Предзнаменование

<••|••>

      Почти пару недель назад настал октябрь, который принёс значимые изменения. Весь город и его окрестности покрыл постепенно возвышающийся слой белоснежной хладной крупы, спадающей с небес, образуя насыпь на дорогах, на земляных участках, на растительности, забирая оставшиеся признаки яркой жизни, столь присущей летнему периоду.       Температура неумолимо падала вниз. Это невольно ощущалось чуткой кожей, которая сначала бледнела, затем слегка розовела, и, глубоко под ней, разносилась струйками по всему организму темно-красная жидкая, хотя немного вязкая, субстанция из мизерных подвижных клеточек — кровь, пытаясь вернуть необходимый комфорт и теплоту. Разносил её главный насос, важный сокращающийся комок из сплетения тканевых мышц, именуемый сердцем. Анатомы не придают никаких иллюзий на его счёт, не наделяют высокодуховными особыми чувствами, в отличие от представителей творческих сфер, что сравнивают с символом любви.       Трубецкой был знаком с абсолютно разными людьми, воспринимающими вещи и события, исходя из своих убеждений, и выделяющими предпочитаемые потоки из обширных противоречивых или как-то связанных знаний: и с анатомическим, и с артистическим, и с философским, и с военным, и с техническим, и с математическим, и с бытовым, и с религиозным направлениями. Сам Сергей пытался совместить различные стороны в себе, не впадая излишне в крайности, беря от каждой то, что разумно и безопасно можно применить в возникшей ситуации, чтобы решить её. Впрочем, изредка нелегкие поиски наиболее уместного приводили его в некий внутренний диссонанс, что неимоверно изматывал и селил сомнения во главе. Однако всё равно приходилось что-то выбирать, поскольку время быстротечно. В некоторых случаях и вовсе не терпит отлагательств.       В тот миг мужчина находился вне городской черты, вне шумного народа, снующего туда-сюда в любое время суток, словно никогда не спящего, кутящего или решающего экономические и политические дела без устали; в тихом местечке, принадлежавшем семейству Трубецких с незапамятных времён, всё обстояло иначе — монотонно и укромно. Ему явно бы не помешало отдохнуть несколько дней; коль на службе разрешили взять краткосрочное увольнение, сразу же отправился сюда. Не смог вообразить более подходящего из возможных вариантов. Остановился на этом.       Во дворе, прямо возле главного жилого здания, росли цветочные кусты. Расправленные бутоны и листья потеряли опрятность, первоначальную форму и оттенок, потемнели, пожухли, но по-прежнему гордо и стойко продолжали занимать отведённое место, площадь, бороться за право быть собой, невзирая на непогоду. Красота и непокорность. И что-то в них оказалось такого — необычайно гипнотического, манящего и вызывающего недюжинное восхищение, что непременно могло бы вдохновить на написание плеяды изящных строк, или чарующей картины, или пронзительной мелодии. Сергей находился дома, стоял у пыльного окна, изнутри наблюдал за тем, что снаружи. И увиденное воплощение навеяло воспоминания о его знакомом, весьма восприимчивом Рылееве, обладающем схожими чертами характера, как величавый куст роз.       Вдруг послышались топот копыт, стук приближающейся повозки. Шум и гам вывели хозяина из оцепенения, из навязчивой неспешной думы, взывая к действию, к проверке и встрече нежданных посетителей, поэтому незамедлительно отправился к парадной двери. Пересекая помещение, он заодно успел прихватить верхнюю накидку, — весьма кстати, так как ничего не известно ведь: какой промежуток времени займёт; с какой целью некто совершил столь срочный визит, помешав законному отдыху; не понадобится ли помощь какая-либо; да и кто же это?.. Последний вопрос был самым волнующим и неотложным, наверное.       Выйдя наружу, князь осознал, что ситуация начала принимать отчётливые формы, поскольку прибыл именно тот человек, о котором только что непроизвольно подумал. Забавное совпадение, хотя необычайно приятное. Поэт — единственный из многочисленной компании, кого бы пожелал увидеть Трубецкой, находясь в увольнении.       Тот, заметив вышедшего, так лихо спрыгнул с повозки, придерживая пышную меховую шапку, чтобы она не упала с головы от резкого порыва тела, поспешным шагом приблизился к владельцу дома. В его глазах загорелось что-то тотчас, после нескольких дней порознь, — явно соскучился. Впрочем, взаимно.       — Приветствую! Что вас привело, мой друг? — Сергей сразу же вопросил у гостя.       — Рад вас видеть, только известия печальные, к сожалению. Наш общий хороший знакомый, Александр Евгеньевич, скончался. Надо бы приехать, чтобы проститься. Я подумал, что вы должны знать это, посему немедленно рванул в путь. Прошу прощения, что пришлось нарушить покой, никак иначе не смог. Смерть приходит нежданно. Когда-нибудь и за нами придёт.       — Благочестиво и правдиво поступили, что решились сообщить. Не стоит просить прощения, — задумчиво и грустно подтвердил собеседник, размышляя о событии. Сам вовсе не боялся умереть, давно был готов, однако его тревожило, когда это происходило с другими. Особенно с детьми, ведь те почти невинные. Впрочем, возможно, им в неизведанных далях даже полегче, спокойнее и счастливее, чем в этом суровом и несправедливом мире.       — Вы готовы к поездке сейчас или чуть позже соизволите? — спросил мужчина, заглядывая прямо в глаза, словно можно найти в них более точный и полный ответ, чем при произношении каких-то слов.       — Да, почти готов, не стоит откладывать надолго. Только возьму некоторые записи. Погодите чуть, пойдёмте внутрь, — объяснил князь, махнув правой рукой, указал на вход.       Гость без колебаний принял сие приглашение, последовал за. Войдя, он обнаружил, что обстановка там весьма уютная, хоть и запущенная из-за редкого прибывания. Широкие и высокие окна пропускали тусклый свет сквозь свои пыльные стёкла. Заметил мебель: стулья с узорчатой обивкой, узкий диванчик, небольшие деревянные столики и шкафы. На полках, словно гвардейцы, ровными рядами расположились книги. Они вызвали жгучий интерес, поскольку сам Кондратий был непосредственно связан с литературой, однако тогда подвернулся совсем не тот момент, когда можно осмотреть повнимательнее, погрузиться в чтение, проанализировать. Он понадеялся, что появится возможность посетить это место вновь, хотя бы ещё один раз, если разрешат. При других обстоятельствах.       — Чудно говорить такое, но я хочу быть честен с вами... — замялся вдруг хозяин. — Я о вас подумал несколько минут назад, когда глядел на розовые кусты, а тут и вы явились.       — Предзнаменование, — подхватил Рылеев.       — Я в такое не особо веровал, но есть что-то необъяснимое, за гранью обычного восприятия, наверное.       — Мы связаны. Я тоже изредка чувствую некоторых людей, с кем удалось соединиться душевно, — их настроение и отрывки мыслей — даже если мы давно не говорили и находились на огромном расстоянии друг от друга. Уж если прикоснуться, то можно более точно что-то узнать... — загадочным голосом поведал собеседник.       Трубецкой немного опешил от таких признаний. Затем он призадумался, вспомнив то, как крепко пожимал прежде ему руку, как — в другой раз — нарочно провёл по спине ладонью, словно провожая, направляя вперёд. Возможно, литератор уже знает что-то о нём, значимое, даже скрытое от других, от самого. Решил прояснить.       — Вы узнали обо мне что-нибудь важное, благодаря этим способностям?       — Конечно! — кратко отозвался тот, неистово улыбаясь.       — И что же именно? — продолжил наступление.       — То, что Вы меня сильно любите, причём давно уже, но рьяно гоните это прекрасное чувство прочь, — ответил смело поэт, пристально глядя в глаза напротив, цвета блеклого неба. Его улыбка померкла, придав лицу серьёзный вид.       — Вы говорите правду, но как же женщины?.. — озадачился вновь высокий мужчина, покачав темноволосой головой. — Мы обязаны быть верны, неправильно будет им врать.       — А мы и не будем врать, ведь это вполне возможно любить сразу двоих и даже более людей! Я знаю, что любовь очень разная бывает на свете. Я люблю бесконечно свою милую дочь и заботливую жену, они навсегда внутри меня, в груди, но и для вас там есть отведённое местечко. Моё сердце велико, вместить смогу. Вы уже там находитесь, впрочем!       Сергей с изумлением смотрел на стихоплёта и не мог никак уложить ровно сказанное им в своей голове. Понимал, что его слова звучат в целом верно, но есть. шероховатые нюансы, которые не совсем сходятся с нравственными ценностями. В тот отрешенный момент его думу прервало событие, вызвавшее ещё мощнее бурю противоречивых эмоций.       Кондратий подошёл слишком близко, аж до неприличия, по светским меркам, и потянулся вверх, поскольку был на несколько сантиметров ниже ростом. Достиг своими обветренными губами намеченной цели, чтобы совершить поцелуй, однако не удалось его задержать, продлить, поскольку партнёр резко отпрянул, приложив руку к собственным устам, словно защищая их от последующего нападения.       — Я же вас не укушу, милый мой, не бойтесь! — уверял в нежности своих намерений Рылеев.       — Простите, нам пора отправляться, ямщик ждёт, — только и смог выговорить князь, напомнив о главном, чтобы отложить выяснение их непростых отношений на поздний срок, избавившись от тревожного состояния.       Он отошёл подальше, поспешил взять искомые бумаги со стола, положил их в мешочек, завязал крепко, чтобы снег не повредил. Шапку натянул на уши, запахнул плотнее верхнюю накидку — это должно помочь сохранить телесное тепло на морозе. Спутник дожидался, молча глядя на его действия. Затем вместе покинули помещение, заперев дверь, они уселись по местам, дали указ ямщику и отправились в путь.       Пока ехали, бросали редкие изучающие и выжидающие взгляды друг на друга, никак не решались прервать гнетущую тишину, однако и без словесного контакта смогли ухватить неоднозначные чувства, воцарившие между ними. Ласковое влечение и с трудом укротимое стремление, требующие иного проявления близости, смешивались с робким желанием сохранить дружбу, также сохранить грани приличия и давние клятвы. Этот диссонанс вызывал порывы, метания, напоминающие о том, как они, будучи маленькими мальчишками, взмывали в небеса на качелях, впрочем, так и не смогли достичь ни пушистый облаков, ни тверди. Произошедшее откровение невольно посеяло зерно смятения, однако когда-нибудь Сергей и Кондратий разберутся и решат окончательно, что же именно делать, как дальше сохранять или удлинять связь, которая несколько гибкая, неустойчивая, хотя в то же время прочная изнутри. Не намеревались рвать её, безусловно. ___