когда она сказала, что это было в послании, то ты, Финник, сразу бросился наверх. Вы явно заодно и явно что-то задумали. — А если и так, то что? — Грейс возвышается надо мной словно башня. — Только вас это не касается. Вы думаете, мы покорно дадим вам нас убить, когда придет время?! Мы имеем право бороться за свою жизнь! — Путем смерти Хоуп? — Кто бы говорил… — Хватит! Магнус стоит, опираясь на плечо Курта, и грозно на нас смотрит. — Вот что, пора с этим кончать. Давайте договоримся здесь и сейчас, раз и навсегда. Как только Первые умрут, мы расходимся. Даем друг другу фору в час — это честно. Но до тех пор, мы с вами союзники и действуем сообща. Согласны? Вы согласны, мисс Эллиот? — Более чем. — Мистер Одэйр? — Да. — Мисс Дагер? Мистер Блейк, Квин, Бонедз? Мисс Рэйб, Альтер? Я каждого спрашиваю! Каждый из нас соглашается с предложением. Я поднимаю голову к небу, которое затянуто серым покрывалом. Безумно хочется пить. Из всех припасов у нас только две небольшие бутылки воды. Мы делим их между собой и ковыляем, куда глаза глядят. Наш строй постепенно распадается: кто-то отстает, а кто-то идет в другую сторону. Я вижу это, но не в силах остановить. Голоса как будто не стало, вместо слов лишь сухой кашель. — Здравствуйте, мисс Дагер. Приятный мужской голос, легкий запах духов и приятный аромат розы. Я медленно поворачиваюсь. — Мистер Сноу, — произношу я. Луций Сноу, облаченный в черный костюм тройку с яркой красной бабочкой, улыбается. — Кажется, что-то пошло не по плану, мисс Дагер? — Да, мы… У нас большие потери, я не знаю, что делать… Мужчина продолжает улыбается и протягивает мне руку. — Вы хотите домой? — Очень. — Тогда идите ко мне. Я едва переставляю ноги и подхожу к нему. Вытянув руку, я хватаю его пальцы, на что он усмехается и подтягивает меня к себе. Я замираю в его объятиях и закрываю глаза. Он проводит ладонями по моей спине, шее, щекам. Подцепив мой подбородок, заглядывает прямо в глаза. — Я покажу тебе новый мир, — он наклоняется и нежно целуем меня в губы. В голове становится пусто, мир вокруг замирает. Я падаю в бесконечную пропасть.

***

— Дагер… Дагер! Я медленно открываю глаза, и тут же прикрываю их рукой от солнечного света. Слышен шум листвы, ветер приятно ласкает кожу. Кое-как приняв вертикальное положение, я смотрю на Грейс, которая озабоченно меня рассматривает. Она с ног до головы покрыта вулканической пылью. — Ну? Как дела? — Что произошло? — Хороший вопрос. Я пришла себя совсем недавно, а тут ты и больше никого. Если бы не природа, подумала, что в аду. — Где остальные? — Не знаю. Кажется, распорядители явно не хотят, чтобы мы были вместе. Я вытираю сухие губы и тут же кашляю. Все мои пальцы черные от сажи. — Пить… — Увы, нету. Но я узнаю эту арену. Остров, где-то здесь должно быть море. Более менее придя в себя, мы идем навстречу ветру, надеясь выйти к воде. Вечереет, но мы так и не вышли к морю. У меня очень сильно кружится голова, и я готова съесть любое сочное растение, произрастающее тут, но сдерживаюсь. Вдруг мы начинаем слышать шум прибоя. Переглянувшись мы, собрав всю волю в кулак, бежим на звук. Запоздало я осознаю, что мы ведем себя совершенно неосторожно, но поздно: Грейс первая срывается вниз за ней, не успев затормозить, падаю я. Мы кубарем катимся куда-то вниз, по пути собирая траву и землю. Наконец я приземляюсь лицом во влажный песок. Не веря своим ощущениям, я поднимаю голову и вижу то, что видела раньше только на картинках: голубое бескрайнее море. Грейс, смеясь, на бегу отбрасывает кирку и снимает комбинезон, раскидывая его части по пляжу. Она забегает в воду и ныряет с головой. Ее радостный визг, наверное, слышит вся арена. Я в непонятном порыве следую за ней, скинув с себя обувь и одежду, оставшись только в спортивном белье. Тело, изголодавшееся по воде, начинает покалывать. Я набираю полный рот воды и проглатываю. Удивительно, но она совсем не соленая. Грейс плещется словно ребенок. Я распускаю волосы и пытаюсь их отмыть от грязи. Когда солнце садится, только тогда мы выходим из воды. Мы устраиваемся прямо на песке. Грейс лежит на спине, закинув руки за голову и немного подогнув ноги, словно сошедшая со страницы модного журнала. У нее правда очень красивая фигура: тонкие ровные ноги, подтянутый торс, красивые длинные пальцы. Все бы ничего, но только уродливый неравномерный ожог, который проходит по всему ее телу — от груди до пояса, — портит всю картину. Заметив, что я ее разглядываю, Грейс усмехается. — Что: видишь то, что тебе нравится? — спрашивает она в своей привычной грязно-эротичной манере. — Просто думаю, где ты умудрилась получить такой ожог. Легла на оплавленный лист стали? — Зачем гадать, можно и спросить, — Двенадцатая садится, оперевшись руками за спиной. — Мы же столько всего пережили. Считай, стали подругами. — Упаси, Боги… Ну ладно, спрашиваю: откуда у тебя шрам? Грейс немного смутилась: она явно не ожидала, что я вступлю в игру. — Ты же знаешь, что мой дистрикт — это добыча угля? Ну вот как-то раз ночью, хорошенько надравшись (кстати, после этого я почти не употребляю алкоголь, а предпочитаю только травки) я вышла из нашей Деревни победителей и побрела в город. Уже все давно спали, стояла тишина. Я не помню как именно, но я оказалась на складе угля. Я взяла несколько мешков, рассыпала их и подожгла. А когда они накалились, то легла сверху. Что было дальше не помню. Меня потом отвезли в Капитолий, хотели вылечить полностью, но не стали, мол, я же не захотела после Игр восстанавливать лицо, значит, потерплю и так. По моему телу пробегают мурашки: мне жутко представить, чтобы человек добровольно лег на угли. — Зачем ты это сделала? — спрашиваю я. — Меня звали браться. «Грейси, белый котенок, где ты?» Ну я и пошла. Двенадцатая закрывает глаз и откидывается на песок. — Если бы не она, я бы умерла. — О ком ты? — О девушке, которая спасла меня. Стянула с углей, позвала на помощь, посодействовала, чтобы меня приняли в Капитолии. Только она и еще двое из всего дистрикта видели во мне человека. — Кто тебя спас? — Мадж Андерси, — Грейс поворачивается ко мне и снисходительно улыбается. — Как ты понимаешь, это было еще до ее ареста. Я молча смотрю на нее, почему-то чувствуя легкий укол в сердце. — А кто еще двое? Грейс смеется. — Э, нет. Еще чего доброго ты и их убьешь. — Я мало кого знаю из Дистрикта-12. — И слава богу. Кстати! — Грейс подвигается ко мне. — Мы говорим «слава богу», тогда как вы из Второго все время талдычит «слава Богам». Почему? — Потому что мы верим в двух Богов. — Ого. И в кого же? — В Марса и Викторию: богов войны и победы. Грейс задумывается. Пока она размышляет, я начинаю одеваться. Слышу за спиной недовольный вздох. — Ну зачем? Вдруг именно сейчас на нас смотрят тысячи глаз? — И что? — Ну это же рейтинги, ты что, забыла? Мы на шоу Голодные игры. К тому же мне приятно. — Начинается… — Слушай, Дагер, как насчет того, чтобы расстелить одежду и на ней… — Грейс, ради Богов, остановись.