* * *
Над Кул-Тирасом только-только забрезжил рассвет, но Джайне уже не впервой просыпаться с первыми лучами солнца. Волшебница вышла на балкон насладиться тишиной утренних сумерек перед тем, как начинать готовиться к аудиенции с делегацией Орды. Казалось, что все в неспокойной жизни нового Лорд-Адмирала начало налаживаться. Любящая мать, простившая ей все прегрешения и спасшая её от тьмы собственной души; вновь обретенный брат, который, несмотря на свою нынешнюю бытность Отрекшимся, не попал под влияние чар Сильваны и смог воссоединиться с семьей; родной дом, навевавший воспоминания о беззаботном детстве, отце… Волшебница до сих пор не простила себя, что не смогла победить предрассудки отца. Даэлин Праудмур так и не смог одолеть свою застарелую ненависть к Орде, не сумел принять реальность, где орки и люди могут жить в мире без напрасного кровопролития. Эта убежденность стоила старому воину жизни, и Джайна, хоть и не принимавшая активного участия в свержении ставленников Кул-Тираса в Тераморе, всегда винила себя в его смерти, и это наложило свой отпечаток на душе колдуньи, отраженный в ее дальнейшей политике мирного сосуществования с целью искоренить жившие в ее людях предубеждения в отношении соседей. Вот только она, сама того не желая, вскоре стала жертвой этих предрассудков, в одно мгновение потеряв все что у нее было. Вид разрушенного города, трупы тысячи жителей, убитых ровным счетом ни за что, сломили Джайну, выжигая в ее душе отчаяние и желание выплеснуть свой гнев на виновников геноцида. Лишь вмешательство Калесгоса и бывшего вождя дали волшебнице осознать, что эта ярость ставит ее в один ряд с сыном Адского Крика, настоящим виновником произошедшего, и Джайна отступила, но не отринула своей ненависти к Орде, требуя, чтобы Гарроша настигла кара за его грехи. Волшебница напоминала тогда бомбу с часовым механизмом, готовую взорваться в любой момент, стоит дать повод. Кража Божественного Колокола из Дарнаса стала для нее отличным предлогом, чтобы выместить свою злость на представителях Орды в Кирин-Торе. Расправа в отношении эльфов крови свела на нет усилия Штормграда по их вербовке в Альянс, но волшебницу тогда это волновало меньше всего. Слово «месть» раскаленным тавром было выжжено в ее голове, вытесняя все доводы разума. Но все-таки Джайна устала. Устала от постоянных битв, погонь. Все, чего она хотела – лишь покоя в душе. Постоянное напряжение сказалось на ней, лицо больше не освещала улыбка, глаза потухли, выражая лишь скорбь и безучастие к окружающему миру. Поэтому, услышав приговор матери, она не стала противиться, желая найти утешение в смерти. И все же было кое-что, что она всегда хранила в отдаленном уголке своего сердца. Голубые глаза зеленокожего воина, излучавшие мудрость и спокойствие, служили волшебнице своеобразной отдушиной в этом мире. Тогда во Фросе Джайне, сдавливаемой тяжестью своих прошлых ошибок, лишь образ Тралла не позволил окончательно сойти во мрак, давая ей силы держаться. И сегодня волшебнице предстояла встреча с ним в рамках переговоров, но она надеялась поговорить с ним после уже наедине.***
И вот корабль причалил в гавани. Тралл, а также Бейн и Лор’Темар, выбранные в роли послов воли Орды, в сопровождении отряда направились во дворец. Жители Кул-Тираса смотрели на воинов с опаской. И пусть был заключен мир, видно, насколько еще сильно влияние убеждений времен правления старого адмирала. Впрочем, и сам лидер Кель’Таласа не особо стремился добиться их расположения. Да, он помнил о вкладе Джайны в спасении вождя тауренов из лап Сильваны и о ее участии в свержении вероломной банши, но все же эльф не мог простить колдунье смерть Похитителей Солнца в Даларане, которые были перебиты по ее наущению, поэтому о полном доверии с его стороны не могло быть и речи. Бейн же, напротив, был настроен весьма оптимистично. Впервые, с момента смерти отца и становления лидером своего народа, он чувствовал, что Мать-Земля понемногу излечивается после всех распрей и войн, которые пережил Азерот. Таурен всегда поддерживал Джайну, уважал и ценил ее стремление к миру настолько, что позволял себе в открытую конфликтовать с Гаррошем, осуждая его решения. Ему было больно наблюдать за тем, во что превращалась Орда, что испытывала Джайна после взрыва. Казалось, что, не вмешайся Тралл и Синий Аспект, Оргримар понёс бы заслуженную кару, и даже Бейн понял бы это. Поэтому, дабы сделать первый шаг к искуплению, он не позволил Банши поработить Дерека Праудмура и вернул его сестре, прекрасно осознавая последствия своего решения. К счастью, в дальнейшем он был вызволен из плена и, видя, как кровные враги действуют вместе, в его душе вновь затеплилась надежда. Бейн всегда будет помнить Саурфанга. Гибель старого воина обернулась величайшим горем для всех, но именно он, принеся себя в жертву на Мак’Гора, стал залогом начала постепенного сближения Орды и Альянса, и теперь, во что бы то ни стало, Бейн, Тралл, и даже Лор’Темар ухватятся за эту соломинку, дабы смерть бывшего воеводы не была напрасной.* * *
В тронном зале их уже ждали. Джайна, облачённая в свой синий плащ и белое платье с неизменным посохом в правой руке. Тралл, взглянув на неё, отметил про себя, что ее выражение лица стало заметно мягче, чем в их последнюю встречу. Последние события явно способствовали этому. По обе стороны от неё стояли Андуин и Генн. Старый вояка в этот раз решил предстать перед послами Орды в своём человечьем облике, что, впрочем, не мешало ему недобро скалиться в их сторону. Возможно, в душе, воин понимал, что даже усиленная подготовка вряд ли помогла бы им одолеть Сильвану, особенно после того, как он узнал об обстоятельствах гибели Саурфанга. Но гордость и личные счёты к Банши за старого друга Вариана не давали ему мыслить рационально и принять факт мира между двумя фракциями, и поэтому даже на эти переговоры ворген прибыл с явным настроем припомнить новым союзникам их прошлые прегрешения и вывести на конфликт. Поэтому волшебница была рада присутствию юного короля на этой встрече, который сможет при необходимости уравновесить вспыльчивого Седогрива и вернуть диалог в конструктивное русло. Несмотря на возраст, никто, даже среди бывших врагов, не смотрел на Андуина сверху вниз, словно понимая, что за его, казалось, наивными речами скрывается твёрдый характер и мудрость истинного правителя, готового ради мира не только на любые компромиссы, но также при необходимости вступить в бой, дабы защитить свой народ. - Приветствуем вас, Посланники Орды, - произнёс Андуин, - мы рады видеть вас на этой встрече. Немало времени прошло с тех пор, как Орда и Альянс действовали сообща. - Лорд-Адмирал, Король Ринн, Лорд Седогрив, - вступил Лор’Темар, легко поклонившись, - как представители Совета Вождей Орды, мы прибыли для обсуждения дальнейших планов по поиску оставшихся приспешников Сильваны. Мы надеемся, что совместное участие поможет ускорить процесс. - Ха, дожили. Теперь орки и люди будут вместе играть в ищеек, - сразу полез в атаку Генн, - у вас уже была отличная возможность прикончить ведьму ещё у стен Оргримара, но вы её упустили из-за ваших нелепых традиций. И теперь, для успокоения совести, мы вынуждены довольствоваться лишь ее слугами, которые... Неизвестно, чем бы закончилось все для Седогрива, ибо даже Тралл, образец терпения и уравновешенности, услышав то, как обесценивают поступок его старого друга, отдавшего жизнь ради Орды, невольно стиснул кулаки, готовый преподать урок зарывавшемуся старику. Даже Бейн, который всегда был лоялен по отношению к Альянсу, нахмурился и неодобрительно покачал головой. - Довольно, - спокойным, но твёрдым голосом осадила Генна волшебница, - тебя не было там, Лорд Седогрив. Саурфанг сделал свой выбор ради будущего своего народа, и не тебе судить его. Сейчас гораздо важнее найти Лоялистов Сильваны. Возможно, они знают, где их предводительница могла скрыться, поэтому не стоит впустую сотрясать воздух и тратить время. На мгновение глаза Джайны и Тралла встретились, и волшебница увидела в них благодарность и то знакомое тепло, которое волшебница давно не испытывала. - Джайна права, Генн, - подытожил Андуин, - пора перестать жить призраками прошлого и смотреть в будущее. За последнее время немало всего случилось, и теперь нам осталось собраться с мыслями и завершить то, во что и так было вложено слишком много. Старый воин явно хотел высказаться ещё, но, увидев холодный свет в глазах Лорд-Адмирала, прикусил язык. Наживать себе врага в лице бывшего лидера Кирин-Тора он был явно не намерен. - Мы отвлеклись, - продолжил эльф, - на данный момент остатки Лоялистов разрозненны по всему Азероту, что усложняет нашу задачу. К тому же неизвестно местоположение Гнилостеня, которого свидетели видели в последний раз в Призрачных Землях. - Не стоит забывать и о самой Сильване, - взял слово Тралл, - вряд ли стоит рассчитывать, что затишье продлится долго. Судя по всему, у неё уже был заготовлен план на случай побега, и поэтому нам нужно ускорить поиски до того, как она соберётся с силами и атакует. - Собственно, в этом цель нашего визита. Мы бы хотели расспросить Отрёкшихся, ранее бывших под командованием Сильваны. Уверен, среди них найдутся те, кого бывший вождь посвящала в свои дальнейшие планы и кто знает о ее вероятном местонахождении, - закончив речь, Лор’Темар оглядел представителей Альянса, пытаясь угадать их реакцию. - Мы тоже пытались узнать у них эту информацию, - заговорила Джайна, - но, к сожалению, мы не смогли ничего у них выведать. Но теперь, когда они провели достаточное время с Калией, надеюсь, они станут более сговорчивыми. - Хорошо. Также будет необходимо обсудить вопрос о дальнейшей координации действий наших фракций в поисках в случае, если нам удастся выведать нужную информацию, - говоря это, эльф не сводил глаз с Седогрива, который явно хотел высказаться по этому поводу. - Можете делать что угодно, но Гилнеас сам будет вести поиски. Обойдёмся без помощи Орды, - на удивление, Генн не стал вновь инициировать конфликт, ограничившись репликой о своей независимости от остальных. Орде это было только на руку. Сейчас никому не хотелось провоцировать локальные стычки на почве старых обид, поэтому такое решение было наиболее приемлемым. Покончив с главной темой встречи, диалог плавно перетек на менее масштабные, но отнюдь не второстепенные проблемы. Необходимо было решить вопрос о возможности появления на границах Тиранды и ее отрядов. Неизвестно, что ещё может сотворить жрица Элуны, учитывая ее выход из Альянса, особенно после получения новых сил, поэтому двум сторонам необходимо было соблюдать постоянную бдительность.***
Над Кул-Тирасом медленно опускалось вечернее солнце. Джайна шагала по дворцу, в надежде наткнуться на вождя и поговорить с ним. После переговоров, оставшиеся на ночь послы разошлись по предоставленным им покоям, но, постучавшись в комнату Тралла, колдунья обнаружила, что она пуста. Лишь топор, прислонённый к стене, давал понять, что вождь заходил сюда. Наконец, Джайна нашла Тралла, стоявшего на краю крепости и смотрящего вдаль, видимо задумавшись о своём. Волшебница хотела подойти к нему и, наконец, поговорить с ним, но что-то снова останавливало ее. Внезапная нерешительность охватила колдунью, словно она не знала, с чего начать разговор. - Ему нужен друг, сейчас как никогда, Джайна, - гулкий бас заставил женщину обернуться. К колдунье шёл Бейн, на этот раз без оружия с умиротворённой улыбкой. В то время, пока послы Орды и лидеры Альянса вместе с Калией пытались развязать язык бывшим приспешникам Сильваны, вождь Тауренов нашёл время, чтобы поговорить с Дереком, братом Джайны. Отрекшийся уже успел привыкнуть к своей новой сущности, и также он рассказал о Калии, с которой успел сблизиться, о том, как она помогла ему принять себя и убедила продолжать жить, пусть для нежити это звучит несколько противоречиво. Бейна крайне порадовали эти события, и осознание, что он сделал правильный выбор, грело его душу. - Я просто не знаю, что сказать ему, - честно ответила колдунья, - прошло столько времени, мы изменились, тем более после всего, что я натворила в прошлом, как он отреагирует? - Не только тебя снедают сомнения, - невозмутимо ответил таурен, - прошло немало времени, но я вижу, что Тралл до сих пор терзается прошлым, пусть никогда и не признает этого. Сейчас то, в чем он нуждается, это человек, способный понять его, кому он сможет открыться и кто сумеет помочь ему хотя бы немного снять груз скорби со своего сердца. Джайна посмотрела ещё раз на Тралла, и, ободрённая словами Бейна, решилась подойти к нему. Встав с ним рядом, совсем как в их последнюю встречу у Громового Утеса, колдунья начала разговор. - Тралл, я... - Знаешь, я уже давно не слышу духов, - вдруг перебил волшебницу вождь, - иногда мне кажется, что я брожу в темноте, даже когда вокруг меня ясный день. Порой, когда я не знал, что делать, я спрашивал у духов совета, и они всегда давали мне знак или направление. Тогда в бою с Гаррошем я впервые обратил своё знание против сородича. Думал, что это правильно, но душа так и не смогла смириться. С того момента я начал терять связь с природой, и чем больше вина давила на сердце, тем тише становились голоса. Все вокруг говорят мне отпустить это, чтобы я снова начал слышать их, но это трудно, Джайна. Голос Тралла был наполнен усталостью и обреченностью. Чем дальше волшебница слушала, тем больнее становилось ей самой. - Тралл, посмотри на меня, - Джайна потянулась к лицу вождя и заключила его в свои ладони и ее не смущала их разница в росте, - прошлое никогда не покинет тебя. Сколько бы мы не пытались отрицать или забыть его, оно всегда найдёт возможность напомнить о себе. Мы можем лишь принять его, как данность, но не позволять ему определять наше настоящее, - волшебница замялась на миг, но нашла в себе силы продолжить, - помнишь, как мы с тобой старались начать новую жизнь со своими народами, стремясь им дать счастливое будущее, потому что мы верили в лучшее. - Реальность не даёт нам возможности продолжать верить, - казалось, воин отчаянно хотел услышать ответ и надеялся, что волшебница может дать его, - и ты и я потеряли то, что было нам дорого, и даже этой цены не хватило тогда для мира между Ордой и Альянсом. Что у нас осталось? За что мы ещё можем цепляться в этом мире? - Мы. Мы есть друг у друга, - Джайна придвинулась ещё ближе к Траллу, не отводя от него взгляда, - за все время, я ни на мгновение не забывала о тебе. Тогда, когда Терамор был ещё цел, принимая важное решение, я всегда спрашивала себя, как бы ты поступил на моем месте. И сейчас я хочу, чтобы ты снова начал верить в будущее и что оно нам принесёт. С этими словами волшебница взяла руку Тралла и потянула за собой. - Пойдём, - Тралл не понимал, что происходит но решил довериться Джайне и пошёл вместе с ней.* * *
В сумраке покоев очертания Джайны, стоявшей перед ним, стали лишь отчетливей. Тралл смотрел в ее глаза, в которых время от времени мерцал синий свет от бурлящей в ней магии, и в его голове невольно всплыли воспоминания их первой встречи. Как много времени утекло с того момента. Столько событий произошло, что, казалось, отголоски эмоций их взаимоотношений – союзники, соратники, друзья или нечто большее – должны были раствориться в последующей суете и боли потерь. - Неважно, сколько времени пройдет и что произойдет в будущем, - мысленно произнес Тралл, медленно приближаясь к девушке, - Ничто не изменит моего отношения к тебе. Джайна продолжала стоять неподвижно, однако не сводила глаз со старого друга… Хотя кого она обманывала. Ей было неважно, орк ли он, был ли он причастен к разрушению Терамора. В ее сердце Тралл всегда занимал особенное место, даже повседневные заботы об обустройстве жизни ее нового дома, налаживание контактов с Ордой, мелкие стычки, старая ненависть ее отца к бывшим врагам никогда не могли убрать из мыслей девушки необычный для орка, но, вместе с тем, такой родной цвет глаз, приносивший покой ее измученной душе. Отчаяние от потери Дома, вероломный поступок Гарроша практически сломили ее, ожесточили, почти полностью уничтожив в ней веру в человечность воинов Орды. Лишь образ того, кто всегда нес в себе все лучшие черты противоположной стороны, удерживал волшебницу от того, чтобы обрушить всю мощь своей магии, дабы выплеснуть свои гнев и жажду мщения. Мгновение, и вот они прижаты друг к другу, даря своими объятьями то тепло, в котором они оба так отчаянно нуждались. Взгляд вождя скользил по стянутым в косу серебряным волосам колдуньи, из которой выбивались те немногие золотистые пряди, служившие живым напоминанием того, кем была Джайна до той трагедии. Они оба стали старше, мудрее, отчасти жестче характером. Время закалило их обоих. Однако шаман никогда не забывал ту юную любознательную и немного наивную волшебницу, которая, сидя с ним вечерами после обсуждения дневных обязанностей своих подчиненных, с неподдельным интересом слушала его рассказы о взаимоотношениях с духами природы. Как и сама Джайна, уткнувшись в зеленую грудь, вспоминала о тех временах, когда рассказывала ему о сущности магии, культуре Даларана и прочем. Тралл немного отстранил девушку от себя лишь затем, чтобы соединиться в поцелуе, сначала нежном, который постепенно переходил в страстный. Джайна обхватила мощную орочью шею, буквально повиснув на вожде, не желая ни на минуту отпускать его от себя. Столько времени было потрачено в исполнении долга перед своим народом и спасении мира от угроз, и лишь сейчас они наконец-то могли не бояться выразить все то, что накопилось между ними за время разлуки. Подхватив свою возлюбленную, вождь дошел до кровати и аккуратно уложил свою драгоценную ношу. Джайна, утянув Тралла за собой, взглянула на него, и слова сами полились из нее. - Я хочу, чтобы ты знал, Тралл. Ты тот, кто не дал мне уйти во тьму. Когда меня доставили на Предел Судьбы, я попала во Фрос. Меня мучили видения моих ошибок, показывая тех, кто пострадал из-за моего выбора. Артас, мой отец – все это разъедало мое сердце. Моя мать помогла мне выбраться из этой ловушки. Но прежде всего, именно воспоминания о тебе давали мне силы держаться и окончательно не впасть в отчаяние. Твой пример, твоя личность всегда направляли меня, давали веру в то, что даже естественные враги смогут мирно сосуществовать. И даже сейчас, став той, кто замарал свои руки в крови невинных, неизменно лишь одно. И теперь я могу сказать это. Я люблю тебя, Тралл! – произнеся это, Джайна удивилась, насколько естественно для нее было сказать эти заветные слова. Те чувства, которые она крепко держала в себе, наконец-то смогли найти выход. Тралл, услышав это, замер. Он всегда наблюдал за юной волшебницей, видел, как она превратилась из доброй сострадательной девушки в жестокого и безжалостного мага, который мановением посоха может разрушать неприступные стены крепостей и городов. И все же он всегда знал, что за этим фасадом холодной ярости скрывалась все та же Джайна, которая могла ночами сидеть за своим рабочим столом, сгорбившись за изучением свитков с магическими формулами, и размышлять о том, чтобы дать своему народу надежду на светлое будущее на новом месте. Да. Неважно, что произошло за эти годы, но любовь, вспыхнувшая в нем, когда он был еще достаточно юн, не угасла, но лишь окрепла, чтобы можно было смело сказать: это навсегда. - Не имеет значения, сколько пройдет времени, Джайна, и что сотворят с миром духи природы в будущем. Мои чувства к тебе останутся неизменными, как в тот день, когда мы сражались вместе за Нордрассил. Я люблю тебя, моя юная колдунья, и так будет всегда, - сказал Тралл, и в этот миг глаза Джайны засверкали синим светом еще ярче, как будто вся магия, сосредоточенная в ней, отозвалась на порывы ее души, услышав его признание. Больше ни говоря ни слова, они снова прильнули друг к другу. Не размыкая губ, они начали снимать друг с друга одежду. Постепенно платье, доспехи, сапоги – все осталось на полу спальни, ничто теперь не разделяло двух влюбленных, предначертанных друг другу судьбой. Оторвавшись от ее губ, шаман окинул взглядом стройное тело колдуньи. В полумраке ночи она казалась еще прекраснее, словно годы страданий не смогли оставить на ней свой отпечаток. Нежная кожа, мерцающая в отблесках лунного света, упругая высокая грудь, колышущаяся с каждым прерывистым вздохом, ее стройный стан, но самое главное – глаза, в которых читалась вся та накопленная любовь, желание и счастье, что, наконец, они обрели друг друга спустя столько времени. - Постой, - приподнялась Джайна, - позволь мне, - сказала она, поменяв их положение, оказавшись на нем. Тралл не стал сопротивляться, позволив девушке взять инициативу в свои руки. Джайна оседлала своего партнера и сняла резинку со своих волос, распуская косу и позволяя серебристым локонам рассыпаться по ее плечам. В следующую секунду она прижалась к вождю, даря очередной поцелуй, в который вложила все эмоции, кипевшие в ней, и она отчаянно хотела, чтобы Тралл тоже почувствовал это. Оторвавшись от его губ, колдунья переместилась к его шее, прикусывая кожу. Вождь явно не ожидал такого, и все, что ему оставалось, это отдаться на волю испытываемым ощущениям. Джайна и не думала останавливаться, спускаясь к его торсу и оставляя на нем свои метки. Тралл еле сдерживался, чтобы не схватить девушку и не подмять ее под себя, но сейчас он старался контролировать себя, чтобы не испугать возлюбленную, и все, что он мог сейчас делать, это хрипло сквозь зубы постанывать от удовольствия. Звуки, издаваемые мужчиной, лишь подстегнули волшебницу к дальнейшим действиям, и вот она уже спустилась ниже к его достоинству. Тралл был огромным, во всех отношениях, и Джайна поначалу немного оробела. Сможет ли она принять его в себя? Однако, стоило ей лишь взглянуть на лицо вождя, искаженное мукой наслаждения, она решила продолжить начатое. Сначала неуверенно проведя языком от основания до головки, почувствовав, как тело вождя отзывается на ее ласки, колдунья повторила действие уже смелее. Работая языком, обводя им вокруг головки, она параллельно наблюдала за реакцией Тралла, который не знал уже куда себя деть, настолько ему было хорошо сейчас. Наконец она взяла головку в рот, не переставая ласкать ее языком и посасывать одновременно. Тралл не мог понять, когда она стала умелой в этом. Чувствуя, что скоро не выдержит, он мягко отстранил волшебницу от себя и уложил ее на постель. - Достаточно, Джайна, – тихо произнес вождь, наклонившись к ее уху, – теперь моя очередь. Он аккуратно лизнул мочку ее ушка, затем слегка прикусил его. Этих простых действий хватило, чтобы колдунья задрожала в его руках. Таких нежных ласк ей не дарил никто за всю ее жизнь. Она вспоминала Артаса, когда они, совсем еще юные принц и леди Кул-Тираса, решили попробовать «взрослые игры». Вышло тогда совсем не так, как она ожидала, молодой принц был слишком груб и неумел, и после той ночи они больше не возвращались к этому, ограничившись невинными проявлениями чувств. Потом был Калесгос. Он был с ней рядом в самый тяжёлый момент в ее жизни. Она всегда будет благодарна Синему Аспекту за то, что не дал ей окончательно развалиться. Тогда, когда начался их роман, волшебнице казалось, что это был правильный выбор. Но все-таки оставалась между ними какая-то недосказанность. Как бы Джайна ни старалась себя убедить после всего, что дракон сделал для неё, она не смогла по-настоящему полюбить его. Да, она понимала, что поступала подло, продолжая их отношения, но, похоже, дракона устраивал и такой расклад. Сейчас же все было по-другому. С каждым прикосновением вождя Джайна чувствовала, как ее душа словно освобождалась от всех оков условностей, которыми она была связана. Андуин, Штормград, Кул-Тирас… Прямо сейчас все это было неважно, как будто весь мир сжался до размеров одной кровати, где есть только двое влюблённых. Тралл не спешил, медленно спускаясь к ее шее, одновременно лаская руками грудь волшебницы. Вся ночь была впереди, и он хотел сполна насладиться каждым мгновением близости с той, кого он любил всю свою жизнь, и то, как она отзывалась на его действия, придавало ему уверенность, что все сказанное ей ранее не ложь. Понемногу он губами проложил дорожку до одного из ее упругих холмов. Обведя языком розовый ореол, воин слегка прикусил затвердевший сосок, вызывая в волшебнице новую волну сладостной дрожи, параллельно играя рукой с другим. Джайна уже сама не замечала, как имя вождя невольно слетало с ее уст со стоном или всхлипом всякий раз, когда он затрагивал чувствительные точки ее тела. Она давно уже решила для себя, что как бы ни повернулась судьба, что бы ни произошло с Ордой или Альянсом, Тралла она не отпустит уже никогда. Она боялась представить, что с ней произойдет, случись с ним самое страшное. Этой потери она не переживет, и, словно желая выразить это, она крепко обхватила голову воина и прижала к себе. Вождь, словно почувствовав это, поднял голову и посмотрел в ее глаза, которые сияли в полумраке ночи, отражая ее отчаянное желание сохранить ту искру, что раньше лишь тлела между ними, готовая погаснуть в любой момент, но теперь, наконец, разожглась ярким огнем. Тралл потянулся к своей колдунье за очередным поцелуем, давая ей понять, что все происходящее сейчас не сладкий сон, а реальность, и затем продолжил свое занятие. Он провел языком вокруг впадинки ее пупка и продолжил свой путь до легких завитков волос вокруг ее влагалища. Он мягко поцеловал ее уже влажные складки, желая попробовать ее на вкус, и почувствовал, как тело Джайны словно завибрировало, а она сама не смогла сдержать легкого крика, благо вокруг покоев волшебницы практически никто не ходил по ночам. Желая ощутить еще больше, он аккуратно начал вводить в нее палец, попутно найдя языком маленький комочек нервов и начав стимулировать его. Джайна уже не знала, куда деться, она не могла противиться этому удовольствию, ее тело отзывалось на каждое движение вождя и все, что ей оставалось, лишь выгибаться навстречу и закусывать губы, чтобы не кричать слишком громко. Тем временем волшебница почувствовала, как второй палец входит в нее, а их движения начали понемногу ускоряться. Наконец Джайна не выдержала и со звонким криком достигла пика, сжавшись вокруг его пальцев и стиснув голову вождя между своими бедрами. Пару мгновений спустя Джайна почувствовала, как Тралл начал аккуратно пристраиваться между ее ног, приставив к ее входу свое достоинство. Вождь медленно начал входить в нее, и волшебница притянула его к себе, обняв за мускулистые плечи и прошептав ему. - Будь нежен со мной, - попросила его колдунья, - поцелуй меня. - Ты всегда будешь в моем сердце, моя Джайна, - сказал Тралл, поцеловав волшебницу и войдя до конца. Джайна ощутила небывалое чувство заполненности как физической, так и душевной, словно все ее метания наконец растворились от осознания того, что она стала единой с тем, кого любила всю свою непростую жизнь, равно как и сам Тралл, который обхватил хрупкое тело девушки и прижал к себе, вдыхая запах ее волос, аромат которых напоминал ему о морском ветре, волнах и брызгах воды, искрящихся на солнце. - Все хорошо, - прошептала волшебница, глядя в голубые глаза воина, - продолжай. Тралл начал медленно двигаться. Узость ее лона буквально сводила вождя с ума, и он не спешил, желая, чтобы его возлюбленная тоже испытала удовольствие. Их движения, поначалу неровные, постепенно синхронизировались друг с другом, все это время пара неустанно целовалась, не желая разъединяться ни на миг. Вождь решил сменить позу, аккуратно перевернувшись и приняв сидячее положение, упершись в спинку кровати, давая Джайне возможность самой задавать ритм. Движения то ускорялись, то замедлялись, сама же волшебница стонала, не сдерживая голос, и выгибалась навстречу воину, чем тот не преминул воспользоваться и припал к груди колдуньи, массируя полушария и покусывая ее соски. Вскоре Джайна не выдержала и кончила, дрожа всем телом и прижавшись к груди Тралла. Вождь же, однако, и не думал останавливаться, поэтому он подхватил девушку, не выходя из нее, поднялся с кровати и, прижав ее к окну спальни, продолжил затем двигаться внутри колдуньи. Джайна обхватила ногами талию воина, также стараясь двигаться ему навстречу. Тралл заглянул в глаза девушки и отметил про себя, что синий свет в них стал еще ярче, словно вся магия волшебницы, как и она сама, желала,чтобы это длилось бесконечность. Джайна почувствовала, как приближается вторая волна наслаждения, и она обхватила шею вождя, прикусив ее. Сам Тралл тоже почувствовал скорый конец, поэтому он ускорил движения, практически вбиваясь в волшебницу. Оргазм застиг их обоих одновременно, и они достигли пика удовольствия, выкрикнув имена друг друга. Пару мгновений они еще стояли, прижавшись, отходя от оргазма, затем воин вышел из девушки, подхватил ее на руки и отнес на кровать. Устроившись на груди Тралла, Джайна размышляла о том, что будет завтра и как они будут вести себя друг с другом после этой ночи. Но, несмотря на это, волшебница все уже для себя решила. Поэтому она потянулась поближе к вождю, желая сказать все, что у нее сейчас было на душе. - Тралл, – прошептала колдунья, - прошу, что бы ни случилось, не оставляй меня одну в этом мире, пообещай мне, какие бы опасности нас не поджидали впереди, ты и я выживем. Теперь я поняла, чего я хочу от будущего. Неважно каким оно будет, пока ты будешь жив, я приму все, что приготовит мне судьба. - Джайна, - тихо произнес вождь, - между нашими народами случилось много всего, как хорошего, так и плохого. После разрушения Терамора я чувствовал вину, что не смог остановить Гарроша и косвенно стал ответственен за то, что чуть не убило твою душу. Я всегда наблюдал за тобой, моя колдунья, и молился духам, чтобы они помогли тебе пережить весь последующий ад и не дали сломаться окончательно. Прошлое уже не вернуть, но сейчас я смотрю на тебя и вижу, что в будущем проблеск надежды забрезжит между нашими народами и даст нам спокойствие и мир на долгие годы. Я люблю тебя, Джайна, и обещаю, что бы ни случилось, мое сердце всегда будет с тобой, и ни бесконечная вражда наших народов, ни козни Сильваны не заставят меня нарушить слово. Тралл почувствовал теплую влагу на своем лице. Слезы счастья волшебницы, которая смотрела на него взглядом сиявших синим светом глаз. Она прижалась к нему и соединила их губы, стараясь вложить в этот поцелуй всю радость долгожданного слияния их сердец, теперь уже навсегда. Так они и уснули в объятьях друг друга.***
Наутро они расстались. Вождь и Лорд-Адмирал Кул-Тираса – вот кем они являются для своих людей. Но теперь каждый из этих двоих хранит в своем сердце частичку души своего возлюбленного, чувствуя незримую связь друг с другом. На мгновение Траллу показалось, что он слышит в дуновении морского ветра знакомый шёпот, и светлая улыбка впервые за много лет озарила его лицо от осознания того, кто стал панацеей для его израненной души, и теперь ничто не омрачит жизнь воина в будущем. Стоявший поодаль Бейн, наблюдавший за вождем, улыбнулся и мысленно сказал покойному отцу, что теперь ему больше не нужно волноваться за старого друга, ибо он наконец обрёл то, ради чего стоит жить.